Огородня Гомельская. Церковь Николая Чудотворца.

Верстах в 40 от Гомеля, на границе Черниговской губернии, находятся слобода Огородня Гомельская. В сороковых годах 19 ст. в ней было около тысячи старообрядцев. Последние имели здесь свою церковь, очень хорошо украшенную. В 1832 г. церковь эта сгорела, и на месте её явился в 1835 г. молитвенный дом, устроенный внутри по подобию храма: дом разделялся на три части, здесь был иконостас, иконы, церковная утварь и другие церковные принадлежности.

В 1839 г. начато было дело о построении старообрядцами молитвенного дома. По Высочайшему повелению от 16-го мая 1842 г., дом этот был запечатан, а иконостас, колокола и вся утварь церковная переданы на хранение (23 июня 1842 г.) в православную Огородницкую церковь (в селе Огородне Кузьминичской, недалеко от слободы Огородни Гомельской).

Около 1848 г. житель Огородни Егор Бобров принял единоверие, а за ним и еще семейств до десяти. Сделавшись единоверцем, Бобров возбудил ходатайство о распечатании молитвенного дома и возвращении в него иконостаса, указывая на то, что с распечатанием дома многие тайные" последователи его, Боброва, явно примут единоверие.

Преосвященный Анатолий, получив эту просьбу, вошел в сношение с гражданскою властью о передаче Огородницкой часовни в Епархиальное ведомство для открытия в ней Богослужения. Вследствие этого исправляющий должность начальника Могилевской губернии предписал (4 декабря 1848 г.) земскому Белицкому исправнику - узнать из-под руки секретно, не встретится ли в случае передачи запечатанной Слободской часовни каких-либо местных затруднений, т. е. судя по духу тамошних раскольников, не будет ли с их стороны каких либо беспорядков, и если не будет предвидеть никаких к тому затруднений, то немедленно передать означенную часовню со всей принадлежностью назначенному для сего настоятелю Макарьева единоверческого монастыря Гермогену". 19 января 1849 г. молитвенный дом был принят Гермогеном и иконостас из православной церкви перенесен в этот дом без сопротивления со стороны старообрядцев.

Еще ранее передачи часовни в Епархиальное ведомство преосвящ. Анатолий ходатайствовал пред Св. Синодом об открытии в Огородне единоверческого прихода, но Св. Синод признал это дело рановременным", поручил иметь его в особенном внимании и "посредством благоразумных духовных лиц", особенно чрез настоятеля Макарьева монастыря Гермогена, "склонять при удобных случаях благоразумными и осторожными внушениями жителей означенной слободы к оставлению раскольнического заблуждения и принятию единоверия".

Когда архим. Гермогену передан был дом молитвенный, преосвящ. Анатолий сообщил ему, что представление о дозволении монашествующим Макарьева монастыря совершать в Огородне Богослужение и назначении священника из великороссийской губернии отправлено в св. Синод. По-видимому, представление это было не уважено.

Между тем Бобров добивался учреждения прихода в Огородне. В 1850 г. он подал просьбу преосвящ. Анатолию о рукоположении для огородницких единоверцев во священника послушника Климовичскаго Покровского монастыря, ученика философии, Николая Брилиантова с исходатайствованием у Св. Сипода денежного оклада священнику и двум причетникам. На запрос преосвященного по этому делу настоятель Макарьева монастыря игумен Гермоген отвечал: "в слободе Огородне Гомельской единоверцев мне известных число весьма незначительное и что они об определении послушника Брилиантова к их молитвенному дому во священники никогда Ваше Преосвященство не утруждали; с какого же повода Егор Иванов Бобров просил или просит об определении священника с причтом, того из принявших единоверие тоже никто не знает, ибо из них никто Боброва о том ходатайствовать не просил, а равно и о намерении его, Боброва, никто не знал и даже не слыхал; следственно, на прошение одного только Боброва об определении священника с причтом полагаться нельзя; да притом и не имеют они, как сказано, церкви, а только один небольшой молитвенный деревянный дом, а также в приращении числа их надежды в виду не имеется; склонять же их к единоверию и приумножать число оных средств никаких нет потому, что они числятся только жителями слободы Огородни, сами же они из разных мест губернии и городов, занимаются промышленностью по дорогам и иным городам, в слободе же Огородне весьма мало пребывают, живут в дачах имения Светлейшаго, собственной земли своей никто из них не имеет.

