Несколько лет назад из-за прореженных санитарными рубками деревьев на старом кладбище стало хорошо видно здание, занятое газовой службой. Необычный для жилого дома силуэт с куполообразной крышей вкупе с расположением посреди кладбища заставляли, несмотря на отсутствие главок с крестами, предположить, что странное здание некогда, скорее всего, было храмом. И это действительно было так.
Причиной всему было кладбище. Старинное Георгиевское кладбище, появившееся далеко за пределами тогда ещё не Рыбинска, а Рыбной слободы, возникло ещё в середине Х?І столетия, на берегу речки Кормицы (Коровки). Через 200 лет оно оказалось окружённым со всех сторон, кроме речки, городскими слободками, железной дорогой и её мастерскими. Логичным казалось продлить кладбищенскую территорию через реку, что и было сделано, тем более что местные крестьяне как раз надумали продать приличный участок земли. И потянулись похоронные процессии от Храмов Георгиевского кладбища за реку, где стали появляться свежие могилы, названные кладбищем Новогеоргиевским.
Однако пойма хоть и не большой, но широко разливавшейся по весне речки делала путь не очень близким и не всегда удобным. Это сейчас, когда все паводки аккумулирует в себе водохранилище, трудно себе представить, что Кормица вполне могла подтопить перекинутый через неё деревянный мостик. К тому же храмы на Георгиевском кладбище обзавелись своим приходом, и многочисленные отпевания было бы удобнее проводить в отдельном здании. Поэтому к концу XIX века возникла здравая мысль построить на новом кладбище специальную церковь.
История этого храма детально прослежена в книге А.В. Михайлова «Храмы и культовые сооружения Рыбинска». В 1899 году с прошением о строительстве в Ярославскую духовную консисторию обратился староста Георгиевского прихода И.Н. Величко, а уже вскоре храм был заложен по проекту городского архитектора А.П. Медведева. То ли вопрос строительства уже был настолько назревшим, то ли отставной лейтенант гвардейского флотского экипажа Величко привык действовать по-военному решительно, но закладка здания, в нарушение закона, произошла до утверждения проекта. К тому же «художник архитектуры» Медведев не представил вовремя всех необходимых чертежей и быстро начавшееся строительство внезапно застопорилось. В начале 1901 года все процедуры были пройдены и проект согласован с губернскими строительными службами, но тут возникла новая проблема: энергичный церковный староста господин Величко... отошёл от дел в связи с переездом из Рыбинска.
И строительство встало «на мёртвый якорь» на очень долгий срок. Оно возобновилось лишь более чем через десятилетие, в 1913 году, когда старостой Георгиевского прихода стал купец Василий Девяткин. Именно он взял на себя миссию начать и, кстати, теперь уже очень быстро довести до конца строительство нового храма. Правда, собранных средств хватило лишь на возведение здания, но к начавшемуся строительству подключились новые жертвователи. Так, почётная гражданка Елизавета Лобзина взяла на себя отделку одного из приделов (во имя иконы Божией Матери «Знамение»), чтобы впоследствии разместить на его территории усыпальницу для своей семьи. А её муж, Николай Лобзин, явно тронутый такой супружеской заботой, решил, что сможет профинансировать и второй придел - во имя св. Николая Чудотворца. Сам же храм уже в 1914 году был освящён в честь Всех Святых.
Это очень характерное посвящение для кладбищенских церквей, вокруг которых находят своё упокоение люди, названные в память самых разных святых. Да и сам храм проектировался, по-видимому, именно с расчётом на то, что будет располагаться на кладбище, неподалёку от других церквей. Его вместимость - 350 человек - значительно уступала большинству других храмов Рыбинска. Отделка здания тоже отличалась сдержанностью, и не только потому, что краснокирпичная постройка никогда не была оштукатурена. Она имела очень простые наличники. Немногочисленные на ином фабричном здании той поры их было больше! - декоративные детали сводились к прямоугольным нишам с вписанными в их верхнюю часть цепочку миниатюрных арочек.
Впрочем, всё было сделано осмысленно: скупые, строгие формы настраивали на лад, вполне соответствующий кладбищенскому храму. Если же искать исторические аналогии его формам, не совсем характерным для церковной архитектуры центральной России, то они должны были вызывать ассоциации с зодчеством Древней Византии, а возможно, и навеянными им же (только изукрашенными фантазийным декором) формами Георгиевского храма с другого берега Кормицы. Оттуда же, из седой средневековой древности, происходит и крестообразный план здания. Из этого ряда, пожалуй, несколько выпадала лишь колокольня с четырёхгранным шатром. В её облике соединились мотивы Древнерусской и ренессансной архитектуры, отмеченные заметным влиянием стиля модерн.
Стремлением удешевить постройку отмечена и конструкция здания. Однако зодчий ни в коем случае не халтурил, а напротив, применил важную техническую новинку: купол над центральной частью храма был, кажется, первым в Рыбинске, выполненным из железобетона. Бетонная оболочка, в отличие от настоящего, выложенного из кирпича, купола или свода, не имеет распора в стороны, а просто давит вниз. Поэтому строители обошлись без массивных опорных столпов, роль которых сыграли утолщённые стены, не затеснявшие пространство. Зато в проект новой церкви были сразу заложены и водяное отопление, и электрическое освещение.
