9 ноября 1804 все население Веймара, столицы Великого герцогства Саксен-Веймарского, встречало наследного герцога Карла-Фридриха, который после свадьбы возвращался в родной город из Санкт-Петербурга. Возвращался с молодой женой — вел. кн. Марией Павловной (1786–1859), третьей дочерью покойного Императора Павла I, о которой Гете сказал позднее: «она ‒ одна из лучших и замечательных женщин нашего времени и была бы таковою, если бы даже и не была принцессою». Не менее лестно отзывался и Шиллер: «Она обладает прекрасными способностями в рисовании и музыке, постоянно читает и отличается основательным к серьезным предметам умом».
Прожив в Веймаре более полувека, Мария Павловна снискала большую любовь жителей и обогатила город и герцогство множеством благотворительных и культурных учреждений. В это время Веймар был небольшим городом с населением около 7 тыс. человек. Это были в основном мелкие торговцы, чиновники и бедные дворяне, но одновременно город являлся интеллектуальной столицей всей Германии, ибо в нем творили Виланд, Гете и Шиллер. То был «золотой век» немецкой культуры.
Через месяц после приезда в Веймар, 6 декабря 1804, для набожной и благочестивой принцессы (она сама сочиняла церковную музыку), на первом этаже особняка госпожи фон Штейн на Аккерванд, 25 была устроена домовая церковь во имя св. Марии Магдалиныы, все убранство которой привезли из России. Настоятелем был назначен молодой о. Никита Игнатьевич Ясновский, преподававший немецкий язык в Духовной семинарии в Петербурге. Он, между прочим, сделал перевод православной литургии св. Иоанна Златоуста на немецкий язык.
В одноярусном иконостасе находилось всего четыре образа: Спасителя, Божией Матери, св. Александра Невского и св. Марии Магдалины. На аналоях лежали иконы св. Александра Невского и св. Марии Магдалины в золотой раме с драгоценными камнями (возвращены в Россию?). Бывая в России, герцогиня всегда привозила в храм какие-нибудь украшения, и сама вышила для него запрестольный образ свв. Илии и Даниила. В России из золоченого серебра были сделаны красивая дарохранительница в виде храма, сосуды и дорогой оклад для Евангелия, а также расшиты богатые облачения. Мария Павловна не пропускала ни одного богослужения, на которые иногда приводила детей, хотя они были крещены в лютеранскую веру. На службах пели трое певчих из России.
В придворной церкви не раз бывал Император Александр I, навещавший сестру во время своего пребывания в Германии в период войн и переговоров с Наполеоном. Здесь он праздновал победу союзников в «битве народов» под Лейпцигом. Молился в церкви и Николай I, а после убийства Александра II в нее был передан мундир Тюрингского полка, шефом которого был Император. Каждый год, 11 марта, служилась панихида по Павлу I, на которой Мария Павловна «всегда желала быть одной». Не раз посещал домовую церковь И. В. Гете, проявлявший интерес к древнерусской иконе и церковному пению. В 1835 на втором этаже северного флигеля замка была освящена «зимняя» церковь св. Марии Магдалины, действовавшая до смерти великой герцогини.
Когда Мария Павловна скончалась, гроб с ее телом поместили в герцогскую усыпальницу (в ней также покоились Шиллер и Гете), находящуюся в протестантской часовне, в центре городского кладбища, и рядом, на склоне, 8 июля 1860 заложили надгробную церковь, тоже во имя св. Марии Магдалины. Из России на 60 фурах под церковь привезли землю. Автором проекта был не установленный русский архитектор, строителем — местный зодчий Фердинанд фон Штрейхган.
Церковь была освящена 24 ноября 1862 (год написан над входом) прот. Стефаном Сабининым, и тогда же гроб герцогини перенесли в саркофаг, поставленный в крипте и соединенной арочным проходом с соседней усыпальницей великогерцогского дома. В изголовье саркофага находилась икона Божией Матери, принадлежавшая покойной, у подножия — икона св. Марии Магдалины, подаренная вел. кн. Константином Николаевичем.
После освящения надгробную церковь подчинили местной русской миссии, которая платила за ее содержание. Священника и двух псаломщиков по-прежнему присылали из Петербурга. Хор из семи человек оплачивал великий герцог.
