В 2010 году Старицкий Свято-Успенский монастырь отметил своё 900-летие. Как писал, опираясь на хранившиеся в монастыре документы, в конце ХIХ века настоятель Успенской обители игумен Арсений (Завьялов), "в начале ХII столетия, именно в 1110 году, пришли на урочище Старый бор два инока из Киевских пещер Трифон и Никандр и стали там жить и слову Божию учить приходящих к ним". Как это всегда и бывало, монахи поставили на пустынном месте келью (или ископали пещеру, что даже более вероятно, учитывая их "печерское происхождение") и построили небольшую часовню. Постепенно вокруг них собрались братия, ставшая тем зерном, из которых выросла впоследствии обширная обитель. В 1127 году, как говорится в монастырском синодике, скончался инок Трифон. Спустя двадцать шесть лет после его кончины почил и отец Никандр. Вслед за ним начальство над юным монастырём принял инок Порфирий, а в 1164 году, после смерти последнего, - инок Феодорит. Он управлял обителью почти сорок лет, и именно при нём началось строительство первого монастырского храма - освящённого в честь Успения Пресвятой Богородицы. "Самая церковь, - отмечает отец Арсений, - без сомнения, была деревянная. Храм предположено было создать во имя Успения Пречистыя, т. е., в то самое наименование, которое носила и носит доныне соборная церковь Киево-Печёрской Лавры.
Создателям нового храма, быть может, происходившим тоже из Киевских пещер и, во всяком случае, хорошо знавшим, что из Киева пришли первые основатели иноческого братства на урочище Старый бор, хотелось увековечить драгоценное для них воспоминание о Киевской Лавре, и св. храм в своей юной обители наименовать тем же святым именем, которое носит и соборный храм в Киево-Печерской Лавре". На освящении собора присутствовал почётный гость - князь Андрей Боголюбский. Возможно, он прибыл по собственному почину, а возможно - был приглашён, ибо о нём знали, что он "любил церкви украшати, монастыри созидати, кормилец бе чернецем и черницам и убогим". Надо полагать - хотя доподлинно об этом ничего не известно, - что князь пожертвовал нечто или на самый храм, или на обитель, к которой он принадлежал, поскольку, учитывая его политические намерения "искать Новгорода добром или злом", Боголюбский имел все резоны привлекать на свою сторону новгородских монахов (Старицкий же монастырь находился в ту пору в управлении новгородских архиреев). После постройки Успенского храма обитель начала стремительно возвышаться. Вскоре ею уже управляли не простые иноки, а игумены. Около 1272 года был освящён второй монастырский храм - в честь Похвалы Пресвятой Богородицы. Число братии во второй половине ХIII века возросло до полутора сотен человек. Однако расцвет продолжался недолго.
В 1292 году татары, приведённые на Русь князем Андреем (сыном Александра Невского), враждовавшим в то время с братом своим Дмитрием, напали на Успенскую обитель и перебили монастырскую братию (124 инока) во главе с игуменом Серапионом. Тела мучеников бросили в Волгу, но, согласно преданию, речные волны не смогли унести их, и "по уходе поганых благочестивые христиане принесоша я в дом Пречистыя и погребоша я честно". Вскоре после того жизнь в монастыре затеплилась вновь. Неизвестно, полностью ли он "заселился" новыми иноками, или же кто-то из прежней братии сумел спастись от татар, но о том, что обитель действовала в последние годы ХIII столетия и в первые годы ХIV века, свидетельствует древний монастырский синодик. Записи в нём обрываются в 1312 году. Видимо монастырь, равно как и город Старица, пал жертвой вражды тверских и московских князей. Лишь в ХVI столетии, при князе Андрее Ивановиче Старицком, Успенская обитель была возобновлена. Князь перенёс её на новое место - ближе к Волге, - построив здесь каменный собор в честь Успения Божией Матери, надвратную кирпичную церковь, деревянную колокольню и каменные корпуса для братии. Все здания он распорядился обнести оградой. Привести дело к завершению князь Андрей не успел. В 1537 году он умер в тюрьме, куда был заключён по приказу Елены Глинской. Старица перешла к его сыну Владимиру. Последний в то время был ещё мал, поэтому продолжить начатое отцом устроение обители смог лишь в середине ХVI века. В 1551 году в Успенском монастыре собралась, наконец, братия, во главе которой встал постриженник Иосифо-Волоцкого монастыря игумен Герман, будущий святитель Казанский. Свт. Герман управлял Старицкой обителью недолго, всего два с половиной года. Однако именно он, сообразуясь со строгим уставом преподобного Иосифа Волоцкого, выстроил здешнюю иноческую жизнь. Кроме того, при настоятельстве игумена Германа в монастырь поступил юноша Иоанн, постриженный им вскоре с именем Иов. С 1559 года он, возведённый в сан архимандрита, руководил жизнью Старицкого монастыря, а с 1589 года - и жизнью всей Русской Церкви, став первым в истории Патриархом Московским и всея Руси. Стоит сказать, что в 1605 году он, униженный и едва живой от произведённой над ним расправы, вынужден был вернуться в Старицкий монастырь, где и скончался в 1607 году. Погребал опального святителя архимандрит Дионисий, вскоре переведённый в Троице-Сергиев монастырь. После него Успенская обитель семь лет оставалась без настоятеля: поставить его было просто некому, так как Тверская кафедра осиротела с гибелью владыки Феоктиста, зверски убитого поляками.
