Стамбул. Монастырь Пантепоптес (Всевидящего Спаса).

Эпитет Христа - «Всенадзирающий» (в русской литературе часто ошибочно - «Всевидящий») возник до основания П. Х. м. и упоминается еще в Псевдо-Клементинах, другие монастыри с таким посвящением неизвестны.

П. Х. м. был основан Анной Далассиной, матерью императора Алексея I Комнина (1081-1118), до 1087 г., когда тот своим указом передал константинопольской ц. Мирелейон принадлежавшие первоначально П. Х. м. острова Лерос, Липси и Фармакониси. В 1104 г. с. Ливисдиада, принадлежавшее прежде П. Х. м., перешло к Иверскому монастырю на Афоне. В конце жизни Анна Далассина удалилась в П. Х. м., где вскоре, после 1100 г., умерла.

В XII в. П. Х. м. был мужским; согласно Феодору Вальсамону, при патриархе Луке Хрисоверге (1157-1170) его игуменом был Мелетий. С игуменом монастыря переписывался Иоанн Цец. В 1181 г. протосеваст Алексей I Комнин заключил на некоторое время в П. Х. м. патриарха Феодосия I Ворадиота за участие в мятеже кесаря Иоанна; в 1183 г. император Андроник I Комнин ослепил и отправил в П. Х. м. стратига Андроника Лапарду; в апреле 1204 г. император Алексей V Дука Мурзуфл разбил свой лагерь рядом с монастырем на вершине холма, чтобы наблюдать за венецианским флотом в бухте Золотой Рог. По всей видимости, именно П. Х. м. упомянут под названием «монастырь Пандопафтии» у Антония Новгородца как владевший около 1200 г. гвоздями Креста Господня и мощами святых.

После 1204 г. П. Х. м. перешел в руки латинян и был передан около 1206 г. венецианскому монастырю бенедиктинцев Сан-Джорджо-Маджоре. Первым настоятелем в латинском П. Х. м. был Павел, перенесший в 1222 г. из него в Сан-Джорджо-Маджоре мощи мученика Павла Нового Каюмского, иконопочитателя, пострадавшего при императоре Константине Копрониме. Однако в 1244 г. П. Х. м. арендовал у бенедиктинцев архиепископ Бенедикт Ираклийский.

После 1261 г. П. Х. м. вернулся к греческим монахам. В 1268 г. они были ярыми противниками патриарха Иосифа. Монахом этой обители был патриарх Афанасий I (1289-1293, 1303-1309), как следует из его Жития. В 1293-1294 гг. император Андроник II Палеолог своим хрисовулом присоединил к П. Х. м. старые монастыри - Каллистратов и Волакский; для 1-го это обернулось переносом в П. Х. м. большой части его убранства и даже мраморной декорации. Феодора Палеологина передала монастырю Константина Липса шесть новых мельниц около П. Х. м.

В поздневизантийский период в П. Х. м. была богатая библиотека: там находилось Толкование святителя Иоанна Златоуста на псалмы; по упоминанию в 1348 г., хранился Номоканон; Виссарион Никейский видел две рукописи творений святителя Василия Великого - «очень древнюю» и XIII в.; кодекс XIV в. частично (Толкование на Евангелие от Матфея и гомилия святителя Иоанна Златоуста) скопирован с рукописи из П. Х. м.

На рисунке Константинополя К. Буондельмонти (1420-1422) храм под названием «pandopafti» изображен между Текфур-сараем и дворцом Луки Нотары. В списке семи чудес К-поля (конец XV в.) упоминается цистерна Пантепопта, возможно идентичная цистерне Аспара.

С середины XIX в. П. Х. м. единодушно отождествлялся с комплексом Эски-Имарет-джами на северо-восточном склоне четьвертого холма, неподалеку от монастыря Пантократора. Эту идентификацию поставил под сомнение К. Манго, который предложил искать П. Х. м. на месте современного Явуз-Султан-Селим-джами, около цистерны Аспара, так как только оттуда императору Алексею V Дуке Мурзуфлу был бы виден весь Золотой Рог. Н. Асутай-Эффенбергер и А. Эффенбергер высказали предположение о том, что Эски-Имарет-джами был связан с дворцом Вона храмом св. Константина (св. Феофано; Всех святых) 896 г., где один придел был посвящен св. Елене, а в другом - стоял крест св. Константина под серебряным киворием. С. Коцабасси предложила видеть в Эски-Имарет-джами кафоликон Акаталиптского монастыря. Ошибочное отождествление П. Х. м. с комплексом Эски-Имарет-джами продолжает бытовать и в настоящее время.

