Храмы Лядинского погоста. Церковь во имя Богоявления Господня
На территории Лядинского погоста до нашего времени сохранились два храма второй половины XVIII века. Один из них - шатровый храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы (1743 или 1761 год). Другой – двенадцатиглавая церковь во имя Богоявления Господня – был построен в 1793 году, а его шатровая колокольня – в 1820 году [1, 4, 5]. Первые письменные упоминания о них встречаются в Писцовой книге Петра Воейкова и дьяка Ивана Льговского, составленной в 1616-1619 годы. В «Дозорной по Каргополю книге» (1648 год) содержаться следующие данные: «Волость Ледина, а в ней на погосте церковь Покрова Пресвятой Богородицы, да другая церковь страстотерпца Георгия, строение приходных людей» [4]. Однако есть свидетельства о гораздо более раннем времени появления первого деревянного храма на территории Ледин. Его древний храмовый образ – икона великомученика Георгия - датируется концом XV века [3]. Неизвестно, просуществовал ли храм второй половины XV столетия до конца XVIII века (наиболее вероятно, что он поновлялся, а, скорее всего, и возобновлялся), и мы не располагаем данными о его облике. Известно только, что старинная икона святого Георгия бережно сохранялась в Богоявленском храме Лядинского погоста, выстроенном на месте Георгиевской церкви. Именно оттуда ее передали в собрание Государственного Эрмитажа.
Храм во имя Богоявления Господня относится к группе многоглавых деревянных церквей «обонежского типа» [5]. В основу его положена простая четырехугольная клеть, которая служит основанием для широкого восьмерика. Сопоставление двух объемов создает несколько необычный эффект: по ширине четверик лишь немного превосходит восьмигранник, а по высоте он значительно больше его. Такие пропорции можно назвать существенным отличием от ближайшего аналога Богоявленской церкви – храма Покрова Пресвятой Богородицы в Кижах (1764 год). Столь неожиданное распределение масс усилено и расположением глав: пять из них венчают невысокую восьмискатную кровлю восьмерика. Они поставлены на четырех скатах кровли (по сторонам света) и в центре. Еще четыре главки неизвестный зодчий разместил на выступающих углах нижнего яруса. Интересно, что их высота (вместе с барабанами и крестами) равна высоте восьмерика. Этот прием позволил соединить все ярусы храма в единое целое. Еще три главки украшают бочку над алтарным прирубом.
Количество главок на ярусах и апсиде (четыре и пять, т.е. девять, плюс еще три) несомненно, имело не только декоративное, но и символическое значение. Число пять в православной иконографии толковалось как «мистическое единение земной церкви, поврежденного человечества со Спасителем», евангельскую проповедь во все концы мира. Цифра четыре понималась как символ Небесного Иерусалима и Новозаветной Церкви. Число три издревле обозначало три лица Святой Троицы. Наконец, девятка символизировала гармонически устроенную структуру, завершенность и совершенство (девять чинов ангельских, девять песен православного канона и т.д.). Она была связана с символикой христианской модели мира и, в конечном итоге, воспринималась как образ Новой Церкви с ее Главой – Спасителем [8]. Все эти грани общей символической программы соответствуют православному толкованию праздника, во имя которого освящен храм.
Крещение Господне в церковной традиции - обновление человеческой природы, очищение ее от греха и приуготовление к жизни вечной. В более широком смысле, крещение - это второе рождение для Вечной жизни и смерть для жизни греховной. Без него невозможно войти в Царствие Небесное – Горний Иерусалим. Второе название праздника – Богоявление - указывало на явление всех трех Лиц Святой Троицы у вод Иордана. «…И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын мой Возлюбленный, в котором Мое благоволение» (Матф. 3, 16-17). Таким образом, значение главок на четверике и восьмерике не исчерпывается тем, что многоглавие «… ставит церковь Лядинского погоста между церковью Кижского погоста и церквами пятиглавыми, причем она, конечно, более близка к последним, так ее пятиглавие сильно подчеркнуто, будучи выделено в самостоятельную группу» [6]. В данном случае, архитектурное решение раскрывает глубокую сущность посвящения церкви.
При сравнении Богоявленского храма с церковью Покрова в Кижах можно отметить несколько своеобразных черт в архитектуре первого из них. Его главки не имеют под собой постаментов, а поставлены непосредственно на кровле. Другие девятиглавые церкви этого района, как правило, увенчаны (или были увенчаны) шатром и восьмью главками вокруг него: Ильинская церковь в Чухчерьме (1657 год), Сретенская церковь (1688 год) в селе Заостровье близ Архангельска. В этих двух случаях главки тоже установлены прямо на кровле, что свидетельствует о некоторой преемственности между храмами XVII и XVIII веков, хотя мастер, создавший Богоявленскую церковь, не повторил буквально ни их завершение, ни завершение храма в Кижах. Главки церкви Лядинского погоста сохранили нарядное покрытие лемехом. Оно замечательно гармонирует с резными завершениями полиц, покрывающих грани кровли. К сожалению, изначальная поверхность храма скрыта позднейшей обшивкой тесом, но и ее попытались несколько «облагородить». Так, углы восьмерика получили декоративное оформление, а небольшие повалы восьмерика и четверика решены в виде фигурных карнизов (для создания иллюзии они соответствующим образом окрашены). Все эти новшества незначительно исказили первоначальную строгую прелесть храма, но и привнесли некую новую ноту в звучание его облика.
