Устюжна. Церковь Казанской иконы Божией Матери.

Хoрoшo сoхрaнившaяся церковь Устюжны — в честь Казанской иконы Божией Матери — вoзведенa в 1694 гoду нa деньги купцa Стрoгaнoвa и является oбрaзцoм нaрышкинскoгo бaрoккo. Рaспoлoженa нa сaмoм крaсивoм и вoзвышеннoм месте гoрoдa Устюжна, нa прaвoм берегу реки Вoрoжи. Кaк и другие стрoгaнoвские хрaмы, Кaзaнскaя церкoвь зaмечaтельнa белoкaменными узoрaми вoкруг oкoн. Oснoвнoй квaдрaтный oбьём хрaмa пoднимaется нaд низкими приделaми, грaнёные глaвы стoят нa двухъярусных бaрaбaнaх. Рядoм с ней — шaтрoвaя кoлoкoльня, пoстрoеннaя в 1764-1767 гoдaх. Внутри фрески XVIII векa. Церкoвь действующaя, рядoм с хрaмoм нaхoдится гoрoдскoе клaдбище.

Aнсaмбль Кaзaнскoй церкви - пaмятник культуры и истoрии федерaльнoгo знaчения - нaхoдится в вoстoчнoй чaсти гoрoдa и зaмыкaет сoбoй глaвную улицу гoрoдa Кaрлa Мaрксa. В негo вхoдят: церковь Казанской иконы Божией Матери, чaсoвня, кoлoкoльня, стoрoжкa, усыпaльницa и нескoлькo хoзяйственных пoстрoек: вoрoтa, oгрaдa.

http://www.kaliningradgid.ru/architecture/

История Устюжны, особенно в ту эпоху, когда здесь появилось множество новых церквей, в том числе и храм Казанской иконы Божией Матери, косвенным образом связана с преобразованиями Петра Великого. В первые годы ХVIII века Пётр велел построить в Устюжне Ижинский железоделательный завод, который долгое время обеспечивал мушкетами и пушками всю русскую армию. Впрочем, ещё в допетровские времена, в ХVII веке, Устюжна была, как бы сейчас сказали, крупным металлургическим центром, - пожалуй, вторым по известности после Тулы, знаменитой своими оружейными заводами. Город даже носил название Устюжна Железнопольская.

Большую роль в истории Устюжны и всего Вологодского края сыграло семейство Строгановых, крупных промышленников, землевладельцев и государственных деятелей. Григорий Дмитриевич Строганов - промышленник, финансист и политический деятель - особенно часто наезжал в Устюжну в конце ХVII века. Во время своих приездов Строганов останавливался в принадлежавших ему домах на другом берегу реки Мологи, где постоянно жили его приказчик и дворовые люди. На средства Строганова и была возведена в 1694 году церковь Казанской иконы Божией Матери. Храм возник не на случайном месте. Ещё в ХVII веке, до появления здесь деревянной церкви, на том самом месте произрастал сосновый лес. Поводом к его возведению послужило явление Казанской иконы Богоматери местному юродивому Афанасию, по прозвищу Железный Посох. Афоня подолгу молился в дремучем лесу на окраине города и однажды увидел на дереве неведомо откуда там появившуюся икону Казанского образа Богородицы. Это был знак свыше. Устюженцы решили возвести на этом месте храм, в честь этого знаменательного события.

В 1659 году в храм попала молния. Заново возведённая в 1660 году деревянная церковь на средства посадского человека Михаила Семёнова, снова сгорела, а спустя тридцать с лишним лет на её месте выросло новое каменное здание Казанского храма. Заботами Григория Строганова было возведено много церквей в других русских городах, причём некоторые из них очень похожи на Устюжинский храм. Таковы, например, Введенский собор в Сольвычегодске, Рождественская церковь и храм Смоленской иконы Божией Матери в Нижнем Новгороде. Подобные аналогии наводят на мысль об одном и том же архитекторе, но его имя доподлинно неизвестно. Есть основания предполагать, что им был живописец Степан Дементьевич Нарыков, обучавшийся в Италии и работавший у Строганова в последние десятилетия ХVII века, как раз в то время, когда были построены все эти церкви. Точно лишь известно, что Степан Нарыков расписывал иконостас Введенского собора в Сольвычегодске и писал иконы для храма в Великом Устюге. Вполне возможно, что по его проектам и были построены "строгановские" храмы, обладающие несомненным сходством в планах и в декоративном решении необычайно живописных фасадов, напоминающих нам о барочной европейской архитектуре. Благодаря искусству неизвестного архитектора (или архитекторов), а также заслугам Григория Дмитриевича Строганова, этот вид барокко пришёл в русскую архитектуру, получив наименование "строгановский стиль".

Церковь Казанской иконы Божией Матери была построена на исходе ХVII столетия и напоминает старинные русские терема того времени. Одновременно с главным храмом был сооружён северный Екатерининский придел. Остальной ансамбль церкви расширялся в последующие столетия - в 1767 году была построена высокая шатровая колокольня, а южный Антипьевский придел был пристроен в середине ХIХ века вместе с закрытой папертью вдоль западного фасада и каменной оградой. Над одноэтажными приделами особенно величественно смотрится главный храм с его богато декорированным фасадом. Его яркий красный цвет, просвечивающий летом сквозь зелень деревьев, напоминает о Неопалимой Купине - горящем кусте, в котором, согласно Ветхому Завету, Бог явился Моисею. Красочные барочные украшения фасадов - белокаменная резьба, фигурные фронтоны, витые колонки - также привлекают взгляд. Казанский храм в плане квадратный. Массивные гранёные главы поставлены на двухъярусные восьмигранные барабаны. Барабаны обработаны квадратными и прямоугольными филёнками и окаймлены карнизами сложного профиля. Из пяти барабанов только центральный является световым. Карниз с филёнками и крупными зубцами кирпичной кладки опоясывает четверик по периметру. Все фасады имеют сложное завершение в виде разорванного лучкового фронтона, в который включён массивный киот с щипцовым покрытием. Из белого камня вырезаны детали декора, обрамляющего оконные проёмы.

Александр Рыбаков в своей книге "Череповец, Устюжна, Вытегра" так описывает оригинальную архитектуру и декор Казанской церкви: "Белокаменные наличники окон выполнены в виде приставных колонок с коринфскими капителями и массивного сандрика наподобие разорванного фронтона с фигурным аттиком и плоскими волютами. В обрамлении некоторых окон использованы витые колонки, украшенные причудливой рельефной резьбой с изображением мотива виноградной лозы. Фасады главного четверика с раскрепованными углами декорированы полуколонками с резными капителями. Богатой и разнообразной белокаменной резьбой заполнены венчающие фасады фигурные фронтоны, в композицию которых включены и витые колонки, и сложно профилированные карнизы, и разные по размерам и рисунку волюты. Столь же богато и интересно был декорирован белокаменный резьбой западный вход, обрамлённый резными колонками с мотивом виноградной лозы и увенчанный барочным разорванным фронтоном. Над входом в резной белокаменной раме с венчающей пальметтой помещено изображение Казанской иконы Божией Матери, ранее, вероятно, написанной на доске, а позднее выполненное в технике фрески". Пять глав Казанского храма опираются на двухъярусные восьмигранные барабаны, которые добавляют образу храма прочности, устойчивости. Здесь проявляется характерный как для строгановского, так и для нарышкинского барокко двойственный масштаб: гигантские, устремлённые вверх черты сочетаются с мельчайшими узорными деталями. Окна обрамляют узорные витые колонны. Это наборная колонна, получившая особенное распространение в ХVII веке. Она вполне характерна для эпохи барокко с его многочисленными, порой избыточными декорирующими деталями. На колоннах Казанского храма мы видим многократно повторенный мотив виноградной лозы. В линиях оконного наличника угадываются черты классического фронтона, напоминающего нам об античности. Это так называемый прерванный, или разорванный, фронтон, карниз которого не смыкается полностью. Интересно, что над вполне западным фронтоном возвышается характерная главка-луковка. С двух сторон окно обрамлено колонками, выполненными по образцу коринфского ордера.

