Енисейск. Церковь Входа Господня в Иерусалим.

Кирпичная кладбищенская церковь, выстроенная в 1799-1819 гг. на кладбище в восточной части города. Второй престол Всехсвятский. С 1840-х гг. была приписана к Рождественской церкви, затем к Богоявленскому собору. Любопытный пример сочетания приёмов архитектуры классицизма и сибирского барокко. Восьмигранный в плане храм с массивной колокольней под шпилем. Закрыта в 1930 г., сломана в 1934 г. Абалакское кладбище была закрыто в 1926 г. и срыто в 1930-х гг.

http://kras-hram.ru/page314/

Кладбищенская - Абалакская церковь ("Входо-Иерусалимская") выстроена в 1801 году... Во Входо-Иерусалимской кладбищенской церкви два престола - главный "Входа Господня во Иерусалим" и другой - в честь "Всех Святых".

"Краткое описание приходов Енисейской губернии". Репринтное воспроизведение издания 1916 года. Красноярск, 1995, стр. 199.

Одним из известных, но неизученных памятников каменной архитектуры Центральной Сибири рубежа XVIII-XIX в. является Входоиерусалимская кладбищенская церковь в городе Енисейске. Эта церковь стала последней в многочисленном ряду городских храмов, возведенных с начала XVIII века за почти столетний период.

Каменная церковь Входа Господня в Иерусалим была выстроена на территории бывшего Абалацкого подворья Туруханского Троицкого монастыря. Это подворье известно по описаниям Енисейска с конца XVII века. Его возникновение связано с основанным в 1660 году на севере Приенисейского края Туруханским монастырем. Располагаясь к востоку от посадской застройки Енисейска, за речкой Абалацкой, на дороге, ведшей в южные земли Приенисейского края, Абалацкое подворье выполняло различные хозяйственные функции, обеспечивая Туруханский монастырь продуктами земледелия и скотоводства, а также разного рода ремесленными изделиями. Рисунки С.У. Ремезова и И.Г. Люрсениуса дают некоторое представление о характере архитектурного облика Абалацкого подворья в конце XVII - первой трети XVIII века. На рисунке из книги С.У. Ремезова, который можно датировать последней четвертью XVII века, комплекс деревянных строений подворья, ошибочно обозначенного как «Аболацкий монастырь», представлен деревянной церковью с главой, установленной на крещатой бочке, в окружении рубленой ограды.

Строения подворья остались целыми во время крупного городского пожара 1703 года, - Абалацкая речка, протекавшая с городской стороны, стала препятствием на пути огня. Из промемории Туруханского монастыря, посланной в феврале 1732 года в енисейскую провинциальную канцелярию становится известно, что комплекс строений Абалацкого подворья сгорел при городском пожаре 1726 года. Его застройка была возобновлена через четыре года.

На панораме Енисейска начала 1730-х годов, выполненной по рисунку художника Второй Камчатской экспедиции И.Г. Люрсениуса, церковь Владимирской Богоматери, служившая архитектурной доминантой всего комплекса подворья, изображена вместе с деревянными служебными корпусами в окружении деревянной ограды. Это было крупное пятиглавое церковное здание на крещатом основании, образованном четырьмя прирубами. Своей монументальной композицией с покрытием каждого прируба бочкой с главой и шатровым завершением Владимирская церковь была близка шатровым храмам второй половины XVII века Русского Севера и представляла собой незаурядное архитектурное произведение сибирского деревянного зодчества.

В 1735 году Енисейская провинциальная канцелярия сообщала Г.Ф. Миллеру о строениях подворья: «Мангазейскаго Троицкого монастыря дворец, в нем церковь деревянная, а те монастыри и дворец построены оградами деревянными рубленными» Опись имущества Абалацкого подворья, составленная в енисейском духовном правлении в 1762 году сообщала: «Ограда монастырская рубленная, ветхая, в той ограде церковь деревянная о дву апартаментах с прирубными алтарями, нижняя теплая во имя пресвятыя богородицы, колокольня на столбах, на коей семь колоколов».

