Ландшафтно-пространственная композиция ансамбля сформировалась к середине XIX в., первоначально ее центром являлась Казанская церковь, затем колокольня, теплая Михайловская церковь была построена из утилитарных соображений, она играла в монументальном ансамбле второстепенную роль, после разрушения колокольни ее контраст с Казанской церковью усилился.
... Шестая церковь, задуманная П.А. Румянцевым, находится в его селе Чеберчино. Основанное в начале XVII в. село получил в собственность его отец, А.И. Румянцев, дипломати военачальник, сподвижник Петра I. В 1717 г. он участвовал в поимке царевича Алексея Петровича, за что в 1718 г. император пожаловал ему земли в Алатырском уезде Казанскойгубернии: деревни Чеберчино, Верхнее Талызино, Голодяево, Бутырки. В 1731 г. А.И. Румянцев, повздоривший с императрицей Анной Иоанновной, был сослан в свое алатырское имение с лишением всех чинов и орденов. Он жил с женой в Чеберчино с в 1731-1735 гг. под надзором. В Чеберчино жили и их дети, в том числе П.А. Румянцев, который после смерти отца в 1749 г. наследовал алатырские поместья.
Во второй половине XVIII в. в селе сложился усадебный комплекс со скромным барским жильем, но развитыми хозяйственными и производственными постройками. В 1731 г. в селе насчитывалось 247 дворов с населением 1641 человек. Главной статьей дохода имения являлось хлебное производство. В середине XVIII в. в селе имелось 5 водяных мельниц, кожевенная и текстильные мануфактуры, конный завод на 200 голов, браговарный и винокуренный заводы с ежегодным производством в 13 тыс. ведер.
Создателями церковного ансамбля были сын и внук А.И. Румянцева. П.А. Румянцев заказал проект архитектору, но в конце жизни он удалился в свое малороссийское имение Ташань, где умер в одиночестве в 1796 г. (за два года до освящения чеберчинского храма). Заложил и построил этот храм его сын Н.П. Румянцев (1754-1826), крупный дипломат иколлекционер. Увековечивая самих себя, отец и сын назвали боковые приделы в честь положения вериг апостола Петра и во имя Николая Чудотворца.
Управляющий чеберчинским имением Г. Нечай отличался жестокостью по отношению к крестьянам, которые учинили в 1800 г. бунт, подавленный воинской командой. Н.П. Румянцев был вынужден продать имение, которое его компрометировало в глазах императорского двора. Но продать его не удалось, в 1826 г. оно отошло по наследству к С.П. Румянцеву, а в 1838 г. было куплено графиней Е.В. Новосильцевой, в следующем году оно отошло к удельному ведомству.
А.В. Чекмарев считает, что «храм в Чеберчине наиболее близок к одному из кваренгиевских проектов церкви в Пулкове. Есть точные повторы многих элементов, в том числе формы парных колоколен. Почерк Кваренги узнается и в характере внутреннего пространства с изысканным оформлением. Так что есть все основания причислить памятник к кругу произведений выдающегося зодчего».
Восточнее Казанской церкви был построен мавзолей, композиция которого отражает стилистические особенности «храмов памяти» в русском искусстве конца XVIII в. Как пишет Г.Д. Нетунахина, во второй половине XVIII в. в русском искусстве наступил расцвет жанра мемории – мемориального памятника, надгробия. В их основе выступали найденные археологами античные прообразы, а также гробницы в Италии эпохи Возрождения и барокко. Наряду с саркофагом, жертвенником, стелой, обелиском, пирамидой и усеченной колонной классической архитектурной формой являлся мавзолей с небольшой камерой для останков.
По своему облику мавзолей напоминал жертвенник или саркофаг: как правило, прямоугольный в плане объем немного сужался кверху, завершался кровлей с треугольным фронтоном и акротериями, на фасадах использовался архитектурный декор. Кваренги выполнилряд надгробных монументов (министра финансов А.И. Васильева, канцлера А.А. Безбородко, адмирала С.К. Грейга, А.Д. Ланского), но мавзолеев чеберчинского типа среди его произведений не обнаружено.
Казанская церковь не отапливалась, поэтому новые хозяева (возможно, Новосильцевы) построили рядом с ней маленькую теплую церковь, примитивную по облику. Кроме того, люди консервативных представлений, далекие от мировых проблем и императорского двора, к которому принадлежали три поколения Румянцевых, не поняли архитектуру Казанской церкви, она была им интеллектуально чуждой. В 1887 г. местный священник писал оКазанской церкви так: «с северной и южной стороны купола полагаются две башни, из которых на северной устроены часы, а звонница устроена на юго-западной башне».
