Белозерск. Собор Успения Пресвятой Богородицы.

Древнейший памятник храмовой архитектуры - Успенская церковь расположена вне кремля, на посаде, чуть в стороне от центра. Построена она была к 1553 году. Чудом сохранилась "порыдная" (договор на строительство церкви), которую заключили с причтом и прихожанами деревянного предшественника Успенского храма ростовские мастера. В ней, в частности, говорится: "Се аз, Горяин Григорьев сын Царев, да аз, Третьяк Борисов сын Ростовка, порядилися есми на Белеозере церковь ставить Успения Пресвятыя Богородицы каменную... А церковь ставить, как в Кирилове монастыре церковь Успения Пресвятыя Богородицы, гладким делом, и в стене нам доспети место колоколам болшим и меншим, и часовню нам поставить на церкве. И взяти нам от того дела за стенщики и за мастерство девяносто рублев..."

В качестве образца, как мы видим, была выбрана возведённая за полвека до этого Успенская церковь Кирилло-Белозерского монастыря, но близнецами эти два храма назвать трудно, они "сходятся" лишь в размерах; по своей же структуре белозерский храм более ориентирован на новгородскую архитектуру. В чём тут дело - загадка, не разгаданная исследователями до сих пор. Остальные пункты договора ростовские зодчие скрупулёзно выполнили - вплоть до возведения необычной часозвони в северо-западном углу храма. Заказчиками этого первого каменного храма города были прихожане, что свидетельствует о большой роли посада в жизни Белозёрска. Мастера, как обычно, использовали только некоторые общие архитектурно-конструктивные элементы и отдельные формы прототипа, придав им большей частью иную трактовку. При той же кубичности объёма Успенская церковь совершенно статична, полностью лишена какой-либо динамичности. Изящные пилястры заменены упрощёнными лопатками, которые хотя и членят фасады на три прясла, но придают храму большую массивность. На северо-западном углу мощная лопатка даже преобладает над узким полем прясла. Стены здесь так же увенчаны килевидными закомарами, однако дополнительные ярусы кокошников, образующие пирамидальную кровлю. отсутствуют. Пять крупных глав на приземистых, массивных барабанах ещё более утяжеляют здание. В северо-западном углу, в стене есть внутренняя лестница. ведущая в крохотное помещение почти под самыми сводами собора. За этой коморкой укоренилось название "келья столпника". В ней, действительно, есть каменная лежанка, а в восточной стене - киот для икон. В полу этой коморы есть небольшое отверстие, переходящее в узкий каменный колодец до самой земли. Есть предположение, что это комора могла быть служебным помещением для обслуживания механизма часов.

Сохранилось предание, что в 1613 году Успенский храм подвергался разорению и поруганию от пояков, которые держали в нём лошадей и разводили огонь. Следами такого варварства остаются оттиск конской подковы на местной иконе Тихвинской Божией Матери, на правой руке (теперь, впрочем, заделанный краской и практически неразличимый), также в алтаре кусок обгоревшей балки, торчащей из стены под потолком. Дозорная книга 1617-1618 годов подробно описывает иконостас, который находился в храме в то время: "Церков Успение Пречистые Богородицы да придел Алексеи митрополит, другой предел вверху Вход во Иеросалим Господа нашего Исуса Христа о пяти верхах, каменная. А в церкве на тябле деисус, а в нём 12 образов на золоте; на другом тябле 20 образов, а на них писаны праздники; на тябле 18 образов, а на них писаны пророки; двери царьские и столпцы, и сени на золоте..." Первоначальный иконостас заменили в ХVIII столетии новым, барочным, но при этом авторы последнего сработали очень бережно и умно, отказавшись от чрезмерной пышности, которая бы вступила в конфликт с простым и суровым "образом" древней церкви. Этот иконостас, в отличие от иконостаса Спасо-Преображенского собора относится к традиционному типу русских иконостасов. В иконостасе находилось 60 икон. Судя по отдельным расчищенным иконам, они созданы артелью местных мастеров, что в те годы писали иконы для иконостаса церкви Иоанна Лествичника в Кирилло-Белозёрском монастыре. Значительная часть старых икон, ровесниц Успенского храма, "перешла" в новый иконостас и дожила до новейшего времени. Увы, в 2004 году иконостас остался без уникальных царских врат, украденных злоумышленниками и так до сих пор не найденных. В 1784 году рядом с холодным Успенским храмом выросла тёплая Богоявленская церковь, выстроенная в несколько архаизированном стиле. На её колокольню ныне поднят замечательный колокол, долго стоявший на паперти Успенского храма.

