СВЯТО-ТРОИЦКИЙ СЕРАФИМОВСКИЙ ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
…И безыменною молитвою о ней
Помянут верные в далекой стороне…
РОД ХОМЯКОВЫХ
Кабардино-Балкария. Зольский район. Село Совхозное. Подъезжая к селению, уже на горизонте засверкает в лучах солнца купол храма во славу Святой Троицы. Почти сразу внутри тебя возникнет вопрос: «Как среди пустынных полей, холмов и ветхих домов оказался здесь величественный храм старинной грузинской архитектуры?» Одинокий и гордый он, молча, хранит свою вековую историю…
Екатерина Алексеевна Хомякова, построившая этот православный храм Святой Троицы на мусульманской земле, родилась 24 мая (по нов. стилю) 1843 года в старинной дворянской семье Алексея Степановича Хомякова (1804—1860) и Екатерины Михайловны Языковой (сестры известного поэта Николая Михайловича Языкова), (1817-1852). Алексей Степанович Хомяков был многосторонне развитой личностью - философом, богословом, социологом, экономистом и в то же время поэтом, художником, изобретателем (изобрел новую паровую машину, запатентованную в Англии, сеялку и дальнобойное ружье), врачом, знатоком сельскохозяйственного производства. Он знал несколько иностранных языков. А.С. Хомяков вошел в историю русской культуры как глава славянофильского движения, его "краеугольный камень".
Алексей Степанович Хомяков родился 1 (14) мая 1804 года в Москве на Ордынке, в приходе Егория, что на Всполье. Но детство его протекало в «дворянском гнезде» в Богучарове Тульской губернии. Здесь сохранились предания о давно минувших временах, о любви тишайшего государя к подсокольничему Петру Хомякову. Несомненно, на подростка оказал влияние рассказ и о том, как Кирилл Иванович Хомяков, умирая бездетным, предложил крестьянам самим избрать наследника из рода Хомяковых. Крестьяне, собрав нужные сведения о родственниках из рода Хомяковых, выбрали прадеда Алексея Степановича и утвердили его в правах наследства. Учился Хомяков в Московском университете, окончил его физико-математическое отделение в 1822 году с ученой степенью кандидата математических наук. С 1823 по 1825 год он находился на службе в кавалерийском полку. В 1828-1829 годах А.С. Хомяков участвовал в русско-турецкой войне, был ранен, по возвращении вышел в отставку и с того времени занимался общественно-литературной деятельностью. Вот что говорил после смерти Хомякова его командир: «… образование его было поразительно превосходное. Какое возвышенное направление имела его поэзия! Он не увлекался направлением века к поэзии чувственной. У него все нравственно, духовно, возвышенно. Ездил верхом отлично, по всем правилам берейторской школы. Прыгал через препятствия в вышину человека. На эспадронах дрался превосходно. Обладал силою воли не как юноша, но как муж, искушенный опытом. Строго исполнял все посты Православной Церкви, а в праздничные и воскресные дни посещал все Богослужения». По определению П.А. Флоренского, Хомяков был «целомудренный в выражении своей внутренней жизни, и даже до скрытности, весь цельный, и гордый своей цельностью, не допускавший в себе рефлексии над собою».
Исконная деревенско-помещичья свобода, богатство, независимость — от начальства, от литературного труда, от текущей политики — все это придавало особенную направленность его поискам идеальной жизни для человека вообще и для русского человека в частности. Поиски внутренней свободы привели Хомякова к учению, которое позже получило неточное название славянофильства. Факт рождения славянофильской идеологии Н.А. Бердяев рассматривал как явление, имеющее общенациональное значение: «Славянофильство — первая попытка нашего самосознания, первая самостоятельная у нас идеология. Тысячелетие продолжалось русское бытие, но русское самосознание начинается с того лишь времени, когда Иван Киреевский и Алексей Хомяков с дерзновением поставили вопрос о том, что такое Россия, в чем ее сущность, ее призвание и место в мире». Хомякова считают православным пророком, предвидевшим торжество Церкви. Он первый выявил и сформулировал национальные интересы России. В его личности и творчестве содержится колоссальная духовная и нравственная сила, необходимая для сохранения русской нации и возрождения России.
