Самой ранней по времени возникновения, по-видимому, следует считать Казанскую церковь. Судя по описи Кирилло-Белозерского монастыря 1668 года, она принадлежала первоначально монастырю, но стояла вне его стен. Опись дает очень скупые сведения об архитектуре храма: "Да вне монастыря церковь древянная пречистыя Богородицы Казанские с трапезою теплою. По левую сторону предел Иоанна Богослова, верхи шатровые, кресты и главы паяны белым железом...". Над папертью церкви была устроена небольшая колокольня с пятью колоколами. Часть внутреннего убранства названа в документе "мирским строением". Не исключено, что этому небольшому шатровому храму предшествовала еще более ранняя постройка, из которой, видимо, и происходит известная икона "Преподобный Кирилл Белозерский" XVI века (находится в Государственном Русском музее). К моменту составления названной описи деревянная церковь имела, вероятно, солидный возраст, иначе трудно объяснить появление в 1700 году на месте деревянного нового полукаменного храма. О его строительстве сообщает церковная ведомость за 1918 год, ссылаясь на вкладную книгу 1693 года и опись 1713 года. Новая церковь уже принадлежала не монастырю, а подмонастырской слободе и описана как "... приходский храм... холодный каменный. По левую сторону храм святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова теплый с трапезой и папертью. На верху четверик древян, рублен... На четверике две шеи и главы круглыя древяныя, обшиты чешуею древянною. На главах кресты железныя, местами золочены. Оба храма и алтари, и четверик, и трапеза, и паперть крыты тесом в зубец. Колокольня древяная, рублена брусом, о четырех стенах, покрыта тесом, верх шатровый, глава и шея обита чешуей, на ней четыре колокола, под ней двои ворота". Судя по данному описанию, колокольня тоже выстроена заново, но трудно сказать, была ли она в одной связи с церковью или же стояла отдельно.
Церковь 1700 года можно увидеть на гравюре с изображением Кирилло-Белозерского монастыря, созданной в 1720 году М. Нехорошевским. На гравюре колокольня отсутствует, а храм имеет три главы, хотя в описании названы два престола. Возможно, это объясняется тем, что художника больше заботила общая картина, чем детали и их соотношение. Место расположения церкви и прилегающего к ней комплекса гостиного двора и таможни обозначено верно: слева от въездной монастырской Казанской башни. Построенная во второй половине XVII века башня, вероятно, получила свое название по храму.
В 1776 году подмонастырская слобода получила статус города, и в связи с этим Казанская церковь была обращена в собор. В конце XVIII века встал вопрос о расширении собора и придании ему более представительного облика. Начался сбор пожертвований на строительство. В апреле 1810 года протоиерей собора Василий Кириллов, церковный староста и городской голова купец Петр Гостинщиков обратились к Новгородскому архиепископу за разрешением на постройку колокольни и теплой церкви. Одновременно началась заготовка строительных материалов. Осенью 1810 года и весной следующего года у кирилловских мещан Петра Проживина, Андрея Корепина и Василия Архипова куплено 115 тысяч кирпичей, Одновременно наняли мещанина Василия Гостинщикова для чистки старого кирпича от разбираемых печей и других строений. Приобретали известь, тес, бревна, полосовое и грановитое (для колонн) железо.
Несмотря на хорошую сохранность расходных книг и других документов по собору, история его проектирования во многом остается загадкой. Ни в одном из документов имя автора проекта колокольни и теплой церкви не названо, но все источники однозначно указывают на разновременность проектирования теплого и холодного храмов. Обнаруженный недавно чертеж фасада и плана собора сопровождает надпись, из которой явствует, что благословение на сооружение колокольни и теплого храма давал митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Амвросий, тогда как на холодный храм разрешение подписал уже митрополит Михаил, и произошло это 4 января 1819 года, то есть через шесть лет после завершения отделочных работ в теплом храме и на колокольне. В отличие от названных сооружений имя автора проекта холодного храма нам известно.
В одной из расходных книг имеется следующая запись: "Планы, профиль и фасады для Соборной в городе Кириллове церкви во имя Казанской Божия Матери, сочинены господином коллежским советником и кавалером Александром Ивановичем Старовым в Москве 9-го июня 1817 года". Не подлежит сомнению, что речь идет о старшем сыне знаменитого зодчего второй половины XVIII века И. Е. Старова, прославившего русскую архитектуру такими сооружениями, как Таврический дворец в Петербурге, дворцовый ансамбль в усадьбе Никольское-Гагарино, собор Александро-Невской лавры. А. И. Старов (1772-1838) продолжил дело отца, но не унаследовал его славы. Отказ церковного клира от строительства по одному из многочисленных типовых проектов (безусловно, доступных в условиях Кириллова) и обращение к столичному архитектору свидетельствуют как о достаточности у города средств на постройку собора, так и о желании иметь достойное архитектурное сооружение.
