Торопецкий собор в честь Корсунской иконы Божией Матери относительно "молодой" - начала ХIХ века, но стоит он на месте, издревле намоленном. Давным-давно тут располагалась крепость старинного города, а где крепость - там и городской храм. Чтобы поставить его, торопчанам пришлось пройти через многие трудности, среди которых и пожары, и безденежье, и унизительная для гордых жителей Псковской губернии челобитная магистру Мальтийского ордена, коим по совместительству являлся император Павел I. Но слово есть слово: коль уж решили возвести храм, поражающий своим благолепием, - так тому и быть.
Из документов ХVII века узнаём, что в те времена на въезде в Торопец путника встречали две деревянные церкви - Георгиевская и Одигитриевская. Автор художественного путеводителя по Торопцу и его окрестностям (в "жёлтой" серии издательства "Искусство"), профессор А.А. Галашевич отмечает, что первый каменный Корсунско-Богородицкий собор появился как раз там, где раньше находился Одигитриевский храм. Произошло это в 1676 году по указу царя Алексея Михайловича. "На первый взгляд может показаться, - пишет исследователь, что указ был какой-то случайный прихотью богомольного царя, вспомнившего о далёком порубежном Торопце. Но дело всё в том, что в Георгиевской церкви хранилась древняя икона, особо чтимая на Руси. Икону эту, по преданию, привезла из Полоцка жена Александра Невского". По одной из легенд, чудотворный образ создал сам евангелист Лука ещё при жизни Богородицы. И когда Та увидела изображение, то молвила: "Благодать родшагося от Меня и Моя да будет с сею иконою". Очевидно, что Тишайший царь очень трепетно относился к знаменитому образу. Да и торопчане святыню чтили. Сколько раз её спасали из огня и пожаров! И, в конце концов, возвели для неё каменный собор. Правда, ему суждено было недолго простоять - лишь век, а там очередной пожар выжег дотла большую часть города - каменные стены соборного храма устояли, но кладка, видимо, "поехала", да и интерьер оказался уничтожен: прихожане успели вынести лишь драгоценный образ и кое-какую утварь. Нужен был новый собор! На восстановление храма деньги стали собирать, что называется, "всем миром" - но много ли могут дать погорельцы? Конечно, наиболее состоятельные горожане, среди которых был и купец Иван Находкин, не скупясь, жертвовали на храм. На городском собрании народ наказал городскому голове "через знающего архитектору сделать соборной церкви план и фасад". Поиски зодчего кончились тем, что выбор пал на смоленского мастера Осипа Спиркина. История не сохранила о нём никаких других сведений, кроме того, что его пригласили в Торопец строить храм для Корсунской иконы.
Возведение стен началось в 1795 году, но шло медленно и в какой-то момент даже остановилось - денег катастрофически не хватало. Ситуация усугублялась тем, что Торопец к тому времени утратил свою роль приграничного города - в результате раздела Польши и присоединения к России новых земель рубежи государства отодвинулись на запад. Не являясь больше важным оборонительным пунктом, Торопец выпал из поля зрения "центра". Очевидно, от безысходности горожане сочинили челобитную Павлу I с просьбой выделить средства на строительство собора из государственной казны. Император дал лишь половину запрашиваемых торопчанами денег, по некоторым данным - около четырёх тысяч рублей, чего хватило, что называется, "впритык". Так или иначе, храм достроили, поставили в нём великолепный иконостас, а справа поместили чудотворную икону в позолоченном киоте. Осенью 1804 года протоирей Василий Нечаев "с градским духовенством при громадном стечении народа" освятил собор. Яркий, очень необычный (Спиркин использовал при строительстве церковного здания светские мотивы) храм украсил Торопец. И в наши дни он прекрасно оживляет панораму городка, в котором несколько поубавилось церквей с приходом новой власти после 1917 года.
А в начале ХIХ века Корсунский собор дополнил стройный ряд торопецких храмов сочным, оригинальным акцентом, эффектно "заключив" его панораму с севера на юг. Да и добавил городскому "рисунку" вертикалей. Мало того, что сам он очень высок (чего, увы, вблизи не оценишь - столь тесно втиснут храм в окружающую застройку), так ещё в прошлом у него имелась очень красивая колокольня. Четырёхъярусная, кирпичная, на неё подняли самый тяжёлый в городе колокол - весом 400 пудов! На этом колоколе были выгравированы изображения Божией Матери, великомученика Георгия и святого князя Александра Невского. Кроме того, на колоколе сделали две надписи. Одна сообщала, что "в честь Пресвятые Богородицы, перелит сей колокол в 1841 г., 5 декабря, тщанием сего собора протоирея Иоанна Холмского с братиею и церковным старостой Фёдором Абакановым и усердием доброхотных дателей города Торопца". А вторая - что "лил сей колокол осташковский кузнец Михаил Иванов и сын его Василий". Колокольня стояла отдельно, по другую сторону дороги, разрезающий Торопец надвое. Известно, что сооружение очень походило внешне на колокольню Спасо-Преображенского храма в Осташкове - до такой степени, что многие исследователи предполагают: их строила одна и та же артель мастеров.
