Гусь-Хрустальный. Собор Георгия Победоносца.

Георгиевский собор в г. Гусь-Хрустальный выдающееся архитектурное сооружение, выстроенное по заказу стеклозаводчика Ю.С. Нечаева-Мальцева. Проект архитектора Л.Н. Бенуа, росписи и убранство В.М. Васнецова. Внешнее решение собора в "русском" стиле поражает искусством кладки и резьбы по камню. Огромные объемы сооружения внутри поддерживают изящные лабрадоритовые колонны. Сохранились и оригинальные мозаики В.М. Васнецова - как на фасаде, изображение Георгия Победоносца, так и внутри.

В настоящее время в соборе размещается музей хрусталя.

Актуальная библиография: "Гусь-Хрустальный. Очерки истории Мещерского края." - Гусь-Хрустальный.: Издательство "Мещера". ИП Васильев С.Ю. 2006. (авт.-сост. Васильев С.Ю. // серия Малые города России) Глава 4 - Георгиевский собор (авт. Н.Т. Пак, стр.88-101)

В настоящее время довольно обширный Троицкий храм стал тесен сравнительно с числом жителей, поэтому на окраине завода в 1892 г. заложен новый храм, рассчитанный на 3000 богомольцев. Храм строится по проекту академика Бенуа. В настоящее время каменные работы окончены и на главы храма подняты кресты. Иконы для иконостаса и живопись на стенах храма будут работы известного художника Васнецова. Таким образом этот фабричный городок, выросший в глухом углу Меленковского уезда, в скором времени украсится таким величественным и художественно отделанным храмом, который сделал бы честь и столице. На построение и украшение храма настоящим владельцем Гусевского (хрустального) завода Ю. Ст. Нечаевым-Мальцевым ассигновано до полумиллиона руб.

В. Добронравов «Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии», выпуск 4, Губ. гор. Владимир, Типо-литография В.А. Паркова, 1897 г.

В конце 80-х гг. ХIХ столетия владелец гусевской фабрики Юрий Степанович Нечаев-Мальцов задумал построить в имении Гусь ещё один церковный храм. Умеющий ценить основательность и красоту, он не остановился на типовой провинциальной церкви. Проект храма святого Георгия был заказан известному русскому архитектору Леонтию Николаевичу Бенуа, автору усыпальницы высочайших особ при Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге, костёла французского посольства, банков на Невском проспекте, зданий в Петергофе и других известных строений. Сам Бенуа позже напишет так: "... в этот храм я вложил всё, что мог, и может быть, он останется лучшим из моих творений". На строительство Георгиевского собора Юрий Степанович выделил 560 тысяч рублей золотом.

Величественный собор был строился в период с 1892 по 1903 гг. Правда, сам Бенуа лишь время от времени приезжал в Гусь, непосредственное руководство строительством вёл архитектор Георгий Яковлевич Леви. Воздвигали храм местные владимирские мастера, работу которых Бенуа сравнивал с мастерством лучших европейских каменотёсов. Здание было спроектировано так, что в нём одновременно соединились традиции как западно-европейской, так и русской архитектуры. 25 мая 1892 года состоялась закладка этого грандиозного сооружения - собора во имя Георгия Победоносца с приделами в честь Иоанна Богослова и святой мученицы Софии на 3000 прихожан. Через пять лет (1897) основные строительные работы были завершены, хотя отделка храма заняла ещё некоторое время.

По первоначальному замыслу Л. Н. Бенуа, собор намеревались расписать клеевыми красками с позолотой по готовой штукатурке. Но заказчик доверил роспись храма професскору живописи В. М. Васнецову. Для Георгиевского собора в Гусе Виктор Михайлович стал писать композиции маслом не по штукатурке, а на холсте. Здесь ему были заказаны: "Страшный суд", "О тебе радуется, Благодатная", "Евхаристия", "Сошествие во ад", "Распятие". Восемь лет работал Васнецов над росписями Георгиевского собора, для чего ему было выделено одно из помещений Исторического музея в Москве. С 1904 по 1910 гг. готовые произведения с огромным успехом экспонировались на нескольких выставках и только весной 1910 года были доставлены в гусевский храм. Три эмалированных бронзовых иконостаса были изготовлены по эскизам Васнецова в 1897 году московским товариществом Постникова. Ранее эта же фирма выполнила для Георгиевского храма кресты и купола. Кто писал образа для иконостаса, до сих пор не совсем ясно. Они явно не принадлежали кисти Васнецова, о чём художник неоднократно заявлял сам. Васнецов в своём письме А. В. Прахову указывает, что образа в иконостасе исполнены в какой-то московской мастерской. Установкой же икон в 1900 году занимались мастера от придворного поставщика П. А. Овчинникова, фабриканта серебряных, золотых и бриллиантовых изделий. Ими же были выполнены заказная лампада и металлические ограждения у престола и жертвенника Георгиевского алтаря.