А. И. Старову при проектировании холодного храма пришлось считаться с тем, что колокольня и теплый храм уже были построены. Судя по чертежу 1819 года и открытке начала XX века, колокольня представляла собой трехъярусное сооружение, венчавшееся высоким шпилем. Западный фасад первого этажа оформлен в виде четырехколонного портика с фронтоном над ним. Справа и слева от притвора были устроены палатки, увеличившие размеры западного фасада до ширины примыкающего теплого храма. Второй и третий ярусы колокольни имели высокие арочные проемы с замковым камнем и колоннами по сторонам. Низ проемов ограждали деревянные перила. Вход на колокольню первоначально осуществлялся, по-видимому, через дверь на южной стене юго-западной палатки по внутристенной лестнице. Примыкающий к колокольне теплый храм представляет в плане квадрат с двумя широко расставленными столбами квадратного же сечения. Некоторые особенности архитектуры теплой церкви (неодинаковая длина стен, следы распалубок над окнами) дают основание предполагать, что строители сохранили часть старой церковной постройки 1700 года.
Из записей расходов за 1811 год мы узнаем, что "колокольня кладена подрядчиком Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря штатным служителем Федором Васильевичем Матвеевским, и как оная колокольня так и теплая церковь изнутри и снаружи щекотурены (прим. - оштукатурены) по договору ценою за 1800 рублей". Каменщики Спасо-Прилуцкого монастыря, находившегося недалеко от Вологды, издавна славились своим мастерством, и их приглашали на работы в другие волости и уезды, строили они и в Кирилло-Белозерском монастыре. На протяжении всего XIX века имена спасо-прилуцких мастеров встречаются неоднократно в связи с церковным строительством в Кирилловском уезде. Уже в декабре 1810 года Ф. В. Матвеевский получил задаток по договору 200 рублей. Разборкой же старой колокольни и спуском колоколов занимались кирилловские мещане Иван Потапов Меньшой и Матвей Башнин.
В начале 1811 года работа по разборке деревянной колокольни было закончена, так как в феврале И. Потапов получил остаток договорных денег. О разборке стен и сводов теплой церкви, которая в отличие от колокольни была каменной, не упоминается. В основном работы по возведению колокольни закончили к концу 1811 года, поскольку уже в январе следующего года подрядчику, белозерскому купцу Родиону Локтеву, платили за кровельные работы на колокольне и приобретение бревна для устройства шпиля. Для его обивки у мещанина Якова Чухина был куплен в июне 1812 года ящик белого железа за 165 рублей. 20 июля того же года Ивану Сиротину уплачено за поднятие колоколов на колокольню, а в сентябре от теплой церкви и колокольни уже убрали строительные леса и мусор. По-видимому, последним завершающим штрихом в декорировке колокольни следует считать установку в 1827 году четырех алебастровых ваз на углах третьего яруса. Эти вазы делал кирилловский мещанин Григорий Панов и получил за них 86 рублей . В целом сооружение колокольни обошлось в 9209 рублей 49 копеек. Значительную часть этой суммы (7460 рублей) составили собранные в 1810-1812 годах добровольные пожертвования.
В марте 1819 года вологодский цеховой мастер И. М. Сиротин начинает демонтировать иконостас старого холодного храма, а в апреле этого же года подрядчик М. А. Мезенцев получает задаток по договору на разборку этого здания. С Мезенцевым был заключен договор и на строительство холодного храма по проекту А. И. Старова: "По вновь утвержденному плану и фасаду с 1819 года марта 9-го дня, заключили условие, Вологодской округи водчины Спасоп-рилуцкого монастыря села Коровничева крестьянином каменнаго дела мастером Михаилом Александром Мезенцевым в том, чтобы ему ...прежняго собора стены разобрать с очискою кирпича и с выемкою прежняго фундамента из земли, и новой зделать. По договору ценою за 2842 рубли и потом согласно утвержденному плану и фасаду произвесть клажу, по договору 3638 рублей, а всего за разбирку и клажу собора 7545 рублей". Отсутствие упоминания о ломке теплого храма, его архитектурные особенности, о которых говорилось выше, лишний раз убеждают в том, что строители сохранили часть постройки 1700 года, придав ее облику новые формы и прикрыв с востока и запада новыми сооружениями.
