Кижи, остров. Музей-заповедник "Кижи". Ансамбль Кижского погоста.

Спасо-Кижский погост впервые упоминается в Писцовых книгах в 1563 г., но существовал ранее. В 1582 г. впервые упоминаются кижские храмы: "Погост Спасский в Кижах на Онеге озере, а на погосте церковь Преображение Спасово, а другая церковь Покров Святии Богородицы". Однако эти храмы сгорели в конце ХVII в. от удара молнии. Современный вид ансамбль погоста приобрёл не сразу. Он формировался на протяжении двух столетий. Летняя Преображенская 22-главая церковь построена в 1714 г.; зимняя Покровская 10-главая церковь - в 1694 г., перестроена в 1764 г.; колокольня построена в 1862 г. на месте своей предшественницы, пришедшей в ветхое состояние, перестроена в 1874 г. Ограда погоста, построенная в 1800 г. из валунов сохранилась частично В 1959 г. была реконструирована по проекту А. В. Ополовникова по аналогии оград Водлоозерско-Ильинского погоста Пудожского района республики Карелия и Почезерского погоста Плесецкого района Архангельской области (в 1917 г.- оба погоста находились в Пудожском уезде Олонецкой губернии). В 1990 г. ансамбль Спасо-Кижского погоста был включён в Список всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО.

По материалам музея-заповедника "Кижи"

Кижский погост — одно из древнейших русских поселений Заонежья — сохранил до наших дней две церкви, принадлежащие к числу наиболее значительных созданий русского деревянного зодчества.

Первая из них, Преображенская, построенная в 1714 г., имеет вид восьмерика с четырьмя прирубами, увенчанного двадцатью двумя главами. Внутри интересен потолок «небом» с балками, украшенными росписью, и трёхстенный иконостас 18 в. Наружная тесовая обшивка стен и покрытие бочек и глав железом — поздние.

Вторая церковь — Покровская 1764 г. На невысокой кровле восьмерика девять маленьких восьмериков, несущих главы на круглых шеях; десятая глава увенчивает бочку, покрывающую алтарь. Церковь обшита тёсом, но сохранила лемеховое покрытие глав и бочки и алтаря и тесовое на курицах и потоках трапезной.

Отдельно стоящая шатровая колокольня, построенная в 1874 г. на месте старой, является приблизительным воспроизведением последней.

В настоящее время ведётся очередная реставрация всемирно знаменитой Преображенской церкви, вызывающая крайне негативную критику. По сообщениям официального сайта Кижского заповедника, поводов для беспокойства нет. По мнению профессионалов, критикующих избранную методику лифтинга, «проект носит экспериментальный характер и его реализация нанесет невосполнимый вред храму. В настоящее время проблему изучают эксперты ЮНЕСКО.

http://www.archnadzor.ru/2011/03/05/russkoe-derevo-5/

Архитектурный ансамбль Кижского погоста располагается на узкой косе в южной части небольшого острова Кижи — одного из островов Кижского архипелага в Онежском озере. В архитектурный ансамбль входят две деревянные церкви, построенные в 18-м веке — Преображенская и Покровская и восьмиугольная деревянная колокольня, построенная в 1862 г., перестроенная в 1874 г. Первое упоминание о храмах на острове Кижи в исторических документах относится к XVI в. В 1693 г. они сгорели от удара молнии и на их месте были построены ныне существующие церкви. Ансамбль является свидетельством высокоразвитого плотницкого мастерства русского народа. В настоящее время Кижский Погост — это единственный из сохранившихся на территории России ансамблей, в состав которого входят две многоглавые деревянные церкви.

Преображенская церковь — исключительный по своему архитектурно-планировочному и конструктивному решению памятник, не имеющий аналогов в русской и мировой деревянной архитектуре. Воспринимаемая местными жителями как чудо, церковь породила легенду о Мастере Несторе, построившем 37 — метровую церковь одним топором и без единого гвоздя. Церковь Преображения использовалась для богослужений в летнее время, когда верующие съезжались на службу из отдаленных концов прихода. По данным дендрохронологического анализа храм был построен после 1713/1714 гг. Крестообразный план церкви образован центральным восьмистенным срубом с четырьмя двухъярусными пристройками-прирубами, обращенными по сторонам света. С двух сторон к нефу примыкает трапезная, к которой с запада пристроено крыльцо с двумя лестничными всходами. Церковь Преображения, чей центральный купол достигает 37 метровой высоты, является уникальным примером многоярусных, многоглавых и целостных построек (шедевром многоярусного, многоглавого и цельного здания). Центральный объем церкви, сформированный тремя восьмигранными срубами, завершается крышами в форме «бочек» (кровли, верхняя часть которых по форме напоминает горизонтальный цилиндр, и скаты которых сходятся вверху, образуя остроконечный конек) Над центральным объёмом, покрытым тремя восьмигранными срубами, зодчие установили бочки (кровли с завершением наподобие цилиндра, установленного в горизонтальном положении и верхней поверхностью, сходящейся в остроконечный конек), увенчанными 22 луковичными главками. Внутри, под сводом так называемого «неба» — потолка в форме усечённой пирамиды — расположен позолоченный деревянный иконостас с 102 иконами 17–18 веков.

Зимняя церковь Покрова Богородицы имеет более простую композицию и относится к церквям «корабельного типа». Построенная в 1764 г. церковь относится к типу «восьмерик на четверике» Ее нарядное девятиглавие является уникальным для русской деревянной архитектуры. Подобный конструктивный тип церквей обычно завершался шатром. Корона из восьми главок окружает центральную главу, которая расположена на высоте 27 метров, что придает центральному прямоугольному пространству церкви более статичный вид. С восточной стороны в пятигранной апсиде расположен алтарь. С запада пристроено длинное крыльцо с одним лестничным всходом.

Композиция 30-ти метровой колокольни решена по традиционной схеме — «восьмерик на четверике», с высоким, в 2/3 высоты сруба, четвериком. Над восьмериком устроена звонница с девятью столбами, поддерживающими шатер, увенчанный лемеховой главкой с крестом.

Кижский Погост является уникальным памятником русского деревянного зодчества, одним из общепризнанных шедевров мировой архитектуры, который отличают гармония форм, соразмерность объемов, художественное единство построенных в разное время сооружений. Памятники тесно связаны с окружающим ландшафтом и являются прекрасным примером гармонии между природой и архитектурой, они являются также и зримым выражением понятия «национальный ландшафт». Кижский Погост является материальным свидетельством расцвета плотницкой культуры. В постройках ансамбля воплощены наиболее традиционные методы строительства, конструктивные и декоративные элементы, применяемые в русской деревянной архитектуре на протяжении многих веков.

За свою историю памятники несколько раз ремонтировались. Так, в XIX в. церкви были обшиты тесом и покрашены в белый цвет, купола покрыты металлическими листами. Первоначальный облик храмам был возвращен в процессе реставрации 1949–1959 гг. В 1980–1983 гг. в интерьере Преображенской церкви были установлены силовые леса, для чего были разобраны детали интерьера и иконостас. В то же время, несмотря на эти вмешательства, постройки не подвергались фундаментальной реконструкции или реставрации, поэтому значительная часть их конструкций и материала сохранились в первозданном виде. Для сохранения подлинности, необходимы реставрационные критерии и руководства, чтобы принимать решения по обработке элементов различных периодов, в частности, элементов с историческими метками. Кижский Погост знаменует важный этап становления православия на Русском Севере. Богослужения в храмах проводятся на протяжении всего времени их существования, за исключением советского периода 1937–1994 гг.

Кижский погост является памятником истории и культуры федерального значения, охраняется государством (Федеральный закон № 73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» от 25.06.2002). В соответствии с Указом Президента Российской Федерации, в 1993 г. он отнесен к особо ценным объектам культурного наследия народов Российской Федерации. Учреждение зон охраны (буферных зон) Кижского Погоста будет решающим для сохранения визуальной целостности исторического ландшафта и гарантией того, что развитие не скажется на условиях целостности объекта и его окружения.

http://kizhi.karelia.ru/info/about/unesco

«…Русский Север по праву называют сокровищницей деревянного зодчества. К числу самых выдающихся произведений народных строителей принадлежит Кижский погост. Нигде больше нельзя увидеть такого размаха строительной фантазии и такого богатства форм. Когда еще издали над серой гладью северных вод встает сказочный город-храм, то невольно вспоминается легендарный Китеж. Это и архитектура, и поэзия, и музыка, слитые воедино.

История Кижей восходит ко временам «старины далекой». Эти места издавна населяли финские народы – карелы и вепсы. Вероятно, тогда на этом месте существовало языческое капище, потому что на языке карелов слово «кижи» означает «место игрищ». Известно, что Спасский Кижский погост на маленьком островке на Онежском озере уже в XV веке был центром большого округа, в который входило 130 деревень с 687 дворами на окрестных островах и на Заонежском полуострове. К этому времени, судя по писцовым книгам дьяка Андрея Плещеева, на погосте уже стояли деревянные церкви, предшественники существующих построек, – «Преображенье Спасово, а другая церковь Покров Святой Богородицы». Главная церковь, Спасо-Преображенская, была шатровой. Она была видна издалека, как и нынешние сооружения. Существует предание, что в 1613 году, когда на Заонежье обрушилась волна шведских набегов, кижанам пришлось обороняться в той Преображенской церкви, что стояла на месте нынешней.

А в 1714 году на острове появилось чудо русской деревянной архитектуры, – знаменитый на весь мир двадцатидвухглавый Преображенский храм. Воздвигнутая в 1714 году, словно прощание с уходящей Древней Русью, когда Русь уже стала Российской империей, эта церковь – целая поэма. И недаром само имя Кижи стало как бы символом красоты русской души.

Ансамбль Кижского погоста состоит из трех зданий – Преображенской церкви (1714 г.), Покровской церкви (1764 г.) и стоящей между ними колокольни, построенной в 1874 году на месте более старого сооружения. Их окружает деревянная ограда. Несмотря на то что все здания построены в разное время и имеют разную архитектуру, они не выглядят нагромождением построек, а образуют художественное целое.

Различные по высоте и очертаниям, здания погоста составляют живописную, несимметричную группу. С разных точек зрения церкви Кижского погоста смотрятся по-разному: они то сливаются в единый массив, то раздельно и четко вырисовываются на фоне неба. «Главный фасад» погоста устроен со стороны озера. Когда-то здесь находилась старинная пристань. Отсюда лучше всего видна вся грандиозность кижских построек.

Центр ансамбля – Преображенская церковь. Ни одна из других построек погоста не превзошла ее в величии. Они более скромны и сдержанны и имеют явно подчиненный характер, подчеркивая красоту и значение Преображенского храма. Купола Покровской церкви перекликаются с его пышным многоглавием, а островерхая колокольня по своим очертаниям напоминает его стремительно взлетающий в небо силуэт. Кижские зодчие интуитивно сумели достичь впечатления единства зданий, не прибегая к рассудочной выверенности, – алгеброй, увы, нельзя измерить гармонию.

