Святыня: переданный 21 июля 2005 г. Ватиканский список Казанской иконы Божией Матери. 8 июля 1579 года состоялось одно из величайших событий не только в жизни Казани, но и в истории всей Русской Православной Церкви. Была обретена чудотворная икона Божией Матери Одигитрии, получившая чуть позже имя в честь нашего города, из земли которого его извлекла 10-летняя девочка Матрона. Отныне со словом «Казань» у простого человека возникала ассоциация, которая очень удивила бы все предыдущие поколения русских: до 1552 года это слово вызывало неизменный страх, как обозначение источника постоянных набегов, место томления в рабстве десятков тысяч «полонянников». После 1579 года – это святое место Руси, где сама Матерь Божия вдруг явила величайшую милость. Казанская икона… Кто же не знал ее в России? Люди могли жить в глухой деревне, оставаться неграмотными, никогда не быть в Казани и даже не представлять, где она находится, но Пресвятую Владычицу «Казанскую» знали все и ежедневно перед ней молились. Много ли нашлось бы таких изб по всей огромной стране, где в «красном углу» не стояла бы Казанская икона? Много ли было таких малых городков, не говоря уж о больших городах, где не соорудили бы в честь нее хотя бы один храм? А всего таких храмов в России были сотни. И не только в России.
Казанской иконе Божией Матери посвящен крупнейший русский монастырь на Святой Земле – женская Горненская обитель в Иерусалиме, на месте встречи Приснодевы Марии с праведной Елизаветой. Есть храмы во имя «Богородицы Казанской» и на Афоне – собор в большом скиту Кромица и отдельная Казанская обитель («келья», по святогорской терминологии) при Ставроникитском монастыре. Один из почитаемых списков Казанской иконы хранится в Дамаске (Сирия), а так называемый Римский или Ватиканский список признала в ХХ веке своей величайшей святыней католическая церковь. Именно этот образ из Ватикана был передан в 2004 году представителями Папы Римского предстоятелю Русской Православной Церкви Патриарху Алексию II, а 21 июля 2005 года – на празднование 450-летия Казанской епархии, – список привезен Святейшим Патриархом в Казань. Состоялся многотысячный крестный ход к месту обретения чудотворного образа – туда, где ныне вновь возрождается святая Богородицкая обитель, некогда одна из крупнейших женских в России.
А о том, что произошло здесь 426 лет назад, подробно повествует очевидец, святой патриарх Гермоген, в то время еще бывший простым казанским приходским священником Ермолаем: «Итак, Богородичная икона явила себя таковым образом: Владычица не открыла образа Своего ни святителю города, ни властному начальнику, ни вельможе, ни богатому и не мудрому старцу, но явило свое честное сокровище… – юной дочери простого, искусного в военной стрельбе воина, имеющей десять лет от роду, по имени – Матроне; сей-то девице и явилась оная чудная и пресветлая Богородичная икона. После пожара, в то же лето и в том же месяце, вот начала являться оной девице, имя которой мы уже раньше назвали, пресветлая икона Божией Матери и велела ей пойти в город и рассказать о Богородичной иконе, которую видела, архиепископу и воеводам, чтобы они пошли и вынули из недр земли образ Пречистой Богородицы, причем указала и место, где могут обрести честное сокровище необычайного бисера – чудную икону Богородицыну. Девица же, по юности и недомыслию, побоялась поведать о видении и рассказала только матери своей, та же не обратила внимания на ее слова. После же, опять в видении, и не один раз, являлась ей пресвятая и чудная оная икона и велела ей непременно рассказать о сем видении (властям), девица же не один, а много раз говорила матери своей о явлении той чудной Божественной иконы и просила ее без колебания поведать об этом видении. В