Иркутский Богоявленский собор первоначально был деревянным. Поставлен он в 1693 г, за территорией острога, тыловые стены которого в этот год начали заменяться на рубленые, и располагался на месте нынешнего Казанского придела каменного собора. Как он выглядел, мы сейчас можем только предполагать. В «Чертежной книге Сибири», составленной Семеном Ремезовым в конце XVII в., где довольно точно изображен Иркутский острог и Спасская церковь, Богоявленский собор показан довольно схематично, но понятно, что он имел вид клетского храма.
Для сибирской культовой архитектуры XVII в. были характерны два основных типа храмов. Первый - шатровая церковь, которая обычно состояла из трех частей: центральная представляла собой четырехгранник, заканчивающийся вверху восьмигранной пирамидой в виде шатра, который венчался небольшим куполом луковичной формы. Вторую часть составлял алтарь, пристроенный с восточной стороны, и третью - пристройка с запада - трапезная. Первой церковью в Иркутске была шатровая - Спасская (1672). Другой тип - так называемый клетский храм. Он состоял обычно из двух поставленных рядом срубов (или клетей), каждый из которых покрыт двускатной крышей. На крыше более высокого восточного сруба имелся небольшой четверик, покрытый «бочкою», на которой находились одна или несколько луковичных главок.
Богоявленским собор назван не случайно. Главной задачей русских миссионеров в Сибири было обращение в христианскую веру и крещение инородцев. Поэтому культу явления бога и крещению придавалось особое значение.
3 августа 1716 г. Богоявленский собор сгорел, став добычей большого пожара, уничтожившего значительную часть острожной стены и посада. Восстанавливать собор решили из кирпича. В 1717 г. сибирский митрополит Феодор (Филофей Лещинский) дает разрешение на сооружение нового храма на месте сгоревшего, и сразу начинается сбор средств, «приношений от доброхотных дателей». Комендант Л.Р. Ракитин и его брат Иван подписали 200 рублей на строительство собора. На протяжении 1710-х и 1720-х г.г. идут постоянно вклады иркутян деньгами и драгоценностями. Первым старостой собора был Матвей Гранин, а затем стал его сын Иван, который на первоначальное строение собора купил в Иркутском Вознесенском монастыре 250 тысяч кирпичей по 1 руб. 33 коп. за тысячу), 700 бочек извести (30 коп. за бочку) и бутового камня на 40 руб.
Из этого строительного материала и воздвигался Петропавловский придел. Как сообщает Иркутская летопись, закладка здания осуществлена в июле 1718 г., 1719 г. начали возводить стены, в 1723 г. «окончен каменным строением... Богоявленский собор без наружной и внутренней отделки». Этот текст летописи Пежемского и Кротова имеет неточность, которая сбивала с толку некоторых не очень внимательных исследователей: в 1723 г. было закончено строительство только Петропавловского придела собора; в добавлениях и примечаниях к летописям Пежемского и Кротова, сделанных И.И. Серебренниковым, эта неточность исправляется: из летописи Баснина он приводит выписку: «1724 г. мая 12-го освящен в Иркутске в соборной каменной церкви престол во имя св. апостолов Петра и Павла, теплый». А главный Богоявленский храм был освящен только 25 сентября 1746 г.