В 1901 году хозяин гусевских фабрик, большой поклонник композиций из цветной смальты, заключил контракт с академиком-мозаистом Александром Николаевичем Фроловым, в котором мастер обязался выполнить и сдать работы на месте не позднее 1 сентября 1902 года. Несмотря на то, что контракт был подписан академиком, непосредственным исполнителем работ был его сын В. А. Фролов. Однако мозаичные работы для Георгиевского собора выполнялись не только в мастерской Фролова. Изображения великомученика Георгия и евангелиста Иоанна на фронтонах боковых крылец выполнены по рисункам профессора Васильева в мозаичной мастерской Академии художеств.

23 августа 1899 года на звонницу Георгиевского собора были подняты колокола. По рисункам Бенуа московский слесарный мастер Неборг изготовил металлические кованые ворота и калитку для ограды. Для главного и боковых входов в храм, в Москве были выполнены фонари в русском стиле, а для освещения алтаря установлен ряд электрических огней на задней стене иконостаса. Когда храм был готов к освящению, хозяин своим желанным гостям разослал такое приглашение: "2 сентября 1901 года храмоздатель Юрий Степанович Нечаев-Мальцов просит Вас покорнейше почтить торжество своим присутствием. Начало обряда освящения имеет быть в 9 часов утра..." По случаю торжества освящения в Гусь, кроме церковного и светского начальства, прибыли академик архитектуры Л. Бенуа, академик живописи П. Чистяков, академик-мозаист В. Фролов, прфессор Петербургской Академии художеств В. Васнецов, русский историк, профессор Московского университета Иван Владимирович Цветаев и другие. Приглашённых гостей встречал сам владелец фабрики Ю. С. Нечаев-Мальцов и его родственники.

В 1923 году в соборе прошли последние службы. Пустующее здание бывшего храма решено было переделать под Дворец культуры. В 5-ую годовщину празднования дня Красной армии (23 февраля 1923 года) в соборе был открыт "Дворец Труда", а на колокольне вывешены красные флаги. Посвятили открывшийся дворец Л. Троцкому. Купол с главками, колокольню и верхнюю часть храма, конечно же, снесли, чтобы дворец не напоминал культовое здание. Иконостас переплавили; мозаику "О тебе радуется, Благодатная!" спас тот факт, что "реставраторы" послереволюционного периода решили, что им проще будет замазать её побелкой, чем тратить силы на её обдирание (что и было сделано)... От холстов тоже пожелали избавится. Уничтожить полотна всё-таки не решились, и они после разных мытарств переехали во Владимир, где были брошены в Дмитриевском и Успенском соборах. В 1935 году все картины, кроме "Страшного суда" (находилась в запасниках г. Суздаля) оказываются в столице, в Центральном антирелигиозном музее, а в 1946-47 гг., после закрытия ЦАМа, полотна поступают в Государственный музей истории религии и атеизма в Ленинграде.

В 1936-1949 гг. в подвальном помещении располагалась торговая база по продаже пива. До 1967 года в бывшем храме работал кинематограф, а до 1972 года в алтарной части располагалась музыкальная школа. В 1970 году Владимиро-Суздальский заповедник берёт собор под свою опеку. Последовавшие реставрационные работы длились на протяжении 10-ти лет (с 1973 года). 18 мая 1983 года Музей хрусталя в Георгиевском соборе принял первых посетителей, а в августе этого же года полотно "Страшный суд" В.М. Васнецова (?), находящееся четыре года на реставрации, заняло первоначальное место на западной стене Георгиевского храма. Восстанавливала картину группа реставраторов во главе с замечательным ленинградским изографом А. Я. Казаковым, известным по восстановлению росписей Исаакиевского собора, дворцов в Петергофе и Пушкине.