В первой половине 1990-х годов колокол решили отремонтировать - заварить большую трещину по новейшим технологиям лазерной сваркой. На ремонт колокол возили в Санкт-Петербург, а по возвращении водружили его на колокольню Богоявленского храма. По краю его "юбки" тянется надпись: "Божию милостью и Пресвятые Его Богоматере заступлением и помощию и всех святых молитвами в лето 7053 (1545) месяца ноября 21 день... в богоспасаемом и преименитом и славном граде Пскове лит был сии колокол ко храму святых чудотворец Козмы и Демьяна на Запсковье... А мастер преименита и славна града Пскова Андреев сын псковитин Михаиле". Как этот колокол, созданный в Пскове за семь лет до начала строительства белозерского Успенского собора, оказался на Белом озере, - ещё одна загадка.

Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №48, 2013 г.

«…Древнейший памятник Белозерска, церковь Успения расположена вне кремля, на посаде, на самом возвышенном месте в городе (угол ул. Ленина и К. Маркса). Сооружение ее, начатое в 1552—1553 гг., связано с именами ростовских зодчих — Горяина Григорьева Царева и Третьяка Борисова Ростовки, из которых главным, судя по подрядному договору, был Царев. Заказчиками этого первого каменного храма города были прихожане, что свидетельствует о большой роли посада в жизни Белозерска. В качестве образца для здания был выбран наиболее почитаемый тогда на Севере Успенский собор Кирилло-Белозерской обители: «а церковь ставить как в Кириллове монастыре церковь Успения пресвятыя Богородицы».

Но построенная церковь Успения (возведение ее, видимо, затянулось до 1570-х гг.) оказалась по своим формам очень далекой от избранного образца. Мастера, по-видимому, отказались от обычной практики, когда при сооружении здания использовали уже существующую общую пространственно-композиционную схему или какие-либо отдельные формы прототипа; они следовали лишь его общим размерам в плане. Что же касается самой архитектуры храма, то она имеет совершенно иной и к тому же чуждый ростово-белозерским памятникам XV—XVI вв. характер. При общей кубичности объема Успенская церковь совершенно статична, она полностью лишена какой-либо динамичности. Упрощенные, сильно уширенные лопатки, заменившие изящные пилястры Кирилловского собора, хотя и членят фасады на прясла, но придают храму несравненно большую массивность.

На северо-западном углу прежде помещались часы, а выше, над кровлей,— звонница из двух простых арок с колоколами (возведение их было особо оговорено в подряде: «и в стене нам доспеть колоколам большим и меньшим, и часовню нам поставить на церкве»). Мощная лопатка полностью преобладает здесь над узким пряслом, уширенная вверху ступенчатым напуском кирпичей. Прясла стен увенчаны килевидными закомарами, однако дополнительные ярусы кокошников, образующие пирамидальную кровлю в кирилловском памятнике, здесь отсутствуют. Пять крупных глав на приземистых, массивных барабанах с килевидными кокошниками в основании (скрыты поздней кровлей) еще более утяжеляют здание.

На этой новой основе и строится пластичность архитектурных форм церкви Успения. Очень скульптурны ее три довольно низкие, округлые апсиды, сильно выступающие и перекрытые каждая своей кровлей; верхние части их украшает весьма традиционная лента декора из поребрика, бегунца и прямоугольных нишек. Пластично трактованы и сами стены, лишенные декора, с немногочисленными оконными проемами без наличников, подчеркивающими их неровную поверхность и мощь. Перспективные порталы упрощенного рисунка как бы утоплены внутрь стен, врезанные в их толщу. Верх барабанов украшает пояс двухуступчатых пятиугольных нишек, превращенный на средней главе в килевидную аркатуру. Все эти черты в значительной степени роднят Успенскую церковь с новгородскими памятниками XVI в. Очевидно, ростовские зодчие при ее сооружении больше ориентировались на архитектуру Новгорода и Пскова, нежели на собор Кирилло-Белозерского монастыря.

