Наиболее ранняя публикация со сведениями об этой часовне приводится в книге «Историко-статистическое описание Новоторжского Борисоглебского монастыря, составленное Новоторжского Борисоглебского монастыря иеромонахом Илиодором» (Тверь, 1861. С. 169). Там сказано, что по ходатайству архимандрита монастыря Никанора в 1807 году в ведение монастыря поступила часовня на берегу реки Тверцы, принадлежавшая до этого градской думе, а «в 1814 году, по разобрании сей деревянной часовни, была выстроена настоящая каменная, на другой стороне проезжей дороги». Эту же датировку мы встречаем и в книге И. М. Колосова «Новоторжский Борисоглебский монастырь» (Тверь, 1890. С. 52–53).
В 1913 году вышла книга Ю. и З. Шамуриных «Калуга. Тула. Тверь. Торжок» (с. 68), где авторы внесли ряд дополнений к атрибуции часовни, которая к тому времени была превращена в церковь: «В ведении Борисоглебского монастыря находится расположенная на городской площади около моста небольшая церковка во имя Животворящего Креста. До 1814 года церковь, бывшая до конца XIX века часовней, была деревянной; в этом году [1814] перестроена из камня. Есть сведения о том, что эту часовню, построенную в память пребывания в Торжке Императрицы Екатерины, строил Львов, автор проекта Борисоглебского монастырского собора». Здесь авторы ссылаются на 57-ю страницу книги «Историческая выставка архитектуры», изданную в год проведения этой выставки в 1911 году, где указываются постройки Н.А. Львова в Торжке: собор в Борисоглебском монастыре и часовня на городской площади. «По-видимому, – писали в своей книге Шамурины, – им была выстроена первая, деревянная часовня, так как принимать участие в сооружении каменного здания он не мог: Львов умер в 1803 году. Таким образом, вопрос о том, кто строил торжковскую часовню, остаётся нерешённым». К сожалению, мы не знаем, какие основания были у главного комиссара выставки академика архитектуры И.А. Фомина для включения Крестовоздвиженской часовни в список работ Н. А. Львова.
В книге «Этюды памяти» (Т. 2, 2012) профессор архитектуры Л. В. Андреев отметил: «Каким источником И. А. Фомин пользовался, неизвестно. Других архивных и прочих сведений не найдено. Структура здания, устройство его купольного завершения – всё близко приёмам, свойственным Н. А. Львову. Будем доверять академику Фомину, откуда-то он взял же эти сведения». В 1961 году вышла в свет монографии М. В. Будылиной, О. И. Брайцевой, А. М. Харламовой «Архитектор Н. А. Львов». Её авторы высказали своё мнение о датировке Крестовоздвиженской часовни: «Вероятно, к концу 1780-х годов относится постройка часовни на городской площади в Торжке. Хотя в литературе часовня связывалась с именем Львова, её принадлежность, а также датировка требуют доказательств. Сведения об авторе и времени постройки были утеряны уже в начале XIX века, как об этом говорится в отношении Новоторжского духовного правления в Тверскую консисторию от 18 ноября 1806 года.
В ноябре 1807 года каменная часовня против плавучего моста реки Тверцы, находившаяся с начала своего существования в ведении города, была передана Борисоглебскому монастырю. Можно предположить, что её постройка относится ко времени возведения Борисоглебского собора, ибо в Топографическом и камеральном описании городов и уездов Тверской губернии 1783 года каменная часовня в Торжке ещё не упоминается, а в 1806 году, как указывалось выше, имя её строителя и дата постройки были уже забыты, что свидетельствует о давности её существования. 1814 год, считавшийся иногда датой возведения часовни, является, возможно, временем её перестройки». Свои выводы и предположения авторы монографии излагают по документам «Дела о часовне, состоящей города Торжка против самого перевоза». В нём – переписка между Тверской духовной консисторией и Новоторжским духовным правлением по поводу передачи в Борисоглебский монастырь городской часовни, стоящей «против перевоза через реку Тверцу». Чтобы разобраться в столь скудных и противоречивых сведениях о часовне, которая и ныне стоит на центральной площади Торжка, предлагаю подробно рассмотреть документы этого дела, хранящиеся в Государственном архиве Тверской области.