«Скажем сразу, – пишет исследователь русского деревянного зодчества Я. В. Малков, – нет адекватных средств, чтобы описать Кижское чудо. Никакие словесные, самые подробные портреты и описания, никакие цветные фотографии и слайды не могут вызвать и передать то особое волнение, которое испытываешь в поле ее тяготения. Это резонанс души. Это эффект шедевра, где ни убавить ни прибавить». Не зря существует легенда, что мастер по имени Нестор, строивший Кижскую церковь, по окончании работы забросил свой топор в озеро, сказав, что такой красоты он уже не построит никогда – «Нет и не будет такой!»

Преображенская церковь – самая сложная, самая нарядная среди всех памятников северного деревянного зодчества. Высота ее до креста центральной главы составляет 35 метров. Кажется, трудно отыскать другое сооружение, где бы так полно была использована вся огромная, накопленная веками строительная мудрость зодчих. Сложнейшая постройка возведена с таким техническим совершенством, что кижская церковь по праву считается вершиной русского плотницкого мастерства.

Построенная в петровские времена, Преображенская церковь, тем не менее, теснейшим образом связана с допетровскими традициями древнерусского деревянного зодчества. В построении основных элементов церкви видны очень старые плотницкие традиции. Здания с подобной композицией – восьмигранник с четырьмя прямоугольными прирубами – строились на Руси с глубокой древности и назывались «круглыми о двадцати стенах». А многоглавые завершения были известны русским зодчим еще во времена Ярослава Мудрого. И неверно встречающееся иногда в популярной литературе утверждение, будто Кижи не имели аналогов в русском деревянном зодчестве.

За пять лет до постройки Преображенской церкви, в 1708 году, в селе Анхимове близ города Вытегры был построен 24-главый храм Покрова Богородицы, силуэт которого практически повторен мастерами-строителями Кижского храма. «Не подчиняясь никаким символам и руководствуясь, по-видимому, лишь одной идеей создать храм Божий, необыкновенный по своему величию и виду, в котором главы отмечают только святость места, строители создали два из ряда вон выходящих памятника народного искусства – храм в Вытегорском посаде и храм в Кижах. Оба они построены в начале XVIII века и в сущности тождественны по приему», – писал академик И. Э. Грабарь. Внешнее сходство, обилие общих мотивов и элементов, географическая близость двух памятников дали основание считать, что обе церкви были построены одними и теми мастерами, которые умело использовали великие традиции древнерусского зодчества. Начатое многоглавой деревянной Софией Киевской, многоглавой деревянной Софией Новгородской, древнерусское зодчество завершается волшебно-сказочным многоглавием Кижской и Анхимовской церквей.

Зодчий, создавший храм, был неподражаемым творцом форм и мотивов. Центральный объем храма образован тремя восьмериками убывающих размеров. Двадцать две крытые лемехом главы церкви ярусами уносятся в поднебесье, создавая незабываемый и уникальный, ни на что не похожий силуэт. На чешуйчатых куполах, на выступах причудливо изогнутых кровель, на ажурных крестах играют яркие пятна света и глубокие тени. Каждая деталь храма кажется вылепленной искусным ваятелем.

Размеры глав варьируются в разных ярусах – во втором ярусе главы чуть меньше, чем в первом, в третьем – больше, чем в первом и втором, а в четвертом главки самые маленькие. Над ними – крупная, примерно в три раза больше, центральная глава, увенчивающая все сооружение.

В 1970-е годы, в период поверхностных восторгов по поводу русского деревянного зодчества, в одночасье ставшего «модным», распространилось и прочно засело в головах убеждение, что церковь в Кижах якобы построена «без единого гвоздя». Неизвестно, кто придумал этот миф. На самом деле в строительстве Преображенской церкви в изобилии использованы кованые железные гвозди – ими крепились фронтонные доски-причелины.

Торжественность внутренних помещений храма соответствует величию его внутреннего облика. Огромные, залитые светом притворы, просторное помещение главного храма, широкие лавки вдоль стен напоминают о том, что Преображенский храм был центром большой округи, что здесь собиралось множество народу. Ни ярких фресок, ни затейливой резьбы, ни цветных изразцов в интерьере храма нет. Вместо них – мощные бревенчатые стены, широкие доски половиц, массивные дверные косяки.

Как и в большинстве северных церквей, главным украшением Преображенской церкви были иконостас и «небо» – роспись потолка. Но первоначальное убранство храма погибло в годы Великой Отечественной войны. Иконостас Преображенской церкви выполнен в середине XVIII века. Покрытый сложным резным орнаментом в виде виноградных лоз, он выполнен с большим техническим мастерством. От раннего убранства храма сохранились лишь несколько икон нижнего ряда – «Зосима и Савватий Соловецкие», «Чудо Георгия о змие», «Преображение Господне».

Вторая церковь Кижского погоста, Покровская, меньше и проще Преображенской. На кубический основной объем церкви поставлен восьмигранник, увенчанный девятью главами. Сооружений такого типа на Севере много, как в Карелии, так и в других областях. Покровскую церковь отличают легкость и стройные, удлиненные пропорции. Стоящие по кругу главы образуют нарядную ажурную корону, венчающую здание.

Первоначальный иконостас Покровской церкви утрачен. Существующий иконостас при реставрации в 1956–1959 годах был собран из старинных заонежских икон XVII – начала XVIII века, в основном собранных в заонежской деревне Тамбица.

Колокольня – самое позднее сооружение кижского ансамбля. Она построена во второй половине XIX столетия, и на ней не мог не отразиться тот упадок, который переживало в ту пору русское деревянное зодчество. При желании можно найти в ней множество внутренних несоответствий и неудач, но главное – это то, что мастерам удалось удивительно точно «вписать» колокольню в старинный ансамбль. Даже в это позднее время русские плотники не потеряли чувства общей меры.

Существующая деревянная ограда погоста – результат реставрации. Она была воссоздана в 1959 году по образцам сохранившейся древней ограды Ильинского погоста на Водлозере. Внушительные ворота, сторожевые башни по углам, массивные срубы подчеркивают суровость погоста, увеличивают его сходство со старинной крепостью…»

Низовский А. Ю., Знаменитые храмы Руси, ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2016

https://royallib.com/read/nizovskiy_andrey/znamenitie_hrami_rusi.html?ysclid=lyww1sc58z971904276#368640

Представление о Русском Севере как о заповедной зоне архаизирующего культурного наследия давно устарело. По мере того, как продвигалось изучение деревянной церковной архитекторы и произведений иконописи, становилось очевидным, что традиционность типологии не исключает динамику развития форм. В зодчестве это было прослежено уже в начале 1900–х гг., в иконописи – значительно позже. Тем не менее, вопрос традиции сохраняет свою актуальность, отчасти по причине неоднозначности этого понятия, уводящего в глубину исторического прошлого либо фиксирующего усвоение своего рода «промежуточного» явления, ставшего для последующего времени образцовым. В иконописи совершенно определенной является адаптация византийского эталона, иногда прослеживаемая с редкой очевидностью. Труднее это обнаружить в общем характере церковного интерьера. И все же, как представляется, существующие деревянные Преображенская и Покровская церкви на острове Кижи позволяют в этом плане сделать некоторые конкретные наблюдения.

Интерьер русского храма невозможно представить без иконостаса, в течение столетий развившегося из византийской алтарной преграды. Классический тип русского иконостаса, оформившийся на рубеже XIV–XV вв., четырехъярусный, хотя в начале XVI в. еще добавляется праотеческий ряд. Если праздничный ярус в Византии помещали под архитравом, то на Руси его стали располагать выше, над деисусным, и этот порядок сохраняется до середины XVII в. Образование местного яруса началось еще в процессе эволюции алтарной преграды в Византии, где четко обозначилось и местонахождение икон Христа и Богоматери. Но в целом вариативность сюжетного состава остается распространенным явлением, в том числе и в русской практике, особенно – в северных провинциях.

Внутреннему убранству церквей Кижского погоста посвящены специальные исследования, осуществленные на основании архивных источников и, следовательно, позволяющие представить предысторию ныне существующих ансамблей. «В состав убранства кижских церквей, – пишет В. Г. Платонов, – входили дошедшие до нашего времени иконы второй половины XVI – раннего ХVII в.: “Покров”, “Никола, с житием”, “Cпаc Смоленский”, два деисуса – полнофигурный и оплечный. В общей сложности от этого периода сохранилось 17 произведений. В XIX–XX вв. все они находились в Покровской церкви и упоминаются в описях ее убранства с 1826 г. (более ранние описи отсутствуют). Есть, однако, основания для предположения, что некоторые иконы первоначально были созданы для иконостаса Преображенской церкви.

К этому выводу приводит анализ данных писцовой книги 1628–1629 гг. – самого раннего источника, в котором содержатся описания иконостасов в церквях Обонежья». Подобное перемещение могло быть обусловлено различными причинами. Отметив икону Покрова, исследователь резонно замечает, что «по своей иконографии кижский “Покров” принадлежит к группе икон XVI–XVII вв. новгородского и северного происхождения, для которых характерны многофигурная композиция и развитый архитектурный фон», что отдаляет их от древнего извода. Деисусный чин из Покровской церкви, включавший не менее 11 фигур, обнаруживает новые для Обонежья стилистические особенности, как и оплечный частично сохранившийся деисус рубежа ХVI–XVII вв., позволяющий говорить о воздействии московского искусства на иконопись Севера. Заметил исследователь и то, что «знакомство работавших в Кижах мастеров с современным им искусством выявляется и в системе пропорциональных соотношений между ярусами иконостаса», с доминирующими крупноформатными иконами деисуса Преображенской церкви, тогда как «иконостас Покровской церкви в этом смысле ближе к решениям развитого XVI в.». Активное восприятие местными мастерами тенденций развития иконописи второй половины ХVI и начала ХVII в. с наступлением нового этапа уже не имеет прежнего значения.

По данным писцовой книги 1628–1629 гг., в Преображенской церкви существовал иконостас из четырех ярусов, с расположением праздничного над деисусным, завершавшийся иконой Спаса Нерукотворного. Существующий ныне – 1770 г., с таким же количеством рядов икон, но с несколько иным порядком их расположения. Разумеется, отличается и сюжетный состав нижнего ряда, первоначально имевшего в правой части изображения Преображения, Воскресения, Покрова и Рождества Богородицы, а в левой – Богоматери Одигитрии, Троицы (Отечества с деяниями), Спаса Вседержителя и Пророка Ильи с деяниями. В Покровской церкви был трехрядный иконостас, тоже с праздничным ярусом выше деисусного; в местном ряду справа от царских врат находились иконы Покрова и Николы с житием, а слева – Богоматери Одигитрии. В ныне существующем xраме, как известно, четырехъярусный иконостас, с праздничным рядом ниже деисусного. В приведенных перечнях нельзя не заметить порядок расположения икон местного ряда, несколько отличающийся от общепринятого. Не обусловлен ли он оказавшимся составом икон различного происхождения? Нестабильность сюжетного репертуара этой части иконостаса могла иметь разные причины, включая замену прежних икон новыми, вкладными. Такая тенденция, правда, прослеживается преимущественно в монастырских соборных храмах.