Это хорошо заметно и в интерьере церкви с угловыми палатками. Повышенные подпружные арки сделаны очень узкими, составляя лишь треть ширины столбов, а в основании малых барабанов применены небольшие ступенчатые арочки. Вверху, в юго-западном углу храма, на «палатях», устроен небольшой закрытый придел с сомкнутым сводом, а в северо-западном углу — часовая палатка, куда поднимались по внутристенным лестницам.

В церкви Успения находится большой барочный иконостас XVIII в. Высокий пластичный с уступами и впадинами, украшенный резными колонками, он отделяет алтарь от собственно храма. В рамах помещены иконы, оставшиеся от первоначального иконостаса 1570-х гг. Судя по отдельным расчищенным иконам, они созданы артелью местных мастеров, что в те годы писали иконы для иконостаса церкви Иоанна Лествичника в Кирилло-Белозерском монастыре. Их отличает та же чуть сумрачная насыщенная цветовая гамма, несколько грубоватый рисунок и провинциальная манера исполнения.

Из Белозерска происходит такой редкий и интересный памятник живописи, как икона «Богоматерь Белозерская» XIII в. Центральную часть этого большого по своим размерам произведения занимает изображение Марии и прильнувшего к ней Христа. Обхватив шею матери, младенец прижался к ее щеке. Мария нежно поддерживает сына, печально склонясь над ним. Благородно красивое лицо богоматери с чуть удлиненными чертами одухотворено чувством затаенно-тихой печали; весь образ ее поражает особой задушевностью, присущей ряду ранних русских икон. И хотя по стилю своему это произведение восходит к памятникам новгородской живописи второй половины XIII в., в нем нет ни той звонкости красок, ни той свободной и живописной манеры, в которой исполнены многие новгородские иконы этого времени.

Правда, в сравнении с ними колорит «Богоматери Белозерской» отличается наивной простоватостью и даже некоторой пестротой, чему в немалой степени способствуют белый фон иконы, красные нимбы, розовые и голубые фоны медальонов и синие поля. К тому же на полях размещено девятнадцать круглых медальонов с изображениями пророков. Два медальона с архангелами фланкируют голову Богоматери; они композиционно связывают поля со средником иконы. Традиция размещения святых на полях живописных произведений восходит к памятникам византийского круга X—XII вв. Византийский образец, очевидно, послужил прообразом и для данного памятника, но уже в опосредованном виде, в новгородской переработке и интерпретации. Икона «Богоматерь Белозерская» была явно создана на местной почве: от византийского прототипа сохранился лишь иконографический костяк, а в сравнении с новгородскими произведениями здесь усилено линейно-плоскостное начало и значительно изменен колорит.

Большой колокол, стоящий ныне на паперти церкви Успения, происходит из Пскова. Колокол украшен по краю с изображениями зверей и птиц, обрамленных растительным плетеным орнаментом, а также надписью: «Божию милостью и пресвятыя его богоматере заступлением и помощию и всех святых молитвами в лето 7053 (1544) месяца ноября 21 день на Введение пресвятой богородицы во области святые Троицы в богоспасаемом в преименитом и славном граде Пскове лит был сии колокол ко храму святых чудотворец Козмы и Демьяна на Запсковье. А мастер преименита и славна града Пскова Андреев сын псковитин Михаиле». Михаил Андреев — известный псковский литейщик XVI столетия; существуют сведения о многих колоколах его работы, первые из которых датируются 1520 г. По преданию, белозерский колокол был куплен в 1545 г. прихожанами Успенского храма, приехавшими в Псков по торговым делам: звон его очень понравился белозерцам, но по каким-то причинам не удовлетворял псковичей…»

Источник: Бочаров Г.Н., Выголов В.П. Вологда, Кириллов, Ферапонтово, Белозерск. - М., 1979.