один же день случилось девице оной, имя которой мы уже выше написали, спать в полдень, и внезапно девица очутилась посреди своего двора, в котором она жила, и тотчас явилась ей чудная и пресветлая Богородицына икона в страшном – огненном виде, испуская пресветлые и очень страшные огненные лучи, так что думалось ей, что от пресветлых тех сияющих от иконы лучей она сама будет сожжена, и голос страшный был к девице от образа, говорящий: «Если не поведаешь слов Моих и не пойдешь вынуть образ Мой из недр земли, то Я явлюсь в другой улице и в ином городе, ты же сделаешься больной до тех пор, пока не кончишь зле жизни своей». Девица же от этого страшного видения зело ужаснулась, пала на землю, была как мертвая и лежала на земле много часов, и (как только очнулась) возопила сильным голосом к матери своей, чтобы она, шедши, поведала Архиепископу и правителям того города о чудной и пресветлой иконе Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, и передала ей все слова, слышанные ею от пресветлой иконы, указавши ей и место. Мать же девицы поспешно пошла в город к воеводам, привела к ним и девицу и велела ей самой рассказать все, что с нею содеялось; девица же поведала им все глаголы, слышанные от пречудной и великолепной Богородичной иконы, указывая и место; они же, одержимые неверием ко пречестной иконе Пречистой, о которой поведала им девица, не обратила на это никакого внимания. Тогда мать, прослезившись и взяв дочь, пошла к Архиепископу и поведала ему те же прежде сказанные слова, указывая и место, дабы повелел вынуть святую Богородичную икону; архиепископ же не внял речам ее и отослал ее без дела. Был же приход их в 7-ой час дня, а обретение чудного пресветлого образа Богородицына – в двенадцатом часу дня, после пожара в тот же год, месяца июля в восьмой день, на память святого великомученика Прокопия. Было же дело так: пошла та жена к своему дому, рассказывая всем людям о чудной иконе, какое видение видела дочь ее, люди же, дивясь словам ее, отходили не внимая речам их; она же, взявши заступ и пришедши к показанному месту, начала долго копать и не обретала искомого; спустя немного времени начали и другие копать и вскопали уже все место то, но ничего не нашли, вышеупомянутая же девица оная начала копать на другом месте, где прежде была печь, также (копали) с ней и прочие. И когда выкопали немного более двух локтей, о чудо! Явилась чудотворная икона Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, честного ее Одигитрия, вместе с предвечным Младенцем Господом и Богом Иисусом Христом; на чудной же иконе той был ветхий рукав одежды из вишневого сукна: самый же чудотворный образ чудно сиял светлостью, как будто вновь был написан красками, тогда как земной прах нисколько не коснулся того чудного образа, как сами мы видели. Девица же, взявши образ Пречистой со страхом и трепетом и радостью, поставила его на том же месте. Люди же, бывшие тут, возопили, и вскоре стеклось бесчисленное множество благочестивых из народа, вопиюще со слезами; «Владычица, спаси нас!» И послали весть к архиепископу и к правителям города; архиепископ же вскоре приказал звонить в колокол и пошел с крестами и со всем освященным собором, с воеводами и со множеством народа, на то место, где обрели чудную икону Пречистой, и видел образ Пречистой, как бы новый дар, пречудно светящийся, и очень дивился и недоумевал, что такого начертания образ никогда и нигде не видал прежде; одержимый же радостию и страхом за свое неверие, с плачем молился и просил милости и прощения за свой грех. Также и воеводы с плачем просили милостивого (прощения) за то нерадение и неверие, которым согрешили пред чудотворным образом Пречистой. И весь народ городской стекался на то дивное божественное чудо».