Шатровая колокольня отличается небольшим, по сравнению с храмом, набором декоративных элементов, которые повторяются в разных видах. Так, например, мы видим наверху небольшие окна, повторяющие рисунок и форму своих более крупных собратьев, расположенных ярусом ниже. Маленькие оконца - так называемые слухи - делались специально для того, чтобы колокольный звон разносился как можно дальше и приобретал особенное звучание. История не сохранила имени архитектора Казанской церкви, однако известно, кто расписывал её интерьер в середине ХVIII века. Это были "града Ярославля посадские люди" - дюжина мастеров, чьи имена перечисляются в сохранившейся надписи на арке прохода в северный придел. Известны даже точные даты работы над фресками - 1 июля 1756 года "начата сия святая церковь стенным писанием украшатися", а 26 августа труд уже был закончен. Неудивительно, что выполненные ярославскими мастерами фрески соответствуют ярославской школе живописи начала ХVIII века. Однако в росписи Казанского храма присутствует и много новых черт, она подчинена иным художественным принципам.

В памятниках предшествующей эпохи каждый сюжет занимал определённое место в общем живописном ансамбле храма и был связан с его архитектурой, а в оформлении интерьера Устюженского храма роспись не подчиняется традиционной схеме расположения в храме, усиливается её декоративная роль. Здесь мы видим, что иконографическая схема росписи Казанской церкви, с одной стороны, отвечает принятой к ХVIII столетию традиции, с другой - использует новые художественные принципы. Особенно интересно отметить, что на одном из откосов западного входа в храм изображён юноша в скромной светской одежде, молитвенно сложивший руки, а неподалёку от него - немолодой мужчина в длинных дорогих одеждах богатого гостя. Облик мужчины соответствует традиции, в которой обычно изображали ктиторов, то есть людей, на чьи средства был построен или украшен тот или иной храм. Можно предположить, что на стене храма мы видим портрет самого Григория Строганова. Возможно, два этих изображения рассказывают об истории создания Казанского храма по обету, принесённому в своё время Григорием Дмитриевичем. Как бы то ни было, перед нами - прекрасный портрет, больше напоминающий о шедеврах светской живописи, нежели о церковных фресках.

В цветовом решении росписи Казанской церкви преобладают коричневые, тёмно-зелёные и синие краски. Падающие из окон солнечные лучи лишь подчёркивают красоту храма. Левый придел освящён во имя великомученицы Екатерины, правый же - во имя священномученика Антипы Пергамского. Фрески реставрировались в 1899 году художниками Кобыличковым, Китаевым, Чуприненко по ходатайству главного старосты Казанской церкви и городского головы Н. И. Поздеева. Все многочисленные фрески Казанской церкви в городе Устюжна имеют прямое отношение к числу наиболее значимых ценных памятников религиозно-художественного искусства всего Русского Севера.

Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №295, 2018 г.

До революции в Устюжне действовали тринадцать церквей, что для городка с пятью тысячами населения, казалось бы, даже слишком много. Несмотря на это, по воспоминаниям современников, храмы всегда были полны народа, а по праздникам устраивался общий крестный ход по улицам города. Всё изменилось в 1920-е годы, когда начались гонения на церковь. Вначале был запрещён колокольный звон "как пережиток старого, мешающего нормальным занятиям в школах, действующий на подрастающее поколение как разлагающее средство, нарушающее трудовую деятельность и отдых населения". Затем один за другим стали закрываться храмы. В 1935 году был закрыт собор Рождества Богородицы, а Казанский храм передан вместе со всем имуществом и инвентарём общине обновленцев. Ещё через три года закрыли и его. Последней в городе 1 января 1941 года перестала действовать Покровская церковь. На всю Вологодскую область оставался единственный действующий храм в самой Вологде, а в церкви Казанской Божией Матери разместили тогда зернохранилище. Однако Казанский храм ожидала поистине удивительная судьба!

В отличие от большинства церквей, закрытых советской властью более чем на полвека и возвращённых верующим лишь в годы перестройки, Казанский храм открылся спустя всего пять лет! В годы Великой Отечественной войны, ради поддержания народного духа, властями было принято решение ослабить антирелигиозную политику и вернуть некоторые храмы верующим. Благодаря активности устюженской общины, составившей прошение на имя "всесоюзного старосты" Калинина, в апреле 1943 года храм Казанской Божией Матери был вновь открыт. Когда прихожане во главе со священником после пятилетнего перерыва вошли в свою церковь, то увидели только кучи прогнившего зерна по углам и даже в алтаре. Уцелели фрески и царские врата, больше ничего в храме не сохранилось. Тогда прихожане начали приносить свои домашние иконы, надёжно спрятанные в годы гонений. После открытия Казанского храма в 1943 году священником в нём стал широко известный в Устюжне протоиерей Михаил Смирнов, ранее служивший в Покровской церкви. Именно ему суждено было восстанавливать церковную жизнь не только в Устюжне, но и во всей Вологодской епархии, и стать первым духовным наставником для нескольких видных священнослужителей. Несмотря на массу ограничений и запретов, церковная жизнь в Устюжне постепенно восстанавливалась...

В начале 1970-х годов храм был капитально отремонтирован, а шатровая колокольня, возведённая в 1764-1767 годах "мастером каменных дел" Петром Белавиным - выпрямлена, благодаря заботам протоирея В. Ф. Рассказовского. Прошли годы. Нынешнее состояние Казанской церкви вновь внушает опасения. Из-за неправильно устроенной отмостки кирпичная кладка до сводов пропитана водой и засолена. В самом храме от стен отпадает левкас вместе с ценнейшими фресками. Сама колокольня вновь начала наклоняться из-за нарушения гидроизоляции фундамента. Все эти прблемы предстоит решить новому настоятелю храма Казанской иконы Божией Матери, отцу Антонию (Портнаго), родившемуся и выросшему в Устюжне. Уже в приходе храма действует воскресная школа с разнообразными кружками по интересам, организуются паломнические поездки, проводятся крестные ходы к преподобномученику Евфросину Синеезерскому и преподобному Филарету Устюженскому в Филаретову пустынь.

Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №295, 2018 г.

На одной оси с Рождество-Богородицким собором, в конце бывшей Большой Московской улицы, на Казанском кладбище находится храм во имя Казанской иконы Божией Матери. Впервые она упоминается под 1547 годом с посвящением Рождеству Христову. Храм был деревянным, построенным "клетцки" прихожанами. Находился он "на всполье", в конце города. К началу XVII века о церкви уже нет сведений: по всей видимости, она была упразднена по ветхости, а на её месте поставлена часовня. Через 21 год после третьей переписи вместо церкви Рождества Христова "на новом месте за посадом" жителем посада г. Устюжны Михаилом Семеновым Олончанином по обету строится храм в честь Явления Казанской иконы Богоматери с приделом Великомученицы Екатерины. Поводом к его построению послужило явление Казанской иконы Богоматери местному юродивому Афанасию, по прозвищу Железный посох. Храм этот простоял недолго и в 1660 г. дотла сгорел от удара молнии. По благословенной грамоте митрополита Новгородского Корнилия, данной в 1675 г., разрешалось построить новый деревянный храм во имя Преполовения Пятидесятницы с приделом Богоматери Казанской, холодный, и храм во имя Царевича Димитрия с приделом во имя Великомученицы Екатерины, теплый. Церкви эти считались кладбищенскими, а потому были бесприходскими.

Только в 1694 г. Казанская церковь была построена в камне, на средства Григория Димитриевича Строганова, который вел значительные торговые дела в Устюжне. Прежние деревянные церкви были проданы за 130 рублей Троицкому и Васильевскому приходам и поставлены на их территории. С левой стороны Казанской церкви, одновременно с ней, построили придельный храм во имя Великомученицы Екатерины. Правый придел, во имя Священномученика Антипия, пристроили в середине XIX в. в том же стиле. Казанский храм - один из пяти храмов, принадлежащих к "строгановскому" барокко. Основой его, переосмысленной в России, послужила архитектура общественных и церковных сооружений Нидерландов и Бельгии.

Восьмигранные главы, увенчанные "процветшими" крестами, поставлены на двухъярусные, восьмигранные барабаны, обработанные филенками и окаймленные карнизами сложного профиля. Средний барабан является световым, открытым внутрь храма. Сложный декор в сочетании с белокаменной резьбой заполняет фасады храма. Основным мотивом служит виноградная лоза - символ Новозаветной церкви. В 1764-1767 г.г. мастером Петром Белавиным была выстроена каменная шатровая колокольня по аналогии с соборной. Окружающую Казанское кладбище каменную ограду соорудили уже в середине XIX в. В западной её части расположены высокие трехчастные ворота с иконой Спаса Нерукотворного.

В интерьере Казанской церкви сохранилась фресковая роспись 1756-1757 г.г., созданная ярославскими мастерами. На арке прохода в северный придел сохранилась надпись об этом событии. В 1899 г. фрески были реставрированы художниками В.П. Китаевым, А.И. Кобыличным, С.Ф. Чуприненко. В основном росписи относятся к христологическому циклу с введением сюжетов притч, Деяний апостольских, богородичных сюжетов. Иконостасы главного храма и приделов относятся к более позднему времени.

После 1917 г. храм оставался действующим, не считая кратковременных его закрытий в 1937 г. и в годы войны. В начале 70-х г.г. храм был капитально отремонтирован, а колокольня выпрямлена трудами протоиерея В.Ф. Рассказовского. Нынешнее состояние Казанской церкви внушает опасения. Из-за неправильно устроенной отмостки кирпичная кладка до сводов пропитана водой и засолена. Отпадает от стен левкас вместе с фресками, на которых к тому же выступает емчуга. Разрушается живопись иконостасов во всех приделах. Совершенно не оправдывает себя окраска стен и сводов Антипьевского придела масляной краской. Постоянно заливает площадку звона колокольни, а сама она вновь начала наклоняться. Пока ещё можно все исправить, но может оказаться и поздно. Нелишне помнить, что таких храмов в России всего пять!

M.Ю. Хрусталев "Храмы Устюжины Железопольской. Устюжна", Краеведческий альманах, вып. 2

«…Казанская церковь в Устюжне сооружена в 1694 году на всполье, за пределами посада. По преданию, на этом месте юродивому по имени Афоня явилась икона Казанской богоматери, в честь которой и был ранее возведен деревянный храм, сгоревший в 1660 году. По свидетельству архивных документов, существующая каменная Казанская церковь построена «коштом» барона Григория Дмитриевича Строганова. Строгановы вели крупные торговые дела и были связаны со многими городами России. В Устюжне они бывали как по казенным, так и по своим частным делам. За Мологой у Григория Дмитриевича Строганова в начале XVIII века имелись два двора, в которых жили его приказчик и дворовые люди. Постройка каменного храма указывает на то, что Григорий Строганов проявлял к Устюжне особый интерес, по-видимому, связанный с той видной ролью, которую город играл в экономике и торговле Северной Руси.

Основной объем Казанской церкви, в плане квадратной, возвышается над низкими одноэтажными приделами. Северный Екатерининский придел был сооружен одновременно с главным храмом. Южный Антипьевский придел и закрытая паперть вдоль всего западного фасада пристроены в середине XIX столетия.

Казанская церковь напоминает терема XVII века. Она имеет богатое декоративное убранство фасадов, подобно другим строгановским постройкам этого времени. Ее массивные граненые главы поставлены на двухъярусные восьмигранные барабаны, обработанные квадратными и прямоугольными филенками и окаймленные карнизами сложного профиля. Из пяти барабанов только центральный является световым. Все фасады имеют сложное завершение в виде разорванного лучкового фронтона, в который включен массивный киот с щипцовым покрытием. Из белого камня вырезаны детали декора, обрамляющего оконные проемы. Раскрепованный карниз с филенками и крупными зубцами кирпичной кладки опоясывает четверик по периметру.

Белокаменные наличники окон выполнены в виде приставных колонок с коринфскими капителями и массивного сандрика наподобие разорванного фронтона с фигурным аттиком и плоскими волютами. В обрамлении некоторых окон использованы витые колонки, украшенные причудливой рельефной резьбой с изображением мотива виноградной лозы. Фасады главного четверика с раскрепованными углами декорированы полуколонками с резными капителями. Окна второго света выделены профилированной рамкой и двускатным сандриком на кронштейнах. Богатой и разнообразной белокаменной резьбой заполнены венчающие фасады фигурные фронтоны, в композицию которых включены и витые колонки, и сложно профилированные карнизы, и разные по размерам и рисунку волюты. Столь же богато и интересно был декорирован белокаменной резьбой западный вход, обрамленный резными колонками с мотивом виноградной лозы и увенчанный барочным разорванным фронтоном. Над входом в резной белокаменной раме с венчающей пальметтой помещено изображение иконы Казанской богоматери, ранее, вероятно, написанное на доске, а позднее выполненное в технике фрески.

В ансамбль Казанской церкви входят возведенная в 1764-1767 годах мастером Петром Белавиным высокая шатровая колокольня и каменная ограда, поставленная в середине XIX столетия.