Ныне в здании Георгиевского храма размещён Музей хрусталя, филиал Владимиро-Суздальского музея-заповедника. Заходя в здание храма посетитель невольно обратит внимание на пол. Пол собора выложен метлахской плиткой из Германии, которая хорошо сохранилась до наших дней. Внутри собора мы можем видеть три нефа, разделённые колоннами из чёрного горного лабродорита. Высота центральной сотавляет 16 метров. Высокий потолок центральной части собора позволил проделать в стенах верхнего яруса ряд окон, что обеспечило дополнительное внутреннее освещение в светлое время суток. В вечерние часы в соборе включались 12 электрических хрустальных люстр, которые бесследно исчезли после событий 1917 года. По счастливой случайности, на Гусевском хрустальном заводе (где и были изготовлены люстры для храма) сохранилась 13-я, которая считалась образцом. Сегодня именно она и висит в храме. Кстати, каждая хрустальная люстра весила 350 кг.

С сайта: www.lubovbezusl.ru/Статьи/Собор Георгия Победоносца город Гусь-Хрустальный

Ю.С. Нечаев-Мальцов меценат, владелец стекольных заводов построил храм Святого Георгия по проекту Леонтия Бенуа. На строительство Георгиевского собора Юрий Степанович Нечаев-Мальцов выделил 560 тысяч рублей золотом. Бенуа серьезно отнесся к порученному делу, и через 11 лет после начала строительства Георгиевский собор, выполненный в стиле католической церкви (базилика) принял первых прихожан, поражая собственным великолепием. Сам Бенуа позже напишет так: «… в этот храм я вложил всё, что мог, и, может быть, он останется лучшим из моих творений».

Величественный собор был построен в период 1892-1903 гг. Правда, сам Бенуа лишь время от времени приезжал в Гусь. Непосредственное руководство строительствам вёл архитектор Георгий Яковлевич Леви. Воздвигали храм местные владимирские мастера, работу которых Бенуа сравнивал с мастерством лучших европейских каменотёсов. Здание было спроектировано так, что в нём одновременно соединились традиции и западноеврoпейской, и русской архитектуры. Через пять лет, в 1897 г., основные строительные работы были завершены, хотя отделка храма заняла ещё некоторое время.

По первоначальному замыслу собор намеревались расписать клеевыми красками с позолотой по готовой штукатурке. Таковым был проект профессора Л.Н. Бенуа. Но заказчик доверил роспись храма профессору живописи В.М. Васнецову. Для Георгиевского собора в Гусь-Хрустальном Виктор Михайлович стал писать композиции маслом не по штукатурке, а на холсте. Здесь ему были заказаны: «Страшный суд» (на западной стене храма); «О Тебе радуется, Благодатная» (в главном алтаре храма); «Евхаристия» (запрестольный образ в апсиде главного алтаря); «Сошествие во ад» (запрестольный образ в правом приделе); «Распятие» (зaпрестольный образ в левом приделе). Восемь лет работал Васнецов над росписями Георгиевского собора, для чего ему было выделено одно из помещений Исторического музея в Москве.

С 1904 по 1910 г. готовые произведения с огромным успехом экспонировались на нескольких выставках и только весной 1910 г. были доставлены в гусевской храм. Три эмалированных бронзовых иконостаса были изготовлены по эскизам Васнецова в 1897 г. московским товариществом Постникова. Ранее эта же фирма выполнила для гусевского храма кресты и купола. Кто писал образа для иконостаса, до сих пор не совсем ясно. Они явно не принадлежали кисти Васнецова, о чём художник неоднократно заявлял сам. Васнецов в своем письме А.В. Прахову указывает, что образа в иконостасе исполнены в какой-то московской мастерской. Установкой же икон в 1900 г. занимaлись мастера от придворного поставщика П.А. Овчинникова, фабриканта серебряных, золотых и бриллиaнтовых изделий. Ими же были выполнены заказная лампада и металлические ограждения у престола и жертвенника Георгиевского алтаря.

В 1901 г. хозяин гусевских фабрик, большой поклонник композиций из цветной смальты, заключил контракт с академиком-мозаистом Александром Николаевичем Фроловым, в котором мастер обязался выполнить и сдать работы на месте не позднее 1 сентября 1902 г. Несмотря на то, что контракт был подписан академиком, непосредственным исполнителем работ был его сын В.А. Фролов. Однако мозаичные работы для Георгиевскoго собора выполнялись не только в мастерской Фролова. Изображения велякомученика Георгия и евангелиста Иоанна на фронтонах боковых крылец выполнены по рисункам профессора Васильева в мозаичной мастерской Академии художеств.