В том же 1579 году, указом царя Иоанна IV, на месте явления чудотворной иконы был основан Богородицкий женский монастырь, впоследствии ставший главным объектом всероссийского паломничества в наш город – особенно в ХVIII – начале ХХ вв. Девица Матрона, обретшая икону, приняла в нем постриг с наречением имени Мавра. В 1595 году было установлено местное празднование Казанскому образу Божией Матери – 8 июля по ст. ст. (с 1649 года оно стало всероссийским). Второй праздник в честь Казанской иконы (22 октября / 4 ноября) установлен Церковью в воспоминание событий грозного 1612 года, когда в Смутное время решалась судьба России. Уже заточенный поляками в темнице священномученик патриарх Гермоген (свидетель обретения иконы в 1579 году) сумел передать последнее письмо нижегородцам: «Пишите в Казань к митрополиту Ефрему. Пусть пошлет в полки к боярам и к казанскому войску учительную грамоту, чтобы они стояли крепко за веру…» Святитель Казанский Ефрем († 1613 г., мощи его ныне в Петропавловском соборе Казани) оказался первым по старшинству архиереем Русской Православной Церкви после мученической кончины св. Гермогена. Он послал к войску не только грамоту, как завещал из темницы патриарх-мученик, но и Казанскую икону – как благословение «всему миру» в освободительный поход на Москву. Поход состоялся в том же 1612 году. В истории столицы еще никогда не было периода столь долгого пребывания ее во вражеских руках. Уже два года Кремль, со всеми его святынями, занимали поляки. Остального города просто не существовало. Он весь сгорел в пожаре 1611 года. Первому Ополчению тогда, после упорных боев, так и не удалось освободить столицу. Поляки укрылись в Кремле и Китай-городе и сожгли все вокруг. Ополченцам достались лишь развалины и полностью разоренные окрестности. Гораздо страшнее то, что развалилось тогда из-за внутренних противоречий само Первое Ополчение. Раздрай в тогдашнем российском обществе полностью, как в зеркале, отразился во всей его структуре. Разделенная и разоренная Москва тоже, в свою очередь, представляла собой как бы портрет России в миниатюре: часть принадлежит оккупантам, часть… вообще никому не принадлежит, кроме банд мародеров. Второе Ополчение было благословлено Самой Матерью Божией – через Ее чудотворную Казанскую икону. Может быть, поэтому дела его пошли совсем по-иному?… Впрочем, опасность повторить судьбу Первого Ополчения оставалась. Именно поэтому капитуляции польского гарнизона Кремля ждали с таким волнением. Что произойдет раньше – поляки сдадутся от голода или… Это тревожное «или» было тогда главной проблемой спасения России. И чем больше росла тревога, тем больше оставалось уповать на небесные, а не на земные силы. Опыт предыдущих лет Смутного времени показывал, что одних только военных побед какого бы то ни было талантливого полководца (например, Скопина-Шуйского в 1609-10 гг.) совершенно недостаточно для спасения. Нужно единство страны, а для единства есть только один цемент – вера. И настоящим олицетворением этой веры – знамением грядущего воскрешения страны «из мертвых» – стала именно Казанская икона.