После секуляризации 1764 года Абалацкое подворье Туруханского Троицкого монастыря было упразднено. По решению властей все строения и земельные угодья, принадлежавшие подворью, были переданы в коллежское ведомство. Впоследствии по просьбе духовных властей здания Абалацкого подворья вместе с принадлежавшим ему имуществом были возвращены Туруханскому Троицкому монастырю. При этом в 1771 году архимандриту Троицкого монастыря специальным указом было предписано разобрать и перевезти в Туруханск церковь Владимирской богоматери, а в случае его несогласия «по ветхости ее употребить на топление церковной печи в Енисейском монастыре».

Проведенное руководством Троицкого монастыря специальное следствие выявило хорошее состояние Владимирской церкви. В представленной от Енисейского Духовного правления описи от 22 ноября 1772 года значилось: «В Абалацком подворье церковь деревянная о двух апартаментах, верхний апартамент живоначальной Троицы неосвящен и украшения церковного никакого неимеется, токмо, что в окошках одне ставни на крюках и петлях железных, да в осьмерике четыре оконницы слудяны, в шее тоже число на западную сторону паперть, в ней створчатые двери на крюках и петлях железных и с принадлежащим к ней запором крыльцо крытое, нижней апартамент Владимирской пресвятой богородицы в неи трои двери на крюках и петлях железных с запорами, одиннадцать окошек с принадлежащими к ней оконницами и ставнями, и при том в каждом окошке решетки железные, на западную страну паперть церковная, хотя в некоторых местах от происходящего тепла нижней церкви подволока и поле небольшие повреждения имеются, однако к священно служению надежная».

На основании результатов следствия Владимирская церковь бывшего Абалацкого подворья была «в удовольствие граждан» переименована в кладбищенскую и передана в ведение енисейского духовного правления. Как следует из проектного плана Енисейска начала 70-х годов XVIII века, на месте бывшего Абалацкого подворья было распланировано «место для погребения мертвых».

Благодаря последнему обстоятельству, по просьбе горожан деревянную церковь Владимирской богоматери по решению тобольских духовных властей стали использовать для нужд Абалацкого кладбища, открытого на месте прежнего подворья. Деревянная церковь на Абалацком кладбище была упомянута в «Описании» Енисейска 1773 года. Заботу о приведении здания в надлежащий вид взял на себя енисейский купец Михаил Веретнов. Он заказал известному енисейскому мастеру И.М. Мыльникову иконостас в верхнюю Троицкую церковь и приобрел на свои средства семь колоколов. Изготовленный И.М. Мыльниковым иконостас с иконами сгорел вместе с домом мастера во время городского пожара в июле 1778 года.

К концу XVIII века деревянную кладбищенскую церковь было решено разобрать, вследствие значительного ее износа, а взамен нее выстроить каменную. В начале 1799 года прихожане енисейской Христорождественской церкви во главе с купцом Иваном Пиленковым обратились к тобольскому архиепископу Варлааму с соответствующим прошением. В ответ на просьбу енисейцев 8 апреля 1799 года архимандриту Спасского монастыря Никодиму Арамильскому из Тобольска была выдана благословенная грамота на заложение каменной Входоиерусалимской церкви с приделом Всех святых. Двухпрестольная каменная кладбищенская церковь была заложена 25 сентября 1801 года рядом с деревянной Владимирской церковью. Активное участие в сооружении каменной Входоиерусалимской церкви приняли жители Кузнечной слободы. Они были задействованы на земляных работах, перевозке бутового камня, песка и леса на строительную площадку. Через некоторое время из-за недостатка средств сооружение почти возведенного до половины здания было приостановлено. Лишь после девятилетнего перерыва строительство церкви возобновилось под руководством избранного горожанами нового строителя – енисейского мещанина Ивана Попова (Большого). Благодаря его энергичным усилиям на достройку здания была собрана немалая сумма. Значительный вклад в достройку здания и оборудование его интерьеров внесли иркутский купец М.В. Сибиряков и енисейские купцы З.К. Толстых и М.Ф. Хороших.

