В пятнадцати километрах ниже поселка Пинега на вершине горы — самом высоком месте по всей реке расположен бывший Красногорский монастырь, игравший в XVII—XIX веках немалую роль в жизни края.
Основан он в 1604 году священником соседнего Юрольского прихода Мироном, который принес из Кеврольской церкви почитаемую икону Владимирской Божьей Матери и водрузил ее на горе, называемой Черной: «место горнее, от людей удаленное, черными лесами окруженное». Два года он с помощниками расчищал округу от леса, постригся в монахи под именем Макария и бил челом царю, прося разрешение на основание монастыря. Василий Шуйский ответил: «есть место годно к монастырскому строению... на Пинеге реке близ Волока Пинегского в диком лесу, словет Черная Гора... да будет так, как нам поп Макарий бил челом...»
В 1607 году «искусный в церковном строении плотник Яков» среди леса срубил первый деревянный храм и вокруг него несколько келий. Рядом повесили колокола на двух столбах. До 1629 года, пока ярославский купец Егор Лыткин не пожертвовал в монастырь Грузинскую икону Божьей Матери, а вместе с ней немалую сумму на строительство, обитель влачила жалкое существование. Вскоре на Черной Горе возводится новая церковь. Тип ее — шатер на крещатой бочке, столь распространенный в этих краях, точно оговорен в письме купца к игумену Макарию: «...среди кровли церковной сделать четыре бочки со всех сторон... и с тех бочек вывести шея, маковица и крест опаять железом белым... шатров не делать, ради того, что высокие церкви молниею пожигает... Место вам под нову церковь избрать покрепче и попространнее...». Рядом — шатровая колокольня с «боевыми часами» на ней и еще одна церковь, у которой «верх рублен клинчатой», иначе говоря, клетская. Вскоре срубили и монастырскую ограду «тыном стоячим», то есть из вертикально поставленных один к одному бревен с заостренными верхними концами. В XIX веке ее заменили каменной.
Все чаще монастырскую гору называют не Черной, а Красной — красивой. И действительно, место это исключительное — отсюда открывается величественная, захватывающая дух панорама. Под самым монастырем, на склонах — луга, врезающиеся в густой лес, далеко внизу серебрится река, то вступающая в высокие лесистые берега, то разливающаяся по широким наволокам. На самом горизонте, где Пинега делает крутой поворот, чуть заметно село Сояла, когда-то известное своей шатровой церковью. Поближе, на том же левом берегу, Юрола — одно из древнейших поселений в этих местах. В хорошую погоду можно увидеть Вонгу, находящуюся напротив поселка Пинеги.
Во второй половине XVII века монастырь разбогател. Царь Алексей Михайлович разрешил «на большое море окиян... посылать на дву кочах для рыбного и звериного промыслу... наемных людей». Монастырские суда стали доходить даже до Новой Земли, там промышляли белых медведей и песцов. Монастырь построил свои подворья в Холмоюрах, Архангельске, Пустозерском остроге. Семга, сиги, икра прямо оттуда посылались к царскому столу. В ответ шли новые льготы. Лучшие пахотные земли и сенокосные угодья на много верст вокруг были захвачены монастырем. Понятно, что окрестные крестьяне из-за множества притеснений часто нападают на него, «чинят всякую смуту и мятеж»,— жалуется настоятель. В обители жизнь была отнюдь не аскетическая, да иначе бы и не потребовался указ холмогорского архиепископа Афанасия: «А вина себе в монастырь отнюдь... не покупать и... нигде не держать... и смотреть накрепко, чтобы... никто не пил и не бражничал... а женску полу в келий... не пущать... и на скотском дворе... держать пожилых вдов в совершенных летах».
Большую известность монастырь приобрел и оттого, что его часто навещал сосланный в эти края князь Василий Голицын, бывший начальник посольского приказа, приближенный царицы Софии, один из образованнейших людей России конца XVII века. Здесь же по завещанию он и был похоронен в 1714 году. Могильная плита до наших дней не сохранилась.
В 1716 году после пожара деревянной церкви возникает мысль о каменном храме, но понадобилось специальное разрешение Петра I, так как по его указу в связи со строительством Петербурга было запрещено по всей империи возводить каменные здания. Спасло дело то, что строительный материал уже находился в монастыре. Трехпридельный собор Грузинской Божьей Матери был освящен в 1735 году. Облик его характерен для каменной провинциальной архитектуры первой половины XVIII века, когда новое, связанное с петровскими преобразованиями, затейливо переплеталось со старым, традиционным. Храм повторяет композицию ярусных деревянных церквей: на четверике два восьмерика. Здание, построенное из крупного кирпича с забутовкой, украшено карнизами, поясами и пилястрами, слабо выступающими из плоскости стен. Мастер робко, словно с опаской осваивает новую для него ордерную систему. Зато окна с перспективными проемами и наличники, некоторые из них завершаются кокошниками — характерный мотив XVII века — выполнены куда более уверенно. Внутри собор, вероятно, напоминал зал и производил внушительное впечатление: своды не имеют столбов, и потому пространство оказывается цельным, нерасчлененным.
В одном комплексе с главным храмом и на одной оси с ним возвели просторную трапезную, а над нею деревянную колокольню, замененную в 1802-1807 годах каменной — самым высоким сооружением монастыря.
Теперь собор находится в аварийном состоянии, он продолжает разрушаться, как, впрочем, и другие постройки. Исчезла ограда, несколько лет назад снесены главные Святые ворота, территория застраивается хаотично, разрушается целостность ансамбля.
Источник - http://rusprogram.ru/pi19
Монастырь. Не действует. (все монастыри в каталоге →)
Егор Сельский