Первые успехи в боях в августе 1612 года – отражение атак пана Ходкевича, так и не сумевшего прорваться с подкреплением к своему гарнизону – еще не означали победы. Блокада Кремля ополченцами растянулась на два месяца, до октября. В случае дальнейшего затягивания осады, Второе Ополчение могло просто распасться и разбрестись, точно как и первое. В условиях этого опасного соревнования со временем, исход которого никто не мог предсказать, и был проведен общий молебен перед Казанской иконой – под самыми стенами осажденного Китай-города. Три дня все войско постилось и молилось. В это же время греческий епископ Арсений, находившийся в Кремле в плену у поляков (как и скончавшийся чуть раньше свт. Патриарх Гермоген) сподобился видения: «Среди полночной тишины вдруг келья его наполнилась светом, и он увидел перед собой святого Сергия Радонежского. «Арсений», – сказал преподобный Сергий, – «ваши и наши молитвы услышаны; предстательством Богоматери суд Божий об отечестве преложен на милость: завтра Москва будет в руках осаждающих и Россия будет спасена». Это «Завтра» случилось 22 октября 1612 года (ст. стилю). Казаки, после выноса иконы перед войском, стремительной атакой взяли Китай-город. Через 4 дня сдался победителям и Кремль…
В конце 2004 года, решением Государственной Думы, 4 ноября (22 октября) объявлено государственным праздником России. Восстановлена историческая традиция – ибо всероссийским торжеством был этот день и до 1917 года. «9 Мая дореволюционной России» иногда называют его в наше время, пытаясь найти подходящую аналогию тому великому событию 400-летней давности. Таким образом, Казанская икона – особая в русской истории, даже по сравнению с другими величайшими святынями: Владимирской, Смоленской, Донской, Иверской… Те не раз спасали страну, и особенно Москву, от набегов ордынских, крымских и казанских ханов – и в честь этих событий также установлены соответствующие церковные праздники. Но ни при одном из этих набегов не стояло под угрозой само существование России – как государства, как цивилизации… То, что мы празднуем в день Казанской иконы – это разрешение исторического вопроса: быть или не быть России. Через 20 лет, в 1632 году, на месте, где перед станом была выставлена святая икона, на средства князя Пожарского был построен Казанский собор. Он на века стал местом пребывания Московского чудотворного списка Казанской иконы – одного из трех самых почитаемых, наряду с Казанским первоявленным образом и более поздним Петербургским списком. Интересно, что Красная площадь – сердце и Москвы, и всей России, – с двух сторон оказалась окаймлена соборами, тесно связанными с историей Казани. Ведь Покровский собор был построен в честь победы Ивана Грозного в 1552 году. А ровно через 60 лет отряд ополченцев с чудотворным образом из Казани отправился в обратном направлении – на взятие Москвы… Еще многие важнейшие события русской истории связаны с Казанской иконой. Прибытием ее списка было освящено основание Санкт-Петербурга. И 300 лет северная столица живет под Ее благодатной сенью.
«Казанская икона будет покровом города и народа твоего, – предсказал свт. Митрофан Воронежский Петру I. – До тех пор, пока она будет в столице, и перед ней будут молиться православные, в город не ступит вражеская нога». И действительно – город на Неве никогда не был взят врагами. Петербургский список Казанской иконы или, как его еще называют, Северная Казанская икона, и поныне находится в нем. Большинство петербуржцев свято верят, что это и есть подлинник 1579 года… так же точно, как свято верили москвичи, что, наоборот, подлинник у них (до 1918 г., когда Казанский собор на Красной площади был разграблен и икона исчезла). В действительности, Петербургский список в 2 с лишним раза превосходит размерами первоявленную Казанскую икону ХVI века (13,5 на 12 вершков против 6 на 5 у подлинника), и выполнен он был в конце ХVII века, по заказу Прасковьи Федоровны – вдовы скончавшегося в молодости царя Иоанна Алексеевича, брата Петра I. Но… чудеса всегда даются по вере, и от Петербургского списка истекало и истекает огромное количество чудес и исцелений. А построенный в начале ХIХ века Казанский собор на Невском проспекте стал не только «визитной карточкой» Петербурга, но и одним из нескольких величайших храмов России – и по размерам, и по духовно-историческому значению.