Внутри храма стояли три небольших двухъярусных иконостаса, по которым были распределены традиционные для православного храма иконы: деисусный чин в среднем, двунадесятые праздники в боковых, придельных. Александр Михайлов особо отмечает, что над каждым (!) проходом в церкви располагался киот с иконами Христа, Богоматери и Иоанна Предтечи. Лишь несколько икон имели серебряные с позолотой оклады. Настенных росписей не было: их заменяли несколько больших живописных панно в алтаре. Здание должно было выстояться, да и начавшаяся в 1914 году Мировая война заставляла отложить украшение нового храма до грядущей победы. Увы, судьба храма, как и судьба России, оказалась иной.
Победившая революция, быстро обозначившая свою острую неприязнь к религии в целом и Православию особенно, приняла законодательство, сразу поставившее новый храм в сложное положение. Такое «излишество», как специальная кладбищенская церковь (до той поры приписанная к Вознесенско-Георгиевскому приходу), там просто не предусматривалось. Родственники людей, упокоившихся на новом кладбище, спешно сформировали общину, заявившую о своём желании «сохранить за собой сей храм и все предметы религиозного культа и о своей решимости поддерживать его по мере своих сил...» Однако сил у новой общины, увы, оказалось немного, тем более что власти, похоже, сразу почуяли её относительную слабость.
В декабре 1918 года регулярные богослужения в церкви прервались из-за отсутствия топлива и тут же последовало предложение от Культпросветкомиссии Второго трудового района... реквизировать из храма электрическую арматуру, поскольку «служб там нет и никакой пользы электричество не приносит». Отчаянное письмо верующих, обещавших с 5 января возобновить службы, тем более что дрова уже удалось достать и подвезти, было отклонено. «Уступая просьбам трудящихся», отдел культов городского исполкома распорядился забрать для освещения народного дома дефицитную арматуру, а заодно... и припасённые дрова!
Ещё несколько лет храм работал летом. Повреждённую систему отопления исправить никак не удавалось, но с апреля до самых морозов в нём каждый день шли богослужения. Однако на здание появились новые претенденты - обновленцы. Заявлявшие о себе, как об обновлённой, прогрессивной версии Православия, они фактически стали удобным инструментом раскола и уничтожения Церкви. И Всехсвятский храм оказался их первой жертвой. Просьба обновленческой общины передать им с 1925 года ряд храмов города была удовлетворена в отношении Всехсвятской церкви.
В качестве «бастиона» обновленчества храм прожил ещё 5 лет, но раскольники не пользовались никаким авторитетом, и приход окончательно запустел. Здание так и не дождалось обещанного ремонта: долги по налогам неумолимо росли и в начале 1930 года приходской совет принял решение «отказаться от аренды церкви». К этому времени обновленцам было передано ещё несколько храмов, которые они также доведут до ликвидации. А пока Всехсвятская церковь была закрыта и отдана государству «для хозяйственных нужд».
Нужды, конечно, всегда существовали. Здание быстро заселили учениками речного техникума. Так быстро, что в апреле 1932-го комиссия Горсовета ахнула: ребята жили в храме, по-прежнему увенчанном главами с крестами! Трудно сказать, видел ли поступивший в том же году в техникум юный Юрий Андропов здание в первозданном виде, поскольку на руководителя техникума подали в суд и здание стали быстро «приводить в гражданский вид. С него снесли главы, разобрали колокольню. Хорошо, что купол бе тонный, а то бы и его сломали.
Шли года, менялись арендаторы. А храм на когда-то новом, а после Великой Отечественной войны окончательно закрывшемся и превратившемся в непроходимую чащу кладбище по-прежнему продолжал стоять. Правда, занявшие его с 1960-х годов службы горгаза основательно покурочили здание.
Так и напиши: изуродовали, - вздыхает диакон Димитрий Сладинов. - Ведь ни одного штатного проёма не осталось, все до одного заложили и пробили новые. В этой стене вообще ворота были, машины внутрь на ремонт заезжали. А в святом алтаре устроили - сауну!
Впрочем, можно сказать спасибо и за то, что не снесли вовсе, и за то, что в 2013 году ООО «Автогазресурс» безвозмездно передало здание Православной церкви, в чём немалую роль сыграл глава Рыбинска Юрий Ласточкин. И теперь Вознесенско-Георгиевский приход, как и век назад, снова протянул руку помощи Всехсвятскому храму. И, как век назад, период долгого запустения сменился временем энергичного строительства. Настоятель протоиерей Павел Кравченко и отец Димитрий регулярно бывают на стройке, где всё меняется прямо на глазах. Храм освободился от большинства уродовавших его пристроек - осталась только одна, где пока по-прежнему обитают газовики, освободившие старинное здание. Выбоины в стенах от времени (а чаще от недобрых рук) каменщики бережно восполняют новым кирпичом. Церковь будто расправила плечи купола, покрывшегося светящейся, сияющей медью. На его вершине и над алтарём засияли главки с крестами. И снова начала свой рост вверх высокая колокольня...
Десяток каменщиков-кровельщиков-штукатуров трудятся не покладая рук. Их могло бы быть и больше, но, к сожалению, как и 100 лет назад, тормозит дело недостаток финансов. Тем не менее, 7 июня этого года в храме (на этот день в 2015 году падает отмечаемый через неделю после Троицы день Всех Святых) непременно что-то будет. А вот что именно - молебен или полноценная литургия зависит почти исключительно от благотворителей. Но уже сейчас ясно, что у Всехсвятской церкви - последней в городе - начинается новая жизнь.
Статья Сергея Овсянникова «Всехсвятский храм будет жить» в журнале «Углече Поле», № 1 (24), 2015 г., стр. 145-147.