Как показано выше, в условия договора с Мезенцевым входила очистка кирпича от разобранного строения, и в апреле 1821 года он получил за эту работу 435 рублей. Новый же строительный материал для колокольни и собора поставляли местные жители. Обжигом и доставкой кирпича занимались Андрей Корепин, Василий Архипов и кирилловский мещанин Андрей Талицкий. Известь возили из-за реки Шексны, и основным ее поставщиком в течение почти полутора десятков лет был крестьянин деревни Ладунино Ольховской волости Кирилловского уезда Семен Анкудинов. Кузнечные работы: ковку гвоздей, "грановитого" и "резного" железа для колонн, связей, оконных решеток и подвесок для колоколов выполняли Иван и Яков Чухины. На более ответственные работы, связанные с изготовлением резьбы и золочением иконостасов, перекрытие кровель сложных очертаний приглашали мастеров из Вологды, Белозерска или нанимали опытных работников из помещичьих имений. Так, например, отливку капителей на колонны колокольни осуществлял дворовый человек Викула Иванов, крепостной помещика Лескова.
В основание холодного храма первый камень был положен 1 марта 1820 года , а наиболее значительные отделочные работы в интерьере завершены, по-видимому, в 1825 году. Сравнение Старовского проекта с законченным сооружением убеждает, что Мезенцев не позволил ни малейшего отступления от замысла архитектора. В плане собор представляет равноконечный крест с примыкающим с востока полукружием алтаря. Фасады обработаны горизонтальным рустом, южный и западный входы оформлены портиками с фронтонами. Пологий купол покоится на приземистом барабане с полуциркульными окнами. Над входами и оконными проемами сохранились прямоугольные углубления, которые, судя по проекту, предназначались для барельефов. Барельефы, по-видимому, не были выполнены. Об отливке алебастровых капителей для колонн собора и колокольни есть запись в расходных книгах под 1812 и 1822 годами , поэтому трудно допустить, что затраты на изготовление десяти барельефов были забыты или пропущены. Возможно, их сочли слишком дорогим декоративным излишеством. В целом архитектура собора выдержана в суховатом, но ярко выявленном стиле строгого классицизма; четкость плана, простота и соразмерность объемов, сдержанность в декорировке.
Старовский проект логично завершил объединение разновременных и стилистически разнородных объемов. Казанский собор наиболее профессиональная в архитектурном отношении церковная постройка города, его строгий и непритязательный облик удачно соотносится с суровой красотой монастырских стен и башен. Налет провинциального примитивизма в трактовке отдельных деталей собора - следствие переделок второй половины XIX века, когда в соборе проводился большой ремонт. В 1888 году крестьянин Мохов перекрывал кровли на теплом соборе и колокольне, обшивал железом колонны, плотник Васиан Максимов переделывал крыльца холодного собора, карнизы, менял стропила. Тогда, вероятно, колонны колокольни и холодного храма и лишились коринфских ионических капителей. Сохранились лишь две розетки и накладная коринфская полукапитель над западным порталом.
К отделке интерьеров заказчики отнеслись с той же серьезностью, что и при сооружении самого собора. Пол в соборе был выложен белым привозным камнем, который доставляли по воде через Белозерск. В 1824 году часть каменных плит (388 штук) привезли из Вологды к пристани по реке Порозовице, и оттуда крестьянин деревни Климушино В. Алексеев возил их к собору. Настилку полов осуществил Михаил Мезенцев, получив за эту работу 165 рублей 18. Большинство мастеров, работавших на строительстве и отделке собора, владели множеством специальностей, но наиболее универсальным среди них был вологодский цеховой мастер Иван Михайлович Сиротин. Впервые его имя упоминается в расходной книге в сентябре 1812 года, когда он красил двери и рамы колокольни, последнее упоминание относится к сентябрю 1826 года. За эти четырнадцать лет Сиротин показал себя как отличный столяр, резчик, позолотчик, маляр, токарный мастер. Церковное руководство доверяло этому человеку, он несколько раз служил посредником при передаче денег подрядчикам, жившим в других городах. Сиротин золотил крест на соборе, делал церковную мебель, он же выполнял и золотил резьбу нового соборного иконостаса, золотил и красил металлические решетки у солеи, ремонтировал церковную утварь.