Екатерина Михайловна Хомякова (Языкова) также происходила из старинного дворянского рода, поднимавшегося до боярского звания. Она не была красива, но пользовалась уважением и любовью окружавших ее людей, в том числе А.С. Пушкина и, особенно, Н.В. Гоголя. В семье англофилов Языковых Екатерину Михайловну звали Kitty, также звал ее и Алексей Степанович. У них была дружная и безоблачная семейная жизнь, которая была лишь дважды омрачена смертью двух первых детей. Но потом появились новые дети (два сына и пять дочерей).
Смерть Екатерины Михайловны была неожиданна и произошла на четвертом месяце очередной беременности. Эта смерть повергла Алексея Степановича в полное уныние. Он так никогда и не оправился полностью от этого удара судьбы. Очень тяжело перенес смерть Екатерины Михайловны и Н.В. Гоголь. Современники говорят, что последние год-полтора жизни Гоголя мучил страх смерти. Этот страх умножился, когда 26 января 1852 года умерла Екатерина Михайловна Хомякова, с которой Гоголь дружил и был крестным отцом младшего сына Хомяковых. Умерла она от брюшного тифа. Доктор А.Т. Тарасенков говорит, что "смерть ее не столько поразила мужа и родных, как поразила Гоголя... Он, может быть, впервые здесь видел смерть лицом к лицу..." О том же пишет и А.П. Анненков: "...лицезрение смерти ему было невыносимо". На панихиде, вглядываясь в лицо умершей, Н.В. Гоголь, по словам А.С. Хомякова, сказал: "Все для меня кончено..." И впрямь - очень скоро приступ непонятной для окружающих болезни настолько овладел писателем, что он оказался у последней черты жизни. За десять дней до смерти Гоголь сжег рукопись второго тома поэмы (романа) "Мертвые души" и ряд других бумаг. "Надобно уж умирать, - сказал он после этого А.С. Хомякову, - я уже готов и умру..." Он уже почти ничего не принимал из рук стоявшего бессменно у его изголовья Семена (мальчик - слуга Гоголя). После сожжения рукописи Гоголь перебрался на кровать и более не вставал, не ел и пил только теплое красное вино, разбавленное водой. 4 марта 1852 года Н.В. Гоголя не стало.
В 1850-е годы А.С. Хомяков был своеобразным символом философской мысли «консервативной Москвы», незыблемым, непоколебимым и неизменно оппозиционным к правительству, к революционерам, пытающимся свергнуть его насильственно, к либералам, стремящимся к «золотой середине». В знаменитых литературных салонах Москвы 1840–1850-х годов он, по воспоминаниям И.С. Тургенева, «играл роль первенствующую, роль Рудина». М.П. Погодин восторгался: «Какой ум необыкновенный, какая живость, обилие в мыслях, которых у него в голове заключался, кажется, источник неиссякаемый, бивший ключом, при всяком случае, направо и налево. Сколько сведений, самых разнообразных, соединенных с необыкновенным даром слова, текшего из уст его живым потоком. Чего он не знал?» На склоне лет А.С. Хомяков не пленялся уже славою поэта. Ему хотелось быть не только мыслителем и ученым, - он положительно считал себя всеведущим. Наделенный от природы могучим здоровьем, он умер почти «по-базаровски». А.С. Хомяков скоропостижно скончался от холеры 23 сентября (5 октября) 1860 год в возрасте 57 лет, заразившись при оказании помощи больным крестьянам. Он лишь одного года не дожил до отмены крепостного права, но активно участвовал в работе подготовительной комиссии. После смерти А.С. Хомякова о нем с глубоким уважением отзывались такие разные люди как Герцен и Толстой, а позднее - Бердяев и Флоренский. Весь груз тяжести, связанный с похоронами Хомякова, благоустройством детей и всего обширного хозяйства, взял на себя публицист, финансист, благотворитель и друг Хомякова Александр Кошелев (1806-1883). В обход родственников, в частности самых близких Свербеевых, он оформил опекунство и попечительство на сирот-детей. У Кошелевых двое ребят плюс семеро Хомяковых, а у Дмитрия Николаевича Свербеева в семье было десять детей. Дальнейшая жизнь показала - выбор сделан правильный. С обязанностями опекуна Кошелев успешно справился. Все хозяйство с заводами и имениями сохранил, и детей выучил. Дмитрий закончил историко-филологический факультет Московского университета, а младший - Николай, несколько позже (через 10 лет) - физико-математический того же университета.