Другие вехи русской истории также тесно связаны с Казанской иконой. Вспоминали о ней и в грозном 1812 году, и в 1941-45-м… Все это не раз описано в огромном количестве публикаций. В то же время, следует предостеречь от некоторого ажиотажа последнего времени – от духа «сенсационности», вряд ли подобающего такой святой теме. К сожалению, немало в современном Татарстане, в том числе с подачи властей, озвучивается слухов – весьма малодостоверных, – связанных с историей чудотворной иконы. Так, например, что бы ни утверждали сейчас, в действительности в «день Бородина» при ставке Кутузова находился Смоленский, а не Казанский чудотворный образ. Легендой, не подтвержденной источниками, остается и то, что Кутузов лично вынес «завернутую в шинель» Казанскую икону из оставляемой Москвы. В действительности, икона была эвакуирована заранее. Эти и другие как бы «мелочи» вкупе создают мифологизированную картину – в центре которой, к сожалению, не столько Господь и Его Пречистая Матерь, сколько сама «реликвия», очень нужная для создания «международного паломнического центра». Но если не задаваться политическими задачами, то легко можно отделить зерна от плевел… Все эти исторические примеры – лишь выражение в экстренные моменты той веры, что составляет суть многовековой мирной жизни миллионов людей. Перед святыней молились в годины бедствий, но кроме этих вспышек, было и ровное пламя, которое не угасало никогда. И это ничуть не менее, а пожалуй, более важно. Начиная с ХVI века, множество списков Казанской иконы разошлось по всем уголкам России. Десятки из них прославились многочисленными чудесами. Энциклопедия «Христианство» (1993-95 гг.) называет 42 чудотворных списка – и это лишь наиболее почитаемые из всех. Римская икона и некоторые другие, прославившиеся в наше время, не входят в этот каталог. Самые древние чудотворные списки: Ярославский (1588 г.) и Табынский (1597 г., Южный Урал). Как и первообраз, обретенный в Казани, они были явленными – то есть найденными чудесным образом по Божьему указанию. Из имеющих особое значение икон-хранителей великих городов следует отметить обычно редко вспоминаемую Казанскую икону – хранительницу Киева: тот список, что с ХVII века висел над Золотыми вратами этой «матери городов русских». Он так и вошел в историю под названием Златовратского. Другой прославленный образ дал название одному из пещерных храмов Киево-Печерской лавры. Так Казанская икона оказалась покровительницей не только Москвы и Петербурга, но и первой столицы Руси – богоспасаемого Киева. Тысячи иноков и инокинь по всей России подвизались под покровом Царицы Небесной – чудотворной Ее иконы Казанской. Именно этой иконе было посвящено в нашей стране больше монастырей, чем любой другой. 26 Казанских Богородичных обителей существовало в Российской империи в начале ХХ века. Для сравнения: было 14 Богородичных обителей Знаменских, 9 Владимирских, 7 Тихвинских, 5 Смоленских… Количество же храмов в честь Казанской иконы и вовсе не поддается исчислению. В одной только Москве сохранилось до нашего времени 10 (!) Казанских церквей – и это только приходских, не считая монастырских. Кроме того, 5 Казанских храмов столицы были разрушены советской властью. В их числе – хорошо памятный всем ценителям русской литературы храм на Большой Якиманке, «у Калужских ворот»: он неразрывно связан с детством Ивана Шмелева и много раз с любовью описан в разных главах его «Лета Господня». Описан – как ни один другой храм в истории русской литературы. Под сенью Казанской иконы прошло все детство писателя: «Теперь, ложась спать, я молюсь Богородице Казанской, темная у нас икона в детской. Молюсь и щурюсь… Вижу лучики – лучики лампадки, будто это на небе звездочки, и там, высоко, за звездами – сверкающий омофор-Покров. И мне ничего не страшно…» (И. Шмелев. «Лето Господне»). «Ничего не страшно…» Так просто сказано! Да будет и нам всем не страшно под такой Защитой! Пресвятая Богородица, спаси нас.