Как сообщает клировая ведомость Входоиерусалимской церкви, датированная 1829 годом, работы по строительству здания были завершены в 1815 году. На следующий год состоялось освящение теплого придельного храма Всех святых. В 1817 году в главном холодном храме Входа в Иерусалим был установлен иконостас, изготовленный на средства енисейского купца М.Ф. Хороших. Из переписки енисейского духовного правления и канцелярии тобольского архиепископа Амвросия становится известно, что Входоиерусалимская церковь была освящена 9 августа 1819 года. В 1821 году на колокольню был поднят отлитый в Тюмени на средства купца М.Ф. Хороших колокол весом в сто пятьдесят один пуд.

Деревянная кладбищенская Владимирская церковь сохранялась на своем месте до 1818 года. После завершения строительства новой каменной церкви енисейское духовенство сообщало в Тобольск, что «ветхая деревянная церковь от новопостроенной каменной стоит вблизи, а в летнее время в ней скрываются беглые из Каменского завода». В связи с угрозой пожара была высказана просьба «ветхую церковь разобрать и годный лес употребить в постройку деревянной ограды, а негодный для топления в каменной церкви печи, изрубить на дрова». На месте Владимирской церкви была впоследствии выстроена на средства енисейского купца Дмитрия Мингалева небольшая каменная часовенка с металлической кровлей и вызолоченным крестом (не сохранилась). Сведения о ней содержатся в описи Входоиерусалимской церкви за 1863 год. В 1820 году во время сильного наводнения здание Входоиерусалимской церкви было незначительно повреждено. «От слабости земли кирпичные полы как в холодной, так и в теплой у стен осели и в пределе иконостас покосило», - писал в своем рапорте в Тобольск енисейский протоиерей Тимофей Родюков.

Выстроенная на восточной окраине Енисейска неподалеку от моста через речку Лазаревку (Абалацкую) кладбищенская Входоиерусалимская церковь невольно приобрела роль архитектурного оформления въезда в город со стороны Красноярска и южных уездов Приенисейского края. Ее монументально-торжественные формы первыми встречали гостей города и подготавливали их к восприятию древних культурных традиций и широко известного торгового престижа Енисейска.

Благодаря сохранившемуся изображению Входоиерусалимской церкви на акварели Воронова 1837 года мы можем составить некоторое представление о первоначальном архитектурном облике этой постройки.

Близость объемно-пространственных композиций Входоиерусалимской церкви и кладбищенской церкви «Во имя Семи отроков» в Тобольске позволяет высказать предположение о возможном использовании заказчиками и зодчими енисейского храма проектных материалов, на основе которых был выстроен более ранний тобольский образец. Известно, что кладбищенская церковь «Во имя Семи отроков» была возведена в Завальной части Тобольска в 1776 году по проекту сержанта геодезии Андрея Абарина. Ее планировочное решение и объемное построение храмовой части восходят к типу октагональных церковных построек, характерных, например, для аннинского барокко Москвы второй четверти XVIII века. В частности, очень близкие композиции планов имели усадебные церкви Знамения богородицы (1735 г.) и Рождества богородицы (1740 г.), возведенные в подмосковных селах Далматово и Селевкино. Нельзя исключить, также возможного составления «плана и фасада» енисейской Входоиерусалимской церкви лицами, не имевшими специального технического образования. О способности сочинения простейших проектных чертежей, например, мастерами иконостасного дела свидетельствует факт строительства в 1804-1811 годах красноярской Благовещенской церкви по «планам» тобольских резчиков Григория Бусыгина и Алексея Поспелова.

Ориентируясь на своего предшественника, енисейская Входоиерусалимская церковь демонстрирует творческое развитие форм образца. Важнейшую роль в этом процессе сыграло состоятельное енисейское и иркутское купечество, реализовавшее в облике постройки свое стремление к столичной архитектуре «нового вкуса», вероятнее всего, не без участия технически обученного специалиста. Автором проектных чертежей кладбищенской церкви, например, мог быть енисейский уездный землемер поручик Иван Козловский, сочинивший в 1797 году новый генеральный план Енисейска.