Судьба иконостасов Преображенской и Покровской церквей на острове Кижи явилась предметом тщательного изучения, с привлечением архивных источников. По описи Преображенской церкви 1830 г., количество икон в иконостасе достигает 104, в том числе в пророческом ряду – 32, в праздничном – 30, в деисусном – 29. Каждый из этих рядов предельно расширен за счет включения дополнительных фигур, а также композиций, в том числе, строго говоря, не входящих в состав традиционно считаемых праздничными. Причиной тому послужила чрезвычайно увеличенная протяженность иконостаса, занявшего кроме собственно алтарного пространства, которое он отделяет, еще сопредельные стены, две из которых служат принадлежностью восьмерика. Случай не беспрецедентный, но все же довольно редкий даже для Русского Севера.

Среди 12 икон местного ряда: храмовая Преображения («со страстями на полях»), возможно из сгоревшей в 1694 г. постройки; Спаса Нерукотворного (с клеймами); Покрова (с чудесами); Живоначальной Троицы (с бытием); пророка Ильи (с житием); Воскресения Христова; великомученика Георгия; преподобных Зосимы и Савватия (с житием); Богоматери Одигитрии; Николы Чудотворца (с житием); Успения Богородицы (с житием); Собора Богородицы (с чудесами). В этом перечне самые почитаемые изображения. Заслуживает внимания и подбор святых, в котором из русских лишь преподобные Зосима и Савватий Соловецкие. Вряд ли можно сомневаться, что в формировании иконографического репертуара сказался местный фактор с его аграрной составляющей. Общая традиция оказалась не нарушена, но лишь дополнена.

Что касается иконостаса Покровской церкви, то его верхние три яруса укомплектованы иконами конца ХVII в. – времени сооружения самой церкви, обычно датируемой 1764 г. На их иконографию и стиль явное воздействие оказала московская художественная традиция, причем на том ее историческом этапе, который относится к середине ХVII в. Наиболее ярким ее выражением служит датируемый указанным временем сохранившийся иконостас Спасо–Преображенского собора Новоспасского монастыря в Москве. Именно его общая схема и основные элементы в Кижах были интерпретированы с неизбежными упрощениями и с учетом ограничения по высоте, обусловившего предпочтение погрудному варианту пророческого ряда.

Соответственно, из сказанного можно заключить, что понятие традиции применительно к оформлению храмов Кижского погоста заключает, скорее, следование получившему в течение второй половины XVII в. явлению, чем воспроизведение древнего образца. Работавшие над выполнением икон для кижских храмов мастера конца XVII и первой половины XVIII вв. столь же определенно были ориентированы на московские оригиналы, но при этом интерпретировали последние с учетом местных эстетических вкусов. Ярким примером того может служить находившаяся в Никольском приделе Покровской церкви икона конца XVII в. «Отечество со страстями», ныне хранящаяся в Челябинске.

Весьма своеобразно преломилась византийская схема купольной росписи в северных перекрытиях «небом». Такое же «небо» существовало и в Преображенской церкви Кижского погоста, возобновленное в 1759 г, представленное теперь лишь на фотоснимках.

Церковный интерьер живет своей естественной жизнью, сохраняя старое, унаследованное от предшествующего времени, и соединяя его с тем, что вносится постепенно, поэтапно, по самым различным причинам. Часть привнесенного органично включается в ансамбль, что–то из сделанного в угоду моде выглядит диссонансом. Кижские церкви, к счастью, отличаются своим убранством, которое сочетает строгость и красоту. Профессиональное искусство уживается с проявлениями народного вкуса, главным образом в росписи брусьев иконостаса. Резьба иконостаса Преображенской церкви служит свидетельством не только состоятельности, но и стремления заказчика украсить храм достойно. О том, как это осуществлялось, свидетельствуют недавно введенные в научный оборот письменные источники.

В заключение остается сказать, что хотя традиция и продолжала определять общую типологию оформления храмов, его характер последовательно отражал явления нового времени, как бы внося определенные поправки. Обычно тон задавала столица. Образцовым считалось внутреннее убранство знаменитых соборов Московского Кремля, а также построенного в 1645–1647 гг. собора Новоспасского монастыря, процветание которого начинается с восшествия на престол Михаила Романова. Несколько десятилетий нужны были для того, чтобы новое направление достигло далеких Кижей.

Источник: Рябининские чтения – 2015. Материалы VII конференции по изучению и актуализации культурного наследия Русского Севера // Отв. ред. – доктор филологических наук Т.Г. Иванова. Музей-заповедник «Кижи». Петрозаводск. 2015

По материалам статьи: Пуцко В.Г. (г.Калуга) «Вопрос традиции в оформлении храмов Кижского погоста» на сайте музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru

https://kizhi.karelia.ru/library/ryabininskie-chteniya-2015/1538.html

Издревле на о. Кижи, как в центре погоста-округа, находились главные церкви погоста. Строительство и ремонт церквей велись на средства и стараниями кижских прихожан-землепашцев. Крестьянская община нанимала артель плотников, следила за добропорядочностью мастеров, а в нужное время помогала мастерам рабочей силой, крестьяне на свои деньги приобретали и дарили все необходимое для богослужения и благоукрашения храмов. Поэтому и писали царевы писцы, что «...в церквах образы и свечи и книги и ризы и сосуды и паникадила и на колокольне колокола и все церковное строение приходцкое, тое волости крестьян». 

По богатству церквей судили о зажиточности, «справности» прихожан. Документы XIX-XX вв. дают возможность представить себе, какие пожертвования и кто делал в кижские храмы. Через о. Кижи пролегал путь паломников в Соловецкий монастырь. Еще в XVIII в. Яков Мордвинов обстоятельно описал этот путь, проходивший через Клименецкий монастырь и Кижский погост и далее на Кузаранду и Повенец. Проезжающие паломники жертвовали и на Кижские храмы - в Покровской церкви на аналоях были пелены и одежды пожертвованные: «...разными благодетелями во время проезду с Соловецкого монастыря в разное время».

В 1847 г. в храм «безвестными благодетелями» были пожертвованы одежда для плащаницы и две пелены к ней, пелены к иконе «Спаса Всемилостивого», а кроме того, в разные годы этим же путем поступили в качестве пожертвования облачения для священнослужителей. Зачастую крупные вклады в храмы Спасо-Кижского погоста делались группой людей. Так, в 1814 г. к иконе «Спаса Всемилостивого» в Преображенской церкви была пожертвована: «...риза... серебряная 84 пробы чеканной работы, позолоченная, весом 13 фунтов, работана в С.-Петербурге в 1814 г. на сумму доброхотных дателей, плачено 2 тыс. руб.». В качестве сравнения: стоимость двухэтажного богатого дома в Кижской волости в середине XIX в. была 600 руб. серебром.

Для поддержания самих зданий Кижских храмов постоянно требовались средства, которые получали за счет продажи натуральных приношений и пожертвований. Их традиционно собирали в пасхальную неделю после молебнов во время обхода деревень настоятелем прихода. В опубликованных В. А. Гущиной и Б. А. Гущиным документах среди пожертвований прихожан чаще всего упоминаются хлеб зерновой и печеный, холсты, полотенца, платки, ленточки, «разные привесы крестиков к иконам», шерсть.

Вырученные от продажи части этих даров деньги шли на окраску Покровской и Преображенской церквей, на ремонты церквей, на украшение храма, на позолоту иконостаса Преображенской церкви, на перекрытие кровли. На эти же работы тратились и денежные пожертвования, внесенные «разными лицами».

В начале XX в. на позолоту иконостаса Преображенской церкви и ремонтные работы в Покровской церкви большая часть средств была пожертвована именно благотворителями. Из затраченной суммы в 3806 руб. 50 коп. благотворителями было пожертвовано 3194 руб. и только 612 руб. взято из церковной казны.

В 1903 г. на 718 руб. 49 коп. пожертвований в Покровской церкви были исправлены полы, «иконостас и прочие киоты», оштукатурены стены и потолки, в алтаре сделана изразцовая, а в трапезной - две железные печи. Иконы в иконостасе и в храме были исправлены на средства прихожа.

Сбор средств на поддержание церквей велся не только среди крестьян окрестных деревень, но и в столице, где жили выходцы из кижского прихода: «...Пожертвовано некоторыми проживающими в Санкт-Петербурге разными лицами из прихожан на благоукрашение Преображенской церкви 203 руб. 40 коп.».

Для сбора крупных сумм благотворительных пожертвований часто прибегали к подписным листам. В 1882 г. «ввиду необходимости позолотить иконостас Спасо-Преображенской церкви» причт и прихожане пришли к выводу, «...что по громадности обозначенного иконостаса, местными средствами исправить оный нет никакой возможности, а потому необходимо прибегнуть к помощи посторонних благотворителей и просить Епархиальное Начальство о выдаче пригласительного листа на имя крестьянина деревни Волкостров Ивана Павлова Никонова, проживающего приказчиком у купца Капустина и изъявившего свое усердие принять свое посильное участие в приглашении лиц ему известных на пожертвование Храма Божия... усердием которого собрано 183 руб. 30 коп. сер. и представлено в церковь в конце года».

Документы церковных приходных книг сохранили имена крестьян, которые делали крупные и небольшие вклады. Многие из этих вкладов были сделаны столичными купцами и мещанами, выходцами из Кижской волости. Среди посадских людей Кижской волости еще в 20-х гг. XVIII в. значился Елизар Федосеев Ольхин со своим восьмилетним сыном Василием. Позднее Е. Ф. Ольхин стал олонецким купцом (так он поименован в завещании его сына Василия), а сам Василий Елизарьевич Ольхин в 1742 г., после смерти отца, переписался в купечество 1 гильдии Санкт-Петербурга и стал одним из богатейших негоциантов столицы.

Видимо именно Василий Ольхин, в память о родителях, пожертвовал в Преображенскую церковь: «...Священные сосуды: двои... серебряные... неизвестно в каком году умершим Санкт-Петербургским купцом Ольхиным с написанием его имени (Елиазара и Епистимии), а в 1820 г. вызолочены наследниками того Ольхина...» Василий Ольхин в столице был «бумажной и перловых круп, картонной фабрик и ластовых мореходных судов содержателем», а также поставщиком рыбы ко двору императрицы Елизаветы Петровны и устроителем первых садков в Санкт-Петербурге.