Колокольней считали одну из звонниц, а вторую часто использовали в качестве часовой башни или никак не использовали, считая ее необходимой для симметрии. Не понимая, что звонниц две, новые хозяева возводят высокую колокольню, пристроить ее к Казанской церкви было невозможно, поэтому она возникла на отдалении. В XIX в. ко многим провинциальным храмам были пристроены колокольни, чаще всего вплотную к трапезной, в целом получалась схема «корабля» с элементами в разных стилях. Если храм имел ярко выраженную центрическую структуру, пристройка колокольни вплотную к храму была проблематичной. В этом случае заказчик просил архитектора запроектировать отдельно стоящую колокольню.
Отдельно стоящие колокольни в начале XIX в. строились в стиле ампир, это, как правило, очень высокие монастырские проездные колокольни и колокольни городских соборов (Рязань, Смоленск, Шуя, Тула, Слободской, Мещовск). Соразмерными чеберчинской колокольне были, вероятно, отдельно стоявшие колокольни на соборных площадях Темникова (Тамбовская губерния) и Пошехонья (Ярославская губерния). Известны отдельно стоящие усадебные колокольни стиля ампир, они сохранились в усадьбах Арпачево и Прямухино (Тверская губерния), Ивановка (Тамбовская губерния), Курба (Ярославская губерния), Черкизово-Старки (Москва). Высотная доминанта обширной округи была жестко привязана к ландшафту и планировке поселения.
В начале XIX в. для отдельно стоящей колокольни выбирали место на пересечении нескольких уличных осей поселения. Колокольни в перечисленных усадьбах привязывались к церкви и главной улице, проходившей через центр поселения. Как была поставлена, например, колокольня в Пошехонье, видно на веерной планировке уездного города, сложившейся к началу XIX в. и образованной 8 радиальными улицами, сходящимися кплощади. Колокольня построена по диагонали с древним собором, в 19 м от его северо-западного угла. На пятиглавие приземистого собора ориентированы две улицы веера, на высокую четырехъярусную колокольню 6 улиц веера.
Таким образом, место расположения утраченной чеберчинской колокольни можноуказать точно – на пересечении оси верхней Большой улицы и продольной оси Казанскойцеркви. Эта точка, соответствующая вертикальной оси колокольни, находится в 22 м к западу от входа в церковь. Интервал между колокольней и церковью составлял 12-15 м. Колокольня была видна в створе улицы при подъезде к селу с севера (улица и дорога показаны накарте А.И. Менде 1861 г., а на карте 1809 г. этой улицы еще нет), возможно, с расстояния 500 м. В связи с тем, что усадебный дом и церковь с севера были скрыты деревьями и спускались по рельефу вниз, ориентация на колокольню по оси подъездной дороги была обязательной. При виде на село с юга, например, от входа на кладбище (оно показано на карте А.И. Менде) с расстояния 800 м колокольня не перекрывала Казанскую церковь. В начале XIX в. чеберчинская колокольня, нарушив первоначальный замысел, стала высотным ориентиром села. Конечно, она была чужеродной замыслу Румянцевых, но, вероятно, прижилась как маяк, видимый вдоль поймы Чеберчинки с расстояния 10 верст.
Ансамбль в селе Чеберчино представляет редкий в междуречье Волги и Оки пример усадебного церковного комплекса рубежа XVIII-XIX вв., в котором с незаурядным мастерством были воплощены важные для своего времени эстетические идеи. Особую историко-художественную ценность имеют Казанская церковь и мавзолей, представляющие произведения высокого классицизма.
Анализируя ансамбль, можно еще раз убедиться, что русская архитектура никогда неотходила от магистральной европейской традиции, и в русскую архитектуру, даже провинциальную, в разные века большую лепту вносили европейские зодчие. Сегодня состояние уникального чеберчинского ансамбля представляется трагическим. Михайловская церковь, как деревенский магазин, обшита вульгарным синим сайдингом. Здание Казанской церкви закрыто, потому что внутри могут быть обрушения кирпичных сводов. Ее фасады сильно повреждены, купол выветрился до ветхости. В этих благородных руинах екатерининского Греческого проекта видится мужественное сопротивление формы, сопротивление красоты, заложенной великим заказчиком и великим архитектором.
По материалам статьи: В.Б. Махаев КАЗАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ В СЕЛЕ ЧЕБЕРЧИНО