Девятнадцатилетний сын А.С. Хомякова, Дмитрий Алексеевич (1841-1919), после смерти родителей также принимал активное участие в воспитании и устройстве своих многочисленных сестер и брата Николая, который стал впоследствии председателем 3-й Государственной Думы Российской Империи. Сам Дмитрий Алексеевич во многом поддержал идеи отца, он с полным правом считается русским мыслителем, педагогом, церковным деятелем, философом славянофильского направления (автор книг "Православие", "Самодержавие" и "Народность").
В Москве, в доме на Собачьей площадке после смерти Алексея Степановича жила его старшая дочь Мария Алексеевна (1840-1919), ставшая после Революции хранительницей организованного здесь Музея 40-х годов, куда попал архив А.С. Хомякова, вывезенный из Богучарова. Мария Алексеевна умерла в один день с Дмитрием Алексеевичем 1 января 1919 года (по новому стилю). Брат и сестра были похоронены одновременно на Даниловском кладбище.
Музей 40-х годов вскоре был закрыт. Архив А.С. Хомякова оказался в Историческом музее, а фамильные портреты и картины до сих пор пылятся в запасниках Третьяковской галереи. После закрытия музея в хомяковском доме на Собачьей площадке размещалось Гнесинское музыкальное училище. Собачья площадка вместе с этим домом была снесена по команде Н.С. Хрущева при прокладке Нового Арбата.
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ СВЯТО-ТРОИЦКОГО СЕРАФИМОВСКОГО ЖЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ
В конце 1870–х годов в Кисловодске, среди владельцев дачных участков на западном склоне горы Крестовой, выше курортного парка, числилась младшая сестра Екатерины Алексеевны Хомяковой – Софья Алексеевна (ок.1845-1902). Софья Алексеевна и ее большая и дружная родня часто бывали на Кислых Водах и селились на этой даче. Они встречались здесь с крестным сыном А.С. Хомякова, Дмитрием Степановичем (Лукманом) Кодзоковым (1818-1893), который 15 лет воспитывался в семье родителей А.С. Хомякова. Хомяковы дали Лукману превосходное университетское образование. Лукман Кодзоков - первый кабардинец, окончивший Московский университет. Позднее он стал председателем сословно-поземельной комиссии Терской области, крупным общественным и культурным деятелем на Кавказе. Появление Екатерины Хомяковой в Кабарде было не случайным явлением. Она также приезжала в Кисловодск, часто встречалась с Кодзоковым, в доме которого бывал и Эрустам Ногмов (сын кабардинского общественного деятеля и просветителя Шоры Ногмова, друга Д.С. Кодзокова). Здесь вероятно у Е.А. Хомяковой и возникла идея основать на реке Золка хутор, и Эрустан Ногмов продал Екатерине Хомяковой 500 десятин земли. Сделка была утверждена 12 октября 1881 года нотариусом Владикавказского округа. А в 1884 году Е.А. Хомякова уже значится в списке землевладельцев 2-го участка Нальчикского округа.Так Екатерина Алексеевна Хомякова приобрела, по-видимому при содействии Лукмана Кодзокова, в Нальчикском округе Терской области земли в 500 десятин и к 1881 году основала у речки Первая Золка хутор, названный ее именем. Другой купленный ею участок располагался на Экипцоко, где был ею устроен сыроваренный завод. В 1909 году Е. Хомякова имела уже 2231 десятин земли и за ней числилось три земельных участка. Среди 596 землевладельцев Нальчикского округа она занимала второе место.