Архитектурный ансамбль монастыря
Как ни знаменит был монастырь благодаря своей чудотворной иконе уже в ХVI-ХVIII веках, все-таки почти весь его архитектурный ансамбль, в виде, дошедшем до революции, был возведен в течение ХIХ века. До этого времени тут стоял лишь каменный собор конца ХVI века, а также колокольня и Софийская надвратная церковь (обе – ХVII века). Большинство же других сооружений оставались деревянными. К настоящему времени от этих наиболее старинных построек уцелела лишь Софийская церковь. Колокольня была безжалостно снесена в советское время; главный собор конца ХVI века заменен новым в 1798 – 1808 гг., а в 1930-е годы также разрушен. Прежде чем мы приступим к описанию великолепного ансамбля в стиле классицизма, возникшего в ХIХ веке, стоит сказать пару слов про древнюю Софийскую церковь. Она первая из всего разоренного ансамбля была возрождена и освящена – еще в 1994 году. Эта самая маленькая действующая церковь не только Богородицкого монастыря, но и всей Казани. Второй ее этаж (собственно храм) – это, по сути, одна комнатка, несколько метров длины и ширины. На месте первого этажа когда-то была арка ворот, а сейчас обустроена келья. Снаружи Софийская церковь более всего интересна своими наличниками окон. Выложенные из тесаного кирпича, они лучше всего сохранили изначальный облик ХVII века. И это – несмотря на капитальное обновление храма в 1825-26 гг. «на средства господ Пушкиных». Сейчас церковь напоминает издали лампадку с маленьким позолоченным куполом. Невозможно без горького сожаления думать о потере великолепной 6-ярусной колокольни того же ХVII века! Ее обновление тоже относилось к ХIХ столетию (1853 г.), но даже и после него она, изменившись очень мало, продолжала оставаться шедевром древнерусского зодчества. Почти все колокольни Руси того времени – традиционной шатровой формы, и только она была ступенчатая (как и звонница кафедрального Благовещенского собора, также несохранившаяся). В высоту здешняя звонница достигала 26 саженей – более 55 метров. С ХVII по ХIХ век она оставалась самой высокой колокольней Казани. И благовест ее был самым мощным в городе: 17 колоколов, из которых самый большой весил 737 пудов (почти 12 тонн, а высота его составляла 4 аршина). Эти колокола были отлиты на щедрые купеческие пожертвования, ибо во все времена благочестивые люди Казани и гости города старались благоукрашать «дом Пресвятой Богородицы» – первоклассную обитель России. Все остальные постройки в Казанском Богородицком монастыре относятся к 1800-1880-м годам. Ансамбль его, в том виде, как он сложился в ХIХ веке, мог поспорить с лучшими петербургскими образцами – даже с Александро-Невской лаврой. Если учесть, что автором проекта главного собора был один из основоположников классицизма в русской архитектуре И.А. Старов, построивший ранее огромный Троицкий собор Александро-Невского монастыря, то можно сказать, что столичная Лавра и наша знаменитая обитель – как бы архитектурные «брат и сестра». К сожалению, искусствоведы практически игнорировали изучение этого интереснейшего ансамбля – одного из лучших памятников классицизма в Поволжье, на 30 лет более старого, чем знаменитый комплекс Казанского университета. Впрочем, и сам ансамбль почти не сохранился: постройка в советское время жилых домов и табачной фабрики буквально «утопила» останки великого монастыря в трущобах. Началась волна строительства ХIХ века с проекта, составленного И.А. Старовым еще в 1791 году, а воплощенного в 1798 – 1808 гг. В соответствии с ним, за 10 лет был возведен самый большой в городе 5-купольный храм (49 на 43 м площади и более 44 м высоты). Собор имел три фронтона по 6 мощных ионических столпов под каждым. Лес из 18 колонн окружал его со всех сторон, кроме алтаря. Храм встал в самом центре ансамбля, и все более поздние сооружения как бы «обволакивали» его, постепенно образуя единый комплекс. Интерьер собора, освященного в честь Казанской иконы Божией Матери, также поражал великолепием: например, облачение алтарного престола было отлито из более чем 2 пудов серебра; почитаемая икона Спаса Нерукотворного (справа от Царских врат) имела серебряную ризу более 1 пуда – с 17 алмазами, 34 аметистами и 32 топазами, а уж на главной святыне монастыря – Казанской иконе Богоматери, – одна