Архитектура Эски-Имарет-джами не имеет ничего общего с раннекомниновским зодчеством вопреки старым представлениям, основанным на отождествлении этого сооружения с кафоликоном П. Х. м., а является характерным примером столичной архитектуры рубежа IX и Х вв. Ближайшая аналогия - кафоликон монастыря Константина Липса (907/8). Оба строения являются храмами типа вписанного креста на четырех колонках сложного извода, с апсидиолями в торцах нартекса и с тетраконхиальными пастофориями с собственной «вимой»; различия между храмами касаются устройства второго яруса: в Эски-Имарет-джами есть только П-образные хоры, но нет надстроек над восточными угловыми ячейками. В Эски-Имарет-джами сохранились также тыквообразный купол и некоторые мраморные детали. Как предположила Л. Тайс, у Эски-Имарет-джами первоначально были галереи с деревянным перекрытием, следы которого в конце XIII в. заделали с помощью керамопластической декорации; тогда же, вероятно, был пристроен экзонартекс (однако не именно в 1293-1294, как считает В. Кидонопулос).

По материалам сайта «Православная энциклопедия»

«…От XI в. в Константинополе сохранились две более крупных постройки. Это современные мечети Эски-Имарет и Молла-Гюрани, переделанные из византийских церквей, названия которых не установлены. Датировка обоих этих зданий основана на сравнительном изучении средневизантийских столичных построек, некоторые из которых могут быть точно датированы. Такое сравнительное изучение приводит к выводу, что Эски-Имарет относится к первой половине, а Молла-Гюрани — ко второй половине XI в.

Эски-Имарет, диаметр купола которой составляет всего 4,5 м, была первоначально пятинефной крестовокупольной церковью. Несмотря на сомнения, которые на этот счет были высказаны в литературе, это можно считать доказанным тем, что северный и южный концы креста современного здания открываются наружу тройными аркадами на мраморных столбиках, а все четыре угловых помещения вовсе не имеют наружных стен. План сохранившейся части Эски-Имарет очень напоминает план церкви Липса. Сходство распространяется также на нартекс и боковые алтарные помещения. Отличается от церкви Липса форма западной части здания. В Эски-Имарет сохранились следы первоначального открытого портика, который выходил на западный фасад тройной аркадой, опиравшейся на два свободно стоявших столба. Портик соответствовал центральной части здания и находился, как следует предположить, между двумя квадратными башнями, в которых были помещены деревянные лестницы для сообщения с хорами. Современная западная стена хор над нартексом — турецкая. Хоры продолжались над эксонартексом, т. е. западным портиком между башнями.

Эски-Имарет представляет собой в основной части такую же квадратную центрическую постройку, как церковь Липса. К ней с запада добавлены эксонартекс и две башни (последние по сравнению с церковью Липса отодвинуты на одно деление плана на запад). Части хор над западными угловыми помещениями центральной части выходят небольшими оконными проёмами в северный и южный концы креста. По-видимому, часть первоначальных помещений здания была уничтожена еще в византийское время.

Эски-Имарет принадлежит к тому же архитектурному типу, что и церковь Липса. Выдающейся отличительной особенностью Эски-Имарет является парадный западный портик и расширенная западная часть хор. Последняя выходила в западный конец креста прекрасно сохранившейся тройной аркадой на мраморных столбиках. Аркада поставлена над глухой стеной первого яруса, отделяющей нартекс от западного конца креста.

Устройство западной части Эски-Имарет восходит к одному из типов римской жилой архитектуры, который Свобода назвал виллой с портиком между угловыми ризалитами. Архитектура подобных вилл влияла на архитектуру храмов уже в римское время и отразилась в особенно грандиозной и роскошной форме в пропилеях перед шестиугольным двором Большого храма в Баальбеке. Этот архитектурный тип восходит в конечном счете к хеттским дворцовым битхилани и ещё глубже — к одному из древневосточных типов народного жилого дома.

Смис проследил сложение в архитектуре Европы раннего средневековья в западной части церковного здания особой двухбашенной композиции с портиком между башнями. Портик служил для торжественных входов императоров на хоры, открывавшиеся в средний неф в западной его части (немецкий «вестверк»), Император появлялся высоко над собравшимися как некое божество. Смис указывает на византийское происхождение этого архитектурного мотива. Мы видим его в Эски-Имарет. Тройная аркада архитектурно обрамляла, по-видимому, фигуру императора, окружённого блестящей свитой приближенных феодалов. Более замкнутые части хор над западными угловыми помещениями были интимными молельнями для царской фамилии и феодалов высшего ранга. В них можно было уединиться во время культовых действий и одновременно благодаря выходящим в главную часть окошкам слышать и видеть происходящее в этой последней.