Строительство его оживилось после 1727 г., когда Иркутская епархия отделилась от Тобольской и ее возглавил епископ Иннокентий I Кульчицкий. Приходо-расходная книга Иркутского Богоявленского собора освещает этот период: «В 1727 г. подрядчиками Петром Пахаевым, Насильем да Иваном Кирпишниковыми, посадским человеком Иваном Корюкиным да служилым Иваном Поповым поставлено кирпичей, первым 30 тысяч, вторым 20 тысяч и последними 20 тысяч, по 3 рубля за тысячу. В следующем 1728 г. плачено за возку кирпичей с заводов на место постройки Павлу Кучумову за 50 тысяч и Федору Максимову за 40 тыс. по 24 коп. с тысячи... Декабря 3 числа 1730 г. посадский человек Петр Пахаев взял на себя подряд сделать на своем заводе для церковного строения 55 тыс. кирпичу доброго на сроки к 20 числу июля будущего 1731 г. 30 тыс., а остальные 25 тыс. к 15 числу августа. Цены рядили с каждой тысячи по два рубля с полтиною. В случае же непоставки к сроку кирпичей подрядчик обязывался сделать их вдвое. 12 числа же месяца принял на себя подряд поставить такое же количество кирпича и на тех же условиях иркутский служилый Василий Гилишев. 23 декабря на тех же условиях взял подряд на 12 тыс. кирпичей иркутский служилый человек каменщик Афанасий Курно сов. 17 числа января 1731 г. посадский человек Семен Ефимов Ракин подрядился сделать к Ильину дню 20 тыс. кирпичу доброго красного по той же цене, по 2 руб. 50 коп, за тысячу. 20 числа января посадские люди Иван Михайлов Мальцев и Леонтий Данилов Ярыгин подрядились на тот же срок и по той же цене доставить 10 тыс. кирпичу. Апреля 7 числа 1731 г. вышеупомянутый Павел Кучумов подрядился возить кирпич из-за полисаду от кирпичных сараев Пахаева уже не по 24 коп., как прежде, а по две гривны с тысячи. Последним сроком было 1-е число октября 1731 года».
В 1729 г. колокольню уже закончили, так как в этот год 22 июля был освящен в Иркутске в соборной церкви придел во имя Иоанна Воина под колокольню. Эта церковь сооружена по инициативе и «иждивением» иркутского сына боярского Ивана Пивоварова. Она занимала небольшое помещение на втором этаже над папертью, и попадали туда через гульбище, т.е., галерею, опоясывающую колокольню. Лестница на гульбище находилась с северной стороны (это хорошо видно на изображениях собора 1730-х г.г.). Церковь Иоанна Воина существовала до 1818 г.
Приходо-расходная книга называет нам имя подмастерья каменных дел Василия Гаряева, участвовавшего в создании Богоявленского собора: «В 27 день августа., 1728 г. выдано подмастерью каменного дела Василью Гаряеву 15 руб... июля 16 числа 1731 г. Василий Гаряев подрядился... робить на алтаре четыре перемычки с четырех сторон ради утверждения шеи и главы, а та шея вывести выше кровли на аршин, а рядил за работу 10 рублей из готового товару».
Скорее всего, Василий Гаряев возглавлял артель каменщиков, строивших собор Богоявления. Известный исследователь культуры Сибири А.Н. Копылов отметил, что до 80-х г.г. XVIII в., когда в Сибири (Тобольске и Иркутске) появились первые архитекторы, зодчие-практики «каменных дел подмастерья» или «уставщики церковного каменного строения») выполняли функции и архитектора, и прораба-строителя. Обычно артель, которую возглавлял «уставщик» или «каменных дел подмастерье», брала за образец какую-либо существующую церковь, а в процессе строительства вносились частичные изменения, дополнения в соответствии с пожеланиями заказчиков и в меру художественного чутья и мастерства строителей.
Прямым предшественником Иркутского Богоявленского собора исследователь архитектуры В.В. Скопин считает Троицкий собор (1703) в г. Верхотурье Тюменской области. Внешний вид его, характер конструктивных приемов, масштабных и ритмических взаимоотношений, элементы (пятиглавое завершение восьмерика! шатровая колокольня, обрамление оконных проемов) повторяются в иркутском памятнике. «Троицкий собор принадлежит к памятникам строгановской школы. Он построен артелью каменщиков из главного в то время центра уральских владений Строгановых - города Усолья». География применения творческих сил этих мастеров обширна. Архитектурные формы и детали Троицкого собора повторяются потом в более поздних постройках городов Усолья (Пермская обл.), Соликамска, Великого Устюга и в Восточной Сибири.