только корона, пожертвованная Екатериной II, насчитывала более 500 бриллиантов и алмазов и более 1100 жемчужин. Неудивительно, что только сооружение собора (даже не считая его благоукрашения) стоило 57142 рубля в ценах начала ХIХ века. По суммам, затраченным Казанским Богородицким монастырем на строительство, вполне можно изучать его историю ХIХ – нач. ХХ веков. Своеобразная летопись его строительства так красноречиво свидетельствует о ярком расцвете ХIХ века, что если даже представить невозможное – что не сохранилось бы никаких других данных, – сами масштабы возведенного в те годы дали бы неопровержимое свидетельство о «золотом веке» обители. Масштабы сравнимы, опять-таки, с Александро-Невской лаврой Петербурга. Там «старовский» собор равнялся казанскому по высоте и ширине – и только по длине превосходил его примерно в 1,5 раза. «Великая Успенская церковь» еще более знаменитой Киево-Печерской лавры и вовсе чуть уступала нашему монастырскому храму по площади (45 на 43 м). Едва успели достроить главный собор, как к северу от него, на выделенные из царской казны еще 50 000 рублей, стали строить теплый Никольский собор (1810-16 гг.) – тоже огромный, с 4 приделами. Его внешний облик, в том же стиле классицизма, очень гармонировал с главным собором. Только фронтоны с колоннами здесь размещались не с трех, а с двух сторон. И византийский купол был один – зато такой же огромный. Интерьер по роскоши тоже ненамного уступал главному собору: более пуда серебра на алтарном престоле, 3-ярусный иконостас с колоннами и позолотой, знаменитые иконы ХVI века в дорогих ризах: храмовая Николы Тульского, почитаемые образы Господа Вседержителя, «Смоленской» Божьей Матери и два древних чудотворных списка Казанской иконы.
Удивительно похожий по архитектуре Крестовоздвиженский храм 1882-84 гг. своим обликом доказывает, что весь процесс строительства шел равномерно, не замедляясь, на протяжении всего ХIХ века. Так, два храма – начала и конца ХIХ века, – на фотографии даже трудно отличить. По наружным размерам они были равны и симметричны друг другу (к северу и к югу от Казанского собора Божьей Матери), но сейчас сохранился лишь Крестовоздвиженский. Сами разночтения в том, где какое сооружение находилось и кем было построено, еще раз говорят о крайне слабой изученности исчезнувшего в 1930-е гг. уникального ансамбля монастыря. И все же, во многих исследованиях упоминается целое созвездие имен лучших архитекторов, возводивших этот ансамбль: Старов, Емельянов, Шелковников, Бажанов, Пятницкий, Петонди. Помимо названных 3 храмов ХIХ века, монастырь имел еще целый городок жилых и хозяйственных корпусов 1800-1840-х гг. Любопытно отметить, что еще в ХVIII веке все кельи, кроме богадельни, были деревянными – рост благосостояния обители в ХIХ веке просто поразителен. Например, только здание школы 1896 г. (одно из самых малых помещений в ансамбле) стоило почти 14 тыс. руб. А ведь были корпуса, превосходящие его в несколько раз. Наиболее велики по размерам и интересны по замыслу Настоятельский (1810-32 гг.) и Никольский (1832-43 гг.) корпуса, образующие обширный полукруг – вместе с Никольским храмом замыкающие ансамбль с севера. Таким образом, если Александро-Невская лавра была спланирована в виде «каре», самой широкой частью (с Троицким собором) обращенного к Неве, то Казанский Богородицкий монастырь – в виде полукруга, выпуклой стороной (с Никольским собором) обращенного к Казанке. Редкий монастырь России мог славиться таким единством планировки и грандиозностью ансамбля. Зодчим, воплотившим замысел полукруга, считают знаменитого Петонди, но возможно, на проект оказал влияние не менее знаменитый архитектор Пятницкий – уж очень похож план двух изогнутых корпусов на аналогичные во дворе Казанского университета. Хотя, надо признать, в монастыре этот полукруг значительно более впечатляет своими размерами. Возможно, сама задача любой православной обители – отгораживание от мира страстей, – нашла воплощение в этом плотно замкнутом со всех сторон ансамбле. Окружали его мощные стены 1803 г., перестроенные в 1820 г. зодчим Петонди. Стены эти не сохранились – стоят лишь развалины отдельных башен. А вот полукруг корпусов цел до сих пор. Когда-то, перед революцией, в нем размещалось более 500 монахинь и послушниц.