С 1759 г. В. Ольхин стал содержателем нескольких петербургских мостов. Один из них, известный до сих пор - Тучков мост, он построил совместно с тремя другими петербургскими купцами. 22 декабря 1758 г. вышел сенатский указ, который гласил, что купцам Василию Ольхину и товарищам его Ивану Яковлеву и Абраму Тучкову «объявленные в Санкт-Петербурге через реки три моста... отдать в вечное и потомственное содержание». Имя последнего из купцов, который выделил больше средств на сооружение переправы, чем его товарищи, и закрепилось за мостом через Малую Неву. В XVIII в. это был самый длинный петербургский мост - 900 метров. Тогда он носил название Никольский и был деревянный.

В. Е. Ольхин на Кижском погосте начал строительство каменной церкви, но ее здание было возведено только до окон, когда скончался благотворитель. По его завещанию при условии, что местные крестьяне продолжат строительство, Ольхин жертвовал еще 100 рублей, но прихожане не закончили работы. В настоящий момент внутри ограды погоста с южной стороны Покровкой церкви видны только остатки фундамента храма. Похоронен практически весь род купцов Ольхиных на Лазаревском кладбище в Александро-Невской лавре Санкт-Петербурга. В 1875 г. представитель крестьянской ветви рода Ольхиных – Михаил Евсеев Ольхин, проживавший в бумажной лавке в С.-Петербурге, «пожертвовал в Покровскую церковь образ св. Архистратига Михаила с большим ореховым иконостасом, украшенный резьбой и позолотой (стоит не менее 200 руб.)».

В 1818 г. Преображенской церкви подарен колокол (1 пуд, % фунта 3 четверика). Даритель - петербургский купец Родион Никулин «со товарищи», родом из деревни Грузиловская (Телятниково). В 1821 г. им были пожертвованы в храм Преображения к иконе Спаса Всемилостивого «...лампада малая серебряная стоящая 100 руб. и... ризы парчовые стоят около 400 рублей». В 1824 г. он жертвует «ризы голевой парчи на зеленом бархате…» и «пояс парчи с золотыми травами». 

В 1834 г. купчихой Никулиной в Покровскую церковь была пожертвована «на престол одежда и покров голевой парчи» и стихарь дьяческой. В 1843 г. в Покровскую церковь этой же купеческой семьей были пожертвованы: «ризы парчовые на голубом бархате», «епитрахиль парчи золотой с сребряными травами», епитрахиль «парчевая голубого бархату», «стихарь парчовой на голубом бархате», пояс «парчевой», «орарь парчевой на голубом бархате».

В 1859 г. в Преображенскую церковь купцом Никулиным, имени не указано, были пожертвованы сшитые из «золотистой парчи» священнические ризы, парный епитрахиль, поручи, дияконской стихарь и к нему парный орарь. Первый вкладчик Родион Васильевич Никулин еще в 1795 г. был переписан вместе с отцом в мещанское сословие столицы. Дела его отца Василия Тимофеева Никулина в столице, видимо, пошли хорошо. К 1809 г. он стал купцом 3 гильдии и имел собственный дом в Московской части, на левом берегу Фонтанки на Троицкой улице. Род занятий купцов Никулиных в Петербурге пока определить не удалось, тем не менее, согласно Адресной книге 1822 г. вдова Василия Тимофеева, отмеченная среди купцов 3 гильдии, после смерти мужа продолжала жить в том же доме на Фонтанке и содержала торговую, т.е. общественную баню.

С отъездом Василия Тимофеева в столицу в деревне на хозяйстве остался его брат - Иван с сыном Трофимом и внуком Ильей. Продолжая семейную традицию, Илья Трофимов Никулин в 1828 г. переписался из крестьян деревни Потаневщина, куда в свое время переехала его семья, в петербургское купечество. Спустя шесть лет, в 1834 г., прошение на переход в столичное купечество подал и его отец Трофим Иванов Никулин, торговавший «по свидетельству третьего рода». В прошении он сообщал, «что с малолетства... находясь не малое время в городе С. Петербурге у родного дяди его С. Петербургского купца Василия Никулина занимался торговлею и его промыслом». По духовному завещанию дяди ему досталось «в собственность недвижимое его имение в С. Петербурге состоящее и разные при оном торговых заведения».

Летом 2012 г., во время реставрационных работ на Преображенской церкви Кижского погоста, из-под опоры каркаса была вынута надгробная плита с надписью, гласившей: «На сем месте погребено тело раба Божия Санкт Петербургского купца Трофима Ивановича Никулина родившегося в сей Кижской волости в деревне Потаневской. Прибыл он из Санкт Петербурга сюда на родину в мае месяце 1835 г., а скончался 22 сентября того же года на 51 г. от рождения». На обороте плиты поминальная надпись его дочери Февронии, похороненной вместе с отцом.

В 1844 г. зять Трофима Никулина Симеон Акинфов после смерти своей жены Февронии переписался в Петербург вместе со своими сыновьями Федором и Николаем. В адресной книге Санкт-Петербурга за 1868 год упомянут Никулин Николай Семенович, купец 2 гильдии. Скорее всего, это внук Трофима Иванова Никулина, сын Семена (Симеона) Акинфова. Тем самым пожертвования в храмы вносили несколько поколений этой семьи.

Перед иконой «Всемилостивый Спас» в Преображенской церкви стоял «подсвечник большой медный посеребренный, пожертвованный С.-Петербургским мещанином Корнилом Семеновым Круговым», который до 1818 г. был крестьянином д. Окуловская (Наволок).

В документах 40-60-х гг. XIX в. часто упоминается в качестве дарителя крестьянская вдова Татьяна Гавриловна Кругова - жена племянника Корни- ла Крутова. В 1860 г. она пожертвовала в Покровскую церковь великопостные одеяния: «Священнические ризы чернаго плису..., таковую же епитрахиль, препоясание такое же парное, дьяконовский стихарь тоже парный черного плису, орарь таковой же парный», а в 1849 г. - парчовый покров на престол и шелковые одежды на жертвенник в Никольский придел. В 1862 г. на престол в Преображенскую церковь ею была пожертвована парчовая риза. Помимо этого, она делала и денежные вклады. В 1862 г. «...на поправку Покровской церкви... 100 руб. серебром», а в 1889 г. «...на окраску Покровской церкви, на поминовение мужа ее 20 руб.».

Следует отметить, что дары «на помин души» неоднократно встречаются в документах. Так, в 1856 г. в Покровскую церковь поступила напрестольная одежда, «...сшитая из пожертвованого парчевого покрова... по умертвию кр. Антона Максимова Ошевнева». Этим крестьянином была в свое время пожертвована в ту же церковь «...плащаница писанная на полотне самой высокой работы», которая сейчас хранится в фондах музея «Кижи».

Одними из самых богатых и успешных жителей Кижской волости, которым удалось проявить себя как предприниматели в столице, была крестьянская семья Симеоновых из деревни Шлямино на о. Волкостров. Мирон Егорович Симеонов еще мальчиком уехал в Петербург, где впоследствии стал купцом, имел недвижимость (три доходных дома) и жил в своем собственном доме, расположенном на ул. Газовой Петербургской стороны, недалеко от Каменноостровского проспекта и набережной реки Карповки. По его заказу в 1908 г. на заводе сыновей Порфирия Ивановича Оловянникова в г. Ярославле был отлит колокол «для церкви Преображения Спаса».

До Великой Отечественной войны, согласно материалам архива Л. Петтерссона, на колокольне Спасо-Кижского погоста висел еще один колокол, отлитый в 1812 г., на котором была отлита надпись: «...усердием прихожан Гаврилы Жаренникова и Якова Дехтярева, усилиями прихожан и добровольных дарителей, а именно по инициативе Белозерских мещан Ивана и Михаила Михайловичей Грешниковых». Первый из этих дарителей происходит из деревни Жарниково, а второй - из деревни Кургеницы.

В сентябре 1858 г. было «...получено из С.-Петербурга от крестьян Кижского прихода дер. Телятниково Матвея Яковлева Вавилина и дер. Кижского острова Северного конца Ивана Васильева Морозова, присланные ими в Спасо-Преображенскую церковь иконостас с иконою Успения Божией Матери, поставленный за левым клиросом, стоящий ценою около 150-ти рублей серебром». Это был резной золоченый киот, составлявший пару киоту с иконой «Спас Всемилостивый», который стоял у правого клироса. Годом ранее Матвей Вавилин прислал из столицы в Преображенскую церковь «...3 подсвечника, один из них выносящий, а два больших и в них по фарфоровой свечи большой. Подсвечники медные посеребренные, весу в них около пуда».

В самом конце XIX в. очень крупное денежное пожертвование на храмы на общую сумму 1000 рублей внесла вдова Степанида Андреевна Морозова. Дом, в котором жила семья Морозовых на о. Кижи, простоял до 50-х гг. XX в. и был одним из самых больших и богатых крестьянских домов округи. 

Из крестьян Кижской волости, сделавших много крупных пожертвований на храмы в 50-60-х гг. XIX в., упоминается семья Ивана Гавриловича Чиворова из деревни Пустой Берег. Среди вкладов этих крестьян перечислены: «Святое Евангелие в серебряном окладе на красном бархате... 120 руб. серебром», напрестольный посеребренный крест с финифтью, «священические парные парчевыя ризы», «дьяконский стихарь с орарем такой же парчи» (в память по матери), «...образ преподобного Сергия Радонежского в серебряной ризе» с позолоченными венцами в киоте, «дароносица с сосудцами посребренная, потир и лжица внутри позлащенные», «хоругви писаны на злате», «воздуха бархатные на золоте», «лампадка серебряная пробная» и среди этих дорогих даров – «полотенце холстовое, по концам вышито разными бумагами». Деда вкладчика - Мосея Алексеева Чиворова, как участника знаменитого Кижского восстания 1769-1771 гг., вместе с другими сослали в Тобольскую губернию. Он был единственным из всех подследственных, вернувшимся с каторги в 1782 г.

В 1865 г. крестьянин деревни Воробьи Акакий Стафеевич Воронцов прислал из Санкт-Петербурга в Преображенскую церковь целый набор священных предметов, выполненных из меди и посеребренных: напрестольный ковчег с финифтью, дароносицу, напрестольный крест, украшенный финифтью, венцы с финифтью, водосвятную чашу и кадильницу. Этот крестьянин был одним из самых богатых в Кижской волости, имел сойму для перевозки скота и разного груза. Согласно местному преданию, А. Воронцов на свои деньги возвел в родной деревне часовню во имя великомучеников Кирика и Иулитты и подарил ее односельчанам.

Далеко не все имена крестьян-вкладчиков были упомянуты в этой статье. Для кижан храмы Спасо-Кижского погоста были и остаются символами их духовного единства. Со всеми своими радостями и горестями шли они к своим храмам. Именно кижским крестьянам наша культура должна быть признательна, поскольку их старанием и усердием храмы на острове Кижи были созданы, сохранены и теперь являются одним из ярких национальных символов нашего Отечества.