В конце XVII века Григорием Строгановым в разных городах было выстроено несколько храмов, по архитектуре подобных устюженской Казанской церкви. Большое сходство в плане и в декоративном решении фасадов обнаруживается у Казанской церкви с Введенским собором в Сольвычегодске, Рождественской церковью в Нижнем Новгороде, но особенно близкой аналогией ей является Смоленская церковь в Гордеевке, возведенная в 1694-1697 годах.

Имя архитектора, создавшего эти удивительные по красоте и оригинальности произведения русской раннебарочной архитектуры XVII века, осталось неизвестным. Возможно, создателем этих замечательных построек был один из крепостных строгановских мастеров, учившихся за границей, в Италии. Есть сведения о том, что в конце XVII века у Григория Строганова работал живописец Степан Дементьевич Нарыков, некоторое время обучавшийся художествам в чужих землях. Им созданы иконы для иконостаса Введенского собора в Сольвычегодске. Его произведения имеются и в Великом Устюге. Не исключено, что именно по его проектам-рисункам и возводились строгановские храмы, в облике которых явно проступают черты западноевропейской барочной архитектуры. Быть может, этим и объясняется необычная живописность фасадов в строгановских постройках, как будто сошедших с икон и фресок того времени; понятным тогда становится и факт относительно небольшого количества подобных сооружений, появление которых в русском зодчестве укладывается в рамки двадцати лет конца XVII — начала XVIII века.

Интерьер Казанской церкви в середине XVIII столетия был украшен фресками. На арке прохода в северный придел сохранилась надпись: «1756 года июля 1-го дня начата сия святая церковь стенным писанием украшатися... и совершися в сей святей церкви стенное писмо 1757 года августа 26 дня. Трудившися о Господе сию святую Церковь стенным писанием иконницы Града Ярославля посадские люди Афанасий Андреев, Иван Андреев Шустовы, Козма Козмин Овсяников, Семен Семенов с детьми Дмитрием и Козмою, Устин Никифоров, Егор Семенов, Василий Васильев, Степан Андреев, Андрей Осипов, Иван Григорьев».

В 1899 году фрески реставрированы художниками В. П. Китаевым, А. И. Кобыличным и С. Ф. Чуприненко. При этом сделаны частичные записи, особенно в нижних регистрах росписи четверика, в алтаре и на паперти.

Иконографическая схема росписи Казанской церкви обнаруживает близкую связь с ярославскими фресками начала XVIII века. Вместе с тем здесь отмечается уже и много нововведений. В куполе барабана, как обычно, помещено изображение «Христа Вседержителя». В круглых клеймах двусветного фонаря написаны праотцы, пророки и херувимы. Сомкнутый свод расписан на сюжеты «праздников» («Рождество богоматери», «Введение во храм», «Сретение», «Богоявление», «Преображение», «Сошествие святого духа», «Распятие»).

Роспись стен разделена на четыре регистра. При этом росписью покрыты и откосы окон. Два верхних регистра посвящены христологической теме. Особенной популярностью пользуются у иконописцев сюжеты притч, из которых в Казанской церкви представлены «Притча о талантах», «Притча о виноградарях», «Притча о брачном пире», «Притча о рабе немилостивом», «Притча о богатом и бедном Лазаре», «Притча о блудном сыне» и ряд других. На сводчатых перемычках окон верхнего света помещены изображения Саваофа, Спаса и Христа-Эммануила, а также различные изводы икон богоматери. В следующем регистре иллюстрируются «Деяния апостольские». Изображены «чудеса» апостолов Петра и Иоанна, убиение апостола Фомы, обращение Савла, изведение апостола Петра из темницы, «чудеса» Иоанна Богослова и некоторые другие сюжеты. Развитие повествования этого регистра прерывается включением композиций увеличенного размера «Спас Нерукотворный», «Предста царица» и изображением Богоматери с младенцем, созданным под явным влиянием «Сикстинской мадонны» Рафаэля. В композициях нижнего регистра повествуется о житии мученицы Екатерины от ее крещения до усекновения мечом. На сводах окон северной стены также написаны иконы Богоматери, а на своде западного портала — «Троица ветхозаветная».

Большой интерес представляет роспись откосов западного входа в храм. На одном из них изображен юноша в скромной светской одежде, сложивший руки в молитвенном жесте. На другом написана фигура пожилого мужчины в длинных дорогих одеждах богатого гостя и в позе ктитора. По-видимому здесь проиллюстрирована легенда о построении Казанской церкви Григорием Строгановым по обету. Примеры ктиторских изображений в древнерусской живописи нередки, но никогда еще они так не приближались к жанру светского портрета.

В алтаре написаны композиции «Троица новозаветная», «Богоматерь на престоле» с предстоящими Василием и Дарией, «Вседержитель на престоле». Роспись свода посвящена сюжетам из жизни богоматери. Фрески жертвенника и диаконника значительно утрачены. Из них сохранились изображения жертвенного агнца в дискосе и Василия Великого (в жертвеннике), «Тайной вечери» и Николы в диаконнике.

В росписи паперти особенно выделяется большая развернутая композиция «Страшного суда» с правой стороны от входного портала на западной стене храма. Слева от входа в круглых клеймах написаны «Дни творения». На восточной паре пилонов представлены сцены истории о Каине и Авеле, «Изгнание из рая», «Покров». На правом пилоне изображен ангел со свитком, «записывающий» имена входящих. Напротив, на другом пилоне, написан «Ангел карающий» с мечом в руке.

В характере росписи проявляются уже новые художественные принципы оформления интерьера. Если в памятниках предшествующей эпохи каждый сюжет занимал определенное место в общем живописном ансамбле храма и был связан с его архитектурой, то в оформлении интерьера Казанской церкви роспись не подчиняется традиционной схеме расположения в храме, усиливается ее декоративная роль. Так, на сводчатых перемычках окон помещены совершенно случайные изображения богоматери, а откосы окон заполнены сценами, развивающими повествование регистра, тогда как в окнах — источнике света — ранее помещались изображения преподобных и некоторых иных «светочей веры». Повествование регистра «Деяний апостольских» неожиданно прерывается включением увеличенных в масштабе композиций «Спас Нерукотворный», «Предста царица» и «Богоматерь с младенцем», играющих, по сути, роль изолированных от остальной росписи картин, произвольно «повешенных» на стенах, лишь по принципу симметрии.

В цветовом решении росписи Казанской церкви преобладают коричневые, темно-зеленые и синие краски. Мастерство иконописцев в достижении колористической гармонии находится по-прежнему на высоком уровне. Существенная разница заключается лишь в том, что колорит ярославских фресок XVII — начала XVIII века, в котором мягко сияли сочетания светлых охр с голубцом, в известной степени настраивал на возвышенный лад, а цветовой строй росписи Казанской церкви более ориентирован на красоту земную, материальную. Все эти заметные изменения в содержании и изобразительном языке росписи Казанской церкви говорят о закате древнерусского искусства с его приверженностью к идеалам совершенной жизни и о наступлении новой эпохи в духовном развитии русского народа — эпохи утверждения ценности земных благ.

