Молога (акватория Рыбинского водохранилища). Мологский Афанасьевский монастырь. Собор Сошествия Святого Духа.

«…В архиве сохранились прошения будущих насельниц обители о принятии их в число сестёр Афанасьевского девичьего монастыря. Такие прошения на имя архиепископа Авраама представили: вольноотпущенные крестьянки Ирина Денисова, Аксинья Иванова и Анна Кондратьева; солдатская жена Мышкинского уезда Феодора Алексеева; купеческая дочь г. Мологи Марья Яковлевна Шемякина; мещанские девицы г. Мологи Марья Кузьмина Пучкова, Марфа Петрова Новотельнова и Агафья Павлова Неустроева; крестьянские девицы казённых Веретейской и Некоузской волостей Дарья Трофимова и Фёкла Фомина; мещанская девица г. Мышкина Анна Прохорова Мичурина; посадская девица г. Рыбинска Стефанида Ильина Зевакина. На каждом прошении две надписи: «вместо вышеуказанной просительницы за неумением ея грамоте по личному ея же прошению Афанасьевского девичья монастыря монахиня Августа руку приложила», вверху отношение игумении: «Означенную просительницу Ирину Денисову принять в монастырь желаю. Игумения Евпраксия»

В связи с увеличением количества насельниц вскоре стало тесно в Троицкой церкви, поэтому игумения Евпраксия обратилась (29.11.1828 г.) с прошением к архиепископу Варлааму о дозволении построить в монастыре большой неотапливаемый собор. К прошению были приложены план, эскизы фасада и смета, сделанные «по неимению в городе Мологе Архитектора, опытным в каменном строении Мологским 2-ой гильдии купцом Фомою Бушковым». Игумения предложила также наименования престолов будущего собора: «Вашего Высокопреосвященства Милостивейшаго отца и Архипастыря всепокорнейшее просим новый каменный собор строить по означенному плану и фасаду во именование настоящий храм о трёх престолах Сошествия Святаго Духа, 2-ой, по правую сторону, во имя Тихвинской иконы Божией Матери, 3-ий по левую сторону, Святаго Николая Чудотворца. Благословить храмоздательною грамотою, а для сбору от доброхотных дателей суммы позволить выдать особую книгу, по сем нашем прошении учинить Архипастырское Вашего Высокопреосвященства благорассмотрение».

Архиепископ Варлаам написал на прошении: «План и смету отослать для поверки к губернскому Архитектору, а от игумении потребовать сведения, сколько находится в наличности церковной суммы». После длительной переписки Духовной Консистории с Губернским Правлением, 29 марта 1829 года губернский архитектор Паньков прислал в Ярославскую Духовную Консисторию письмо с такой заключительной фразой: «...во исполнение сего мною планы поверены и составлена вновь на построение смета, которые при сём, честь имею представить».

В смете указаны все расходы на покупку, доставку строительных материалов и оплату труда строителей. Рассчитано, сколько надо бутового камня на фундамент здания, количество кирпичей на стены, своды и колонны; приведены цифры количества разнопрофильного белого камня на базы, капители, плинты и углы карнизов. Учтены затраты извести, песка и других материалов. Рассчитано, сколько потребуется денег на оплату кузнечных, плотницких, штукатурных, малярных, кровельных и оконных работ. Полная сметная стоимость возведения соборного здания составила 38 290 рублей. В рапорте игумении Евпраксии о наличности церковных денег указана сумма 11547 рублей 81 копейка, то есть менее трети потребных расходов. Тем не менее разрешение на строительство собора было дано.

Установив, что монастырь стоит не на городской земле, а значит, не требуется представление документации по строительству на утверждение в Министерство внутренних дел, Духовная Консистория дала такое заключение: «Дозволить строить в монастыре соборную церковь на наличную и, впредь имеющую по- ступать, неокладную церковную сумму под смотрением Архитектора или другого сведущего и опытного в правильном и прочном пострении человека».

Из письма губернского архитектора видно, что у него нет претензий к планам и эскизам на новый собор, значит, замечательный мологжанин Фома Кузьмич Бушков, уже проявивший незаурядные способности в торговых и управленческих делах, фактически является архитектором этого величественного собора, освященного в честь Сошествия Святого Духа на Апостолов. А исходя из заключения Консистории о том, что строительство может осуществляться «...под смотрением сведущего и опытного в правильном и прочном построении человека...», можно с высокой вероятностью предположить, что возводился этот храм под его бескорыстным руководством.

Сметливый Ф. К. Бушков, наверное, торопил матушку Евпраксию не мешкать с закупкой и завозом материалов для строительства. 8 марта 1829 года она прислала на имя архиепископа очередное прошение: «...до получения разрешения на строение новаго собора позволить на церковную сумму, коей имеется в наличности до трех тысяч рублей, заблоговременно, и с выгодою закупать для онаго материалы, и о сем нашем прошении учинить Архипастырское Вашего Высокопреосвященства благорассмотрение».