Из документов мы можем сделать вывод, что инициатором передачи городской Крестовоздвиженской часовни Борисоглебскому монастырю был архимандрит Никанор. С 1803 года он стал строить новую Надвратную церковь. Он планировал возвести её за три года на монастырскую сумму и деньги доброхотных дателей, но к осени 1806 года этот план выполнить не удалось, в том числе из-за недостаточности средств. Тогда, вероятно, Никанор и решил получить в ведение монастыря часовню, стоявшую на центральной площади на берегу реки у перевоза. Место было бойкое, в часовне у единственного моста через Тверцу можно было собрать достаточно денег для продолжения работ по построению монастырской Надвратной церкви с колокольней. Никанор написал прошение Тверскому архиепископу Мефодию о передаче Крестовоздвиженской часовни монастырю, а Мефодий, в свою очередь, 18 октября 1806 г. обратился в Новоторжское духовное правление с запросом: когда и кем эта часовня была построена, с чего позволения, на чьё иждивение, каменная или деревянная и по какому праву состоит в ведении градской думы. Из Торжка Мефодию был послан рапорт, что в Духовном правлении сведений о часовне не оказалось. К рапорту был приложен ответ из Новоторжской градской думы, подписанный городским головой Ефремом Морозовым: «По случаю сгорения документов в бывшие в 1742 и 1766 гг. пожаров сведений о часовне не оказалось, а она каменная, содержится и починяется из общих доходов. В ней имеется главное поклонение Честному Животворящему Кресту Господню и другим иконам, и оные все общественные, а не внесённые кем-либо посторонними, и из обители Борисоглебского монастыря ни одной не находится. Состоит с начала её существования по ведомству градского начальства и по открытии думы под ведением её. Доходы, от неё получаемые, как прежде, так и ныне употребляются на предметы, назначенные от приказа общественного призрения, и от оных даются ответы высшему начальству каждогодно. Оная часовня в ведомстве Духовного правления никогда не была». Такой ответ градской думы показался тверскому архиепископу Мефодию грубым и оскорбительным, о чём 31 декабря 1807 года из Тверской духовной консистории было сообщено в Тверское губернское правление. И дело приобрело другой оборот.
Кто и как воздействовал на городские власти Торжка, мы не знаем. Во всяком случае, 10 октября 1807 года Мефодию из Новоторжской градской думы был послан такой рапорт: «30 сентября сего года градская дума, имея ввиду все общественные имения, с коих получается и составляется градской доход, в числе сих и доход с состоящей на берегу реки Тверцы часовни, приличествующий более быть употребляем на богоугодные заведения, духовному правительству ведомые, а по таковому обстоятельству не желает иметь далее в своем ведомстве в градской думе часовню, и потому определено: часовню ту предоставить в распоряжение и пользу Новоторжского Борисоглебского монастыря, и просит принять оную. Градской голова Ефрем Морозов. 4 октября 1807 г.». Таким образом, под давлением духовных властей, каменная часовня у перевоза перешла из городского владения в духовное ведомство. 2 ноября 1807 года архимандриту Новоторжского Борисоглебского монастыря Никанору был послан указ из Тверской духовной консистории: принять часовню со всем её имуществом. В ответном рапорте от 21 ноября 1807 года Никанор сообщал, что он принял каменную часовню, состоящую на берегу реки Тверцы против моста по описи, составленной 18 ноября того же года, в том числе наличными 6 руб. 10 коп. Следует заметить, что тогда же, в ноябре, из Тверского губернского правления в Тверскую духовную консисторию было выслано сообщение о доходах часовни, когда она была ещё городской: в 1803 г. – 76 руб. 91 коп., 1804 г. – 108 руб. 41 коп., 1805 г. – 155 руб. 75 коп., 1806 г. – 167 руб. 97 коп. Было также отмечено, что эти доходы употреблялись «каждогодно на содержание городских богаделен и помещённых в них незаконнорожденных младенцев с присовокуплением на то с превосходством из городских доходов».