Странно, что никаких сведений о разорении Старицкого монастыря в это время нет, хотя сама Старица весьма сильно пострадала от нападения сторонников "тушинского вора" - "скопища разноплеменных и русских бродяг", как называет их в своей книге о. Арсений. Более того, разорённый город вплоть до 1617 года находился во власти поляков и только по Столбовскому договору был возвращён Московскому государству. Как только жизнь в Тверской епархии упорядочилась, в Старицкий монастырь прибыл новый настоятель. К сожалению, ни о нём, ни о шести его преемниках почти ничего - кроме имён - неизвестно. Некоторые подробности появляются в истории монастыря лишь начиная с 1672 года, когда в управление обителью вступил архимандрит Варлаам II. В 1674 году он приобрёл в Москве место для строительства монастырского подворья - между Тверской и Никитской улицами. Судя по этому поступку, отец Варлаам имел обширные благоустроительные планы, однако ему не суждено было воплотить их в жизнь: в 1681 году страшный пожар опустошил Старицкую обитель. В огне сгорела вся западная её часть, включая надвратную церковь св. Василия Анкирского, братские кельи, деревянную колокольню и житницы. Вскоре после этого печального события, в 1683 году, архимандрит Варлаам умер, оставив новому старицкому настоятелю, архимандриту Исаие II, решать рождённые пожаром проблемы. Отец Исаия справился со стоявшей перед ним задачей с честью. Он выстроил новую каменную колокольню и каменную церковь над Святыми воротами взамен сгоревшей. И колокольня, и церковь, освящённая во имя Иоанна Богослова, существуют в монастыре по сей день. ХХ век пощадил этот храм ещё менее, чем другие церкви Старицкого монастыря: во время фашистской оккупации в нём случился пожар, и вплоть до 1950 года он стоял без кровли, что не лучшим образом сказалось на состоянии сводов.
Монастырь, судя по сохранившимся документам, существовал в эту пору вполне безбедно, хотя и не числился среди крупных и значительных. Ухудшаться его положение стало в ХVIII веке, в связи с реформами, проводимыми государством. В 1731 году в Старицкой обители разместили двенадцать отставных военных, которых она должна была довольствовать согласно с их чинами. "Очевидно, - констатировал сложившуюся ситуацию историограф монастыря, игумен Арсений, - из монастырей хотели сделать что-то вроде богадельни, где с молитвою соединялось бы и дело милосердия. Присылка в монастырь инвалидов продолжалась до отобрания от монастырей вотчин в 1764 году". Говоря о неутешительном положении дел, о. Арсений пишет, что монастырь "сам собою, от течения времени, а быть может, и от нераспорядительности настоятелей, приходил в ветхость". "Конечно, - сетует он, - в это время подготовлялись проекты об отобрании от монастырей вотчин, с отнятием которых монастыри теряли главные средства содержания себя: с 1720 года получались указ за указом, которые одними заглавиями своими живо напоминают, что монастыри переживали в это время тяжелую эпоху; естественно было и настоятелям опустить руки и безучастно смотреть на монастырские ветхости".