Екатерина Алексеевна, выстроив на своем участке усадьбу со всеми необходимыми хозяйскими службами, занявшись сельским хозяйством и скотоводством, и поставив их на рациональные начала, задумала окружить себя чисто православными людьми. Для этой цели она стала уступать участки своей земли за баснословно низкую цену, помогая поселенцам в строительстве домов. Таким образом, в окрестностях ее имения образовалась небольшая русская колония хуторян, состоявшая из 12 домов. Е.А. Хомякова способствовала и распространению в то время почти не практиковавшегося в этих краях садоводства, главным образом, из-за «отсутствия в массах самых простых сведений по садоводству». Хомякова доставала редкие декоративные и плодовые деревья, выписывая многие сорта из-за границы. Некоторые из них, например, ореховые деревья, французский шафран, редкие сорта березы, ель, каштан до сих пор растут в селе Совхозном.
Е.А. Хомякова поддерживала добрососедские отношения и с местным населением. В 1881-1902 годы управлял хутором Хомяковой кабардинец Астемир Шериев. Шериев был частным землевладельцем, владельцем кирпичного завода, построенного при содействии Хомяковой, и его хутор находился в 200 саженях от ее хутора. После смерти Астемира Шериева (1902) Екатерина Алексеевна и Талиб Кашежев (представитель кабардинской интеллигенции, революционер и просветитель) приняли живое участие в судьбе вдовы умершего Астемира Шериева, Селихман, узнав, что шариатом переход имущества по духовному завещанию не предусмотрен, они старались не допустить, чтобы братья покойного воспользовались имуществом своего брата согласно шариатским правилам. После смерти Шериева Хомякова поставила над его могилой железную ограду с замком, изготовленную в г. Пятигорске. Вплоть до 70-х годов ХХ века она оставалась единственной на сельском кладбище. Хомякова и здесь показала горцам пример почитания памяти усопшего. Рассказывают, что Астемир и Екатерина Алексеевна Хомякова глубоко симпатизировали друг другу...Отношения Екатерины Хомяковой и Астемира Шериева обрели в Кабарде статус легенды. Общеизвестный факт их связи наполнен особым романтическим содержанием, высоте которого вынуждены соответствовать даже носители сельской молвы. Знакомство Шериева и Хомяковой могло состояться в Кисловодске, куда наряду с другими жителями селения он довольно часто приезжал по торговым делам. Об этом, в частности, со слов очевидцев рассказывала его близкая родственница, Шериева Мазаго Батырбековна, которая воспитывалась у овдовевшей Селихман Шериевой. Мазаго хорошо помнила Хомякову, красивую смуглую женщину среднего роста, которая во всем им помогала. Мазаго запомнилась Е.А. Хомякова, как «гяур с крестом на шее и истинная мусульманка в душе».