К рапорту архимандрита Никанора о принятии часовни была приложена опись часовни. Приводим её текст полностью: «Каменная часовня, состоящая против плавучего моста реки Тверцы, поперёк по течению реки Тверцы на полутора саженях (3, 201 м), в длину на двух саженях (5, 157 м), одном аршине с четвертью. В ней святых образов полуаршинных: Крест животворящий с венчиком серебряным золоченым с тремя камушками, при нём лампада и лампада маленькая стеклянная; Снятие со Креста Господа нашего Иисуса Христа без окладу и венчиков; Положение во гроб Господа нашего Иисуса Христа без окладу и венчиков; Владимирская Божия Матерь без окладу; Тихвинская Божия Матерь без окладу; Святые чудотворцы Борис и Глеб с прочими без окладу на одной доске. Все означенные иконы в иконостасе, золоченом местами. Образ Вседержителя, при нем венчик серебряный позолоченный в киоте золоченом же; Страсти Христовы, при них лампады большая и маленькая медная; Ефрема чудотворца с серебряным позолоченным венчиком; Николая чудотворца: при сих обеих иконах лампада медная. В оной часовне 3 двери, из них 2 железные решетчатые, а третья деревянная со стёклами. Из них одна при входе, а другие внутри». Решение Тверской духовной консистории о передаче часовни ещё раз подтверждалось указом от 11 декабря 1807 года и рапортом архимандрита Никанора в Духовную консисторию о получении указа от 9 января 1808 года «О подтверждении передачи часовни». В 1808 году кружечные сборы в этой часовне стали поступать в доход монастыря.
Рассмотренные нами документы показали, что монастырь получил в своё ведение каменную городскую часовню, а не деревянную, как писал через 50 лет после этого события иеромонах Илиодор, а вслед за ним и другие авторы. Подтверждение этому служат документы дела «Столп об отсылке Тверского наместничества в приказ общественного призрения по взятии из поставленного в Борисоглебском монастыре и на пристани реки Тверцы у каменной часовни … вкладных в оное денег». В частности, там имеется рапорт 1779 года в приказ общественного призрения Тверского наместничества от городничего г. Торжка Петра Петровича Львова и новоторжского магистрата следующего содержания: «Из присланных из сего приказа общественного призрения за поставленных в новоторжском соборе, Борисоглебском монастыре и на пристани у реки Тверцы у каменной часовни ящиков высыпано в оные в 1777 и 1778 гг. вкладных денег: из 1-го – 3 руб. 12 коп. с четвертью, 2-го – 2 руб. 7 коп., 3-го – 4 руб. 13 коп., да собрано в тех же годах в присланную из оного приказа книгу от доброхотодателей 12 руб. 25 коп.».
В 1811 году закончилось строительство Надвратной церкви в Борисоглебском монастыре, и Никанор решился на сооружение за счёт монастырской суммы построить новую часовню на площади взамен старой. Приходно-расходные книги неокладных церковных сумм Борисоглебского монастыря 1813-1815 годов позволяют нам проследить процесс построения этой часовни. При этом отметим, что в эти же годы, судя по тем же книгам, продолжает функционировать какая-то другая монастырская каменная часовня, «что при реке Тверце», так как кружечные сборы из неё поступают в течение всех лет строительства новой часовни, и они так же, как и другие монастырские суммы, шли на построение новой часовни. Итак, в марте 1813 года началась закупка материалов для сооружения бутового фундамента и цоколя новой часовни. В первую очередь закупили 100 ступенных белых разного сорта старицких камней у крестьян Старицкого уезда, известь у крестьян деревни Внуково, у новоторжского купца Фрола Морозова для бута «дикий камень», 150 штук тёса, брёвна, носилки. У крестьянин деревни Божонки было закуплено 100 плах, у купца Григория Мишурина полосового железа 100 пудов для связей, решёток и разных при том поделок. Всего дикого и белого старицкого камня у разных людей в марте было закуплено 329 возов. Было также поставлено 10 тысяч штук кирпича. 25 июля было выплачено 45 рублей новоторжскому мещанину Кирилле Жухину «с товарищи» за сломку ветхой каменной часовни, что при Тверце. Этот документальный факт опровергает сведения, которые сообщал в 1861 году в упомянутой выше книге иеромонах Илиодор, а именно, что снесённая часовня была деревянной, и, судя по по данным приходно-расходной книги, снесённая часовня стояла на том месте, где затем стали возводить новую.
В приходно-расходных книгах за 1813 год от 20 и 25 августа есть запись о выдаче задатка в 10 рублей крепостному человеку помещика села Никольского Новоторжского уезда Леонида Николаевича Львова из деревни Якимова Емельяну Павлову «с товарищи» за сделание бутового фундамента и цоколя под строение новой часовни. Общая же сумма этого подряда составила 250 рублей. В период сооружения фундамента закупался дополнительно дикий камень, а расплатились окончательно с Емельяном Павловым во второй половине сентября. Для нас важно то, что фундамент под новую часовню возводили крестьяне из Никольского, родового имения архитектора Н. А. Львова, которому приписывают авторство часовни. И хотя к тому времени архитектор уже ушёл в мир иной, факт участия его крепостных мастеров, которые, возможно, строили Воскресенскую церковь в Никольском-Черенчицах, косвенно свидетельствует о том, что Крестовоздвиженская часовня в Торжке строилась по образцу, во многом аналогичному Воскресенской церкви в родовом имении архитектора селе Ниркольском-Черенчицах.