Среди строителей Верхотурского Троицкого собора мы встречаем имя Василия Гаряева. Он приехал в Иркутск не один. В древнерусской практике было распространено ездить выполнять заказы артелями - сложившимися творческими группами, Прибыл сюда и изразечник. Почти один в один повторены в Иркутске фриз четверика Верхотурского Троицкого собора, состоящий из изразцов-розеток, вставленных в ширинки ритмически чередующихся кронштейнов, и декоративные пояса сандриков окон и порталов Форма румпы иркутских изразцов с высокими краями встречается только в изделиях соликамского производства.
Видимо, каменные работы в 1731 г. шли уже к концу, в августе яренчане Дмитрий и Андрей Тучнолобовы взяли подряд: «покрыть на алтаре Богоявленской церкви кровлю двойным тесом, добрым мастерством безохульно, а за работу рядили 20 рублей».
Между 1735 и 1738 г.г, был сделан рисунок собора художником Люрсениусом (участником экспедиции историка Г.Ф. Миллера), нарисовавшим «Вид города Иркутска». Гравюра, выполненная по его рисунку, хранится в Иркутском художественном музее. Небольшой размер гравюры, где изображена довольно широкая панорама города, не дал возможности художнику детально представить архитектуру собора, но основные объемы он передает довольно точно. На гравюре мы видим Богоявленский собор в законченном виде с колокольней, пятиглавием и крестами на куполе.
На сооружение двух первых каменных зданий в Иркутске - Приказной палаты (1701-1704) и Спасской церкви (1706-1710) - ушло по четыре года, а строительство и оформление внутреннего убранства Богоявленского собора растянулось на 28 лет. Нам кажется, тут действовал целый комплекс причин. Задуманное грандиозное по тем временам сооружение для Иркутска (вместимость только одного Петропавловского придела была почти такая же, как всей Спасской церкви, стоявшей тогда еще без колокольни) требовало напряжения всех художественных сил города и твердой хозяйственной руки личности, заинтересованной в строительстве. Видимо, здесь сыграла роль смерть в 1731 г. первого епископа Иркутской епархии Иннокентия Кульчицкого, который усердно заботился о постройке собора: основные каменные работы при нем были закончены. Его преемник Иннокентий 2-й Нерунович, возглавлявший Иркутскую епархию с 1732 по 1746 г., в 1734 г. «при пересмотре дела о постройке неоконченного... каменного холодного в Иркутске Богоявленского собора... усмотрел, что некоторые церковные старосты злоупотребили достоянием церкви». Он отлучил от церкви бывшего старосту Ивана Гранина, который 15 лет назад недоплатил якобы в Вознесенский монастырь за купленный там кирпич, известь и бутовый камень 149 руб.
Нам сейчас без детального исследования трудно решить, кто был прав в той ситуации, но скандальная история не пошла на пользу строительства Богоявленского собора. Вспыльчивость и неуравновешенность Иннокентия Неруновича сыграли не лучшую роль и в истории строительства каменной Вознесенской церкви в Иркутском Вознесенском монастыре. В 1739 г., приехав в монастырь в плохом расположении духа, он отстраняет мастеров Василия Галышева и Якова Вылымова от уже начатых работ. Когда, мастера стали оправдываться, что основание церкви сделано ими по указанию настоятеля монастыря, с которым заключен контракт, в точности ими выполняемый, Иннокентий приказывает заковать их в кандалы и держать под караулом. Дело остановилось. Возобновили строительство церкви только через 10 лет после смерти Иннокентия Неруновича.
Задерживало открытие главного храма также медленное оформление интерьеров. Написать иконостас был заподряжен иеродиакон Никон Красовский. «Но по недостатку ли материалов, или усердия, или времени для обремененного другими обязанностями Никона, или по много сложностям работы, дело шло не совсем поспешно. В конце октября 1740 г. епископ Иннокентий Нерунович предписывал соборным протопопу. Ивану Петрову и ключарю Власию Миронову освидетельствовать у подрядчика Никона его работу, понуждать его к скорейшему выполнению оной и чрез каждую неделю доносить себе об успехах. За всем тем Никон, по отбытии епископа Иннокентия в 1741 г. в Якутск, отвлекаемый должностями и члена приказа19, и эконома архиерейского дома, при всем желании, не мог вести дело с той скоростью, какая от него требовалась». К 1745 г. иконостас был закончен, так как весной этого года Никон Красовский уехал из Иркутска. Его включили в состав каравана, направляющегося в Китай, как «искусного в живописи» мастера «для исправления в новостроющейся в Пекине церкви икон». Впоследствии иконостас, иконы для которого выполнил Н. Красовский, между 1868 и 1870 г. был заменен на новый, и судьба его нам не известна. О дальнейшей судьбе Н. Красовского известно следущее: в октябре 1745 г. Г. Лебратовский, директор китайского каравана, с которым Никон ходил в Китай, уведомил Иркутский архиерейский приказ, что он отправил иконописца а Москву. В 1746 г. Н. Красовский был принят в Александро-Невскую лавру в Петербурге.