По итогам секуляризационной реформы 1764 года Старицкий Успенский монастырь причислили к третьему классу. Число его насельников не должно было превышать двенадцать, включая настоятеля, причём настоятельство теперь утвердили игуменское. Так продолжалось до 1798 года, когда "для благолепия церковной службы", в Старицкой обители вновь учредили архимандритию. В 1809 году при монастыре открылось духовное училище, и, таким образом, к уже существовавшим трудностям и тяготам прибавились новые. "Крайняя бедность учеников, - говорится в "Историческом описании Успенской обители", - и скудость их содержания побудили епархиальное начальство к изысканию средств на пособие им. В числе других монастырей и Старицкому предложено было вносить каждогодно в училищную казну по 50 рублей на вспомоществование беднейшим ученикам училища".
Первая треть ХIХ века ознаменовалась для монастыря, помимо всего прочего, и почти грандиозным - по меркам Старицы - строительством. Нуждаясь в новых "парадных" воротах, монастырь осуществил их постройку к 1885 году. Примерно в это же время вся монастырская ограда получила металлическую кровлю. Всё это было произведено усилиями и щедростью игумена Агафангела. На средства генерал-майора А. Т. Тутолмина ("человека в свое время богатого и сильного") здесь воздвигли Троицкую церковь, значительно видоизменившую монастырский архитекутрный ансамбль. "На содержание своей церкви, - пишет с досадой о. Арсений, - Тутолмин ничего не положил; поэтому церковь эта, сама по себе ненужная, служит для монастыря только обременением". Фактически последней предреволюционной монастырской постройкой стала часовня во имя великомученика Георгия Победоносца. Её возвели в 1914 году близ Троицкого храма. В советские годы она была разрушена, и в новейшую эпоху её пришлось восстанавливать с нуля. В целом ХIХ столетие не принесло монастырю каких-либо существенных перемен, а вот ХХ век оказался даже слишком богат на них. Начинался он, впрочем, весьма благополучно: в 1907 году Старицкая обитель праздновала 300-летие преставления первого Патриарха Московского и всея Руси Иова, а в 1910 году - восьмисотлетний юбилей самого монастыря. Но уже спустя восемь лет эти юбилеи вспоминались, как сказочный сон. В августе 1918 года последний Старицкий настоятель, архимандрит Павел, принял мученическую смерть от рук большевиков.
В 1923 году из монастыря изгнали братию (вернее, немногих последних иноков). Здания предполагалось приспособить под гостиницу и столовую, но до этого не дошло: храмы ещё некоторое время оставались "в пользовании" верующих, а прочие постройки передали под богадельню. В 1920-е судьба Старицкого монастыря как архитектурного памятника была счастливее, чем судьба многих других обителей. В нём открылся музей, и, таким образом, он избежал от откровенного разграбления. Но в следующее десятилетие власти уже отбросили всякие приличия: церкви отдали под склады, колокола отправили на переплавку, монастырскую ограду разобрали. К началу Великой Отечественной войны от ограды остались лишь небольшой участок и единственная башня. Нуждаясь в кирпиче для "социалистического строительства", безбожники не придумали ничего лучше, как разобрать на стройматериалы памятник архитектуры. А существовашие реставрационные планы перечеркнула война. Старица находилась под гитлеровской оккупацией более двух месяцев, и за это время стены Успенского монастыря повидали немало варварств и преступлений "цивилизованных" захватчиков. Они разграбили музей (в тревоге и суете первых военных недель его не сумели эвакуировать), устроили конюшню в нижнем этаже настоятельских покоев, а во Введенской церкви заморозили 78 пленных советских солдат. Окончание войны обитель встретила полуразрушенной. Правда, ещё в 1944 году здесь были проведены некоторые реставрационные работы - в основном они, за недостатком средств, сводились к консервации памятников до лучших времён. Лучшие времена наступили нескоро, лишь в 1960 - 70-е годы, но в сущности, монастырь оставался в запустении вплоть до возрождения в нём полноценной монашеской жизни, начавшегося в 1997 году.
Из журнала: "Православные Монастыри. Путешествие по святым местам". Выпуск № 97, ООО "Де Агостини", 2010