В новом храме сохранились три престола: в теплом отделении слева - апостола Андрея Первозванного, справа - Богоматери Боголюбской; престол холодного собора был освящен в честь Богоматери Казанской, Старые иконостасы полностью разобрали и 43 иконы, из них царские и пономарские врата, тумбы нижнего яруса переданы в Николаевскую Волокославинскую церковь Кирилловского уезда. Из старых образов для новых иконостасов оставили, по-видимому, немногие, преимущественно особочтимые - с изображениями преподобного Кирилла Белозерского и Казанской Богоматери. Драгоценный оклад для последнего был заказан еще в 1809 году. Серебряную золоченую ризу, обложенную "драгоценными каменьями", делал выдающийся вологодский серебряник И. М. Зуев, много работавший по заказу Вологодского архиерейского дома, принимавший участие в губернской выставке 1837 года. Произведения Зуева хранятся в музеях Москвы, Вологды. Впоследствии Зуева еще дважды привлекали к украшению икон собора; в 1843 году он изготовил "серебряною с позолотою... и украшеную на бархате жемчугом ризу за 2424 рублей" для другой иконы "Казанской Богоматери", а в 1851 году - серебряный оклад для иконы "Богоматерь Тихвинская".
Иконостасы в теплой церкви ставил в 1811 году столяр Иван Потапов Большой, но судя по выплаченной ему сумме - 17 рублей, он едва ли сам их изготавливал. Скорее всего, Потапов монтировал уже готовую конструкцию. В 1859 году эти иконостасы заменили сделанными в Петербурге по рисункам академика Г. Солнцева. Тогда же в северную столицу заказали образа для теплого храма. Заказы выполнил "иконописец двора его императорского величества" Г. Пошехонов. В холодной же церкви с 1825 года и до закрытия собора стоял иконостас работы вологодского цехового мастера - резчика И. М. Сиротина и белозерского посадского столяра И. Т. Дьяконова (Ригина). Иконы в холодный храм писал крепостной помещика Орлова иконописец Петр Иванов, отпущенный на заработки в Москву, В 1824-1826 годах ему было уплачено за написание икон 1350 рублей. Кроме икон, в интерьере церкви находились еще две картины, "Воскресение" и "Снятие со креста", купленные в 1825 году в Санкт-Петербурге у академика живописи В. И. Мошкова - одного из первых русских художников-баталистов.
Поскольку установку иконостасов завершили летом 1825 года, то службы в холодном соборе начались, вероятно, в 1826 году, хотя отделочные работы в интерьере продолжались и в дальнейшем. В 1835 году дворовый человек помещика Жандра И. А. Зимин расписывал "алтарь золотыми звездами и карниз под лепную работу", за что и получил 120 рублей.
Церковную утварь для собора приобретали в Москве через комиссионеров. В августе 1825 года закуплено церковных сосудов и других необходимых предметов на 1976 рублей, в том числе "паникадило медное белое трехъярусное" за 800 рублей .В 1829 году на фабрике купца Ф. Молчанова через посредство новоезер-ского иеромонаха Вениамина приобретено за 1120 рублей большое Евангелие в серебряном золоченом чеканной работы окладе, усыпанном бирюзой и яхонтами.
Собор был обнесен вокруг палисадником и обсажен в 1824 году липами, привезенными с Уломской дачи.
Предметом особой заботы церковного причта являлись колокола: их вес, благозвучие, чистота тона, На новую колокольню их поднимали летом 1812 года, но состав их неизвестен. Вероятней всего это был подбор еще со старой колокольни. В 1825 году на Макарьевской ярмарке в Нижнем Новгороде был приобретен колокол весом 25 пудов 18 фунтов. Доставил его в Кириллов волокославинский крестьянин А. Г. Хренов, а поднимал на колокольню М. А. Мезенцев. Покупка, привоз, подъем и подвеска данного колокола обошлись церковной казне в 140 рублей 17 копеек, Другой колокол весом 115 пудов 10 фунтов (1844 кг) был приобретен в 1849 году на заводе московского купца М. Г. Богданова 31. В конце XIX века он разбился, и на его место в 1895 году купили новый в 120 пудов, изготовленный на заводе Оловяшникова в Ярославле. Обливка этого колокола обошлась в 1442 рубля 91 копейку.
Разрушили колокольню в конце 1935 или в начале 1936 года. Старожилы рассказывают, что шпиль был сдернут трактором с помощью тросов. Колокола еще раньше увезли в переплавку. Не одно столетие собор служил средоточием городской жизни, у его стен до середины нашего столетия дважды в год собирались многолюдные ярмарки, а по воскресеньям шумели базары.
Источник: статья Ивановой Галины Олеговны на сайте ФГУК "Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник" на разрешенных правообладателями условиях перепечатки с прямой интернет-ссылкой.
Валерий Долженко