Даже приведенные отрывочные сведения о Е.А. Хомяковой дают достаточно оснований для установления фактов связей ее с передовыми культурными и общественными деятелями кабардинского края: Д.С. Кодзоковым, Т.П. Кашежевым, Э.Ш. Ногмовым. Деятельность Е.А. Хомяковой и хомяковской общины свидетельствует также о разностороннем проявлении и расширении экономических и культурных русско-кабардинских связей на рубеже двух веков. Будучи глубоко верующим человеком и прекрасно понимая, что русскому человеку необходим храм Божий, 24 ноября 1895 г. Екатерина Алексеевна обратилась в Терское областное правление «с просьбой о разрешении ей построить в названном хуторе на свои средства церковь во имя Святой Троицы, при сем представила и план предполагаемой постройки...» Разрешение было получено, и в дальнейшем до июня 1898 года длилась переписка между Владикавказской Епархиальной Канцелярией, Владикавказской Духовной Консисторией и Терским областным правлением по вопросу строительства церкви, включающая, кроме проекта и расчета устойчивости, чертежи, план и прочую документацию по построению церкви. Екатерина Алексеевна хотела построить храм, подобный Средневековым храмам Грузии. Возможно, это была дань памяти дяде, Федору Степановичу Хомякову (1802-1829), и Александру Сергеевичу Грибоедову. Они оба служили в Грузии, их связывали родственные и дружеские узы, и они вместе провели в Грузии последние дни своей жизни. По некоторым сведениям, тела родственников -дипломатов были погребены рядом. (По ходатайству А.С. Грибоедова, Ф.С. Хомяков в 1828 году служил секретарем по дипломатической части при его сиятельстве Главноуправляющем Грузией. Федор Степанович Хомяков был назначен на место А.С.Грибоедова. В 1829 году Ф.С. Хомяков был убит).
Первоначальный проект храма был составлен знаменитым церковным зодчим Н.В. Султановым, но затем (при невыясненных обстоятельствах) за проект взялся известный академик и архитектор Сергей Устинович Соловьев (1859-1912), плодотворно работавший в Москве. Соловьев является автором проекта и строителем Свято-Троицкого храма на хуторе Хомяковой. В 1895 году чертежи проекта экспонировались на архитектурно-художественной выставке при II Съезде русских зодчих. А спустя десять лет два вида храма и план были опубликованы в Ежегоднике Общества архитекторов-художников (ОАХ) с подписью: «Церковь в имении Е.А. Хомяковой близ Пятигорска. Проект [ировал] и стр [оил] С.У. Соловьев, академ [ик] и архит [ектор] Москва. В отличие от Султанова, Соловьев на Кавказе до того не бывал. Очевидно, базой для проекта были исключительно увражи и фотографии, что вполне естесственно для академической школы. С.У. Соловьеву была чужда репликация того или иного древнего памятника. Он синтезирует в своем проекте целый комплекс источников, включающий, наряду с армянскими и грузинскими праобразами, современные тенденции храмостроения Закавказья и Средней Руси. В 1902 году строительство Свято-Троицкого храма было завершено. В этом же году храм был освящен, предположительно, священником Николаевской церкви станицы Зольской отцом Капитоном (Лавровым), который писал в своем рапорте: “Как приходской священник, заведовал Свято-Троицким Храмом в имении госпожи Хомяковой лично двенадцать лет служил при обстоятельствах сказанного Храма – возникновения, устроения и целях его назначения.”
Храм построен со звонницей, на которой висели пять небольших колоколов. Самый большой из них весил порядка 30 пудов. Колокола были отлиты в 1902 году в Москве на знаменитом колокололитейном заводе Финляндского…В новый храм вели четыре широкие каменные ступени, арка и литая из чугуна массивная двухстворчатая дверь, над которой висела икона Христа Спасителя с раскрытым Евангелием.