Главным подрядчиком на строительстве наземной части часовни стал новоторжский купец Фёдор Фёдорович Ананьин, строивший до этого Надвратную церковь-колокольню в Новоторжском Борисоглебском монастыре. 4 января 1814 года ему был выдан задаток как «подрядившемуся сделать вновь каменную часовню на берегу реки Тверцы со всеми к ней принадлежностями и оштукатурить ценою за 575 рублей». Тогда же, в январе 1814 года, закупается 42 тысячи штук кирпича у купца Клещева, алебастр для баз и капителей у Фёдора Ананьина, толстый тёс для рам в окошки, 40 пудов листового железа. В феврале приобретаются 15 шаек, 4 ушата, 4 пары ведер, 10 носилок, 10 лопат, песок, плахи байдашные, привозят 13 круглых с половиною камней, в марте – 100 пудов полосового железа, известь из деревни Внуково. В апреле происходит оплата круглого колонного белого камня в количестве 13 штук, закупается железо у тверского купца Светогорова, кирпич у новоторжского мещанина Василия Ивановича Колотилова. В мае заплачено кузнецу Алексею Клюшину с товарищами за ковку связей и 5 решеток, куплено 6 тонких брёвен для подмосток, закупается известь, песок, кирпич, два десятка драни, гвозди. В мае же заплачено кузнецу Василию Шалаеву за сделание к дверям строящейся часовни 8 железных крюков, выдан задаток Раменской волости крестьянину Абраму Васильеву, подрядившемуся сделать подрешетник на часовню для крыши и в оной же часовне в теплухе сделать окат и опечек. У мещанина Ивана Андреевича Коптина было закуплено 6 сосновых плах, у мещанина Колотилова – подовый кирпич, закуплено 6 дерев сосновых для накату в часовне, тёс, в том числе 4 доски барочного тёсу, 4 сосновые плахи для дверей, 40 сосновых плах для подрешетнику. В этом же месяце заплачен аванс плотнику Абраму Васильеву за порешётку часовни под крышу. В июле к часовне от монастырского собора привезено 600 штук кирпича, 6 возов песку, 6 возов глины, закуплены гвозди, 3 фунта проволоки, известь. В августе закупается 60 пудов листового железа для покрытия крыши, закуплены известь, половой и подовый кирпич, клей для полуциркульных рам, листовое железо для крыши, оплачено кузнецу Кузьме Клюшину за сделание решетки, мещанину Семену Чернышеву за вкладку брусков на часовне для укрепления железной крыши, мещанину Семену Михайловичу Чернышеву за сделание в часовне в теплухе печи и за настилание кирпичных полов. В конце сентября оплачено кузнецу Аншутину с товарищами за покрытие крыши часовни железом (работы начались в двадцатых числах августа.). В октябре оплачено мещанину Василию Никитичу Новгородцеву с товарищи за сделание 4-х решеток в окна к часовне, купцу Степану Сергеевичу Бителеву за вставление стёкол в 6 новых оконниц и в дверь к новой часовне, кузнецу Кузьме Трофимову Клюшину за сделание решетки в теплуху к часовне и к той же часовне за сделание железной трубы и за переделку железной двери, а также за сделание им 20 крюков для укрепления иконостаса в часовне, за 4 петли к стеклянным дверям, к тем же дверям за решетки. И, наконец, 31 декабря 1814 года, выплачивают очередную сумму главному подрядчику на строительстве часовни, Федору Фёдоровичу Ананьину. Таким образом, мы видим, что в 1814 году наземная часть новой каменной часовни сооружена полностью, крыша покрыта железом, вставлены рамы в шесть окон, навешаны двери, и, что для нас интересно и неожиданно, сооружена печь в теплухе. Это значит, что в южной части часовни было устроено отгороженное помещение с печью, которое в более поздних документах называется кельей. Также важно то, что, оказывается, пол в часовне первоначально был кирпичным.