Тройная аркада хор Эски-Имарет — очень характерный средневизантийский константинопольский архитектурный мотив. Опыт строителей возрос, конструктивные решения стали более смелыми, подчас виртуозными. Аркада легка и пространственна: мраморные столбики представляют собой опоры, в которых материя сведена к минимуму. Это достигнуто тем, что столбики имеют в плане форму сильно вытянутых прямоугольников, совсем узенькие торцы которых обращены в сторону центрального помещения и в сторону средней части хор. Продольная ось каждого столбика направлена с запада на восток. Торцы столбиков имеют форму восьмигранных колонок, которые с двух сторон примыкают к квадратному столбику. Вследствие того, что каждая опора расчленена на три столбика, зрительно уменьшена ее материальность. К квадратным частям в середине каждой опоры примыкали плиты парапета хор. Это выделяло восьмигранные колонки. В особенности при точках зрения прямо против тройной аркады, преимущественно снизу из главной части здания, но также и со стороны хор, каждая колонка скрывает собой толщину всей опоры. Создается иллюзия, что только эти колонки служат опорами для арок, как бы парящих в воздухе.

Тенденция сохранить поменьше материи, увеличить проемы и этим усилить пространственность интерьера, проявилась также в том, что средняя арка имеет повышенные очертания. Благодаря этому между цилиндрическим сводом западного конца креста и тремя проёмами аркады остается меньше поверхности стены.

Подпружные арки под куполом расположены в одной плоскости с цилиндрическими сводами концов креста, что создает иллюзию сводов без арок: такие своды выглядят легче и воздушнее. Необходимо представить себе первоначальную мраморную облицовку стен, доходившую, как в Константинопольской Софии, до основания сводов, и золотые мозаики, покрывавшие своды. Тогда оживет кусок интерьера Эски-Имарет вокруг тройной аркады хор. Отливающие золотом мозаик легкие цилиндрические своды концов креста были подобны велумам-тентам, перекинутым над частями здания, и как бы вздутым ветром. Это напоминает изображения зданий у византийских поэтов, часто сравнивающих вздуваемые ветром паруса со сводами.

Повышение средней арки придаёт всей аркаде единство. Она представляет собой не сумму трёх проёмов, как, например, в нижних частях наружных стен Константинопольской Софии, а единый проём, подразделённый на три части. Благодаря этому пространство проема господствует над массой опор и арок.

Аркада хор Эски-Имарет — первый дошедший до нас пример развитой системы миниатюрных форм в архитектуре Константинополя. Миниатюрный характер аркады достигается своеобразным взаимоотношением ее частей. Низкие и тонкие опоры несут высокие и широкие арки; высокие, очень дробно и беспокойно расчлененные базы и капители сочетаются с низкими, очень тонкими и мелочно расчлененными столбиками; последние помещены в основании большого цилиндрического свода. Все это делает архитектурные формы утонченными и изощрёнными. Характер миниатюрности передаётся от аркады интерьеру в целом. Все эти черты выражены еще яснее в последующих средневизантийских постройках Константинополя.

В византийской архитектуре легкая воздушность, преобладание пространственной среды над архитектурными формами и карликовые пропорции не всегда встречаются одновременно и не обязательно связаны друг с другом. Пространственный характер присущ как Софии, так и Эски-Имарет. Однако в противоположность величественной монументальности внутренних аркад Софии аркада хор Эски-Имарет миниатюрна.

Сохранившиеся части интерьера Эски-Имарет очень характерны для средневизантийской архитектуры Константинополя. Аналогичные формы, подчас хуже сохранившиеся, встречаются также и в других постройках того же времени. Однако сравнение друг с другом константинопольских зданий IX, X и XI вв. показывает, что миниатюрные формы развивались в течение этого периода постепенно и что они достигли своей зрелости лишь к первой половине XI в. Они несколько напоминают мусульманские постройки. Есть сведения, что в Константинополе некоторые дворцы строили мастера из Багдада. Однако это было еще в IX в…»

Источник: Глава «Константинопольская архитектурная школа в средневизантийское время». «Всеобщая история архитектуры. Том 3. Архитектура Восточной Европы. Средние века». Автор: Брунов Н.И.; под редакцией Яралова Ю.С. (ответственный редактор), Воронина Н.Н., Максимова П.Н., Нельговского Ю.А. Москва, Стройиздат, 1966

Константинопольская архитектурная школа в средневизантийское время | История архитектуры средних веков