Источник: Изучение и актуализация традиционной культуры (к 50-летию музея-заповедника «Кижи») (Кижский вестник. Выпуск 16) // Ред.-сост. кандидат исторических наук И.В. Мельников. Музей-заповедник «Кижи». Петрозаводск. 2016.

По материалам статьи: Воробьева С.В. (г.Петрозаводск) «Крестьянские вклады в церкви Спасо–Кижского погоста XVIII–XX вв.» на сайте музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru

https://kizhi.karelia.ru/library/vestnik-16/1762.html

«…Кижский погост - одно из древнейших русских поселений Заонежья - сохранил до наших дней две церкви, принадлежащие к числу наиболее значительных созданий русского деревянного зодчества.

Первая из них, Преображенская, построенная в 1714 г., имеет вид восьмерика с четырьмя прирубами, увенчанного двадцатью двумя главами, восемь из которых расположены над прирубами (по две над каждым), одна - над дополнительным пятистенным прирубом алтаря, восемь - над бочками, завершающими каждую грань восьмерика над повалом, четыре на втором, меньшем восьмерике, и последняя, поднятая на третий восьмерик, завершает всю церковь. На диагональных гранях восьмерика, на уровне верхних бочек, покрывающих прирубы, сделаны декоративные кокошнички из досок. С запада к церкви примыкают паперть и красивое двухмаршевое крыльцо с резными столбами и резными балясинами перил. Внутри интересен потолок «небом» с балками, украшенными росписью, и трехстенный иконостас (ХVІІІ в.). Наружная тесовая обшивка стен и покрытие бочек и глав железом поздние (в Государственном этнографическом музее в Ленинграде есть модель этой церкви, не обшитой и с покрытием глав и бочек лемехом).

Была обмерена акад. арх. Л. В. Далем (чертежи в музее ВАХ) и позднее - арх. П. Д. Барановским. Вторая церковь - Покровская 1764 г. - представляет четверик с пятистенным алтарем с востока и трапезной с запада; на повал четверика поставлен более широкий восьмерик, также заканчивающийся повалом. На невысокой кровле восьмерика расположены девять маленьких восьмеричков (один в центре и восемь по углам), несущих главы на круглых шеях; десятая глава увенчивает бочку, покрывающую алтарь. Церковь обшита тесом, но сохранила лемеховое покрытие глав и бочки алтаря и тесовое на курицах и потоках трапезной. Обмерена арх. Л. Р. Сологубом. Чертежи хранятся в музее ВАХ.

Отдельно стоящая шатровая колокольня, построенная в 1874 г. на месте старой, является приблизительным воспроизведением последней. Некоторое представление о старой колокольне дает рисунок VІІІ из «Путешествия по Онежскому и Ладожскому озерам» Н. Озерецковского (СПб., 1792), где можно видеть также старую ограду погоста с башенками и декоративные фронтончики, украшающие восьмерик Покровской церкви…»

Источник: Забело С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. - М.: Государственное архитектурное издательство Академии архитектуры СССР, 1942, стр. 173

Русское деревянное зодчество. Забелло С.Я., Иванов В.Н., Максимов П.Н. 1942 | Библиотека: книги по архитектуре и строительству | Totalarch

Впервые деревянная ограда Кижского погоста была зафиксирована на гравюре Р. Зотова «Вид Кижинского погоста с западной стороны от пролива Онега озера…», датируемой 1785 г., когда состоялось путешествие академика Н.Озерецковского, в ходе которого он посетил остров Кижи.

Следующие сведения об ограде относятся к 1799 г. – ко времени заключения Договора мещан Новгородской губернии города Валдая с «головой Захарьевым… и всеми крестьянами Петрозаводского уезда Толвуйского погоста»: «Мы Терсковы с товарищи Толвуйского погоста около двух церквей (взялись) сделать из дикого булыжного камня ограду… фундамент на голой земле. Дыры каменные защебнить. Брать для кладки каменья, где подсобно будет в будущем 1800 году». Предусматривалось «в 1800 лето с приуготовленного нами сделанного кирпича и обожжением нашим же при церкви Преображения Спаса при ограде выкласть четвери ворота шириной от столба и до столба по 4 аршина, вышиной просвета 4 с половиною, а верх выкласть сводом круглым в 4 кирпича…»

Таким образом, документы конца XVIII в. зафиксировали два типа ограды: деревянную и каменную (из дикого булыжного камня) с кирпичными воротами. Неизвестно, что явилось причиной для замены деревянной ограды на булыжную. Интерес представляет следующее упоминание из первого Договора: «фундамент (сделать. – В.Г.) на голой земле». Из этого следует, что деревянная ограда не имела высокой каменной кладки, а ограда из дикого камня не имела деревянной надстройки, обеспечивая более полный обзор Кижских церквей от самой «пошвы».

Более детальные данные об ограде выявлены из более поздних архивных документов. Наличие «свечной лавочки» отмечено в документах 1816 г.: «выдано на устроение свечной лавочки 15 рублей». К сожалению, не указано место ее расположения (в ограде или в церковном помещении). В документе, ориентировочно датируемом «после 1832 г.», об ограде сказано следующее: «Ограда около сих церквей каменная, складена из дикого камня искусным образом, вышиною 2 1/8 аршина в длину,. для входа в оную с 4-х сторон находятся 4 ворота».

Об ограде имеются значительно более поздние сведения, относящиеся к 1892 г.: «Ограда церковная есть, в которой имеется кладбище для предания умерших тел земле, особо отведенных вне селений кладбищ нет, при ограде находится сторожка для караула».

Из документов за 1900 г. узнаем, что «Макар (Александров) Григорьев из деревни Медные горы Толвуйского уезда обязуется построить около Кижской церкви дом, в котором была бы караульная комната для церковного караула, комната для школьного учителя длиной 7 саженей и шириной 3½, сделать шесть дверей, из которых 1 щитовая дверь, 10 окон, 20 рам, покрыть всё слегами, построить помост с навесом. Все за 260 рублей». В 1901 г. крестьянин деревни Середка Михаил Афанасьев «пожертвовал для прихода в церковную ограду железные двери стоимостью 180 рублей». В 1906 г. подтверждается наличие сторожки для караула («при ограде находится сторожка для караула»).

Значительный интерес представляют следующие сведения: «В приходе находятся три церковные школы: первая в Кижском погосте при церкви открыта в 1899 году, в ней учащихся мальчиков 11 и девочек 4. Законоучитель один местный протоиерей и учительница одна, окончившая курс в Никольском детском приюте, получает жалование 240 рублей в год». Школа помещается в выстроенном в 1890 г. доме совместно с «церковной сторожкой, отделенных большим коридором».

В 1936 г. сообщалось, что одна из комнат церковной сторожки была занята с 1932 г. кижским сельпо под склад для хранения разных товаров, в том числе картофеля и овощей. До использования помещения сельпо комнату занимала около трех лет семья колхозника. В первой половине церковной сторожки, «находящейся в ограде церквей», обращенной на восток, проживал сторож.

В Акте обследования памятника архитектуры от 7 сентября 1945 г., составленном архитекторами А.Н. Буйновым, И.К. Рыбченко (Москва) и председателем Кижского сельсовета А.Т. Власовым, зафиксировано, что «часть ограды в виде ворот металлических и калитки сохранилась».

2 октября 1945 г. СМ К–ФССР Постановлением №604 «О состоянии охраны памятников архитектуры в К–ФССР» территория Кижского погоста была объявлена заповедником, границы которого определялись имеющейся в натуре каменной оградой. Предусматривалось установить особый режим охраны. В целях сохранения Кижского архитектурного ансамбля, представляющего исключительную ценность, Постановлением СМ К–ФССР №604–р от 2 октября 1945 г. на территории Кижского погоста в связи с организацией заповедника было решено «обнести весь погост по контуру существующей каменной ограды колючей проволокой, дабы прекратить свободный доступ на кладбище и в церкви». Председателю Кижского сельсовета тов. Максимову было указано «сторожку при входе на кладбище ни для каких нужд сельсовета не занимать».

Приказом №843–а Комитета по делам Архитектуры при СМ СССР от 25 ноября 1947 г. ансамбль Кижского погоста был включен в особый список памятников архитектуры общесоюзного значения и подлежал особому надзору Главного Управления по охране памятников Комитета, и все мероприятия по охране, исследованию и реставрации могли осуществляться при согласовании и разрешении Главного Управления. Постановлением №461 СМ К–ФССР от 11.06.1948 г. все памятники были переданы по Списку, приложенному к Постановлению, под охрану исполкомов райсоветов депутатов трудящихся. Тогда же была утверждена инструкция об учете и охране памятников зодчества. Но и в 1949 г. продолжаются разговоры об установке соответствующей охранной зоны.

По описанию архитектора А.В. Ополовникова 1949 г., ограда Кижского погоста расположена примерно в 50 м от старой пристани, представляет многоугольник неправильной формы, сложена из дикого камня, имеет общую протяженность по периметру около 300 м. С запада ограда имеет кирпичные ворота. Весь участок, заключенный в ограду, представляет собой старое запущенное кладбище с неровным рельефом.

С 1 июля 1950 г. Управление по делам архитектуры при СМ К–ФССР для посещения Кижского архитектурного ансамбля посторонними лицами ввело пропуска, выдаваемые Управлением. В обязанности сторожа Маньшина Никиты Григорьевича входила проверка пропусков и контроль за пребыванием на территории памятника только в указанное в пропуске время. Сторож обязан был вести регистрацию пропусков, записывая номер пропуска, фамилию посетителя и время его пребывания на территории памятника. Согласно Положению о Государственном Архитектурном заповеднике на погосте Кижи в состав заповедника ограда не включена. Положение разработано и утверждено в 1950 г.

В июле 1950 г. Управление по делам архитектуры издало указ «о прекращении посещений посторонними лицами соборов в Кижах до открытия заповедника». Сторожу Кижей – Маньшину – сделано последнее, строгое указание «о несовместимости его религиозных настроений с работой по охране памятников архитектуры» Через десять лет, в 1955 г., Актом обследования было отмечено, что «…вход, а также ограда из проволоки портят впечатление от церквей» (Акт обследования Покровской церкви от 2 июля 1945 г. Составители: Мечев М.М. (г.Москва), Маньшин Н.Г., сторож).

Вскоре был подготовлен «Проект реставрации ограды Кижского погоста» московским архитектором А.В.Ополовниковым. Отчет о переустройстве ограды был подготовлен им в 1957 г. В то же время была произведена «планировка грунта на месте разобранной сторожки, удаление культурного слоя земли, разборка кирпичной арки старого входа» и т.п. (Ведомость переходящего объема ремонтно–реставрационных работ по восстановлению и реставрации входа и ограды Кижского погоста. Петрозаводск, 27 января 1957 г.).

В 1956 г. Управление по делам архитектуры при СМ К–ФССР обратилось к академику И.Э.Грабарю, директору Института истории и теории искусств при АН СССР, за оказанием научно–методической помощи – дать заключение научно–методического совета по реконструкции входа в ограду погоста.