Весной 1815 года работы на часовне продолжились. 13 мая 1815 года было выплачено 60 рублей новоторжскому мещанину Лазарю Масленикову за сделание нового иконостаса в часовне, 25 мая – 250 рублей крепостному человеку Павлу Степанову помещика Дмитрия Ивановича Ермолаева за позолоту иконостаса. В мае же приступили к оштукатуриванию часовни. Для этого были закуплены материалы для сооружения строительных лесов, а 28 мая был произведён окончательный расчёт с новоторжским купцом Фёдором Фёдоровичем Ананьиным, выполнившим подряд по штукатурным работам. В августе производятся закупки мела, прозелени, свинцовых белил, яри медянки, кистей для покраски часовни, а 9 сентября происходит выплата дьячку Богоявленской церкви Семёну Андрееву за позлащение креста на часовне. Перечень всех произведённых работ позволяет нам более точно определиться с датой построения часовни: она строилась в 1813-1815 годах.
Как выглядела часовня, мы можем судить по фотографии 1867 года. На ней видно, что колонны по периметру часовни были коринфского ордера, а над крышей нижнего свода на южной стороне часовни возвышается печная труба. В уже упомянутой нами книге иеромонаха Илиодора (1861) есть описание облика часовни: «Около часовни по цоколю 12 колонных столбов, поддерживающих круглый карниз; поверх купола шар и крест железные, позлащённые червонным золотом. В сей часовне, кроме икон посредине иконостаса в овальном кругу с позлащёными лучами стоял Животворящий деревянный восьмиконечный крест с изображением на нём распятого Господа, вышиною в 4 аршина, утверждённый на искусственно составленной из камешков горе, обложенный серебряною позолоченною ризою. В день Воздвижения Честнаго Креста Господня в ней служились молебны и всенощные бдения, совершался 14 сентября утром до звона крестный ход из Борисоглебского монастыря для служения молебна с водоосвящением и совершения литургии».
В 1864 году по инициативе нового архимандрита Новоторжского Борисоглебского монастыря Антония у часовни Животворящего креста городской думою было расчищено место и устроен бульвар, или садик. За его благоустройством следила городская управа. Например, в отчёте управы за 1891 год было записано, что в этот год был сделан палисад вокруг Крестовского садика. Итак, на основе просмотренных нами документов мы можем дать точную датировку периода строительства Крестовоздвиженской часовни. Она сооружалась с 1813 по 1815 год. Кто автор Крестовоздвиженской часовни? В документах периода строительства часовни ни разу не упоминается имя автора проекта этого сооружения. На сегодняшний день не найдены проектные чертежи часовни. Были они или нет – неизвестно. В «Деле о доставлении в Канцелярию тверского гражданского губернатора сведений, имеет ли Новоторжского Борисоглебского монастыря архимандрит Никанор от епархиального начальства дозволения на постройку в г. Торжке против самого перевоза казенной часовни на реке Тверце», есть сообщение Новоторжского Духовного правление от 17 мая 1813 года о том, что «об этом деле в канцелярии сведений не имеется, а потому получал ли архимандрит Никанор на постройку той часовни от тверского епископа Мефодия соизволения – нам не известно».
На основании этой записи делаем вывод, что Никанор начал строительство часовни, не получив разрешения из вышестоящих инстанций. Было ли им в дальнейшем получено такое разрешение и предоставил ли он чертежи, подписанные каким-либо архитектором – мы не знаем. Но, думаю, это всё же не были чертежи, подписанные Н. А. Львовым, так как Львов скончался в конце 1803 года, а часовню начали строить в 1813-м, да и тот факт, что прежняя часовня на этом месте перешла в ведение монастыря после смерти архитектора, даёт нам право сомневаться в том, что у Никанора «в заделе» был проект именно этой часовни, разработанный Львовым. Но есть несколько косвенных факторов в пользу того, что некие наработки Львова (чертежи и реализованные проекты) были взяты за основу тем архитектором, который составил план и фасад этой часовни и делал деталировку этих чертежей. Кто же это мог быть? Это мог быть архитектор Андрей Васильевич Фомин. Он с 1782 года, сразу после окончания Академии художеств, стал работать под началом Н. А. Львова. Многие чертежи «львовских проектов» были выполнены А. В. Фоминым. В 1799 году, когда Фомин стал терять зрение, Львов взял себе другого помощника, И. А. Иванова, тоже выпускника Академии художеств. Фомин же стал новоторжским архитектором, думаю, не без помощи Н. А. Львова. Напомню, что именно за подписью А. В. Фомина архимандрит Никанор в 1804 году отправил в Тверскую Духовную консисторию чертежи Надвратной церкви Борисоглебского монастыря.