Иконостасы в Казанской церкви поздние и особого интереса не представляют. Икона «Богоматери Казанской» с клеймами в местном ряду главного иконостаса находится под грубыми позднейшими поновлениями…»

Источник: Рыбаков А.А. Устюжна. Череповец. Вытегра. - М., 1981.

РусАрх - Рыбаков А.А. Устюжна. Череповец. Вытегра (rusarch.ru)

«…Казанская церковь, также пятиглавая, построена в стиле «нарышкинского барокко». Ее отличает богатый белокаменный декор. Шатровая колокольня была возведена в 1764-1767 гг. Строил собор Григорий Строганов, один из знаменитого рода Строгановых, который в ХVІІ-ХVІІІ веках успешно хозяйничал на Севере. И конечно же, Устюжна не могла не привлечь Строгановых как торговый центр Северной Руси. Основной квадратный объем храма поднимается над низкими приделами, граненые главы стоят на двухъярусных барабанах.

Своим богатым декоративным убранством Казанская церковь напоминает терема ХVІІ в. Особенно хорош белокаменный узор на оконных проемах и наличниках. Казанскую церковь очень украшают выполненные в ХVIII столетии фрески. В 1899 г. их реставрировали, и они хорошо сохранились. Храмы в Устюжне ставили, как правило, на высоких берегах…»

Источник: Храмы России / [Авт.-сост. С. Минаков]. – М.: Эксмо, 2010, стр. 497

Первый деревянный Казанский храм был построен на восточной окраине Устюжны Железопольской в 1647 году. Ранее, во второй половине XVI века, примерно на этом месте существовала деревянная церковь Рождества Христова. По данным переписи 1567 года она была приходской, но стояла «без пенья», то есть в церкви не проводились службы. В документе также указано: «…а в попове дворе живет нищей да пятнадцать келей, а в них живут нищие ж, а питаются от церкве божией». Приход был небогат, не имел своего священника, в результате чего со временем церковное здание обветшало и было закрыто.Строительство нового храма предание связывает с именем городского юродивого Афанасия Железного Посоха, которому явилась на этом месте Казанская икона Божьей Матери, висевшая на сосне. Согласно легенде Афанасий пошел по городу, прося устюжан сделать пожертвования для строительства Казанского храма.

История сохранила имя самого крупного жертвователя и строителя первой устюженской Казанской церкви. Им был Михаил Семенов по прозвищу Олончанин. Семеновы – старинная местная династия, известная в Устюжне со второй половины XVI века. Большинство из ее представителей того периода имели отношение к популярному в крае железоделательному производству. О строителе Казанской церкви Михаиле Семенове Олончанине известно немногое. На основе имеющихся архивных данных можно сказать, что он жил примерно между 1600 и 1680гг., был приписан к посадским людям Устюжны Железопольской и занимался скупкой и перепродажей железных изделий местных кузнецов. Прозвище Олончанин Семенов мог получить, занимаясь скупкой олонецкого железного уклада, который использовался для железоделательного производства в качестве сырья.

Казанскую церковь Михаил Семенов построил «по обету», то есть по обещанию перед богом. В Устюжне Олончанина называли «устроителем домов убогих душ», да и первый Казанский храм также был известен, как «дом убогих душ». Собственно убогими домами называли глубокие ямы-могилы со срубами на поверхности земли. В такие ямы гробы ставили один на другой. Когда яма заполнялась, ее засыпали землей и выкапывали новую. Такой способ захоронения не требовал больших средств и был доступен самому неимущему населению. Лишь в 1772 году кладбище при тогда уже новой каменной Казанской церкви стало считаться общим городским, а могилы-убогие дома постепенно исчезли с лица земли и из памяти устюжан. То, что довольно состоятельный посадский человек Михаил Семенов явился «устроителем домов убогих душ» говорит о его сердобольном, истинно христианском отношении к неимущим. Михаил Семенов Олончанин стал первым старостой построенной им церкви и заботился о ней на протяжении почти трех десятков лет. Известно, что в 1659 году Казанский храм пострадал от пожара и был восстановлен только благодаря деятельности своего старосты.

По северной русской традиции церквей в приходах стояло по две. В холодных храмах служба проводилась от Пасхи до Покрова, а в теплых служили от Покрова до Пасхи. После пожара 1659 года на месте сгоревшей Казанской церкви построили два деревянных храма – холодный Во имя Преполовения Пятидесятницы с приделом Казанской явленной иконы и теплый Во имя царевича Димитрия с приделом Великомученицы Екатерины. В иконостасе холодного храма стояла явленная Казанская икона, увиденная на сосне Афанасием Железным Посохом и почитаемая чудотворной.Когда юродивый собирал пожертвования на строительство Казанского храма в Устюжне, он, согласно легенде, зашел в один из домов, где остановился какой-то «проезжий боярин». Впоследствии этот «боярин» взял юродивого с собою в Москву, слил по его желанию колокол для колокольни нового храма и отвез его в Устюжну.

Среди древностей Казанской церкви, описанных в середине XIX века, было указано три колокола: «Один большой с надписью в верху около плеч «слит сей колокол в лето благочестивые и христолюбивые державы царства Государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия, Малыя и Белыя России Самодержца», под поясом «слит сей колокол в дом Пречистыя Богородицы, в убогий монастырь. Строил колокол строитель Михайло Семенов»; на самой кромке внизу: «лил мастер Харитон Иванов лета 7179 (1671) году, а весу в нем 57 п(удов) 22 грив(енков)». На втором следующая надпись: «Лета 7187 (1679) февраля в 1 день приложил сей колокол на Устюжне Железопольской в убогий дом к церкви Казанской Богородицы москвитин нижняго железного ряду торговый человек Герасим Васильев сын Бельской по своих родителех, а весом 30 п(удов) 20 гр(ивенков)», на третьем: «90 году (1682) апр(еля) в 20 д(ень) приложил сей колокол москвитин садовник Герасим Васильев сын Бельской, на Устюжну Железопольскую в убогой дом Казанской Богородицы, по своим родителем, а весу в нем 26 п(удов)».

Герасим Васильевич Бельский известен исследователям истории Устюжны Железопольской, как московский посадский человек, оптовый скупщик «железного товара» устюженских производителей в последнюю четверть XVII - нач. XVIII вв. Двор богатого торговца находился в Нижней Садовой слободе Москвы, именно поэтому в надписи на одном из колоколов, пожертвованных Бельским для устюженского Казанского храма, указано, что он «садовник». Известно также, что в 1713 году Бельский имел в Устюжне свои дворы, в которых жили священнослужители все того же Казанского храма: «Итого у той церкви поповых и причетнических 5 дворов, в них людей… а по скаске их живут де они на государеве земле во дворах вкладчика москвитина Герасима Васильева сына Бельского».

Первый колокол, отлитый на средства Бельского, появился в Казанском храме в 1679 году. Видимо, именно тогда он и возил Афанасия Железного Посоха в Москву, следовательно, юродивый принимал активное участие в судьбе Казанской церкви даже через 32 года после ее основания.Что касается боярского «звания» Г.В. Бельского, то известно, что на Руси в народе боярами называли не только представителей боярских родов, но и просто богатых и влиятельных людей.