23 августа 1899 г. на звонницу Георгиевского собора были подняты колокола. По рисункам Бенуа московский слесарный мастер Неборг изготовил металлические кованые ворота и калитку для ограды. Для главного и боковых входов в Москве были выполнены фонари в русском стиле, а для освещения aлтаря установлен ряд электрических огней на задней стене иконостаса.

Внутри собора три нефа, разделенные колоннами из черного горного лабрадорита. Высота центральной колонны 16 метров. Наличие окон на стенах верхнего яруса обеспечило дополнительное внутреннее освещение в светлое время суток. Для освещения в вечерние время в соборе включались 12 хрустальных люстр. После революции 1917 года службы в храме запретили и собор длительное время пустовал.

В 1923 году было решено размещать в соборе государственные учреждения. В это же время с собора сняли купола. Сначала в здании Георгиевского собора разместился Дворец Труда имени Льва Троцкого, затем кинотеатр, а потом - библиотека, музыкальная школа и под конец - торговые склады.

В 1970 году Владимиро-Суздальский музей-заповедник берет собор под опеку и с 1973 начались реставрационные работы. 18 мая 1983 г. Музей хрусталя в Георгиевском соборе принял первых посетителей, а в августе 1983 г. полотно «Страшный суд» В.М. Васнецова, находящееся четыре года в реставрации под руководством А. Казакова, известного по восстановлению росписей Исаакиевского собора, дворцов в Петергофе и Пушкине, заняло первоначальное место на западной стене Георгиевского собора.

О Дворце труда в Георгиевском храме

Всякий, кому случалось бывать в г. Гусь-Хрустальном, помнит здание бывшего Георгиевского храма, хотя и перестроенное, но с восстановленной мозаикой, фигурными коваными решетками, белокаменной отделкой, цветной керамикой - импозантное и яркое снаружи, с превосходным музеем хрусталя внутри.

Город Гусь-Хрустальный, выросший в XVIII в. из фабричного поселка при стекольном заводе, никогда не имел ни замечательной архитектуры, ни выдающихся памятников старины, ни прославленных святынь. И вот в 1903 г. его украсил Георгиевский собор — чудесный плод вдохновенного союза художественных талантов: архитектора Л.Н. Бену а, художника В.М. Васнецова, мозаичиста В.А. Фролова; а щедрым и бескорыстным жертвователем стал Ю.С. Нечаев-Мальцев.

Однако радость православных горожан оказалась не слишком долгой. Октябрь 1917 г., декреты 1918 г. и затем насаждаемые повсюду недоверие, ненависть, вражда и насилие по отношению к религии, церкви, священству и верующим обрекли на физическое или моральное уничтожение подавляющее большинство христианских храмов. Объявив отделение церкви от государства, последнее в лице местных властей изъяло художественные и материальные ценности и на правах хозяина позволило верующим брать церковь в пользование. В 1923 г. были полностью «ликвидированы» монастыри, а над договорами, заключенными общинами на пользование храмами, нависла угроза расторжения. Сгущавшееся в обществе удушье не оставляло надежд на иную судьбу.

Летом 1924 г. настал черед Георгиевского собора. Договор на пользование им община верующих заключила 8 июня 1920 г. 3 июня 1924 г. административный отдел губисполкома доносил в его президиум: «В г. Гусь-Хрустальном до 1918 г. имелись два храма: Георгиевский и Иоакиманский (второй построен давно). С момента издания декрета ВЦИК и СНК от 23 января 1918 г. об отделении церкви от государства и по 1923 год большинство граждан г. Гуся-Хрустального от религиозных предрассудков избавились. В 1923 г. у рабочего населения города возникла мысль о необходимости закрытия Геор­гиевского храма как более подходящего под условия использования такового для культурно-просветительных целей. Аналогичные хода­тайства от общих собраний рабочих стали за последнее время поступать в райисполком и райкомы РКП (б) довольно часто, причем носили коллективную форму...почти всех рабочих фабрик Гуся-Хрустального... если большинство рабочих этого пожелает, то райисполком будет вынужден, не нарушая законоположений, Георгиевский храм закрыть и таковое помещение предоставить под культурные нужды...все культовые имущества были по описи изъяты...часть из них передана в губмузей, а церковные ценности реализованы в госфонд в доход казны. Остальное культовое имущество (утварь, облачения и т.д.) находится на строжайшем учете. Сам по себе Георгиевский храм ничего исторического значения не имеет, а если бы имел, то был бы изъят в ведение губмузея. Касаясь вопроса о стиле храма, то есть наружного его вида, то тоже самое, весьма выдающегося ничего нет».