Храм, выдержанный в русско-византийском стиле, стоит на высоком цоколе и увенчан пятью куполами, покрытыми медью и расписными узорами. Боковые главки помещены на высоких декоративных барабанах. Входной портал обрамлен светлым песчаником, стены окрашены полосами желтой и коричневой охры. Профильная тяга членит фасад на две части. Верхняя часть прорезана семью полуциркульными окнами, в которые вставлены желтые стекла с орнаментом.
Внутри храм невелик (11 на 9 м) и в куполе и на стенах украшен росписью кисти Г. Вислиценуса и лепным орнаментальным фризом, исполненным немецкими мастерами. В резном белом с золотом одноярусном иконостасе — восемь икон хорошей русской работы. На разноцветном мозаичном полу когда-то лежал большой ковер с монограммой Марии Павловны, вышитый ею для домовой церкви. Утварь была изготовлена из золота или серебра и имела эмалированные вставки. Из тех же металлов были сделаны некоторые оклады.
Над местом гробницы герцогини в северной нише, обрамленной колонками и решеткой, возвышался несохранившийся мраморный кенотаф, который осенял великолепный гобелен с гербами России и герцогства Веймарского. 11 июня, в день кончины Марии Павловны, солнечный свет падает через окно точно на решетку в полу храма, под которой находится саркофаг. До 1955 между этим саркофагом и надгробием супруга стоял чугунный крест.
В 1877 церковь была ограблена, после чего часть утвари хранилась во дворце и в домовом храме, где обычно и свершались богослужения, на которые приходили немногочисленные православные, жившие в городе, а также приезжали русские студенты из Иенского университета. В храме-усыпальнице служили только в дни памяти Марии Павловны, в престольный праздник и при посещениях царствующих особ. С появлением церкви в Франценсбаде (1880) богослужения в Веймаре летом вообще прекратились, ибо причт уезжал на этот богемский курорт. До 1902 он окормлял также другую приписную церковь — в Мариенбаде. Ежегодно из личных средств Государя в помощь храму отпускалась тысяча рублей.
В 1837–1863 настоятелем придворной церкви был переведенный из Копенгагена экзегет Ветхого Завета и талантливый филолог прот. Стефан Карпович Сабинин, который стал первым переводчиком Пушкина на немецкий язык. Его погребли рядом с храмом на небольшом русском участке, где покоится также камеристка герцогини Мавра Соколова. Тридцать лет (1863–1896) до самой смерти служил в Веймаре прот. Владимир Симеонович Ладинский. С 1902 до закрытия во главе причта стоял прот. Иоанн Иоаннович Полистов, ранее диакон в Штутгарте.
Поскольку русских в Веймаре не прибавлялось, то надгробный храм в мае 1910 закрыли, а клир перевели в новопостроенную церковь в Бухаресте. Православные богослужения стали в городе очень редкими и совершались в домовой церкви. В Первую мировую войну они прекратились и в межвоенное время не возобновлялись. Надгробная церковь открылась только в 1950 (при этом роспись была поновлена), когда перешла в подчинение Московской Патриархии. Ее настоятелем до своей смерти в 1965 был прот. Андрей Мельник. Затем, до 1982 своего причта храм не имел, и служить приезжал священник из Дрездена.
С 1976 веймарская церковь, как памятник архитектуры, капитально ремонтировалась под руководством Карла-Гейнца Бастиана, после чего 5 октября 1980 была освящена архиепископом Берлинским и Германским Мельхиседеком. В 1982, когда архиерейским богослужением отмечалось 120-летие церкви, ей была поднесена икона Божией Матери «Достойно есть», написанная известной немецкой художницей Бейер. В храме хранится также образ Божией Матери в серебряном окладе, принадлежавший вел. кн. Марии Павловне и лежавший на ее саркофаге.
После объединения Германии небольшая община стала постепенно расти за счет эмигрантов из России и сейчас насчитывает около сотни человек. С 2001 ее окормляет молодой о. Михаил Рар из русских немцев.
http://www.artrz.ru/menu/1804649234/1805288658.html