Деревянная Казанская церковь простояла в Устюжне до конца XVII столетия. В 1694 году на средства известного русского купца, промышленника и землевладельца Григория Дмитриевича Строганова, имевшего свои дворы за рекой Мологой, возле старой церкви был воздвигнут новый каменный Казанский храм, существующий до сих пор. Прежние деревянные здания церкви были проданы за 130 рублей Троицкому и Васильевскому приходам и поставлены на их территории, где и служили до своего обветшания. Из старой Казанской церкви в новую каменную перенесли все ценности, включая явленную чудотворную Казанскую икону и старинные колокола.

В 1905 году, по неизвестным причинам, с разрешения епархиального начальства, колокол 1679 года был перелит, однако и в своем новом виде он продолжал висеть на церковной колокольне Казанского храма вплоть до 1934 года.Летом 1934 года в Устюжне работала Карело-Ладейнопольская межрайонная заготконтора треста «Металлом», которая занималась съемом и вывозкой церковных колоколов. По иронии судьбы представитель «Металлома» носил фамилию строителя первого устюженского Казанского храма - Семенов. На требования директора местного музея Б.М. Яковцевского передать в хранилище старинные колокола Казанской церкви, Семенов ответил отказом. Яковцевский отправил телеграммы в Ленинградский облполитпросвет, с просьбой подтвердить историческую ценность колоколов, и в трест «Металлом», с требованием приостановить деятельность Семенова. Ответы пришли положительные, но было уже поздно. Семенов со своей бригадой успел провести съем колоколов со звонницы. При этом старинные тяжелые колокола сбросили на землю с большой высоты, и они разбились на куски. Так, вместе с другими, был безвозвратно утрачен легендарный колокол Афанасия Железного Посоха из Устюжны.

Другая судьба ожидала явленную чудотворную Казанскую икону. В 1921 году специалисты Устюженской уездной комиссии по охране памятников искусства и старины сделали ее описание: «Образ Казанской Божией Матери в чудесах, на полях – изображения акафиста. На иконе сплошная риза чеканной работы из чистого серебра, вызолоченная, украшенная камнями (бриллиантами – 208 настоящих и поддельных 96, аметистами (4), топазом (1), изумрудом (1), сапфиром (1), бирюзы (13), рубины (4) и жемчуг. Древнего московского письма. Размеры 72х90… По преданию икона эта явилась одному юродивому Афоне по прозвищу Железный Посох в сосновом лесу на месте нынешней церкви».

Согласно данным Главной церковной и ризничной описи Казанской церкви, составленной в 1854 году, драгоценная риза на иконе была «устроена в 1843 году, в С. Петербурге, на жертвованную от граждан сумму, с участием сельских прихожан». При этом старый, более скромный оклад, перенесли «на другую, подобную сей икону, употребляемую для хождения по домам». Последняя позднее и заменила в иконостасе главного храма настоящий явленный чудотворный Казанский образ. Что же произошло с иконой, некогда явившейся Афанасию Железному Посоху?

В 1939 году, на волне антирелигиозной кампании, Казанский храм был закрыт. Все его имущество, представляющее историческую и художественную ценность, описали и передали на хранение в Устюженский музей местного края. В акте поступления церковных предметов в музей от 20 июня 1939 года под № 49 указано: «Икона Богоматери Казанской, 16 век, ковчег, в житии 12 клейм. Красочный слой местами попорчен». К этому времени драгоценного оклада на иконе уже не было.

В 1943 году, когда Казанский храм был вновь открыт для верующих, явленный чудотворный образ в него не вернули, однако он был сохранен, отреставрирован и в настоящее время находится в действующем соборе Рождества Богородицы Устюжны, где доступен для поклонения верующих.

Источник: Е. Воротынцева. Из истории первого Казанского храма Устюжны

Изучение памятников русской архитектуры конца ХVІІ века вплоть до начала петровских преобразований имеет большое значение для опровержения буржуазных теорий, недооценивающих русское искусство и разрывающих его на два, якобы не связанных между собой периода: допетровский и последующего времени. Архитектура этих памятников может служить ярким доказательством того, что в русском зодчестве уже до начала петровских преобразований содержались те прогрессивные элементы, которые получили свое дальнейшее развитие в русской архитектуре последующего времени, например, B творчестве Растрелли и Ухтомского.

Одним из таких произведений русского зодчества, в котором содержатся черты, характерные для его последующего развития, является малоизвестная и по существу нигде не опубликованная Казанская (Строгановская) церковь в городе Устюжне Вологодской области (ранее Новгородской губернии). В настоящем сообщении мы поставили себе задачу выявить первоначальный архитектурный облик этого выдающегося историко-художественного памятника, а также дату его постройки на основании обмеров и исследований, проведенных автором в 1950 году.

Анализ архитектурно-художественного образа сооружения, его ордера и других деталей (так же, как и «строгановских» построек ХVІІ - начала ХVІІІ веков в г. Горьком и Сольвычегодске) является предметом специальной работы. Краткое описание церкви, опубликованное Е. Поливиным и повторенное позднее И. Токмаковым, не дает ясного представления об ее архитектуре и времени ее постройки.

В своем современном виде церковь представляет собой, на первый взгляд, строго симметричную композицию и производит впечатление одновременности постройки. Ее высокий, расположенный по оси симметрии четверик с тремя апсидами возвышается над примыкающей к нему с трех сторон более низкой частью, включающей с севера придел Екатерины, с юга -придел Антипия и с запада – притвор. Первое впечатление одновременности постройки храма при более внимательном рассмотрении оказывается сомнительным.

При взгляде на здание со стороны западного фасада мы замечаем наряду с общим подчеркнуто симметричным построением отсутствие симметрии в постановке глав над приделами и разницу в их величине и трактовке. Если глава северного придела почти примыкает к стене четверика, то глава южного придела отстоит от него на некотором расстоянии, причем по величине она значительно меньше и выполнена по сравнению с первой крайне примитивно. Обращают на себя внимание обрывающиеся импосты арки входа, заходящие за фланкирующие его колонны, карнизы пьедесталов, а также ни с чем, казалось бы, не связанные раскреповки антаблементов. Характерно отсутствие профилировки в поддерживающих частях карниза первого яруса западного фасада за исключением его центральной части между колоннами входа. Здесь профилировка кончается как раз на одной вертикали с импостами арки и карнизами пьедесталов.

Строгой симметрии западного фасада храма не вполне соответствует композиция восточного фасада, в котором алтарные апсиды приделов в соответствии с различной величиной последних значительно отличаются по размерам друг от друга. Со стороны этого же фасада становится еще более заметным отсутствие композиционной логики в постановке глав над приделами. Так, большая глава расположена над меньшим по величине северным приделом и, наоборот, меньшая глава расположена над более значительным южным приделом.