Действительно, ни в одном из списков памятников на учете и охране губмузея Георгиевского собора нет. К сожалению, и эти списки были плохой охранной грамотой. Имущество Георгиевского собора, взятое на учет райисполкомом, 23 июня 1924 г. ВЦИК предписал передать Иоакиманской церкви, что и было сделано решением губисполкома от 20 сентября 1924 г., а Георгиевский собор заняли под дворец труда. К этому же времени (лету 1924 г.) относятся описи имущества храма. Священнослужителей же выселили из квартир и церков­ных домов. Верующие пробовали жаловаться. Но ведь все это дела­лось по закону!

30 августа 1924 г. городские власти писали в губисполком: «По существу жалобы Гусевской исполком сообщает следующее. Все служители культа, как не имеющие никакого отношения к производству, будут выселены из квартир комбината и переведены в сторожку при Иоакиманском храме, что уже с одним из них сделано ввиду того, что у нас в Гусю имеется 98 семей совершенно без квартир... Относительно церковных домов законов никаких не нарушено, так как имеются соответствующие декреты о национализации церковных домов, кроме того, дома причта имеются только при Георгиевском храме, каковой закрыт...следовательно, эти дома передаче не подлежат, а они заселены рабочими и один из них занят детдомом № 2 им. Розы Люксембург...Никому из верующих совершенно нет никакого дела до того, что мы предпримем и найдем нужным переделать в рабочем дворце (б. Георгиевском храме), тем более что абсолютное большинство населения Гуся состоит из совершенно неверующих... Подача электроэнергии им прекращается вследствие неуплаты обществом за ранее подаваемую им энергию. По отношению к веру­ющим рабочим и верующим вообще никаких репрессивных мер не предпринималось и не предпринимается».

Но, видимо, от «религиозных предрассудков» избавились еще не все граждане г. Гусь-Хрустального, а некоторые даже надеялись вернуться в храм. 1 февраля 1925 г? Гусевский горисполком отвечал на запрос губисполкома: «...все культовое имущество. Георгиевского храма передано обществу верующих Иоакиманского храма, за исключением кафтанов хоругвеносцев, колоколов и иконостаса. Кафтаны задолго до передачи были использованы как верхнее платье для детей детдомов, ввиду того, что дети крайне ну ждались... Что касается колоколов, то таковые имеются в Иоакиманском храме в достаточном количестве, иконостас же в другой какой-либо церкви, кроме Георгиевского храма, использоваться не может и таковой не был передан, а находится в складе при дворце труда, и общество верующих говорит о колоколах и иконостасе только потому, что оно до сих пор претендует на 6. Георгиевский храм...».

30 мая 1925 г. Владимирский губисполком отправил во В ЦИК фотоснимки об использовании собора. Рассмотрев эти фотографии, ВЦИК 25 июня 1925 г. дал весьма интересный ответ: «Из представленных Вами фотографических снимков по переустройству здания Георгиевской церкви в Гусе-Хрустальном видно, что переустройство до конца не доведено и здание по-прежнему выделяется своими специфическими для молитвенного дома сторонами: «шейки главок», «шатер колокольни», паникадила и пр. Обращая на это Ваше внимание, секретариат президиума ВЦИК по поручению члена президиума т. Смидовича указывает на проведение надлежащих мероприятий к устранению этих дефектов.» Действительно, Георгиевский храм, построенный по образцу посадских трапезных церквей ХVII-ХVIII вв., имел изящные главки с белокаменными кокошниками на главной и придельной церквях, шатровую колокольню, пристроенную к трапезной палате. Внутри же это был просторный базиликальный молитвенный зал с 10 колоннами из ценного камня Лабрадора; замечательным его украшением были бронзовые паникадила художественной работы, мозаики, иконостас с эмалью... Все здесь было проникнуто духовным аристократизмом, высоким художеством, роскошью раскрывшихся дарований тех, кто строил и украшал его с любовью, самоотвержением и щедростью. И вот теперь освященные тысячелетней мировой историей церковные формы его архитектуры назывались «дефектом», подлежащим устранению; архитектуру — разорить и исказить до неузнаваемости, колокола и паникадила — в металлолом, иконостас — на склад... Творец Георгиевского храма прославленный архитектор Л.Н. Бенуа считал его самым удачным своим созданием. Советская власть перестраивала творение — и она же награждала творца: в 1927 г. Л.Н. Бенуа было присвоено почетное звание заслуженного деятеля искусств.