Царские двери резные, сквозные, густо позолоченные, с шестью отдельными малыми иконами: в верхней части врат - Богоматерь и Архангел Гавриил, под ними, по два в ряд, – Евангелисты со свитками в руках и видимыми для всех письменами. Северная и южная двери алтаря также резные, сквозные, позолоченные, с шестью малыми иконами, по три на каждой двери, на которых изображены святые архидьяконы: Стефан, Филипп, Лаврентий, и святители: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст. Все иконы выполнены в строгом византийском стиле. На верху иконостаса сиял позолоченный резной деревянный крест с рельефным резным медальонным изображением Христа в терновом венце, по обеим сторонам которого в особых мраморных постаментах располагались четыре синих лампады. Они, будучи зажженными, производили чудное и умиротворяющее впечатление на души молящихся. Купол храма был украшен золотыми живописными звездами, поддерживаемый четырьмя массивными каменными столпами, по левую и правую стороны в особых мраморных киотах размещены иконы Живоначальной Троицы и святых апостолов Петра и Павла, а над боковыми предъалтарными арками – иконы Поклонение волхвов и Преображения Господня. Все эти иконы были выполнены в 1902 году в Москве иконописцем и реставратором Двора Его Императорского Величества В.П. Гурьяновым. В.П.Гурьянов подписывал свои иконы и подписывал скромно: «Писалъ сию икону крестьянинъ Владимирской губернии слободы Мстеры иконописец Василий Павловичъ Гурьяновъ» …В самом алтаре на лампадной стороне престольного облачения был вышит вверху крест в сиянии, ниже него – древняя монограмма Спасителя и еще ниже вязью слова: Сiе творите въ Мое воспоминанiе… Стены храма были окрашены серой масляной краской, во всем храме строго выдержанный стиль «самоуглубления».Храм был также оснащен дорогой церковной утварью из черной вороненой стали, ковчегом, Евангелием, коврами, шитыми полотенцами и прочими ценными вещами…
По прошению Екатерины Алексеевны определением Священного Синода от 16 февраля 1904 г. при Свято-Троицкой церкви открылся самостоятельный приход из священника и псаломщика, которым было назначено 300 и 100 рублей в год серебром соответственно. Священный Синод при этом учел, что на содержание упомянутых лиц Хомякова уже выделила 800 рублей в год. Екатерина Алексеевна полагала, что в скором времени церковь будет зарабатывать за счет прихожан и новых поселений православных на кабардинские земли, но надежды ее не оправдались. Не оправдались надежды и на штатного священника, который страдал большими «нравственными недочетами». Тогда Е.А. Хомякова решает открыть при церкви женскую православную общину с приютом для детей сирот и больницей для окрестного населения. Община начиналась при двух монахинях, четырех послушницах и пяти приютянках в возрасте от двух до шести лет.
По рекомендации знакомых Екатерина Алексеевна для управления общиной пригласила некую рясопослушницу Екатерину Менцендорф. С тихой вкрадчивостью вошла она к Хомяковой в доверие и пыталась выхлопотать для себя рядом с общиной земли в 10 десятин для обеспечения своего будущего существования. Кроме того Менцендорф больше была занята своими делами, чем делами общины. В этот же период по приглашению Екатерины Алексеевны в общине поселилась бывшая начальница Знаменской женской общины, что на Святом Ключе близ г.Омска, мантийная монахиня Сидония, принявшая иноческое пострижение в известном Леснянском монастыре. При постоянном отсутствии послушницы Екатерины Менцендорф, все дела пришлось вести матушке Сидонии, которая находилась уже в преклонном возрасте. Вскоре послушница Менцендорф покинула общину, забрав с собой всех детей с их имуществом. Но поступили на воспитание новые дети сироты, и в 1906 г. (май, июнь) заведование и устройство Свято-Троицкой общины было передано монахине Сидонии, причисленной к Владикавказскому Покровскому женскому монастырю.
Согласно определению Святейшего Синода от 30 декабря 1906 г. - 10 января 1907 г. Государь Император 9 февраля 1907 г. Высочайше соизволил утвердить женскую общину в честь преподобного Серафима Саровского. А уже в декабре 1907 года по прошению Екатерины Алексеевны Хомяковой и по определению Святейшего Синода от 20 ноября 1908 года женская община имени Серафима Саровского была переименована в Свято-Троицкую Серафимовскую с отчислением существующего при ней прихода с причтом к приходу станицы Зольской.