Соображаясь со всеми выше прописанными обстоятельствами и судя по малому количеству душ, принявших единоверие, я с своей стороны вовсе не признаю за нужное утруждать Святейший Правительствующий Синод как об устройстве церкви в сказанной слободе, так и об определении священника с причтом". По-видимому, преосвящ. Анатолий с недоверием отнесся к этому мнению, так как он поручил "одному духовному лицу Белицкаго уезда" проверить это дело на месте. По проверке оказалось, со слов Боброва же, что в Огородне всех единоверцев 16 человек (из них некоторые записаны были даже православными, но у исповеди не были), да желавших присоединиться, но из боязни соседей не присоединявшихся, было 14 душ. Конечно, это число было недостаточно для устройства здесь приходя; поэтому преосвящ. Анателий "до умножения количества" единоверцев поручил (в 1850 год ) отправлять христианские требы для них иеромонахам Макарьева мон.

Число единоверцев в Огородне не увеличивалось. Причиною этого отчасти был сам Бобров. Он, приняв единоверие, то и дело жаловался на старообрядцев земской полиции, губернатору и епископу, обвиняя в бездействии и земскую полицию. Так, сначала он жаловался на покушение на его жизнь, затем хлопотал об учреждении при молитвенном доме караула, о воспрещении молитвенных собраний по домам, о не ношении старообрядческими иноками монашеской одежды и проч. При этом Бобров сам нередко указывал полиции "преступников " и места их собраний. Благодаря этим жалобам, конечно, следовали розыски и обыски. Вот как, например, описывал свои действия Белицкий земский исправник, давая объяснение по жалобе Боброва Могилевскому губернатору (25 января 1852 г.): "После объяснения моего Вашему Превосходительству от 1-го сего января за № 2 против жалобы попечителя огородницкой единоверческой часовни Белицкаго мещанина Егора Боброва о разных действиях тамошних раскольников , противных единоверию и неудовлетворение будто мною просьб его по сему предмету, съезжал я в означенную слободу Огородню и там без малейшей огласки, при бытности самого Боброва, во 1-х , при содействии военных оцепив несколько указанных им мне раскольничьих домов , из коих в трех по замечанию Боброва раскольники собираются на Богомоление, а в остальных проживают изгнанные из упраздненных из Пахомьева и Никольскаго монастырей раскольнические лжеиноки и публично будто распространяющие свою ересь, делал во всех этих домах, и принадлежащих к ним строениях, при бытности самого Боброва, самострожайший повсеместный обыск, по коему оказалось, что подозреваемые им Бобровым в устройстве молелен дома заключаются в простых крестьянских, даже неопрятных, избах, в коих кроме нескольких простых икон не только книг, но и никаких других Богослужебных принадлежностей при всем моем старания не найдено, а из остальных домов в одном действительно нашел двух престарелых, высланных на жительство из упраздненных раскольнических монастырей, лжеиноков Артема Кожемякина и Астапа Павлова; оба эти раскольники сидели в избе одетые в простые обыкновенные тулупы и занимались приготовлением для себя пищи; первый из них (как оказалось, по дознанию), будучи тамошним крестьянином Его Светлости князя Варшавскаго, водворен там по высылке из монастыря на всегдашнее жительство, а последний, имеющий в этой слободе от давнего времени собственный дом и семейство, занимающееся здесь разною промышленностью, перечислился с настоящего года из Новоместких в Белицкое купечество; в доме этих раскольников найдено ветхое монашеское одеяние, а в других затем домах, в коих помещаются дряхлые бывшие раскольнические лжеинокини (уроженки означенной слободы), найдено такое же монашеское одеяние и две книги. В доме же вдовы Злынской мещанки Настасии Кушнеровой отыскана книга (Минея марта месяца) с надписью о принадлежности её тамошней сгоревшей раскольнической церкви, четыре просфиры, на которых отлужена уже литургия и в двух маленьких узелках запасные дары; во 2-х, осмотрен вновь выстроенный близ единоверческой часовни дом Белицкаго мещанина Ферапонта Кожемякина и нашел его состоящим в ряду 10 изб, давно уже построенных (в 5-ти саженях от церковной ограды); из расспросов оказалось, что таковой построен после бытности моей пред сим в Огородне, то есть в сентябре месяце прошлого 1851 года, и что это сделано будто с разрешения владельческой экономии, но на это разрешение доказательств не представлено; в 3-х, обращался к проверке жалобы Боброва в отношении церковного караула и нашел при оной постоянного сторожа из числа тамошних единоверцев, как об этом уже я имел честь донести в рапорте моем Вашему Превосходительству от 1-го сего января за № 2, и в 4-х, найденные, как выше упомянуто, вещи, как то: монашеская одежда, три книги (из коих одна церковная, а две собственные тамошних хозяев), просфиры и запасные дары, запечатанные в особом сундуке, вместе с сим переданы мною для хранения в земский суд.