Планировочная структура Входоиерусалимской церкви почти полностью повторяла свой тобольский прообраз. Вдоль продольной оси здания последовательно располагались: квадратных пропорций храмовый четверик со скошенными углами и прямоугольной апсидой, узкая, вытянутая в длину трапезная и значительной ширины квадратное помещение церковной паперти. Осевое построение плана церкви было, видимо, изначально нарушено северным придельным храмом, имевшим также прямоугольную алтарную апсиду. При сохранении традиционного для енисейской храмостроительной практики XVIII века типа планировочной структуры Входоиерусалимская церковь обрела никогда ранее не применявшиеся в Енисейске архитектурные новшества: октагональную форму главного ядра здания и прямоугольную алтарную апсиду. Приводим опись имущества Входоиерусалимской церкви за 1863 год, позволяющую не только представить общие размеры этого безвозвратно утраченного произведения енисейского зодчества, но и реконструировать количество и порядок расположения оконных и дверных проемов на архитектурных объемах здания. «Церковь длиною пятнадцать сажен восемь верхов а шириною семь сажен с одним приделом, построенным в то же время… Дверей для входа три: одна с западной стороны, одна с северной, одна с южной, для входа в холодный храм из теплого одна дверь из трапезы и одна из алтаря. Окон с северной стороны семь, с южной восемь, в алтаре главного храма окон на восток – три, на север – одно, и на юг – одно. Вверху три небольших круглых окна, по одному на сторонах восточной, северной и южной. В придельном алтаре на восток – одно окно и на север одно; вверху всего здания на северной стороне четыре круглых окна и на южной таковых пять, выше на северной три; на южной три и одно окно на западной стороне, и в восьмериках: алтарном – пять небольших окон и в церковном – восемь…».

Октагональный от основания храмовый объем Входоиерусалимской церкви перекрывался высоким кирпичным сводом, скрытым под изогнутым металлическим куполом. Крупный восьмигранный барабан храмовой главы, игравший исключительно важную роль в силуэте постройки, был установлен на невысокую восьмигранную трибуну и отличался изящностью своей формы. Его грани были обработаны характерными для енисейской архитектурной традиции последней четверти XVIII века волютообразными кронштейнами, над которыми проходила широкая полоса сильно профилированного карниза. Верхний ярус барабана представлял собой низкий четырехгранник с конусовидной также четырехгранной кровлей, гармонично перекликавшейся с формами шпиля на колокольне и барабана главы алтарной апсиды.

Различные по размеру грани храмового октагона Входоиерусалимской церкви в отличие от тобольской церкви Семи отроков и более ранних аннинских прообразов завершались фронтонами, формы которых варьировались в зависимости от мест расположения. Дань архитектурным новшествам – суховатые треугольные фронтоны над широкими гранями храмового объема чередовались и контрастировали с вычурными фигурными фронтонами над его узкими диагональными сторонами. Местоположение и выразительная форма этих фигурных фронтонов была явно продиктована архитектурой великолепного храмового венчания Вознесенского летнего храма Преображенской церкви «на Торгу» в Енисейске. Желание неизвестных зодчих Входоиерусалимской церкви усложнить и обогатить ее силуэт, при одновременном отказе от сложного и дорогого в исполнении пятиглавия, выразилось в устройстве над стенами алтарной апсиды фигурных фронтонов, почти повторявших форму своих храмовых собратьев.

Монументальный отличавшийся хорошо найденными пропорциями объем высокой четырехгранной колокольни был весьма гармонично встроен в общую объемно-пространственную композицию здания. Он имел два яруса и завершался красивым стройным шпилем, установленным на кубическом основании. Композицию венчания колокольни обогащали небольшие с омегообразным подвышением полуглавия, завершавшие каждую грань колокольни, а также едва различимые декоративные вазоны, поднимавшиеся над ее ребрами. Прямые аналогии этих вазонов можно обнаружить в многочисленных барочных произведениях середины XVIII века архитектора Д.В. Ухтомского и учеников его школы, в частности, колокольни Троице-Сергиевой лавры. Небольшие арочные проемы яруса звона усиливали общий монументальный строй колокольни.