Отдельного упоминания заслуживают алтарный выступ и крыльцо, примыкающее с запада к трапезной. Алтарь отличает очень сложная композиция. Он имеет три выступа и одиннадцать (!) граней. Средняя – пятигранная его часть выступает дальше, чем две боковых – трехгранных. Средняя часть алтаря покрыта бочкой, боковые же имеют двускатное перекрытие [4]. Такой облик может свидетельствовать о существовавших некогда приделах храма, или выделенных боковых частях алтаря: жертвеннике и диаконнике, что для деревянного зодчества было явлением довольно редким.
Весьма своеобразно выглядит западное крыльцо [2]. Высокая лестница-всход окружена гульбищем и закрыта небольшой по высоте, но сложной по конструкции кровлей на четырнадцати резных столбиках. К двускатному перекрытию как бы добавлены спереди еще три грани. Все это сооружение обрамляет пятигранная полица с очень большим выносом. Такой «навес» вероятно, хорошо защищал от влаги не только само крыльцо, но и близлежащую территорию. Среди храмовых крылец аналогов этой искусной выдумке зодчего пока не найдено, но очень похожая (хотя и не идентичная) кровля перекрывает (или перекрывала) алтарный прируб Никольской церкви в Малошуйке (1638 год) и четырехгранные прирубы Богородичной церкви в Верховье (Тарногский район Вологодской волости, XVII век) [9].
Колокольня Богоявленского храма по времени представляет собой довольно позднее сооружение. Ее поставили только в 1820 году (данных о более ранней колокольне пока не найдено). Это весьма распространенный тип северных колоколен: на невысоком четырехугольном срубе поставлен высокий, рубленный «в шап» или «в лапу» восьмерик, увенчанный массивным шатром [7, 10]. Внутренний каркас колокольни состоит из девяти столпов. Центральный опорный столп пронизывает всю конструкцию, а восемь столпов закрепленны на внутренней поверхности венцов восьмерика. Их верхние концы украшены резьбой и образуют проемы яруса звона. Шатер покрыт рядами теса с резными концами, а главка и шейка украшены лемехом.
В книгах описей церковного имущества можно найти на редкость подробное описание этой колокольни на 1841 год: «…колокольня деревянная, шатровая, рубленная в сруб, восьмистенная, а низ под него о четырех стенах, где устроен анбар для склада хлеба, жертвуемого прихожанами в церковь, и помещение для иных вещей. Высота с крестом и шатром 17 сажен, а ширина в основании – 3 сажени с полуаршинном. На ней пять колоколов». Как следует из этой записи, подбор на колокольне был небольшим. Среди упомянутых пяти колоколов ни один не имел значительного веса: «Вес колоколов: 25 пудов 18 фунтов; 6 пудов, 3 пуда, 2 пуда, один пуд» [11]. Время изготовления колоколов в описи не указано. Можно предположить, что старинных среди них на тот момент уже не было.
Библиография:
[1] Ушаков Ю.С. Ансамбль в народном зодчестве Русского Севера. Л., 1982. С.: 47-49
[2] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., 1942. С.: 189, 190
[3] Нерсесян Л.В. Видение пророка Даниила в русском искусстве XV-XVI веков // Мир истории. 2000. №3; Косцова А. С. Древнерусская живопись в собрании Эрмитажа. Иконопись, книжная миниатюра и орнаментика. XIII—XVII века. СПб., 1992. № 59 ил. на с.172-175; Искусство земли Вологодской XIII—XX веков. Каталог выставки. Авт.-сост. В.В.Воропанов, А.В.Пантелеев, А.А.Рыбаков. М., 1990. № 21, ил. на с. 63; Сто икон из фондов Эрмитажа. Л., 1982. № 13, с. 37—38; Рыбаков А.А. Вологодская икона: Центры художественной культуры земли Вологодской XIII-XVIII веков. М., 1995
[4] Суслов В.В.Церкви на Лядинском погосте Олонецкой губернии Каргопольского уезда // Художественные сокровеща России. 1901. Т.1. №4. С.: 55
[5] Алферова Г.В. Каргополь и Каргополье. М., 1979. С.: 129, 152
[6] Красовский М.В. Курс истории русской архитектуры: Деревянное зодчество. Пг., 1916. С.: 276
[7] Гунн Г.П. Каргополье-Онега. М., 1984. С.: С.: 68-74
[8] Кириллин В.М. Символика чисел в литературе Древней Руси (XI-XVI века). Спб., 2000. С.: 30, 119, 120, 230
[9] Изображения можно посмотреть по этим адресам:
http://www.onegaonline.ru/dz2/seef.asp?razdel=%CC%E0%EB%EE%F8%F3%E9%EA%E0&zag=198 и http://www.archnadzor.ru/2010/12/06/russkoe-derevo-3/
[10] Крохин В.А. Система построения формы в древнерусском деревянном зодчестве XVI-XVIII веков. С.: 197-246 // Вопросы охраны, реставрации и пропаганды памятников истории и культуры. Вып.4. М., 1976. С.: 221, 223
[11] Давыдов А.Н. Описи церковного имущества как источник по истории колоколен, колоколов и звонов в деревнях и уездных городах России (на материалах Русского Севера конца XVIII – начала XIX века) // Массовые источники Отечественной истории. Архангельск, 1999. С.: 72, 82