Имя А. В. Фомина встречается в Метрический книгах церквей г. Торжка 1806-1817 годов. В них он указан и как новоторжский архитектор, и как новоторжский землемер. Это мог быть и новоторжский купец Фёдор Фёдорович Ананьин. Он был главным подрядчиком при строительстве Крестовоздвиженской часовни, а до этого – главным строительным подрядчиком при сооружении Надвратной церкви в Борисоглебском монастыре. Думаю, что именно этих людей надо рассматривать как предполагаемых авторов проекта Крестовоздвиженской часовни. При этом следует учитывать, что они, наверняка, были знакомы не только с «львовскими проектами», но и с их воплощением, в частности, с Воскресенской церковью в Никольском-Черенчицах, родовом имении архитектора Н. А. Львова. Крестовоздвиженскую часовню мы часто сравниваем с этим храмом, построенном в форме ротонды. Кто же первым назвал Н. А. Львова автором часовни в Торжке?
Весной 1911 год в Петербурге в здании Академии художеств была открыта «Историческая выставка архитектуры и художественной промышленности». На выставке были представлены все главнейшие течения в архитектуре, начиная с Петра I вплоть до эпохи романтизма. Главным комиссаром выставки был архитектор Иван Александрович Фомин (1872, Орёл, 1936, Москва). Он, как было написано в предисловии каталога выставки, «совершил громадный труд, в продолжение трёх лет открывая и собирая в различных архивах материалы для выставки». Общество архитекторов-художников, организовавшее выставку, выпустило в 1911 году каталог выставки, составителем которого был И. А. Фомин. В разделе книги, где представлены в алфавитном порядке сведения об архитектора, есть статья о Львове. В ней в перечне построек архитектора названа и часовня на городской площади в Торжке. В книге нет ссылок на источники сведений, поэтому и сама выставка, и книга породила много споров в научном мире. В книге «Этюды памяти» (Т. 2. Торжок-Тверь, 2012) наш земляк, архитектор Л. В. Андреев по этому поводу высказал такое мнение: «Каким источником И. А. Фомин пользовался, неизвестно. Других архивных и прочих сведений не найдено. Структура здания, устройство его купольного завершения – всё близко приёмам, свойственным Н. А. Львову. Будем доверять академику Фомину, откуда-то он взял же эти сведения».
Приведу ещё одно высказывание Л. В. Андреева. В 2012 году я обратилась к нему с вопросом, почему при реставрации 1970-х годов появились отступления от первоначального облика часовни, а именно: не были воссозданы коринфские капители колонн? Лев Васильевич Андреев был одним из разработчиков проекта реставрации часовни. В письме от 13 марта 2012 года он написал мне по этому поводу: «Годы строительства часовни и Надвратной церкви монастыря совпадают, и строили их после смерти Львова. Я объясняю это так: Н. Львов сделал для монастыря проект Борисоглебского собора. Возможно, в это время он сделал «в задел» и два эскизных проекта – Надвратной церкви-колокольни и часовни на площади. Эти проекты хранились в монастыре, но осуществляться стали после смерти автора в 1803 г. И при жизни Львова его объекты (включая и собственную усадьбу) строили другие архитекторы-практики. А уж после его смерти тем более.
Ведущий стройку архитектор по ходу строительства на основе эскизного проекта выполнял рабочие чертежи. Естественно, что в прорисовку деталей он вносил свое понимание. Так что его постройки нельзя полностью считать лично авторскими. И проект часовни прошёл преломление сквозь понимание ведущего архитектора. Так появились чуждые почерку Львова коринфские капители. Они выше по размеру тосканских, поэтому пропорции колонн изменились, они стали приземистее. Кроме того, колонны ротонды при довольно широком интерколумнии явно имеют недостаточную толщину. Посмотрите внимательнее – они «как спички». Какой вывод можно сделать из всего вышесказанного? На сегодняшний день мы не знаем автора проекта часовни, поэтому нужны точные и краткие формулировки ответа на этот вопрос, которые не должны людей несведущих вводить в заблуждение о роли Львова формировании архитектурного облика Торжка. Была ли Крестовоздвиженская часовня надкладезной?
Источник: https://opentextnn.ru/space/cult/lopatina-krestovozdvizhenskaja-chasovnja/Лопатина Н.А. Крестовоздвиженская часовня в Торжке