В 1738 г. Никон Красовский выполнил рисунок с изображением Богоявленского собора. В 1738 г. в архиве древних актов его нашла архитектор Г.Г. Оранская, автор реставрационного проекта памятника. Он был выполнен по требованию Сената, куда иркутяне обратились за разрешением на строительство архиерейского дома рядом с Богоявленским собором. Сенат затребовал от Иркутска изображения ближайших строений, чтобы наглядно представить соотношение существующих зданий с предлагаемыми.
Рисунок Никона Красовского, выполненный с натуры, дает подробное представление о первоначальном виде только что построенного Богоявленского собора, об его архитектурных особенностях. Собор строился в период активного освоения в России новых форм. Этот процесс затронул все сферы культуры и проявился повсеместно, даже в далекой Сибири. В архитектуре Иркутского Богоявленского собора явно прочитывается два начала - русское, традиционное, и новое, барачное. уставщик выбрал схему, типичную для простых посадских церквей середины ХVII в. по продольной оси ставиться колокольня, трапезная и собственно храм с апсидой. Главный вход в храм устроен через колокольню. Такие церкви иногда называют «трапезными», а также «кораблями», Они хорошо удерживали большое пространство. Собор нарядно смотрелся с разных точек тогдашнего Иркутска и эффектно организовывал панораму города со стороны реки Ангары. Под влиянием барокко формы, характерные для культового зодчества 2-й половины XVII в., приобретают в Богоявленском соборе несколько иное решение. На традиционное кубическое основание четверика поставлен восьмерик, увенчанный пятиглавием. В подобном построении, как считает Н.М Полунина, прослеживается прототип ярусной композиции, свойственной зданиям эпохи барокко. А колокольня имеет традиционное в древнерусском зодчестве шатровое завершение. Шатер широко использовали в строительстве церквей, звонниц, проезжих ворот острогов и сторожевых башен. Но в XVIII в. этот элемент можно встретить только на русском Севере и в Сибири. Изящный, высокий шатер придавал Богоявленскому собору величие и удивительно хорошо сочетался с образом основного объема, как свеча, устремленная вверх. Пять небольших куполов на восьмерике воспринимались как движущиеся языки пламени, придавая динамичность всему ансамблю собора. Пятиглавие Богоявленского собора в начале XIX в. было разобрано и заменено куполом с одной главой, отчего целостность и органичная соразмерность между главами и несущим объемом нарушились, обеднив общую композицию здания.
Когда Никон Красовский с натуры рисовал собор, в нем действовал только Петропавловский придел, а в Богоявленском храме велись работы по внутреннему убранству. В 1742 г. случилось чрезвычайное событие, которое отодвинуло освящение собора еще на несколько лет. Об этом сообщает Иркутская летопись: «...в мае было сильное землетрясение в Иркутске и по всему Забайкалью. В Иркутске... с соборной каменной колокольни упал шатер, а с церкви крест». «После землетрясения шатровое навершие не стали восстанавливать», сделали купол и шпиль. Купол был выполнен из дерева, Освящение Богоявленского собора состоялось 25 сентября 1746 г.
В 1755 г. начата постройка, каменной ограды вокруг Богоявленского собора. В 1764 г. «при епископе Софронии пристроен к главному соборному храму придел во имя Богоматери Казанской. Тогда же пристроены с ангарской стороны два придела - первый во имя Иоанна Крестителя, который в 1869 г. по случаю переделки Кафедрального собора упразднен и обращен в соборную ризницу, а второй - во имя Всех Святых».