Игумения Евпраксия торопилась не напрасно. Она положила всю свою земную жизнь на воссоздание монастырских сооружений в камне. При ней было начато летом 1830 года сооружение соборного здания. Через два года, летом 1833 года, неутомимая труженица во славу Господа Евпраксия скончалась. Заложенный ею собор строился 11 лет. В 1841 году самый просторный храм монастыря был достроен и освящён преосвященным Евгением.

Расположенный почти в центре монастырской площади, новый белокаменный собор был величественен и красив. Снаружи он весь оштукатурен и отбелен, а цоколь обложен белым камнем. Соответствовало его величине могучее пятиглавие, гармонирующее по архитектурному облику с башнями монастырского четырехугольника. Средний большой купол освещали восемь окон, а в каждом из угловых куполов было по четыре окна. Железная крыша покрашена медянкой, а главы и кресты опаяны английской жестью. Храм имел три входа по 13 ступеней на каждом. Ступени западного входа были покрыты чугунными плитами по кирпичной кладке, а ступени боковых входов вытесаны из белого камня. Все входы были отделаны Путиловским камнем, доставленным на свои средства купцом 2-й гильдии Николаем Алексеевичем Боровковым. Входы имели портики с треугольными фронтонами. Западный портик поддерживали шесть колонн, а северный и южный входы были четырёхколонными. Со стороны западного входа был предусмотрен притвор, где с одной стороны размещалась ризница, а с другой - библиотека. Над главным западным входом внутренней части храма были устроены хоры, а в стенах - лестничные проёмы, по ступеням которых поднимались наверх певчие монахини. Под хорами размещались кладовки. Своды храма поддерживали четыре столпа: два - в алтаре и два - посередине собора. Толщина столпов около 1,8 метра. Расположенные в центре храма столпы были украшены живописью и резными позолоченными иконостасами. Своды, стены и даже паперть покрывала стенная живопись Павла Артемьевича Ушакова.

В одном ряду с главным алтарём собора слева находился придел в честь святителя и чудотворца Николая, а справа - в честь Тихвинской иконы Божией Матери. Великолепие высокохудожественной резьбы иконостасов подчеркивала позолота, а в приделах - белый крашеный фон. Над Царскими вратами в большом полукружии живописное изображение Тайной вечери, а выше над рамой изображён воскресший из гроба Спаситель. Весь нижний ярус больших икон главного иконостаса был украшен серебро-позлащёнными ризами. В иконостасах и на столпах собора находилось много пожертвованных икон и, как правило, все они были в дорогих окладах и ризах. Дьячок Иоанн Благовещенский, рассказывая об Афанасьевском монастыре в «Ярославских епархиальных ведомостях» (1866 г.), сохранил потомкам имена некоторых жертвователей и дал описание украшений подаренных ими икон.

Так купеческая дочь Елизавета Петровна Мальцева из г. Мологи пожертвовала в 1837 году замечательный образ Вседержителя «высоты один аршин, ширины 104 вершка». Оклад и венец иконы серебро-позлащённый, а жемчужная риза украшена драгоценными камнями. При иконе находилась в малом ковчеге частица мощей святой великомученицы Варвары.

На левой стороне храма стояла в полужемчужной ризе местная икона Божией Матери Толгской. При ней находился крест с мощами неизвестных святых. Икона пожертвована в 1839 году монахиней Августой Петровской, произведённой позднее в сан игумении.

В иконостасе Никольского придела стояла замечательная местная икона святителя и чудотворца Николая в серебряной вызолоченной ризе, местами низанная крупным жемчугом. Икона пожертвована в 1832 году бывшей начальницей Афанасьевской обители игуменией Московского Алексеевского девичьего монастыря Назаретой (Шваничевой).

Нарвский купец Василий Иванович Харавин пожертвовал икону Тихвинской Божией Матери, оклад и венцы которой серебро-позлащённые, а жемчужная риза украшена драгоценными камнями. Вместе с иконой были подарены серебряные цепочка и лампада.

На левом столпе стояла икона святого великомученика Димитрия Солунского, в серебро-позлащённой ризе с дорогими камнями, пожертвованная петербургским мастеровым Димитрием Григорьевичем Макушиным.

Около правого клироса находилась Толгская икона Божией Матери, пожертвованная в 1863 году будущей игуменией Феофанией. Икона «вышиною 14 вершков, шириною 10 вершков» в бархатной ризе, шитой золотом по малиновому фону, а Предвечный Младенец в белой атласной, шитой золотом с блестками, ризе. На плечо Божией Матери наложена золотая звезда, «в венцах, шитых золотом по карте, самой искусной работы». Ею же пожертвована серебряная лампада и полное облачение священнических богатых риз.

Все духовные лица, посещавшие монастырь, отмечали высокоценную плащаницу, которая располагалась за правым клиросом. Плащаница, изображающая положение Иисуса Христа во гробе с предстоящими, была шита золотой нитью в блестками и серебром по малиновому бархату. На венцах использованы Драгоценные камни и жемчуг. По оценке конца XIX века она стоила 2000 рублей. Но самое ценное заключалось в том, что столь высокохудожественная работа была сделана усердием монахинь, и главной мастерицей из них была будущая игумения Антония (1861-1895 гг.).