В целом нужно отметить, что качество выполнения и степень законченности одних и тех же деталей различны в отдельных частях здания. Так, например, для западного фасада, на участках между колоннами 1-2-3 и 4-5-6, а также для выступающей части северного фасада между А и Б и всех фасадов южного придела характерно отсутствие профилированных поддерживающих частей карниза в пролетах между местами раскреповок над колоннами. В противоположность этому на апсидах храма, на северном приделе и над входом в храм между колоннами 3 и 4, все поддерживающие части карниза профилированы. Обращает на себя внимание также отсутствие характерных, профилированных в виде гуська обрамлений оконных проемов южного придела, в то время как в апсидах главного храма и северного придела Екатерины они имеются.

Таким образом, уже внешний осмотр здания позволяет выявить ряд несоответствий композиционного порядка и отдельные недоработки в деталях, характерные для южного придела и частей западного и северного фасадов.

Кроме того, выяснилось, что скрытая под новой масляной окраской кирпичная кладка в отдельных частях здания и на чердаке выполнена в кирпиче разного размера: в южном приделе, частях западного фасада между колоннами 1-3 и 4-6, на северном фасаде между А и Б из кирпича 24х12х7 см, а в остальных частях здания - из большемерного кирпича, характерного для конца XVII века (8х14х29 см). Все это свидетельствует о наличии более поздних пристроек.

Осмотр здания внутри выявил разный характер композиции интерьеров. Характерны отсутствие портала у входа в южный придел, суховатость в очертании перекрытий сводов и несвойственная для конца ХVII века упрощенная обработка оконных проемов и их откосов. В противоположность этому в храм и северный придел ведут украшенные резьбой по белому камню порталы. В очертании их сводов нет сухости; очертания проемов и откосов, устройство четвертей и наличие подставов характерны для ХVІІ века.

Осмотр чердака подтверждает предположение о пристройке новых частей к ранее существовавшему зданию. Кроме того, на основании обмера и дальнейших исследований были получены основные данные для реконструкции здания. По остаткам сохранившихся на чердаке антаблементов первого яруса первоначального храма можно определить его внешнее очертание и расположение колонн.

Все это позволило установить, что первоначальная архитектурная композиция здания была асимметричной. К пятиглавому четверику храма примыкали с востока алтарные апсиды с небольшой главкой над ними, с севера - одноглавый придел Екатерины с такой же главкой над его апсидой и с запада выступающий по оси храма монументальный портик с вытянутой с севера на юг папертью. Расположенный с южной стороны четверика придел Антипия, выходящий в то же время на западный фасад (справа от входа), был пристроен позднее. Тогда же (что подтверждает размер кирпича) для придания храму симметрии по левую сторону от входа было пристроено дополнительное помещение, соответствующее по ширине приделу Антипия. Закрывая западную стену придела Екатерины, это помещение образовало на северном фасаде выступ А-Б, маскирующий со стороны западного фасада различие в ширине двух приделов.

Теперь становятся понятными те неувязки в композиции и обработке деталей здания, которые были замечены при первом осмотре храма. Обследование чердака и кровли здания показало, что глава пристроенного придела Антипия представляет собой связанный со стропилами кровли деревянный каркас, обшитый кровельным железом и выполненный наподобие главы северного придела. Последняя выложена из большемерного кирпича с деталями из беленого лекального кирпича; поставлена она на сомкнутый свод центрального помещения Екатерининского придела. Выяснив первоначальную архитекурно-композиционную схему здания, рассмотрим его план, а также западный и южный фасады, которые сейчас скрыты за позднейшими пристройками.

До перестройки на западный фасад храма выходили придел Екатерины и вытянутая с севера на юг паперть. Ее выступающая по оси храма в виде портика, квадратная в плане, входная часть, перекрытая крестовым сводом на четырех массивных пилонах, открывалась наружу тремя арками. Одна из этих арок (западная) после перестройки храма вместе с пилонами стала центром композиции нового западного фасада. Две боковые арки северного и южного фасадов портика, остатки антаблементов которого сохранились на чердаке, были заложены и оказались внутри здания в виде больших ниш, обращенных в сторону закрытой теперь входной части паперти.

По раскреповкам антаблементов можно судить о местах расположения колонн, украшавших ранее углы этих фасадов и замковых камней арок. Обрывающиеся импосты входной арки, замеченные на западном фасаде при первом осмотре здания, и ни с чем, казалось бы, не связанные раскреповки антаблементов показывают место расположения углов пилонов, которые в настоящее время скрыты за примыкающей заподлицо к ним кирпичной кладкой пристройки. Профилированные в форме гуська импосты, огибая пилоны по их периметру, уходят вместе с последними в глубь кладки и выходят из закладок северной и южной арок уже внутри портика.

Подобные же остатки антаблемента, найденные на чердаке, дают представление о верхних частях ордера и о размещении колонн на тех частях западного фасада храма, которые сейчас скрыты за позднейшими пристройками. Традиционному подчеркиванию на фасадах мест пересечения стен соответствует расстановка колонн на фасадах здания. Однако колонна 2' оказалась смещенной с оси внутренней стены, отделяющей придел Екатерины от паперти. Такое положение было вызвано, как показывает исследование, необходимостью устройства наружного выхода (заложенного во время перестройки), поскольку в толще стены имелась лестница. Последнюю в настоящее время можно видеть лишь на чердаке; она заключена в прямоугольном в плане проеме и упирается в преграждающую ее поперечную стенку.

Расчет длины марша в соответствии с величиной существующих ступеней позволил определить возможную величину площадки и положение наружного выхода. Часть западного фасада, расположенная вправо от выступа входной части и закрытая теперь пристройкой, была прорезана арочным проемом, открывавшимся внутрь паперти. Об этом свидетельствует углубление в стене паперти в виде удлиненной по пропорциям арочной ниши с остатками сбитого импоста.

Торцовая часть этой же перекрытой коробовым сводом паперти, выходившая на южный фасад, также открывалась аркой, через которую был виден белокаменный портал придела Екатерины. О характере этой арки и ее внешнем виде можно судить по расположенной внутри паперти арочной нише с уцелевшей частью импоста и по выходящей на чердак верхней части арочного проема. Замковый камень последнего и треугольная белокаменная декоративная вставка между низом архитрава и архивольтом арки сохранились.

Следует отметить, что профили импоста в этих двух арках повторяют профилировку рассмотренных ранее наружных арок. Нижняя часть стены южного фасада четверика, закрытая пристройкой придела Антипия, является в настоящее время внутренней стеной храма; она соединяет тремя арочными проемами интерьер четверика с приделом. До перестройки храма эти проемы являлись окнами первого яруса южного фасада четверика, его первым светом. После пристройки придела они были использованы в качестве проходов; для этого подоконные кирпичные стенки были разобраны, а проемы путем растески увеличены до очертания их внутренних откосов. Места разборки подоконных стенок заметны на порогах проемов в виде открытой заподлицо с полом кладки из большемерного кирпича, что подтверждает первоначальное существование этих проемов. Размещение нижних проемов по осям второго света четверика и одинаковое очертание их оконных ниш по ширине откосов в виде трехцентровой арки также свидетельствуют о цельности первоначального композиционного замысла, аналогичного и для других «строгановских» церквей этого времени.