Все эти перестройки и достройки значительно изменили первоначальный облик собора. «Когда-то стройный, устремленный вверх, он раздался вширь и словно осел в землю, - пишет Н.М. Полунина, - еще большую массивность Богоявленскому собору придала пристроенная в начале XIX в. новая колокольня под «большой колокол». «В сентябре 1812 г. выкопаны рвы для второй соборной колокольни для большого колокола, вылитого в 1797 г., в 761 пуд. С 1797 г. он висел на столбах, а 30 марта 1815 г. поднят на новую колокольню, 10 июня колокольня окончательно покрыта железом и сего дня поставлен крест».
Время, постепенно старившее собор, стихийные бедствия, посещавшие Иркутск, отражались на состоянии памятника. С начала XIX в., в соборе постоянно идут небольшие ремонтные работы.
В июне 1901 г. Петропавловский придел был покрыт железом. Налаживать крышу уже не первый раз пришлось после сильной бури, пронесшейся над городом 10 апреля 1790 г. Она сорвала крыши с многих домов, опрокидывала заборы; с северной стороны собора Богоявления «содрало железную крышу, изломало стекла...».
В июне 1802 г. исправлен и перекрыт деревом купол на соборной колокольне, а шпиль околочен жестью и окрашен.
В 1804 г, в ночь с 23 на 24 апреля произошло сильное землетрясение, «которым с соборной колокольни сронило крест и бросило на несколько сажень от церкви...». Возможно, это землетрясение повредило и пятиглавое завершение собора, которое было убрано в начале XIX в.
В 1826 г. делались поправки в приделе Иоанна Предтечи, а в 1827 г. исправления в приделе Всех Святых, в декабре того же года в Петропавловском приделе «поставлен новый иконостас... с новыми местными иконами Благовещания и Рождества Христова».
В апреле 1828 г. был разломан ветхий купол на соборной колокольне и заменен новым, работа завершена 13 июля того же года.
В 1829 г. в трапезной поставлен новый иконостас.
В 1830-х г.г. в соборе начали менять отопительную систему. Печи при постройке были установлены в подвальных помещениях и существовали до 1832 г. Они обогревали Петропавловский придел и трапезную. Новые печи поставили в самом храме, т.е. внутри собора.
В 1833 г. было значительное исправление в главном Богоявленском храме.
В 1838 г. в Петропавловском приделе деревянные полы заменены на каменные.
6 августа 1839 г. сильное землетрясение в кафедральном Богоявленском соборе в осьмерике сделало щели.
24 апреля 1842 г. бурей сорвало одну из глав собора.
Но особенно пострадал памятник во время сильнейшего землетрясения 30-31 декабря 1861 г. «Повреждения были следующие: шейка и фонарик под главою на холодном храме со всех сторон расщелялись, из окон фонарика выпали две рамы со стеклами, а внутрь нападало много кирпичей: арки над окнами и дверями лопнули; свод в Казанском приделе расщелялся во многих местах так, что угрожает опасностью; в иконостасе Петропавловского храма две колонны сдвинулись с места, а капители оных и резьба попадали на пол. В теплом храме Богоявления Господня в нескольких местах по сводам и аркам оказались трещины и отвалилась местами штукатурка - словом, не осталось ни одного свода, который бы не был поврежден».
Но повреждения эти признали неопасными, и богослужения в соборе продолжались до 1867 г., когда «обнаружилось не только очень заметное расширение прежних трещин, но и высказались новые рассадины на сводах куполов и окон». Архитекторы Разгильдеев и Гофман 8 мая 1867 г. освидетельствовали состояние собора и пришли к выводу, что он требует неотложного капитального ремонта. В 1868 г. приступили к капитальной перестройке собора, «по чертежам художника архитектора Владислава Андреевича Кудельского, под распоряжением многоопытного уставщика Николая Андреевича Иванова». Исправление храма было капитальное.