Трепетным почтением в этом храме пользовалась местная чудотворная Тихвинская икона Божией Матери. Эта икона не имеет отношения к образу Пресвятой Богородицы, явившемуся в лучезарном свете в 1383 году близ г. Тихвина, а названа Тихвинской по сходству ликов Богоматери. Согласно вышеприведённому преданию, древность иконы восходит к ХІІ веку. «Икона сия самого древняго письма: древность ея, кроме живописи, доказывается еще тем, что Предвечный Младенец изображен с молящею ручкою, а не благословляющею, и тем, что задняя сторона доски старинной, самой простой, грубой и неискусной отделки. Высота иконы 1 аршин 14 вершков. Ширина 1 аршин 10 вершков» (И. Благовещенский. «Ярославские Епархиальные Ведомости», 1866 г.).

Естественно, благоговейно чествуемая монахинями и мологжанами икона Богоматери получила достойные украшения. Вот как пишет об этом Иоанн Благовещенский: «На левой стороне местная чудотворная икона Тихвинской Божией Матери, в жемчужной ризе с драгоценными камнями и в серебряном вызолоченном окладе. На ризу употреблено жемчугу 7 фунтов 40 золотников, 4 звезды бриллиантовые, на ручке у Божией Матери серги бриллиантовые, в которых помещены бриллианты, алмазы и Яхонты, в часах аметисты, топазы, стразы, изумруды, разные разноцветные камни и бурлицкие зерна, - между коими замечательно одно зерно, имеющее вид рыбки, величиною в полвершка, это зерно находится у Предвечного Младенца на рукаве. Все означенное украшение стоит 10500 рублей серебра».

В соборе Сошествия Святаго Духа на Апостолов пребывала еще одна святыня - часть мощей Афанасия Великого в особо устроенном серебряном ковчеге под стеклянным футляром, при образе святых Афанасия и Кирилла Патриархов Александрийских. Икону в 1822 году прислал преосвященный Симеон, ковчег с мощами пожертвовал помещик села Новоспасского Дмитровского уезда Московской губернии Гавриил Павлович Головин.

Боголюбивые русские люди много также жертвовали в монастырь драгоценнейшей церковной утвари. Так вышеупомянутый купец из г. Нарвы В. И. Харавин, кроме святого образа, пожертвовал серебро-позлащённый ковчег, потир, дискос, звезду, два блюда и лжицу - все серебряные вызолоченные, а также напрестольный крест и Евангелие в малиновом бархате, верхняя и нижняя деки которого из вызолоченного серебра.

В алтаре на Престоле стоял изящный по своей фигуре двухъярусный серебро-позлащённый ковчег для хранения Запасных Даров. Высотою он был «один аршин и 6% вершков, весом - 22 фунта 20% золотников». Ковчег пожертвовала в 1835 году Анна Ахлестышева.

Наместник Сергиевой пустыни (Санкт-Петербург) Иеромонах Аполлон Попов пожертвовал потир, дискос, звезду и прочие принадлежности из вызолоченного серебра. Он же подарил прекрасное, обложенное чеканным вызолоченным серебром Евангелие, финифтяные изображения которого были осыпаны стразами и драгоценными камнями.

Рыбинский купец Мокей Андрин пожертвовал серебро-позлащённый, осыпанный стразами напрестольный крест. Московский купец Набалков пожертвовал серебряное вызолоченное кадило.

В 1833 году женщина, пожелавшая остаться неизвестной, пожертвовала особо ценный серебро-позлащённый крест с частями святых мощей: Феодора Тирского, Иеремии, Николая, Арефы, Феофила, Иулиания, Ефросинии Полоцкой, Иоанна Воина, Артемия Фессалийского и Варвары великомученицы.

Ещё был неизвестно кем пожертвованный серебро-позлащённый крест с изображениями литого распятия Христова, а по сторонам и на обратной стороне - Божией Матери, Иоанна Богослова, Николая Чудотворца, Афанасия и Кирилла. Крест был с частицами Святых мощей Апостола Иоанна и вышеназванных святителей.

Полученные Божиим Промыслом многочисленные пожертвования (а описана лишь часть их) приумножили благолепие этого Дворца Молитвы и славословия Бога, где ближе всего пребывает Господь и благодать Святого Духа. А это, в свою очередь, увеличивало количество стекающихся сюда паломников. И очень кстати в 1835-1836 годах за монастырём через дорогу, напротив юго-западной башни на деньги Фомы Кузьмича Бушкова с прибавлением монастырской суммы была построена двухэтажная каменная гостиница на 16 келий...»

Из книги: Корсаков Г.И. Моя затопленная родина. – Рыбинск: Издательство ОАО «Рыбинский Дом печати», 2013, стр. 123-130.