Что касается формы оконных наличников, то есть основание предполагать, что она была аналогична форме существующих на первоначальных фасадах и что их белокаменные части могли быть использованы в новых пристройках. Об этом свидетельствует одинаково высокое качество выполнения белокаменных элементов наличников как в старых, так и новых частях здания.

Исследование чердака показало, что перенесение старых белокаменных деталей на новые пристройки имело место и в других частях здания. Уступы и гнезда, обнаруженные на чердаке B кирпичной кладке стены, где проходил карниз южного фасада четверика, свидетельствуют об изъятии его белокаменных частей. Последние были использованы для устройства карниза новых наружных стен пристроек. Выполненные из лекального кирпича поддерживающие части карниза между раскреповками были оставлены на месте.

Замеченное при первом осмотре отсутствие профилировок на пристроенных к храму новых частях здания объясняется трудностью переноса кирпичных деталей. То же можно сказать и об оконных наличниках. К сожалению, свод новой пристройки, примыкающий к южному фасаду четверика, закрыл почти все места выборки белокаменных плит оконных наличников. Прямоугольное углубление в стене четверика, уходящее внутрь пазухи свода и расположенное по оси оконного проема, соответствует тому месту, где ранее находились белокаменные плиты разрезного сандрика наличника. Отсутствие этих плит на чердаке, а также высокое качество их выполнения на пристройках и полное сходство с наличниками старых частей зданий свидетельствуют о переносе плит на новые фасады здания.

Неясным оставался вопрос о характере обработки двух междуоконных простенков южного фасада четверика. Их незначительная ширина позволяла разместить лишь колонки оконных наличников. Судя по раскреповкам над этими простенками антаблемента и расположенным выше колоннам второго яруса, можно было предположить, что колонны могли быть и в первом ярусе. Однако после раскопки мусора под выступами этих раскреповок (в той же пазухе свода) были обнаружены заделанные в стену кронштейны, украшенные накладным орнаментом.

После выяснения всех неясных вопросов стало возможным составить реконструкцию здания, которая выявила поразительное сходство между двумя «строгановскими» храмами: Казанской церковью в Устюжне и «Смоленской» церковью в Гордеевке (1694-1697 гг.). Общность отдельных композиционных приемов, планов и фасадов и поразительное сходство деталей обоих храмов можно заметить с первого же взгляда. Реконструкция показала почти полное тождество планов и общего архитектурно-композиционного замысла этих храмов.

Только отсутствие колокольни (последняя имеется в Гордеевской церкви над выступающей входной частью) указывает на незавершенность первоначального замысла устюжненской церкви. Становится понятным несоответствие между монументальным характером входной части и легкостью ее фронтонного завершения. Вся компоновка этой части с крестовым сводом на мощных пилонах и арках предназначена для несения большей тяжести, нежели ее фигурный фронтон, кажущийся при сопоставлении его с нижней частью еще более дробным и измельченным. О том же свидетельствует и лестница в стене, ведущая лишь на чердак. В представленной реконструкции церковь показана без колокольни, так как это соответствует тому подлинному архитектурному облику, который она имела с самого начала.

Все эти факты свидетельствуют об одновременности постройки данных храмов, а также возможной принадлежности архитектурного замысла одному и тому же зодчему и об участии в их сооружении одних и тех же мастеров. Однако упрощенность трактовки отдельных частей церкви в Устюжне, например, восьмигранных двухъярусных глав храма, где в проемах центральной главы отсутствуют даже решетки, свидетельствует о меньшей тщательности и мастерстве работы. Это позволяет предположить, что верхняя часть церкви могла быть достроена менее квалифицированными мастерами.

При сравнении указанных «строгановских» храмов можно отметить, что церковные главы и некоторые другие детали церкви в Гордеевке, в частности, элементы ордера выполнены с большим мастерством, чем в Устюжне. Лучше сконструировано и перекрытие четверика гордеевского храма. Если в устюжненской церкви восьмигранная глава врезается в четыре лотка сомкнутого свода прямо, без смягчающих этот переход элементов, то в гордеевской церкви система свода усложняется введением четырех дополнительных треугольных лотков, расположенных по диагонали четверика. Благодаря этому свод приобретает более правильную звездообразную форму и представляет как бы дальнейшее развитие типа перекрытия первого храма. В известной степени это можно объяснить более ранней датировкой устюжненской церкви. В атласе городов Новгородской губернии, составленном конце ХVІІІ века, в списке каменных церквей города Устюжны указано, что церковь «Казанской пресвятой богородицы» была построена «в 1694 году коштом барона Григория Дмитриевича Строганова».

В музее г. Устюжны хранится проект «на распространение» Казанской кладбищенской церкви, помеченный 1850 годом, на основании которого дату перестройки можно отнести к 50-м годам ХІХ века.

Церковь была расписана фресковой живописью ярославскими мастерами в 1756 году, о чем свидетельствует надпись на стене храма. Там упоминаются «трудившиеся... церковь стенным писанием иконницы града Ярославля посадские люди Афанасий Андреев, Иван Андреев, Шустовы, Козма Козмин, Овсянников, Семен Семе- нов с детьми Дмитрием и Козмою, Устин Никифоров, Егор Семенов, Василий Васильев, Степан Андреев, Андрей Осипов, Иван Григорьев». По высокохудожественному мастерству выполнения и композиции фрески заслуживают специального изучения.

Следует отметить, что в этом возведенном еще до петровских преобразований памятнике ярко проглядывают те характерные черты, которые находят развитие в XVIII веке. Прежде всего следует указать на особую роль ордера, служащего здесь не только украшением, но и элементом, организующим все здание. Отмечая по традиции места пересечения стен, ордер первого яруса (близкий по пропорциям к классическому) в то же время вводит единую высоту в разновысотные в более ранних постройках апсиды, придел и притвор и связывает их в одно целое с высоким четвериком храма.

Некоторые детали, как, например, завершающие устюжненскую церковь фронтоны, получили дальнейшее развитие в XVIII веке. Об этом свидетельствуют, в частности, работы А. Квасова (центральная часть его модели перестройки Царскосельского дворца 1744 г.) и В. Растрелли (например, садовый фасад «Среднего дома» Большого Царскосельского дворца). В этих произведениях, так же как и в устюжненской церкви, троечастное завершение разрывных фронтонов композиционно связано с таким же членением фасада ордером. Характерна также и пластическая декорация фасадов, основным элементом которой является ордер с рельефно выступающими приставными колоннами и раскрепованным антаблементом. Этот прием, органически связанный в устюжненской церкви с традиционными формами русской архитектуры более раннего времени, получает свое дальнейшее развитие и новое звучание в архитектуре последующего времени.

Источник: Статья О. Брайцевой "Исследование одного малоизвестного «строгановского» сооружения" в сборнике Архитектурное наследство: сборник / Центральный науч.-исслед. ин-т теории и истории архитектуры. [Вып.] 2 / под ред. Н. Брунова [и др.]. — Москва: Стройиздат, 1951-1952. Стр. 221-231

Архитектурное наследство Текст : сборник / Центральный науч.-исслед. ин-т теории и истории архитектуры Вып. 2 - под ред. Н. Брунова [и др.] - Cистема онлайн-просмотра