Наречение общины именем Серафима Саровского - это еще один пример любви своих родителей и почитания их памяти, поскольку очень чтили Хомяковы преподобного Серафима Саровского ещё при его жизни, а также по представлении. Зарождающаяся обитель прошла много трудностей и мытарств – общину и храм несколько раз обворовывали; священники желали лучшего обустройства, жалования и содержания; здание общины первоначально состояло из одного маленького флигеля, где помещались настоятельница, сестры и лекари; случались неурожайные годы; в России назревало тревожное состояние. Штатная вакансия псаломщика была закрыта. 20 октября 1909 года Хозяйское Управление при Святейшем Синоде назначило выплачивать общине ежегодно 600 рублей на содержание священника, и предоставило право пользоваться услугами священника из Второ-Афонского мужского монастыря, что близ Пятигорска. Деньги разрешалось настоятельнице выдавать иеромонаху за богослужения и на содержание общины, чего она не выполняла. Это привело к судебным разбирательствам против Е.А. Хомяковой. 10 января 1907 года Старшей сестрой общины была определена инокиня Ольга (Ольга Никаноровна Арнольд - вдова Максимилиана Юрьевича (Георгиевича) Арнольда (1838 - декабрь 1897): статского советника, русского архитектора, техника-строителя, профессора архитектуры).
26 апреля 1910 года монахиня Сидония все книги, документы и бумаги передала своей заместительнице монахине Ольге в присутствии благочинного общины архимандрита отца Иерофея. Об этом же свидетельствует и тот факт, что Е.А. Хомякова составила доверенность, в которой подтверждала, что передает 40 десятин земли в дар и этот дар должна принять монахиня Ольга. А ввиду болезни Е.А. Хомяковой необходимо было срочно переоформить, ранее выданную монахине Сидонии, доверенность. Так, указом Владикавказского Епархиального Начальника от 3 сентября 1910 г. за № 407 «настоятельнице Свято-Троице-Серафимовской Общины монахине Ольге было определено выдать уполномочие с правом передоверия, предписав ей лично или через доверенное лицо совершить у нотариуса акт на закрепление подаренной земли Е.А. Хомяковой. В уполномочие это входило также решение всех социально-правовых и хозяйственных вопросов Общины. И уполномочие, что полностью или по частям она может передавать землю другим лицам по своему выбору».Так высоко было доверие Екатерины Хомяковой к Ольге Арнольд, которое та полностью оправдала.
В июне 1911 года для Свято-Троицкой Серафимовской общины был назначен священник Федор (Попов). В дальнейшем община вновь пользовалась услугами Второ-Афонского мужского монастыря. Благочинным Третьего Округа, куда относился и Свято-Троицкий храм, был священник Николай (Ольгин). В течение двух лет монахиня Ольга «высоко подняла культурно-просветительскую деятельность вверенной ей общины». Вместо маленького флигеля «поднялся красивый корпус длиною и шириною 12 на 18 сажень». Уже к осени 1910 года Троице-Сергиевская община превратилась в благоустроенную обитель. Благодаря стараниям энергичной инокини Ольги, Министерство земледелия и промышленности назначило пособие для оборудования при общине мастерских: чулочно-вязальной и трикотажной, изготовлявших дамские пальто, фуфайки и пр. В 1911 году в них обучалось 16 девушек. В том же году министерство «прислало на 4 тыс. руб. машин (стоимостью по 200-800 руб. каждая)». Мастерские имели учительниц «от казны», «образовался уже склад, и принимаются заказы».
За счет казны общине было отпущено также 3 тыс. руб. на «разведение пчел». С этой целью был посажен и тутовник. На садоводство было выделено 2 тыс. руб. Отрасли хозяйства общины все более расширялись. Для культивирования молочного хозяйства было приобретено 20 породистых коров из «горной Швейцарии». Открывался также и сыроваренный завод с практическими курсами молочного хозяйства и с инструктором от казны. Предполагалось в 1911 г. открыть ремесленное башмачное отделение и переплетную мастерскую. Все эти мастерские и завод предполагалось разместить в особом здании - ремесленной школе. На его постройку отпускалось 8 тыс. руб.