Южная стена разобрана чуть не до основания, чтобы дать новый более обширный размер окнам; своды, замещавшие внутренность зимнего отдела храма, и стена, делившая собор на две половины, уничтожены и заменены двумя арками, из-за чего образовалось одно проходное здание. Древний иконостас заменен новым. Его выполнил крестьянин Пермской губернии Борис Васильевич Попов. «Иконы в три верхние яруса на золотом фоне выписаны из Москвы от иконописца Андрея Семеновича Рогожкина... в древне-отеческом православном стиле. Остальные украшения приготовлялись разными мастерами в Иркутске». Реставрация собора стоила 38 859 руб. 93/2 коп. и закончилась в 1871 г.: 27 июля 1870 г. был освящен главный Богоявленский храм, 30 марта 1871 г. освящен Казанский придел, здесь были перебраны полы и заменен иконостас. В это же время придел Иоанна Предтечи упразднен и обращен в соборную ризницу.
Недавно отремонтированный Богоявленский собор в страшный иркутский пожар 1879 г. не пострадал, пламя остановилось у его стен. В таком виде он шагнул в XX век.
Вопрос о реставрации иркутских построек петровского времени, и в частности собора Богоявления, возник в начале XX в. В 1911-1912 г.г. в Иркутске работает группа студентов художественного училища, посланных Археологической комиссией из Петербурга. Они провели фотофиксацию памятников, собрали о них исторический материал, опубликовав результаты своей работы.
После революции, не считая собор Богоявления уникальным творением, комиссия по охране памятников в первые годы советской власти разрешила использовать его для размещения хлебозавода. Это было очень тяжелое для собора время. Приспосабливая его к промышленным нуждам, администрация хлебозавода многое перестроила. В соборе стояли печи, выпекались кондитерские изделия, изготовлялись сухари. Одно время в четверике, разделенном на несколько этажей, располагалось общежитие. В этот период погибли все росписи, которые украшали трапезную и иконостасную стену в четверике.
В 1960 г. Богоявленский собор вместе со Спасской церковью были поставлены на учет и охрану как памятники республиканского значения. В 1967 г. хлебозавод вынесен из здания, и в нем начались реставрационные работы. Главным проектом реставрации и руководителем работ была назначена Г.Г. Оранская, сотрудница Всесоюзного производственного комбината Министерства культуры СССР. Здание собора находилось и аварийном состоянии. «Натурные обследования выявили многочисленные переделки, нарушившие древние конструкции. Были ослаблены междуэтажные перекрытия, разрушены своды, полностью разобрана трапезная собора, перестроена колокольня. Почти все арочные проемы были растесаны, первоначальные проемы заложены. Поздними, не характерными для памятников были крыши и главы».
Реставрация Богоявленского собора велась с 1967 по 1985 г.г. Проделана огромная работа по восстановлению памятника. Восстанавливать следовало облик собора XVIII в. Но каким он был? Исследований истории строительства памятника, его архитектурных особенностей практически не сохранилось. Прежде всего, нужно было собрать исторические сведения, и Оранская работает в архивах Иркутска, Тобольска, Енисейска, Москвы, Ленинграда. Ей помогали энтузиасты Иркутска. Одновременно всесторонне исследовался, обмеривался, изучался сам памятник; выявлялся первоначальный облик собора, выяснились поздние дополнения, переделки, утраты. Затем началось практическое осуществление реставрации. Н.М. Полунина в книге «У истоков каменного града» справедливо отмечает подвижнический труд людей, связанных с реставрацией собора, - архитектора Г.Г Оранской, каменщика О.П. Кикаса, керамиста А.Н. Штанько и др., указывает на трудности реставрационного дела. Сейчас в соборе Богоявления расположен отдел сибирского искусства Иркутского художественного музея. Посетители этой экспозиции добрым словом благодарят людей, возродивших памятник.