Приступить вплотную к устранению «дефектов» в виде шейки главок и колокольни мешали досадные претензии несмирившихся прихожан бывшего Георгиевского собора. Смысл их претензий становится ясен из раздраженного письма председателя Гусевского исполкома в губисполком от 25 июля 1925 г.: «...Систематически продолжающаяся переписка с церковно-приходским советом не выявляет со стороны последнего никакого нового, столь важного для него вопроса в смысле удовлетворения его оставшимся имуществом... с полной очевидностью видно, что в просимом дополнительном имуществе: колокола, кресты и прочие экземпляры Евангелий у него необходимости нет никакой, так как названным имуществом церковь в достаточной мере снабжена. Помимо этого, имущество, представляющее металлическую массу, частично сдано Помголу, а остальное в скором времени исполкомом будет реализовано, так как по данному вопросу ведутся переговоры с московскими организациями на предмет того, что колокола, кресты и прочие металлические вещи будут проданы, а вырученные деньги пойдут на переоборудование... Имущество, состоящее из золотого шитья, использовано для знамен... О квартирном вопросе в смысле удовлетворения духовенства говорить не приходится, так как вопрос разрешен: занимаемая кладбищенская сторожка рабочими, компенсирована квартирой комбината одному из служителей культа... Не было ни одного случая какого бы то ни было нарушения законоположений... как по отношению общества верующих, а также не верующих рабочих... Вопрос о выдаче дополнительного имущества... не заслуживает затраты на него столько времени... является ничем, как фиговым листком, прикрывающим более глубокий и даже принципиальный вопрос о возвращении б. Георгиевской церкви обществу верующих... Поистине говоря, это вопиющая волокита, проделываемая обществом верующих в лице протоиереев А. Тихонравова и Орфеева систематически, не имеет никаких данных к тому, чтобы все дальше продолжать всякого рода переписки, если не принять во внимание вопрос прин­ципиального характера — возвращение церкви, превращенной в дворец труда...»

В тот же день специальная комиссия осмотрела Георгиевский собор и составила план перестройки его под дворец труда им. Троцкого, чтобы уж и снаружи ничто не напоминало в нем церкви: «1. Колокольню... с «западной стороны... разобрать сверху до пола верхней площадки вокруг колокольни, оставив неразобранной всю нижнюю часть... на высоту от уровня земли на 9,25 саженей, устроив пологую пирамидальную крышу над разобранной частью колокольни. 2. Пирамидальные крыши, барабаны и по два ряда кокошников на северной и южной боковых частях от главного входа разобрать, оставив не разобранными эти части здания на высоту 6 саженей от поверхности земли и устроив крыши на 3 ската над этими частями здания. 3. Перекрытие восточной части дворца труда изменить на 4-скатную пирамидальную крышу... 4. ...на северной и южной сторонах у восточной части... барабаны и два ряда кокошников разобрать, изменив покрытие над этими частями в виде крыши на 4 ската; высота от земли до крыши в этих частях здания должна быть 6,30 сажени...».

Однако губернский инженер Дворников А.Я., бывший в этой комиссии, оценил высокие художественные достоинства здания и приложил к акту осмотра докладную записку, пытаясь примирить непримиримое: безумие с проблесками здравого смысла: «Принимая во внимание большое архитектурно-художественное значение этого здания, а также возможность использования в будущем различных деталей отделки этого храма, как-то: окон, поясков и полукруглых кокошников, сделанных из белого камня, а также плиточных, цветных крыш и прочих ценных материалов, каковые могут быть получены от бережной разборки, я полагал бы необходимым руководство разборкой указанных частей поручить опытному и ценящему произве­дения искусства архитектору, так же как и составление проекта переустройства дворца труда в целом... Здание дворца труда после переделки, отвечая вполне своему назначению, в то же время должно сохранить художественную и архитектурную ценность.»