О чем донеся Вашему Превосходительству, имею честь покорнейше просить, согласно прежнему объясненному рапорту моему по сему предмету за № 2, удостоить меня начальничьим разрешением, как поступать с теми домами раскольников, в коих открыто будет сборище их на Богомоление и куда обращать могущия оказаться там, принадлежащие в собственность раскольникам книги и иконы; а также и в настоящем случае, куда именно обратить найденные мною теперь монашеские вещи, церковную книгу, просфиры и запасные дары.

При этом долгом считаю присовокупить, что о сносе выстроенного вблизи церковной ограды дома, я ныне же сделал распоряжение и что мещанка Кушнерева, в избе которой отыскана церковная книга, просфиры и запасные дары, оставлена мною в Огородне под строгим полицейским надзором".

Недоумение исправника о местах собраний для молитвы и арестованных вещах Епархиальная власть официально разрешила так: "всякое стечение народа в частные домы на богомоление немедленно должно быть рассеваемо, как самочинное и противозаконное; такие дома должны быть в постоянном наблюдении земской полиции, и если, несмотря на воспрещение, замечено будет несколько кратное стечение в них народа,-то самые дома должны быть или уничтожаемы, или приводимы в такое состояние. по которому бы не могли быть пристанищем самочинного Богомоления, а те иконы, которые по усмотрению единоверцев, будут снесены в дом для устроения в нем раскольниками моленной, не принадлежащие самому хозяину, следует отбирать и отдавать в православные храмы для хранения".

Само собою понятно, что старообрядцы не могли питать ни любви, ни уважения к такому деятелю единоверия, каким был Бобров, а это отражалось печально и на самом деле. Бобров в 1859 г. еще раз подал прошение о назначении в Огородню отдельного священника для единоверцев, но успеха не имел. Между тем в Огородне и окрестных слободах действовали уже Белокриницкие священники. В 1862 г. в Огородне многие единоверцы отпали в раскол. Консистория то и дело предписывала архимандриту Макарьевскаго монастыря Гедеону "продолжать чинить тщательное вразумление и увещание" отпавшим и в случае надобности-при содействии земской полиции; уклоняющихся от увещания позволено было требовать к увещателям через полицейское управление. Успеха в увещаниях не было. Сам Бобров продержался в единоверии до 1869 г. и также "совратился из единоверия в раскол", о чем Консистория сообщила "на зависящее распоряжение Могилёвского губернатора". С совращением Боброва единоверие в Огородне исчезло.

Священник Ф. Жудро

Могилевские епархиальные ведомости. Могилев-на-Днепре, 1883–1917, 1906 № 4