Расположенная рядом с существующим позднейшим входом деревянная сторожка была признана пожарной инспекцией опасной для сохранности памятников Кижского погоста, и, кроме того, она «стала уже совершенно непригодной для жилья, т.к. углы и стены в ней сгнили, что грозит падением сруба и кровли». Принимая во внимание, что восстановление дома сторожа на старом месте недопустимо, а поздний вход в ограду (кирпичная арка с железной решеткой фабричного изготовления) не представляет собой архитектурно–художественной ценности, Управление предложило «…на месте дома сторожа и нового входа поставить деревянные ворота и часть ограды, вывезенные с Ильинского погоста или точно скопированные с них». Автором проекта реставрации являлся московский архитектор А.В.Ополовников. До согласования проекта реставрации ограды и входа на научно–методическом совете вопрос об их восстановлении оставался открытым.

Выбор аналогов для реконструкции ограды представлял затруднение, так как были известны только два подобных сооружения, сохранившиеся к этому времени: в Водлозерско–Ильинском погосте Пудожского района и в Почезерском погосте Архангельской области. Обе эти ограды стали аналогами ограды для Кижского архитектурного ансамбля. Кроме того, гравюра XVIII в. в книге Н. Озерецковского подтвердила правильность выбора.

В июне 1958 г. была создана Комиссия, в состав которой вошли видные специалисты и ученые страны. Комиссия решила признать обоснованным и интересным воспроизведение утраченной рубленой ограды, являющейся копией недоступной для туристов и единственной уцелевшей ограды Водлозерско–Ильинского погоста в КАССР (и второй в СССР). В конце 1958 г. было принято решение о восстановлении деревянной, рубленой ограды с устройством резной калитки восточного входа в ограду. К 1959 г. «восстановление ограды вокруг погоста, исключая башню, на которую нет проекта, окончено».

Во время возведения ограды разразилась основательная полемика в ее необходимости. Оппоненты не желали видеть Кижский архитектурный ансамбль лишь частично: они предпочитали воспринимать его в полном виде, с первых венцов церковных срубов. В 1962 г. специалисты Центральной научно–реставрационной мастерской Госстроя РСФСР предприняли археологическую разведку с целью поиска первоначальной ограды самого погоста. «Никаких следов деревянной ограды не было найдено. Предположительно… ограда могла проходить несколько западнее, видимо, как под нынешней каменной оградой».

В 1980 г. в результате археологической разведки на территории Кижского погоста с южной части Покровской церкви были «обнаружены остатки фундамента, совпадающего с канонической планировкой церкви: ясно выделены алтарная часть – помещение собственно церкви и трапезная». Контуры фундамента хорошо просматриваются по очертаниям юго–восточной части ограды Кижского погоста. Интерес представляет то, что существующая ограда погоста «частью своей легла по фундаменту, не имеющему никакого отношения к древней ограде. На это же указывает выступ на южной оконечности восточной стены погоста; он совершенно не объясним с точки зрения «архитектуры стены», но, будучи включен в план фундамента, явственно выступает как апсида в алтарной части прилагаемого храма».

Казалось бы, ничем не объяснимые резко угловатые уступы ограды с юго–восточного угла и прямая линия с южной стороны ограды, непосредственно примыкающая к этому угловому изгибу, начинают «проясняться». Сложная конфигурация погостской ограды на данном участке обусловлена формой фундамента церковного сооружения довольно крупного размера. На рисунке хорошо видно, что юго–восточная часть булыжной ограды (фундамент церкви) скреплена известковым раствором, тогда как остальная часть ограды сложена всухую.

Эти сведения подтвердили данные из экспедиционного отчета сотрудников музея «Кижи» В.А. и Б.А. Гущиных, зафиксированные в 1967 г. Во время беседы со старейшим жителем деревни Боярщина, расположенной напротив острова Кижи, Егором Григорьевичем Тестенниковым была получена информация о Троицком соборе, фундамент которого хорошо просматривается на территории кижского кладбища с южной стороны Покровской церкви: «Троицкий собор был до окошек сделан, да благодетель помер». Постройка этого собора нами тогда была ошибочно датирована концом XIX – началом XX в.

В августе 1996 г. археологами Карельского научного центра РАН С.И. Кочкуркиной, Т.П. Дмитриевой и И.В. Мельниковым (музей–заповедник «Кижи») был произведен осмотр фундамента. В результате осмотра было зафиксировано, что фундамент церкви, расположенной в юго–восточной части территории погоста, может быть предметом историко–архитектурного исследования. Но, учитывая поздний возраст сооружения (конец XIX – начало XX в.) и то, что в 1980 г. объект уже подвергался археологическому исследованию, дальнейшее его изучение желательно сосредоточить на архивно–библиографических изысканиях.

Вскрытие фундамента с целью его музеефикации для показа туристам признано нецелесообразным вследствие нарушения существующего архитектурно–ландшафтного комплекса Кижского ансамбля, что, естественно, приведет к возрастанию антропогенного воздействия на его территорию. При необходимости для уточнения плана фундамента могут быть применены «щадящие» для памятников методы (магниторазведка), которые не предусматривают раскопочных работ.

Более точные сведения о времени создания данного фундамента на территории Кижского погоста удалось получить лишь недавно, в 1997 г. В результате архивных изысканий научного сотрудника Карельского Государственного краеведческого музея Л.И. Капусты стало известно, что фундамент этой церкви был заложен местным жителем В.Е. Ольхиным до 1786 г. («…на постройку в Петрозаводском уезде в Кижском погосте каменной церкви, под которою капиталом моим фундамент сделан и до окон выкладен и немалое число кирпича было приготовлено, если тамошние крестьяне и обыватели по обещанию ее достраивать будут, тогда от Василия Васильевича (сына Ольхина. – Л.К.) дать на достройку сто рублей или что по усердию можете»). Эта выписка была сделана Л. И. Капустой из Духовного завещания В.Е. Ольхина о строительстве церкви 1786–1788 гг. (известно, что Духовное завещание составлялось дважды – в 1786 и 1788 гг.). Выходные данные Л.И. Капуста решила дать в своей предстоящей публикации.

При наличии новых сведений удалось установить значительно более ранний период начала его возведения (вторая половина XVIII в.), а также узнать инициатора его сооружения. В дальнейшем желательно определить причины строительства каменного собора рядом с недавно построенными деревянными церквами Кижского погоста – Преображенской (1714 г.) и Покровской (1694, 1764), которым к этому времени было всего лишь немногим более 70 лет.

Возможно, что строительство богатого, каменного собора было начато по аналогии с усовершенствованием погоста в селе Анхимово, в котором по соседству с многоглавой деревянной Покровской церковью именно в это время (вторая половина XVIII в.) на месте древней деревянной зимней церкви были возведены пятиглавая каменная церковь и высокая (57 м) каменная колокольня со шпилем.

Остается лишь порадоваться, что осуществление этой постройки не состоялось и Кижский архитектурный ансамбль сохранился без задуманного «благолепного поновления» – усовершенствования, соответствовавшего духу того богатого, но лишенного художественного вкуса и такта времени. Мода на строительство каменных церквей на месте деревянных, не воспринимавшихся всерьез («…деревянные церковные сооружения были и есть временные…») привела к тому, что многие первые деревянные храмы на Руси были уничтожены. Таким образом, контуры ограды Кижского погоста отразили и сохранили следы событий далекого прошлого.

Назначение современной ограды со временем насыщается новыми потребностями в связи с образованием Кижского церковного прихода. В 1987 г. в главном входе ограды было предусмотрено устройство свечных лавок.

В 1995 г. был заключен Договор научно–производственного центра охраны памятников МК РК с музеем–заповедником «Кижи» на использование недвижимого имущества (ограды Кижского погоста) и принятие ее в оперативное управление на десять лет для использования в целях экспозиции. К договору прилагалось свидетельство №604 от 4.11.95 г. Данный договор был заключен на основании Постановления Совета Министров Республики Карелия от 21.07.93 г. №254 и распоряжения Государственного комитета Республики Карелия по укреплению государственной собственности от 31.08.95 г. №371.

В связи с тем, что ограда не входила в состав памятников, подлежащих охране даже на местном уровне, как объект, воссозданный по фрагментам существующих оград из нового строительного материала (новодел), в 1995 г. В.А.Гущиной была подготовлена Справка об ограде Кижского архитектурного ансамбля для поставки ограды под охрану местного значения, а также заявка и письмо на имя директора музея–заповедника «Кижи» М.В.Лопаткина с целью рассмотрения вопроса по включению ограды Кижского архитектурного ансамбля под охрану местного значения.

Письмо было направлено директору Научно–производственного центра по охране и использованию памятников истории и культуры В.А.Дыбину для дальнейшего рассмотрения. Постановлением Председателя правительства Республики Карелия от 8 июля 1996 г. №626 ограда Кижского погоста была включена в список объектов, рекомендуемых для внесения в число памятников местного значения.

Постановлением от 8 июля 1996 г. №626 ограда ансамбля Кижского погоста была внесена в государственный список недвижимых памятников истории и культуры Республики Карелия местного значения. Таким образом, через 37 лет после создания ограда получила официальный статус памятника местного значения.

Источник: Кижский вестник. Выпуск 13: Сборник статей // Под науч. ред. И.В.Мельникова, В.П.Кузнецовой. Карельский научный центр РАН. Петрозаводск. 2011

По материалам статьи: Гущина В.А. (г.Петрозаводск) «Ограда Кижского погоста» на сайте музея-заповедника «Кижи»

https://kizhi.karelia.ru/library/kizhskij-vestnik-vyipusk-13-sbornik-statej/1084.html

В отделе письменных источников Государственного исторического музея в Москве, в фонде Е.В.Барсова (ГИМ ОПИ, ф.450, оп.1) хранится несколько дел, посвященных историческому описанию церковных приходов Петрозаводского (д.696), Олонецкого и Повенецкого (д.699) и Вытегорского (д.700) уездов. Эти описания приходов были составлены приходскими священниками и дьяконами, вероятно, по указаниям олонецкого архиепископа Аркадия (Федорова) в начале 1850-х годов. Общая характеристика этого комплекса источников дана в докладе автора на конференции «Православие в Карелии» в ноябре 2002 г.