Декоративно-пластическая обработка стеновых поверхностей Входоиерусалимской церкви отличалась новизной на фоне других городских каменных церквей и выдавала уверенную руку зодчего, хорошо знакомого со столичным архитектурным опытом. Общую пластическую напряженность храмовому объему здания придавали каннелированные пилястры, равномерно расчленявшие его фасады. Впервые в енисейской строительной практике XVIII века фасады церковного здания были оформлены промежуточными вертикальными элементами. Этим архитектурным деталям вторили гладкие спаренные пилястры, разбивавшие стены каждой из граней верхнего яруса колокольни, а также невысокие плоские пилястры с лучковыми архивольтами, обрамлявшие проемы звона. «Капители» спаренных пилястр раскреповывались широкой полосой профилированного пояса.

Декорация нижнего яруса колокольни состояла из значительно выступавших из стен рустованных лопаток, закреплявших углы объема. Участки стен, заключенные между лопатками, были прорезаны на южном фасаде оконным проемом, а на западном – прямоугольным порталом. Над арочным оконным проемом, обрамленным прямоугольной профилированной рамой, располагался сандрик, выше которого находилась ниша овальной формы. Грани этого яруса колокольни завершались треугольными фронтонами, композиционно объединявшими вместе с аналогичными элементами храмового октагона и трапезной отдельные объемные части здания в единое архитектурное целое.

Архитектура колокольни енисейской Входоиерусалимской церкви обнаруживает некоторую связь с колокольней Тобольского кремля, возведенной в 1794-1797 годах по проекту губернского архитектора А. Гучева под надзором землемера Ф. Уткина. Обе постройки связаны приемом устройства треугольных фронтонов между первым и вторым ярусами, выступающими из стен плотно рустованными лопатками, плоскими пилястрами, избавляющими архитектурную массу колокольни от грузности.

Различавшиеся по величине арочные оконные проемы храмовой части, алтарной апсиды и трапезной имели одинаковые по форме обрамления, в виде пары пилястр, несущих полукруглый архивольт с клинчатым замковым камнем. Не встречавшиеся ранее в енисейской практике обрамления, возможно, воспроизводили форму обрамлений окон алтарной апсиды тобольской церкви Захария и Елизаветы. Участки стен над каждым оконным проемом Входоиерусалимской церкви были оформлены развитыми «П»-образными сандриками с сухариковыми карнизами.

Особым эффектом обладало залитое светом обширное пространство храмовой части здания. Помимо окон нижнего яруса и овальных окон второго света в освещении основного помещения церкви участвовали небольшие круглые проемы во фронтонах, располагавшихся над каждой гранью храмового объема. Завершало эту ярусную комбинацию световых проемов, придававшую особенную воздушность интерьеру, круглое отверстие светового колодца восьмигранного барабана храмовой главы.

В 20-х годах XIX века композиция Входоиерусалимской церкви нашла отражение в ряде каменных храмов, выстроенных на территории приенисейских уездов, например, кладбищенской Всесвятской церкви в Красноярске.

Архитектура енисейской Входоиерусалимской церкви представляет собой заключительно звено в развитии типологии и стилистики каменных храмов Енисейска, строительство которых активно происходило на протяжении всего XVIII века. Сохраняя преемственность планировочной структуры городских храмов предшествующего времени церковь весьма гармонично синтезирует ряд архитектурных качеств «нового вкуса», постепенно проявлявшихся в сибирской строительной практике с середины XVIII века, и обусловленных влиянием творческой деятельности технически обученных кадров - представителей «геодезического корпуса» и губернских архитекторов. К числу архитектурных новшеств Входоиерусалимской церкви, помимо объемных решений храмовой части и колокольни, следует отнести шпилеобразное завершение колокольни, активную рустовку лопаток, ордерные элементы декорации фасадов, никогда ранее не встречавшиеся в енисейской зодческой практике формы оконных обрамлений. Особенно наглядно «новый вкус» Входоиерусалимской церкви заметен при сравнении её архитектуры с богато изукрашенными экстерьерами более ранних енисейских городских храмов.

Впечатляющий отчасти эклектичный архитектурно-художественный образ Входоиерусалимской церкви целиком принадлежит периоду в развитии сибирского зодчества последней четверти XVIII века, связанному с затянувшимся переходом от строительства каменных храмов архаичным способом «по образцам» к возведению зданий по архитекторским проектам.

Автор: Константин Юрьевич Шумов