РусАрх - Бочаров Г.Н., Выголов В.П. Вологда, Кириллов, Ферапонтово, Белозерск (rusarch.ru)

«…Древнейший памятник Белозерска - церковь Успения - расположен вне кремля, на посаде, на самом возвышенном месте в городе. Если сравнить его с Каргопольским собором, то северный сосед, конечно, намного самобытнее и необычнее. А белозерское Успение похоже на вологодскую Софию, - такое же простое в выбранном архитектурном решении и такое же цельное в исполнении. Собор пронизывают бойницы, в Смутное время оборонявшие его от «собак литовских», а массивные купола на широких барабанах делают его некой мини-крепостью. Легко представить, как вели оборону охранители собора и как стреляли они в тех самых «собак»...

Сооружение Успенской церкви относится к 1553 г. и связано с именами ростовских зодчих - Горяина Григорьева Царева и Третьяка Борисова Ростовки, из которых главным, судя по документам, был первый. Заказчиками этого первого каменного храма города были прихожане, что свидетельствует о большой роли посада в жизни Белозерска. В качестве образца для здания был выбран наиболее почитаемый тогда на Севере Успенский собор Кирилло-Белозерской обители: «а церковь ставить как в Кириллове монастыре церковь Успения Пресвятыя Богородицы».

Но церковь Успения по своим формам далека от избранного образца. Мастера, как обычно, использовали только некоторые общие архитектурно-конструктивные элементы и отдельные формы прототипа, придав им большей частью иную трактовку. При той же кубичности объема Успенская церковь совершенно статична, полностью лишена какой-либо динамичности. Изящные пилястры заменены упрощенными, сильно уширенными лопатками, которые хотя и членят фасады на три прясла, но придают храму большую массивность. На северо-западном углу мощная лопатка даже преобладает над узким полем прясла. Стены здесь также увенчаны килевидными закомарами, однако дополнительные ярусы кокошников, образующие пирамидальную кровлю, отсутствуют. Пять крупных глав на приземистых, массивных барабанах еще более утяжеляют здание.

На этой новой основе построения рождается пластичность архитектурных форм церкви. Очень скульптурны три округлые, сильно выступающие апсиды, перекрытые каждая своей кровлей. Пластично трактованы и сами стены, лишенные декора, с немногочисленными оконными проемами, подчеркивающими их неровную поверхность и мощь. Такому же впечатлению содействуют и перспективные порталы упрощенного рисунка, как бы утопленные внутрь стен, врезанные в их толщу. Эти черты в значительной степени роднят Успенский храм с псковско-новгородским зодчеством. Очевидно, ростовские зодчие при сооружении Успенской церкви ориентировались скорее на архитектуру Новгорода, нежели на собор Кирилло- Белозерского монастыря. Это нашло отражение и в интерьере церкви с его замкнутыми камерами-тайниками в угловых западных частях.

Краеведы Г. Бочаров и В. Выголов уверяют, что из Пскова происходит большой колокол, стоящий ныне на паперти церкви Успения. Колокол украшен изображениями зверей и птиц, обрамленных растительным плетеным орнаментом и надписью, обвивающей его тулово: «Божию милостию и Пресвятыя его Богоматери заступлением и помощию и всех святых молитва- Ми в лето 7053 (1544) месяца ноября 21 день на Введения Пресвятой Богородицы во области Святыя Троицы в богоспасаемом в преименитом и славном граде Пскове лит был сии колокол ко храму святых чудотворец Козмы и Демьяна на Запсковье... А мастер преименита и славна града Пскова Андреев сын псковитин Михаиле».

Михаил Андреев известный псковский литейщик XVI столетия; существуют сведения о многих колоколах его работы, начиная с 1520 г. По преданию, белозерский колокол был куплен в 1545 г. прихожанами Успенского храма, приехавшими в Псков по торговым делам. Звон его очень понравился белозерцам, но по каким-то причинам не удовлетворял псковичей…»

Источник: Храмы России / [Авт.-сост. С. Минаков]. – М.: Эксмо, 2010, стр. 506-507