Но в интересах дела необходимо взглянуть на реставрацию собора Богоявления и критически. В Иркутске будут восстанавливаться еще десятки памятников архитектуры, и сейчас пора выявить ошибки в реставрационном деле, чтобы не повторять их в будущем. По законам реставрации восстанавливается, насколько возможно, первоначальный вид памятника, т.е. мы сейчас должны бы видеть собор Богоявления таким, каким он был в XVIII в. Но это далеко не так.
Во-первых, не восстановлено пятиглавие на куполе основного объема. Сейчас там возвышается только одна глава, а четыре боковые главки, по мнению ученого совета Всесоюзного научно-реставрационного комбината, не могли быть восстановлены, так как в натуре не сохранилось точных следов, кроме опор, свидетельствующих о том, что главки были деревянные. Звучат эти доводы неубедительно, и А.Д. Фатьянов в своей статье еще в период реставрации писал, что «есть все данные, чтобы воскресить собор в первозданном виде, то есть восстановить и шатер и пятиглавие». Ведь на изображении Богоявленского собора, выполненном Н. Красовским в 1738 г., довольно точно представлены все пять глав, их расположение. Пятиглавие придавало памятнику большую выразительность и законченный образ.
Во-вторых, с северной стороны Петропавловского придела был пристроен в середине XVIII в. придел Всех Святых. По логике вещей, его нужно было сохранить, как сохранены приделы Иоанна Предтечи и Казанский, построенные в то же самое время. Но в период реставрации, несмотря на протесты музейных сотрудников, он был разобран. Утверждение архитектора, что это поздняя пристройка, неубедительно.
В-третьих, непонятно, почему не восстановлены подвалы. «Обе каменные церкви, и Спасская и Богоявленская, устроены были на сводах; пустота под сводами предназначалась для церковных кладовых, и под этими же сводами были устроены печи, которые в Богоявленском соборе существовали до 1832 г. и представляли несомненно лучшее во всех отношениях удобство против нынешних, поставленных на поверхности в самом храме. При Иннокентии I, по просьбе Провинциальной канцелярии, в подсводных кладовых Богоявленского собора помешалась государева казна, вывозимая при караванах из Пекина. А Иннокентий II и под Спасскою, и Богоявленскою церковью кладовые дозволил отдавать купечеству для помещения товаров (за неимением каменного гостиного двора), с платежом в пользу церквей с той и другой кладовой одного рубля в месяц». Эти подвалы постепенно засыпались в период деятельности хлебозавода, а во время реставрации их засыпали окончательно. А ведь они имели значение не только для хозяйственной деятельности. Циркуляция воздуха под полом просушивала стены, не давала возможность заводиться грибкам. А сейчас стены постоянно подсасывают влагу, и если заведется грибок - Богоявленскому собору стоять недолго. Кроме того, лотки на крыше, по которым должна сбегать вода, выполнены плохо (вода бежит не по ним, а под ними), местами их нет вообще. И практически вся крыша сбрасывает воду на цоколь, выполненный из кирпича и частично из песчаника, который эту воду вбирает в себя. В Петропавловском и Казанском приделах на стенах постоянно держится плесень.
Очень плохо выполнены коммуникации энерго- и теплоснабжения. В октябре 1986 г. уже вышла из строя теплотрасса, в январе 1987 г. сгорел электрокабель, и музей вынужден был заменять их. Так, некачественно выполненные работы сводят на нет огромные затраты по реставрации памятника. Только что возрожденный Богоявленский собор плохо себя чувствует и обречен в будущем на тяжелое существование. Сколько же лет после реставрации сможет простоять собор Богоявления, выдержавший бури, землетрясения и пожары XVIII и XIX в.в.?
Первейшая задача иркутских реставраторов памятников архитектуры - качество реставрации. Нужно учиться у своих предков, которые во главу угла ставили именно качество работы. В договорах XVIII и XIX в.в. обязательно оговаривалось качество, мастер обязывался сделать работу с «добрым мастерством», хотя в то время это было само собой разумеющимся.
Т.А. Крючкова, «Богоявленский собор. Из истории строительства и реставрации Иркутского Богоявленского собора», Байкальский край, http://baikalarea.ru/irkutsk/cerkov/bgicer/bgicer1.htm
Александр Качалин