Среди описаний различных приходов в ГИМ хранится и рукопись «Историческое сведение о приходе Кижском Петрозаводского уезда» (д.696, л.86–90 об.), составленная исправляющим должность благочинного священника Стефаном Ржановским. Вероятно, описание прихода строилось по присланному из духовной консистории плану, который включал в себя следующие пункты:

«Древность места» (когда возник приход и поселение, были ли здесь в старину монастыри и пустыни);

«Священные здания» (описание и обмеры церкви, дата и стоимость постройки церкви и колокольни, какие мастера строили);

«Священные вещи» (описание царских дверей, иконостаса, икон, неба, лампад, люстр, «особенных святынь», священных сосудов, потиров, крестов, дарохранительниц, риз и других элементов одежды священнослужителей, перечень и описание церковных книг, «особенные достопримечательности», описание колоколов);

«Приходские праздники», включая описание обычаев и ярмарок, происходивших во время этих праздников, крестные ходы;

Штат священнослужителей и размеры его содержания;

Численность и состав прихожан, перечень селений в приходе, владельческая принадлежность крестьян;

«Достопримечательности в приходе» (известные события, заводы, каменоломни и т.д.);

Подробное описание приходских часовен (по тому же плану, что и описание церквей);

«О больших крестах, стоящих при селениях и дорогах на росстанях» (описание поклонных крестов с указанием кем, когда и по какому поводу поставлен).

В описании Кижского прихода по поводу «древности места» сказано: «Приход устроился в давних временах. Первые жители и при них церковь находились на сем же Кижском острове, расстоянием от нынешнего погоста в 1,5 верстах… Жители умножались постепенно в разные времена, поселялись из разных мест, что видно по сказанию тех же жителей, из названий селений, как-то: деревня Сычи населена людьми, пришедшими из города Сычовки, деревня Оятевщина населена пришельцами с реки Ояти и прочие тем подобные». Эти заявления, конечно, нуждаются в дополнительном изучении с точки зрения их достоверности, но они представляют определенный интерес как показатель представлений самих жителей о своем происхождении.

Очень большой интерес представляют описания знаменитых ныне кижских храмов – Преображенского и Покровского, помещенные в разделе «Священные здания»:

«Две церкви деревянные, холодные, первая вышиною 24 сажени, величиною внутри: святой алтарь, в длину 4,5, в вышину 3. Церковь в длину от царских врат до дверей паперти 9, в ширину 12, паперть в длину 2,5, в ширину 9 и с северной стороны по паперти пристроена кладовая длиною 2,5, шириною 2… Видом сия церковь крестообразная, на ней 21 глава, из коих семь обито золотого цвета железом. Да на святой алтарь одна глава. Окон в этом алтаре три, в церкви десять, в паперти четыре. Для входа в церковь из паперти трои двери, на западной, южной и северной сторонах. В западную сторону паперти крылос, с двумя, на юг и на север, лествицами, а третье крыльцо с лествицею же, на южной стороне. Над обоими крыльцами и всеми лествицами устроена крыша.

Вторая церковь вышиною 22 сажени, величиною внутри: святой алтарь, в длину 3,5, в вышину 4,5, церковь в длину от царских врат до теплой трапезы 5,5, в ширину 4,5, теплая трапеза в длину от церковных дверей до паперти 6, в ширину 4,5, в сей трапезе алтарь устроен в юго–западном углу холодной церкви, величиною внутри в обе стороны по 2,5 сажени. При ней в западную сторону крыльцо с лествицею на юг и над тем крыльцом и лествицею крыша. Видом церковь продолговатая внизу, вверх до потолка церковного четырехугольная, вышины до крыши 3,5 сажени, восьмиугольная, на ней девять глав и десятая на святом алтаре. Окон в холодной церкви пять, в святом алтаре три, в теплой трапезе пять, в алтаре одно, в паперти два.

При сих церквях колокольня деревянная, вышиною 22 сажени, об одной главе, которая обита белым железом, видом круглая, восьмистенная, шатровая. Самый низ оныя, или подруб, от земли вверх на одну сажень четырехстенный. Для входу в колокольню снизу, о самую землю, двери из первой церкви деревянные же, на столбах с крышею переходы.

Построены: первая церковь в 1714 году, вторая в 1764 году, а колокольня неизвестно когда.

Первая во имя Преображения Господня, вторая во имя Покрова Пресвятые Богородицы, и придел в теплой трапезе во имя Николая Чудотворца. Первая, во имя Преображения Господня, с колокольнею, начата строить по случаю сгорания от молнии прежней церкви. А о случае строения второй, т.е. Покровской церкви, неизвестно. На какую сумму и какими мастерами работаны и украшены обе оные церкви и колокольня, также чего стоят здания неизвестно. Ограда около церкви каменная, складена из дикого камня искусным образом, вышиною 2,5 аршина, в длину, в ширину * сажен. Для входа в оную с четырех сторон находятся четыре ворота».

Поражает будничная, обыденная интонация, с которой сделаны описания знаменитых кижских храмов. Для местных крестьян и церковного причта это была обычная, мало чем отличающаяся от многих других северорусских храмов, церковь. Показательно, что в середине XIX в. помнили точную дату создания каждой церкви, но уже не помнили имен мастеров, их построивших. Таким образом, эти описания церквей Кижского погоста представляют собой источник, относящийся к тому времени, когда исследователи деревянного зодчества, не говоря уже о туристах, еще не добрались до Кижей, а те путешественники, который случайно попадали сюда, почти не обращали внимания на кижские церкви. Восторженные отзывы, десятилетия туристического бума, тысячи фотографий и сотни исследований будут впереди.

В описании Кижского прихода приведено предание о нападении «панов»: «Здесь по сказанию престарелых людей достойны замечания церкви Преображения Господня, как бывшая до пожару, так и ныне существующая. О прежней повествуют, что она состояла в полутора верстах от нынешней, на Кижском же острове, на горе, называемой Каршкой (Каргикой) (слово нрзб. – А.П.), на том самом месте, где ныне находится часовня во имя сошествия Святого духа, и что во время литовского нахождения на Россию литовцы нечаянно учинили нападение на сие место в то самое время, когда народ, в воскресный или праздничный день собравшийся в великом множестве к церкви сей, пребывал вне всякой опасности, нашедши невооруженным, и много убили людей. Некоторые для спасения своего забегали в церковь. Литовцы же, хотя и знали, что есть в церкви русские люди, сами не шли в оную, а только стреляли в церковные двери и окна и прострелили бывшую в церкви икону Всемилостивого Спаса в правую руку, что и поныне на той иконе видно. В то самое время напала на тех литовцев тьма и многие из них сами себя перерубили, а остальные отъехали прочь. Народ же, бывший в церкви, остался невредим».

Здесь же приводилось и второе предание, посвященное построению новой Преображенской церкви: «О нынешней же Преображенской церкви сказывают, что, по сгорании прежней, прихожане для построения новой церкви заготовили леса, приплавили оный водою к берегу у того места, где была сгоревшая церковь, но во время ночи оные леса, как думают, Божиим изволением, переплыли к берегу ныне существующей церкви. Прихожане возвратили сии леса на первое место, но оные во время ночи опять переплыли на означенное место, и сие происходило троекратно, и, сверх того, близ переплывших лесов нашли в кустарнике простреленный литовцами образ Всемилостивого Спаса, и на сем месте построена церковь, которая и доныне стоит по милости Божией невредимая».

Впоследствии это предания неоднократно публиковались. В их основе были реальные события, связанные с вторжением в Заонежские погосты отрядов литовцев, украинских и русских казаков, которых местные жители называли «панами». В Заонежье отряды «панов» действовали в 1613–1615 годах. Хотя предание о нападении «панов» на Кижи носит явно вымышленный характер, оно отражало тяжелую борьбу, которую вели заонежане с захватчиками.

«Сказание о простреленной иконе» было очень популярно среди жителей Кижского прихода и, возможно, даже по всему Заонежью. Заинтересовало оно и епархиальные власти. Вероятно, после подачи описания Кижского прихода Стефан Ржановский получил распоряжение сообщить дополнительные сведения об иконе и отправил в Олонецкую духовную консисторию краткую справку «О Кижском приходе «Суть сказания о простреленной иконе». В ней сообщается, что в 1832 году в Олонецкую духовную консисторию уже были отправлены «историко–статистические сведения» о приходе и ничего нового «по неимению исторических актов» добавить нельзя. По поводу «Сказания о простреленной иконе» Ст. Ржановский сообщил следующую информацию: «В сведениях, представленных священноцерковнослужителями сего прихода в 1832 году, помещен рассказ об образе Спасителя, стоящего ныне в церкви Преображения Господня за правым клиросом, что оный был во время нашествия панов прострелен стрелою. Но рассказ сей сомнителен, поелику а) в образе нет признака прострела с правой стороны или с лицевого образа; б) хотя с левой стороны есть засколина шириною три четверти вершка, а длиною четыре вершка, но как сквозной дыры нет, ибо, ежели положить, что, что стрелено с задней стороны, то тогда бы выколото было в доске с правой стороны или наоборот, то полагать надобно, что означенная засколина случилась во время тесания топором досок на образ, и случай сей для простолюдинов, смотрящих на все издали, был чудом и подал повод составить сказку, в подтверждение коей приводят еще другой рассказ о чудесном открытии образа сего после сгорания церкви, оскверненной кровию панов, в кустарнике можжевеловом и о чудесном переносе леса с одного места на другое. Но сей рассказ есть подражание, как кажется, преданию о построении Яндомозерской церкви, помещенному в сведениях того погоста».

Таким образом, священник Стефан Ржановский отвергал достоверность кижских преданий о простреленной иконе и о строительстве Преображенской церкви на месте найденной в кустах иконы с образом Спаса, отмечая существование одинаковых преданий с «бродячими сюжетами», относящихся к разным церквям. Но, тем не менее, именно в «Историческом сведении о приходе Кижском» сохранился, вероятно, самый ранний текст этих кижских преданий, позволяющих нам представить выраженный в преданиях духовный мир кижских крестьян.

Еще один раздел описания посвящен часовням Кижского прихода. О них С. Ржановский написал: «Часовен в приходе находится девять, все деревянные, с папертями, строены в давних временах, но в которых годах и по какому случаю неизвестно, иконами украшены довольно, лампады пред местными иконами, благолепие и чистота в оных часовнях всегда имеются. Каждая из сих часовен видом продолговатая, об одной главе, покрыта тесом на две стороны по подобию деревенских домов…» Далее в тексте даются краткие описания всех девяти часовен.

Большой интерес представляет раздел, посвященный прихожанам: «Селений или деревень в сем приходе 41. Отдаленнейшие из них деревни: Когда в 29, Усть–куома, Сибова, Ваев–наволок, Лариков остров в 10 верстах и прочие все близ церкви. В тех деревнях душ мужеска пола 1072, женска 1250. Они всегда были государственными и ни к какому иному месту или лицу не принадлежали. В царствование блаженныя памяти императора Петра Великого определены под ведомство Олонецких заводов и с того времени сверх государственных податей и земских повинностей исправляют заводскую работу, которая от заводского начальства в каждый год возлагается на них именем уроков. Работа сия состоит или в рубке дров или перевозке угля из лесу в завод же, но за сии работы получают из государственной казны деньги под названием плакатов». Сравнение данных о количестве часовен и численности населения позволяет сделать вывод о том, что на каждые 4–5 деревень приходилась своя часовня (примерно 1 часовня на 260 жителей). Кроме того, можно сделать вывод о том, что деревни в Кижском погосте были малочисленными, на 1 деревню приходилось 57 душ обоего пола. Упоминание о заводских работах дает еще одну косвенную датировку описания, так как приписные крестьяне Олонецкой губернии выполняли заводские работы до 1864 г.