По злой иронии судьбы, время пощадило оба архитектурных комплекса лишь частично - в Осташкове сегодня можно любоваться одной лишь колокольней - Преображенский храм разрушили перед Великой Отечественной войной, а в Торопце остался собор без колокольни... Едва ли в ближайшее время стоит рассчитывать на полное восстановление и того, и другого комплекса; остаётся мысленно "приставить" к торопецкому храму осташковскую колокольню и попытаться в воображении своём оценить красоту всего ансамбля. Вложившись "по максимуму" в строительство своего собора, торопчане, казалось, совершили непосильный рывок, на который ушли все их силы. После того как новый каменный Корсунский собор освятили, горожане и духовенство не переставали заботиться о нём. К середине ХIХ века главы храма покрыли позолотой, а в 1876 году церковный староста Абаканов пожертвовал церкви четыре с половиной тысячи рублей! Эти деньги пошли на возобновление Георгиевского придела и поновление собора - дабы, как говорилось, придать ему "лучший вид и довести до возможного совершенства". Примерно тогда же с трёх сторон выстроили каменную ограду с пятью башенками. В одной из них оборудовали часовню во имя святого благоверного князя Александра Невского, ещё одна служила сторожкой... В общем, благодаря усилиям прихожан, к концу столетия о соборе не писали иначе, как: "благолепие собора полное... весьма красивое здание, вполне соответствующее своему назначению". Забегая вперёд, отметим, что ограда с башенками не столько украсила собор, сколько стеснила его, несколько скомкав замысел Осипа Спиркина.
В ХIХ веке город стал приходить в упадок, не помогали уже и традиционные торговые связи. Впрочем, о храме горожане заботились всегда. Конечно, в безбожные советские годы ситуация поменялась кардинальным образом, благолепие сменилось запустением... После революции богослужения в Корсунском соборе, как и в тысячах других церквей по всей стране, прекратилась, а сам храм решено было закрыть. Он лишился колокольни и нарядного верха. Опустев внутри, собор тем не менее продолжал оставаться молчаливым свидетелем истории. Он видел и Великую Отечественную войну (почти полгода - с конца лета 1941 года до середины зимы 1942 года - город находился под властью фашистов) и послевоенные годы восстановления древнего города.
Перемены в жизни заброшенного Корсунского собора начались лишь в самом конце 1970-х годов, когда он наконец-то дождался реставрации. Но лишь спустя четверть века, в 2005 году, храм вернули Церкви. Восстановить его удалось достаточно быстро - благодаря усилиям меценатов нашего времени, в том числе бизнесмена, отстроившего элитный коттеджный посёлок "Княжье Озеро" под Истрой, где в храме во имя св Александра Невского до сего дня пребывает Торопецкая "Корсунская" икона Божией Матери из Торопецкого Корсунского собора. Корсунский собор - весьма своеобразный памятник эпохи барокко, для Торопца, в общем-то экзотический. Памятников этого стиля здесь больше не сыщется, зато в городе сохранились в достаточном количестве храмы, выстроенные в т.н. "торопецком барокко". Осип Спиркин строил "как в столицах" (возможно, это даже было оговорено в выданном зодчему задании); получился вполне столичный размах, которому, кажется, даже несколько тесно на небольшом "пятачке", где стоит собор. Тело храма - высокий четверик с широкими окнами, прекрасно вписанный в панораму города со стороны озера Соломенного. Никаких восьмериков, никакой усложняющей силуэт ярусности - Корсунский собор как бы разом вырастает всей своей массой из прибрежной зелени, создавая ощущение значительности, монументальности. Усложнения касаются верха: Спиркин смело установил на четверик сферический купол и разнообразил его эффектными световыми люкарнами с круглыми окошками, не только оживляющими свод, но и создающими внутри дополнительную игру светотени. А венчает всё цилиндрический барабан с изящной "рюмочкой" главы на шейке. Очень своеобразно автор храма исполнил боковые главки. Фактически, это не главки вовсе, а обелиски, по выражению А. Галашевича; они вынесены за основной объём храма и опираются не на свод, а на высокие, от земли идущие столпы, украшенные с каждой стороны парными декоративными лопатками. Решение, должно быть, небесспорное, так как с фронтальных ракурсов эти столпы словно "притормаживают" стремление собора вверх. Однако на угловом ракурсе понимаешь, что такая трактовка позволила Спиркину придать фактуру по сути плоской, не украшенным ничем, кроме карнизов и довольно простых окон по стенам (эпоха резного декора стремительно уходила в прошлое).
Строго говоря, с декоративной точки зрения Корсунский собор - это уже не барокко. И только рудиментарные боковые главки звучат отголосками барочной эпохи. Они оживляют облик храма в силу своих скромных возможностей - без них памятник смотрелся бы очень невыразительно. Люкарны собора формируют плавный переход от массивного четверика к лёгкой главке. Хотя, возможно, они чуть великоваты для невысокого купола. Как можно заметить, световые люкарны зрительно усложняют даже самый простой по форме свод, создавая эффект "криволинейной кровли". Боковые же пристройки не украсили собор. Приделы слишком тяжеловесны, тесно обступившая храм ограда и позднейшие сторожки с их глухими стенами вроде бы и выдержаны в одном стиле с храмом, но на самом деле не выдерживают никакой критики и скорее разрушают, чем дополняют облик сооружения. Замечательные интерьеры в советское время оказались утрачены... Восстанавливать внутреннее убранство уже в ХХI веке в который раз пришлось с нуля. Заново писались иконы для скромных двухъярусных иконостасов в тёплых приделах. Вход в основной храм, отмеченный высокой стрельчатой аркой, - наглухо запечатан. Украшающая портал большая живописная икона Воскресения Христова - как символ надежды на возрождение былого великолепия.
Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №64, 2013 г.