Казанская обитель Пресвятой Богородицы была одной из нескольких самых больших в России. Монастырь от трагедии до начала возрождения. В ночь на 29 июня 1904 г., в год 325-летия обретения, явленная Казанская икона Божией Матери была похищена из собора монастыря. Вор Чайкин, вместе со своими подельниками, был быстро пойман, но показал на следствии, что изрубил и сжег икону в печи. Ему якобы нужны были лишь драгоценности, украшавшие ее. «Смутилась и поражена тяжкой печалью Казань. Весть о невероятно гнусном, ужасном преступлении глубокой скорбью отозвалась во всей православной России, – сказал тогда в своей проповеди архиепископ Казанский Димитрий. – Попущением Божиим злой человек похитил у нас наше сокровище и, быть может, истребил. Но мы крепко надеемся, что Пресвятая Дева не лишила нас своей милости». Многое в этой трагической истории 1904 года было и остается неясным. Есть люди, которые до сих пор верят, что подлинная явленная икона 1579 года уцелела и где-то сокрыта… Ясно одно: чудотворный образ Божией Матери Одигитрии, таинственно явившись, также таинственно исчез – в самую годину бедствий, надвигавшихся на нашу страну. Грозным знамением стало это похищение величайшей святыни России.
Через считанные месяцы вспыхнула первая русская революция, а через 13 лет – революция Октябрьская. Приближалось и окончательное закрытие Богородицкого монастыря, хотя в 1918-1929 гг. ему еще довелось послужить центром всей православной жизни Казани. После закрытия в сентябре 18-го Кремля и его храмов, именно сюда были перенесены главные уцелевшие святыни нашей епархии – мощи свв. Гурия и Варсонофия Казанских. Каждую среду епископ Анатолий (Грисюк) служил здесь акафист свт. Гурию, каждую пятницу – свт. Варсонофию. В течение 20-х годов в монастыре действовала зарегистрированная православная община. Насколько могла, она содержала храмы, однако власть неотвратимо наступала на святыню: в жилых корпусах разместили общежитие студентов, с соборе – зернохранилище. В марте 1929 г. была закрыта Крестовоздвиженская церковь, в ноябре окончательно изъят из ведения общины собор, в феврале 1930 г. с колокольни сняты все колокола… Наконец, в 1931 г. общину перевели в Петропавловский собор. Почти сразу же после этого большая часть ансамбля обители была варварски разрушена. В 1942 г. основную территорию бывшего монастыря заняла табачная фабрика, сформированная на базе двух эвакуированных: из Москвы и Выборга. В 60-х годах здесь происходило и жилое строительство – на месте колокольни и всей западной части обители выросли пятиэтажки-«хрущевки», что стоят до сих пор. Помещения Крестовоздвиженского храма занял филфак пединститута. В 1994 г., как уже отмечалось, открылась для верующих маленькая Софийская церковь. 10 лет спустя, в 2004 г., началась капитальная реставрация Крестовоздвиженского храма – уже для полноценного возрождения монастырской жизни. 21 июля 2005 г. именно здесь, при участии Святейшего Патриарха и 12 архиереев, состоялось торжество передачи в дар епархии списка Казанской иконы Божией Матери.
Раздел из книги Андрея Рощектаева "Путеводитель по святыням Казанской епархии"
27 января 2011