Большую научную ценность представляют помещенные в разделе «Достопримечательности в приходе» сведения о Кижском восстании приписных крестьян 1769–1771 годов:

«В царствование блаженныя памяти императрицы Екатерины II крестьяне сего и окрестных приходов захотели быть свободными от заводских работ и в противность начальственных по сему поводу повелений чинили ослушание, почему высшим начальством для приведения их в послушание и подчиненность прислан был чиновник и при нем небольшой отряд войска. Что узнавши, крестьяне собрались при погосте в одно место и вооружившись рогатинами, и пешнями, и кольями, и кто чем мог, выстановились против войска. Чиновник, хотя много их увещевал и склонял к повиновению, но, видя непреклонность главных из бунтующих, отступил от них.

Каковое обстоятельство доведено было до сведения Ея императорского величества и по высочайшей ея власти прислан был князь Урусов и при нем отряд войска многочисленнее первого, с пушками и прочими военными снарядами. Крестьяне же первую против войска устойку удачным для себя случаем посчитав, пребывали также непреклонными и своею грубостью и упорством довели сего начальника до такой степени, что он для приведения в покорность и повиновение, загнавши их в церковную ограду, принужден был после нескольких выстрелов из орудия пыжами спустить в них один выстрел, заряженный картечью, чем убил шесть человек и нескольких ранил и сим, усмиривши их, привел их в покорность и повиновение. После сего все бунтующие были осуждены законным порядком и главные из них наказаны ссылкою в Сибирь… Что самое многие из здешних престарелых людей помнят, а иные были даже очевидцами сих происшествий. Сверх означенных достопримечательностей и исторических событий, памятников, древних вещей, достойных замечания, мест и явлений природы никаких не бывает и ныне не находится».

Можно считать этот отрывок самым ранним свидетельством о Кижском восстании. Его источником были устные рассказы участников и очевидцев восстания, передававшиеся из поколения в поколение на протяжении 80 лет. Приведенные там сведения, хотя и не вполне конкретны, но не противоречат сведениям других источников о восстании, а упоминание о жертвах можно даже считать более точным, чем официальные данные. В рапорте полковника А. Урусова о жертвах среди крестьян было сказано: «Сей выстрел лишил пять человек жизни, а одного легко ранил». Вполне вероятно, что другие раненые крестьяне были спрятаны односельчанами, поэтому упоминания о них не попали в рапорт А. Урусова. Сведения о потерях из описания Кижского прихода были выявлены и впервые введены в научный оборот советским историком Я.А. Балагуровым.

В описании есть интересное свидетельство об отношении причта Кижского прихода к восстанию: «А из причта местного священника высланы были за неувещевание бунтующего народа из оного прихода: 1-й Мефодий Васильев Пудожского уезда в Песчанский погост и 2-й Захарий Ефимов Повенецкого уезда в Селецкий погост». Эти малоизвестные факты свидетельствуют, что представители низшего причта были настолько тесно связаны с крестьянским миром, что в момент восстания отказались от уговоров («увещевания») восставших крестьян и были за это наказаны переводом в более бедные приходы. Но поскольку о наказании священника ничего не сообщалось, можно предположить, что он пытался крестьян увещевать, то есть выступил на стороне властей.

Итак, «Историческое сведение о приходе Кижском Петрозаводского уезда» является ценным источником по истории Кижского прихода в XVIII – первой половине XIX веков. Там содержатся сведения по топонимике прихода, истории деревянного зодчества (обмены и описания знаменитых кижских церквей), исторических преданиях («сказание о простреленной иконе»), численности, расселении и религиозности населения и т.д. Особое научное значение имеют зафиксированные в этом источнике свидетельства о Кижском восстании. С учетом того, что информация данного описания Кижского прихода представляет большой интерес для специалистов разных областей было бы целесообразно опубликовать его полный текст, а также продолжить изучение описаний других приходов Заонежья. Это позволит выявить дополнительную информацию после сравнения сведений о Кижском приходе с информацией о соседних приходах.

Источник: Локальные традиции в народной культуре Русского Севера: Материалы IV Международной научной конференции «Рябининские чтения-2003» // Редколлегия: Т.Г.Иванова (отв. ред.) и др. Музей-заповедник «Кижи». Петрозаводск. 2003.

По материалам статьи: Пашков А.М. (г. Петрозаводск) «Историческое сведение о приходе Кижском» – малоизвестный источник по истории православной культуры Кижского прихода конца первой половины XIX веков» на сайте музея-заповедника «Кижи»

https://kizhi.karelia.ru/library/ryabinin-2003/56.html

«…Погост Спаской в Кижах на Онеге озере на острову, а на погосте церковь Преображение господа бога и Спаса нашего Исуса Христа, древяна, верх шатром. А в церкве божия милосердия образов в тябле: деисус с празники и с пророки па красках, перед ними в шанданех свечи восковые; поверх деисуса образ Нерукотворенный господа бога и Спаса нашего Исуса Христа, писан на золоте. Под деисусом двери царские, писаны краски.

По левую сторону царских дверей образов местных: образ настоящей Преображение господа нашего Исуса Христа на краске, у образа венец серебрен чеканной, а в нем четыре камушки розных цветов; да приклад: гривна серебрена басмяна золочена, крест аспидной обложен серебром: перед образом свеча месная восковая, насвешник железо листовое; образ Воскресение господа нашего Исуса Христа на краске; образ Покров Пречистые Богородицы на золоте; образ Рожество Пречистые Богородицы на краске.

По левую сторону царских дверей: образ Пречистые Богородицы Одигитрея на золоте, перед ним свеча поставная; образ Живоначальные Троицы Отчество з деянием на золоте; образ Спас Вседержитель; образ Святого пророка Ильи з деянием на золоте. Двери северные писаны краски. Да в олтаре за престолом: Пречистая Богородица Одегитрия; крест выносной, оба на золоте, сосуды церковные древяные, кадило медное. Да книг: Евангилье напрестольное, печать московская; Апостол да Евангилье толковое, печать литовская; две Треоди, цветная да посная, печать московская; Соборник, Устав, Охтай, Псалтырь, Часовник писменые. Двои ризы. Два стихаря полотняные поповские. Оплечье бархатульные.

Церковь другая теплая Покров Пречистые Богородицы с трапезою, древяна, вверх шатром. А в церкве божия милосердия образов в тябле: деисус с празники, писаны краски. Двери царские, писаны на золоте. По правую сторону царских дверей: образы местные: образ Пречистые Богородицы Покров на краске, перед образом свеча местная восковая, насвешник железо листовое; образ Николы Чюдотворца з деянием на золоте. По левую сторону царских дверей: образ Пречистые Богородицы Одегитрия на золоте, перед образом свеча поставная восковая. В олтаре сосуды церковные древяные.

Да на колокольнице колокол весом тринадцать пуд...»

По материалам статьи: И.А. Чернякова, О.В. Черняков «Писцовые и переписные книги XVI—XVII вв. как источник по истории деревянного зодчества Карелии» в сборнике «Проблемы исследования, реставрации и использования архитектурного наследия Русского Севера»: Межвуз. сб. / Петрозавод. гос. ун-т им. О. В. Куусинена; [Редкол.: Орфинский В. П. (отв. ред.) и др.]. - Петрозаводск: ПГУ, 1989. Стр. 71-72

text.pdf

«…Более полутора веков формировался существующий ныне Кижский ансамбль. В 1714 г. была построена многоглавая церковь Преображения вместо сгоревшей шатровой предшественницы, спустя полвека — Покровская, а еще через 110 лет — колокольня. За это время народное деревянное зодчество прошло путь от расцвета начала XVIII в. к упадку в конце XIX столетия. И тем не менее, несмотря на меняющиеся вкусы и взгляды на архитектуру, создатели ансамбля сумели сохранить его целостность (характер ансамбля определила архитектура Преображенского храма). Не случайно Покровская церковь увенчалась не шатром, а девятиглавием, вторя двадцати двум главам церкви Преображения. Не случайно и сходство крылец двух церквей. Но крыльцо Покровской церкви решено асимметричным, обращенным лестничным маршем в сторону главного сооружения погоста. Все это преследовало цель создания целостности ансамбля путем подчинения новой церкви Преображенскому храму. И вместе с тем зодчие понимали свою задачу не однозначно и пытались обогатить ансамбль, внести в него новые черты, — Покровская церковь противопоставила центричной двадцатиглавой пирамиде свой вытянутый с запада на восток объем.

Особенно наглядно чувство ансамблевости проявилось при строительстве колокольни, проект которой в 1874 году утвердила губернская строительная комиссия. Ее создатель — крестьянин Повенецкого уезда Сысой Осипович Петрухин, сообразуясь со вкусами своего времени, обшил сооружение, раскреповал углы четверика пилястрами, прорезал арочные проемы. Но, несмотря на чуждые деревянному зодчеству детали, колокольня гармоничпо вливалась в ансамбль. Она традиционна по типу — шатровая, «восьмерик на четверике», с девятистолбной звонницей. Интересно, что четверик ее основания составляет две трети от общей высоты сруба, соответствуя прямоугольным прирубам Преображенского храма и четверику церкви Покрова.

Общее горизонтальное членение усилило единство трех зданий погоста. Показательно, что предшественница существующей колокольни, судя по известной гравюре Озерецковского, имела традиционный для древних построек такого типа очень низкий четверик. Следовательно, в данном случае в позднейшем сооружении более полно проявилось понимание законов архитектурного единства. Колокольня не только органично влилась в ансамбль Кижского погоста, но и разнообразила его, противопоставив живописным громадам храмов вертикаль своего шатрового столпа.

Индивидуальные особенности трех сооружений Кижского погоста предопределили многообразие его восприятия — в зависимости от точек зрения памятники попеременно берут на себя роль композиционного центра ансамбля, образуя различные, порой неожиданные и причудливые сочетания объемов и силуэтов.

Формирование ансамбля Кижского погоста — пример, достойный подражания. Здесь ярко проявилось глубокое понимание творческих замыслов предшественников и бережное к ним отношение, чуждое рабского копирования. Каждая последующая постройка, созвучная ансамблю в целом, являлась характерным сооружением своей эпохи. Здесь мастерски использовались местные художественные традиции и определенный круг ассоциаций, рожденных древними шатровыми предшественниками существующих памятников, но отголоски этих традиций и ассоциаций выражались языком архитектурных форм, соответствующих художественному мышлению XVII—XVIII столетий…»

Источник: Орфинский В. П. Деревянное зодчество Карелии / Карельск. организация Союза архитекторов СССР. - Ленинград: Стройиздат. Ленингр. отд-ние, 1972, стр. 100-102

text.pdf