Святыни: Икона великомученицы Параскевы и частица ее мощей, вделанная в символическую раку. Еще недавно эта мини-копия Петропавловского собора стояла в таком заброшенном состоянии, что на крыше ее росли венком маленькие березки и кусты, внутри вместо пола была земля вперемежку с костями, а окружали церковь чащи высокой травы и кучи мусора. Все это находилось в нескольких десятках метров от кремля – но люди привыкли проходить и проезжать мимо, удостаивая оскверненный храм лишь мимолетным взглядом. И лишь теперь, после долгой самоотверженной работы группы верующих, в основном из чувашской православной общины (работы начались в 1997 г.), замечательный белокаменный храм с небесно-голубыми кровлями и позолоченными куполами стал настоящей жемчужиной центра города, украшением окрестностей кремля. Благодаря своей высоте, он хорошо виден даже из-за Казанки, из новых районов города. Мы недаром назвали этот Пятницкий храм мини-копией Петропавловского. Он построен почти в те же годы (1722 – 1726 – Петропавловский, 1730-е – Пятницкий), на средства той же благочестивой четы Ивана и Евдокии Михляевых, в том же стиле русского барокко и в той же форме – восьмерик на четверике, обеспечивающей высоту и стройность. Только высота Петропавловского – 52 м, а Пятницкого – 22. Но все равно он даже сейчас заметно возвышается над окружающими домами. Ныне его ниши, которые были предназначены для священных изображений (как и у Петропавловского собора), вновь расписаны.
Храм выглядит нарядно и празднично, и святые со стен смотрят на все восемь сторон. В 2000-2001 годах была заново возведена колокольня над западным крыльцом по точному образцу старой разрушенной. Она равна высоте основного объема. Церковь довольно большая, по меркам приходского храма. В XVIII – XIX веках у нее было три престола. Главный изначально освятили во имя Богоявления, но в народе храм всегда называли в честь левого придела – св. великомученицы Параскевы, – и в честь ее чудотворного образа, находившегося там. Деревянная церковь Параскевы Пятницы на этом месте (и сам чудотворный образ в ней) известны еще с XVI века. Множество паломников стекалось поклониться самой почитаемой в народе из всех святых жен в дни празднования ее памяти (пятница недели Всех Святых и 28 октября / 10 ноября). Известна эта первая деревянная церковь и тем, что в 1579 г. именно в ней некоторое время пребывала только что обретенная Казанская икона Божией Матери. Правый придел – свв. Гурия, Варсонофия и Германа, – до наших дней не сохранился. Церковь горела в 1815 году и после этого долго перестраивалась. Главный престол восстановили лишь в 1831 г. и переименовали из Богоявленского в Рождество-Богородицкий. Левый, Пятницкий, придел был разобран и построен заново архитектором Ф. И. Петонди в 1855 г. Из-за этого он так сильно выступает сейчас к северу. Впрочем, это абсолютно традиционно: большинство приходских храмов тех времен очень несимметрично расширены, за счет придела, именно к северу. С юга приделы пристраивали гораздо реже, чтобы не затенять с солнечной стороны основной храм. Любопытно, что сейчас придел и главный престол поменялись названиями. Весь храм теперь именуется Пятницким, а придел – наоборот, Рождество-Богородицким. Внутри посетителей больше всего поражает сейчас парадно-красный, пасхального цвета, иконостас в 4 яруса – современной столярной работы, но выполненный с большим искусством и в старинном стиле. Высокий кратер основного объема (почти 20 м от пола до потолка) заставляют верующих поднимать взгляды к изображению Спаса Вседержителя в купольном своде – специально вознесенной туда огромной круглой иконе, которая снизу кажется совсем маленькой. Выполнена она была в 1998 г. Оттуда же свешивается огромная люстра-паникадило, торжественно установленная накануне Рождества Христова 1999 г.
Вообще церковь удивляет богатым убранством, сравнимым разве что с Раифским монастырем, так что люди, незнакомые с ее совсем недавней трагической историей, могут подумать, что так всегда и было. Не верится в то Божие чудо, что все это могло появиться на пустом месте за считанные годы! На месте голых крошащихся кирпичей – даже без слоя штукатурки, – теперь не только тщательно выбеленные, но и искусно расписанные стены и своды. На западной стене трапезной – сцена изгнания Адама и Евы из рая. На восточной – сцена Распятия Христова. На сводах трапезной – Ветхозаветная Троица, писанная в огромном овале. На сводах придела – Божия Матерь с Младенцем. Между приделом и трапезной – там, где помещена в символической раке крошечная частица мощей великомученицы Параскевы – настенное изображение Великомученицы в человеческий рост. Еще два святых – Сергий Радонежский и Серафим Саровский, – изображены по сторонам арки, отделяющей трапезную от основного объема. Это стало уже традицией во многих русских храмах: два величайших преподобных России, друг напротив друга, как бы встречают всех входящих. Очень украшают церковь узоры из виноградных лоз – они обвивают колонны, держащие балкон хора. Но все-таки, к сожалению, не внешняя красота церкви, не пышность убранства являются ее главной особенностью. Уникально само это место для Казани. Уникально и страшно! Так символически сложилось, что храм, посвященный самой почитаемой в народе великомученице (наравне с великомученицей Варварой), стал местом массового мученичества безвинных людей уже в советское время, в годы сталинских репрессий. Рядом стоял Кремль, а под Кремлем… под Кремлем спрятались наши местные, казанские «Соловки». Череда мученичества открылась еще в 1918 г. – расстрелом последнего православного священника этой церкви – о. Федора Гидаспова. Ныне он причислен к лику святых.
В 1923-37 гг. храм еще действовал как «обновленческий», но в 1937 г окончательно обращен в тюрьму. Он стал и камерой смертников, и местом их расстрела, и местом захоронения… если это можно назвать захоронением! Убитых просто присыпали землей, и кости лежали у самой поверхности. Причем, и внутри церкви (где после революции разрушили пол и оставили голую землю), и на окружающем ее пустыре, где их потом находили вперемежку с корнями кустов и пней. Десятки черепов, в том числе и детских (при Сталине полная ответственность вплоть до расстрела наступала с 12 лет), стали находить уже в самые первые дни восстановления церкви. Их складывали в огромные ящики, и пустой храм в те месяцы стал напоминать пещеры-усыпальницы древнейших монастырей Палестины и Фиваиды, где так же отдельно, рядами и горками, складывают черепа. Находили и цельные скелеты, и отдельные разбросанные кости. И на самой поверхности, и на двухметровой глубине (когда раскапывали фундамент). Сколько бы их нашли, если бы искали специально и перерыли вокруг все... Бог весть! Но и то, что нашли в процессе реставрации, воочию показало: церковь поистине вся стоит на костях. В иных местах их под ногами даже больше, чем земли. Позже все найденные останки захоронили в братской могиле у северных дверей церкви, отслужили панихиду по безымянным невинноубиенным («их же имена Ты, Господи, веси…») и поставили мраморный крест. Другая часть останков (одних только черепов – более ста) еще раньше была увезена на Самосыровское кладбище после того, как одному из участников раскопок приснился сон с повелением совершить погребение немедленно, не откладывая. Те, чьи останки не найдены, все равно оказались внутри церковной ограды, то есть в освященном месте – поэтому и поиски были прекращены.
Из книги Андрея Рощектаева "Путеводитель по святыням Казанской епархии"