В годы Первой Мировой войны монастыри были важным звеном в социальном служении. Еще 7 марта 1911 г. Святейший Синод издал постановление о привлечении монахинь и послушниц Православных Российских монастырей к деятельности Красного Креста по уходу за больными и ранеными в период войны и других общественных бедствий. В конце ноября 1915 г. при Владикавказском военном госпитале открылись (уже в шестой раз) курсы сестер милосердия для монахинь и послушниц Георгиевского, Крестовоздвиженского, Покровского монастырей. Начальник Терской области генерал-лейтенант Флейшер выразил желание, "чтобы женские монастыри командировали на эти курсы шесть монахинь, по две из каждого монастыря". Кроме делегирования слушательниц курсов, начальница Троице-Серафимовской общины Ольга Арнольд заявила о готовности открыть при общине лазарет для 150 раненых.
В 1915 г. общине из государственного бюджета для расширения имеющегося приюта для детей погибших воинов было выделено 10000 рублей. С этого времени приют вырос с 40 до 150 воспитанниц. "Помимо школьного обучения, всех детей приучают к ручному труду, а теперь, по окончании курса начальной школы, будут переводить в открытую художественно-ремесленную школу" - сообщалось в епархиальном журнале. Согласно данным "сестры содержали больницу с амбулаторией".
При общине действовала церковная школа грамоты, которую решено было преобразовать в «одноклассную с четырехгодичным курсом». По окончании школы грамоты детям предстояло заниматься в ремесленной школе. Специальность своих профессиональных занятий дети могли выбирать по желанию. По окончании учебы выпускники получали свидетельства о своих практических навыках, приобретенных в школе. Интересно отметить, что ученицы-сироты (а они имели преимущественное право поступления), закончившие школу и не пожелавшие остаться «дальше жить в обители», отпускались «в жизнь», причем каждой ученице выдавалась в собственность «та машина (стоимостью 200-800 руб.), которая была ея специальностью». В общине культивировались передовые методы земледелия. В частности, применялась «грядковая культура по способу агронома Демченко». Культурно-просветительская деятельность общины, очевидно, оказывала благотворное воздействие на окружающую ее среду. В этот период Е.А. Хомякова живет в Москве, но часто посещает свой хутор. Она принимает там гостей: брата Николая и сестру Ольгу Алексеевну с детьми. Оставшись одна, Екатерина Алексеевна поддерживает связь с родными в письмах, в которых обсуждает дела хутора, рассказывает о намерениях улучшить внутреннее убранство церкви, рассуждает о тревожных переменах в России и сетует на свое плохое самочувствие. В письме от 25 июля 1915 года она пишет брату Дмитрию, что собирается в Москву, так как скверно себя чувствует: «В такие минуты безотчетно боюсь удаляться от своих, невзирая на то, что уже ничего не могу делать ни для кого при моей старости и дряхлости»… 17 августа 1916 года она написала из хутора: «Я очень плохо пишу…, очень устаю,… простудилась в дороге из Москвы на Кавказ». Далее судьба Е.А. Хомяковой неизвестна, только слухи…
Свято-Троицкий женский монастырь в Терской области один из немногих, в деятельности которого государственные учреждения принимали активное участие. С таким трудом получивший официальное разрешение на существование, община оказала неоспоримое благотворное влияние на жителей округи, увеличение числа сирот принимаемых монастырем, не только давала приют и кров сиротам женского пола, но возможность получить специальность, стать кем-то значимым в жизни. В конце двадцатых годов (1928?) монастырь закрыли, инфраструктуру разрушили, пострадал и Троицкий храм. После закрытия монастыря Ольга (Арнольд) вернулась в Петербург, жила с дочерью в крохотной комнатке на Васильевском острове и умерла в самом начале 30-х годов XX века.
Автор: Золотухина Ольга Михайловна – к.т.н., доцент, академик РМА
Источники: архивные материалы Свято-Троицкого Серафимовского женского монастыря; материалы архивной службы при Правительстве Северная Осетия, Владикавказ; Архитектура старого Кисловодска. Книга С.Б. Боглачева и С.Н. Савенко
Материалы сайта: http://oiru.archeologia.ru/ex012.htm, http://kmvline.ru/arch_kislovodsk/63.php,http://www.hipersona.ru/scientists/sci-philosophers/2054-aleksey-khomyakov