3 августа губисполком поторопил Гусевский исполком с переустройством, и 5 октября 1925 г. получил такое сообщение: «...к переоборудованию приступаем через правление клубов и театров. Для производства работ необходимы средства, в силу чего нами ведутся переговоры с Госпромцветметом и др. на предмет продажи ко­локолов и листовой меди... В настоящее время во дворце оборудовано кино, размещены швейная учебная мастерская текстильщиков и центральная библиотека с читальней. Одновременно с сим, в связи с вопросами обществ верующих о продаже им колоколов, просим разрешить о возможности продажи им колоколов для нужд общества.» Община бывшего Георгиевского собора никак не желала мириться с утратой своего храма и неоднократно жаловалась во ВЦИК. Мотивов в прошениях верующих было несколько: просьба вернуть храм, который все равно не используется; выселение сторожа из сторожки и священников из дома причта, возможность требоисполнений в больницах. Чтобы покончить с этой досадной помехой, надо было поскорей снести главы, колокола и прочее по плану. 8 января 1926 г. ВЦИК вновь запрашивал губисполком, как идут дела. Президиум отвечал: «К переоборудованию здания б. Георгиевской церкви, обращенной в рабочий дворец, со сломкой колокольни и снятием колоколов приступлено... за счет фонда на улучшение быта рабочих.

В настоящее время в этом здании размещено кино, центральная библиотека и читальня, а в ближайшем будущем предполагается разместить и театр, так как в связи с расширением сети учреждений местного исполкома имеющееся помещение зим­него театра обращается под одно из учреждений. В отношении цер­ковной сторожки... таковая находится в черте изгороди рабочего дворца, взамен чего одному из служителей культа предоставлена возможность занимать квартиру в постройках, принадлежащих комбинату».

К лету 1926 г. колокольню и главы разобрали, колокола и металлическое убранство храма сняли и сдали, о чем 2 июня Гусевский исполком доносил в губернию: «Губгосфондовой комиссией через своего представителя приняты на учет цветные металлолитые колокола, листовой красный лом и латунь с железом и эма­лью в количестве 1781 пуда (примерно). Для снятия колоколов, красной меди и прочего затрачено около 3 тысяч рублей. Просим оставить всю красную медь в распоряжении исполкома для поделки крайне необходимой посуды. Помеченное железо просим из акта изъять, так как таковое будет употреблено на покрытие рабочего дворца, так как в настоящее время приступаем к этой работе путем покрытия сломанной колокольни и куполов». Тут попутно вышла у Гусевского исполкома небольшая заминка: эти 3 тыс. рублей, в которые обошлось снятие колоколов, он попытался возместить у губернских властей, а те отказали, посоветовав потребовать с Промцветмета.

Последние надежды общины Георгиевского храма рухнули вместе с этими колоколами. А вскоре опасность нависла и над второй общиной — Иоакиманской церкви. 19 апреля 1927 г. заседал церковно-приходской совет во главе с протоиереем Орфеевым; 28 мая составлена была опись по проверке имущества, а в июне 1927 г. президиум губисполкома постановил: «Договор, заключенный гусевским советом 8 июня 1920 г. с группой верующих о передаче храмов (Иоакиманского и Георгиевского) расторгнуть».

Так Георгиевский собор в г. Гусь-Хрустальном сделался учреждением «культпросвета» — дворцом труда, читальней, физкультурным залом, музыкальной школой... В последние годы в Георгиевском соборе после серьезной реставрации открыт музей хрусталя (в составе Владимиро-Суздальского музея-заповедника): великолепная, звонкая, насыщенная воздухом и цветом экспозиция, как нельзя лучше пришедшаяся в этом просторном изысканном зале; возвращена картина В. М. Васнецова «Страшный суд», восстановлена мозаика «О Тебе радуется, Благодатная», элементы архитектурного убранства. Сюда не вернулись вера и молитва, но вернулись подлинность и красота.

Источник: Тимофеева Т.П. Лежит в развалинах твой храм... (О судьбах церковной архитектуры Владимирского края (1918–1939). Документальные хроники). - Владимир, 1999.

РусАрх - Тимофеева Т.П. Лежит в развалинах твой храм...