Симферополь. Церковь Всех Святых.

Симферопольская церковь во имя Всех Святых стоит на возвышенности за Центральным рынком рядом с Первым городским гражданским кладбищем, называемом в народе Старым. Церковь построена в классическом стиле. Это прямоугольное, вытянутое с востока на запад здание с полукруглой апсидой и возвышающимся в центре куполом. Западную часть здания украшает колокольня, проемы которой оформлены арками, а углы капителями. Над входом в церковь — треугольный фронтон. В храме два придела: центральный во имя Всех Святых и малый боковой, освященный в память великомученика Георгия Победоносца.

В 2009 году Симферопольской церкви Всех Святых исполняется 145 лет. Возведенная на средства местного купца В. Б. Масленникова, он был освящен 14 июня 1864 года, первоначально в честь Успения святой праведной Анны. По прошествии некоторого времени церковь была переосвящена во имя Всех Святых. Кладбищенский храм приписали к кафедральному Свято-Александро-Невскому собору, откуда в него был перенесен деревянный резной искусно выполненный иконостас. Этот старинный иконостас сохранился здесь до сегодняшнего дня. По-прежнему радуют глаз и душу и многие святые образа, некогда принадлежавшие кафедральному собору. Часть из них была передана церкви с самого начала ее существования, часть появилась позднее, когда главный храм православной Тавриды был варварски уничтожен. Это прекрасные образцы отечественной иконописи, по большей части XIX века, исполненные с высоким мастерством и в проникновенно православном духе живописцами академической школы. Многие из них помещены в большие деревянные резные киоты, выполненные в том же стиле, что и иконостас.

В среде православных верующих, причем не только в Крыму, но и за его пределами Симферопольский храм Всех Святых, единственный на полуострове, который никогда не закрывался, именуют благодатной церковью. В разные годы здесь служили выдающиеся архипастыри и многие пастыри добрые, питавшие православный люд словом Божиим, утверждавшие надежду на спасение, утиравшие слезы на исстрадавшихся лицах. Некоторых из них, двое из которых нашли свое временное упокоение в ограде Всехсвятского храма, Православная Церковь уже причислила к лику святых. Это святитель и исповедник Крымский Лука и архиепископ Таврический Гурий (Карпов).

В церковной ограде храма Всех Святых находятся также погребения выдающегося церковного деятеля епископа Таврического Михаила (Грибановского) крымских архипастырей, священнослужителей, среди которых благочестивых мирян. На кладбище неподалеку от церкви — могила, знаменитого крымского художника-баталиста академика Н. С. Самокиша (1860–1944). Есть здесь братские могилы и отдельные захоронения погибших во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. и скончавшихся от ран в симферопольских госпиталях воинов, участников подполья и многих ушедших в мир иной поколений симферопольцев. И в годину тяжких народных скорбей и испытаний, и во времена нещадных большевистских гонений на Церковь, под сводами храма Всех Святых — этого маленького, но стойкого кораблика Православия не прекращались богослужения. Хотя тучи богоборчества и мракобесия не раз сгущались и над ним.

В смутные времена Октябрьского переворота 1917 года и последовавшей затем гражданской войны, затронувшей Крым в очень значительной степени, Всехсвятская церковь, как и другие храмы полуострова, как могла сопротивлялась реалиям времени — нападкам на религию, воровству и грабежам церковного имущества. После окончательного установления советской власти началось открытое разорение и ограбление церквей в государственных масштабах. В 1922 году советская власть объявила об «изъятии» церковных ценностей, поводом для которого послужило голодающее Поволжье. Главной же целью воинствующих безбожников была расправа над Православной Церковью. 30 марта 1922 года, через день после того как в центральной газете «Известия» был напечатан список «врагов народа», в котором одним из первых был назван Святейший Патриарх Тихон, КрымЦИК издал свой указ, в котором всем православным храмам предписывалось в 36-часовой срок с момента получения циркуляра опечатать и сдать в Наркомфин все ценности по имеющимся описям. Ответственность за проведение циркуляра в жизнь возлагалась на представителей православной общины, на которых еще до проведения этой операции ставилось клеймо преступников. В дополнении к циркуляру говорилось, что «лица, являющиеся хранителями церковных ценностей по своему юридическому или фактическому положению, будут привлекаться к ответственности наравне с совершителями краж». В случае же «если они предоставят доказательства своей непричастности к кражам, их все равно будут привлекать за небрежное хранение ценностей». В примечании было сказано: «Пользующиеся церковным имуществом обязаны представить старые (до 1917 года) инвентарные книги, описи клиросных ведомостей, независимо от описей, предоставленных при заключении договора с местными Советами, а непредоставление, сокрытие или предоставление этих документов в испорченном виде служит основанием для привлечения виновных к судебной ответственности как за уничтожение или сокрытие указанных документов. Требование: а) опись в трех экземплярах недвижимого и движимого церковного имущества, б) отдельно от указанной — опись в трех экземплярах инвентарного имущества, предназначенного специально для богослужебных целей».

Из протоколов и актов «изъятий церковных ценностей из крымских храмов 1923–25 гг.» известно, что во Всехсвятской церкви изъятие производил 9 марта 1922 года представитель КрымЦИК сотрудник Наркомата РКИ Лазарев «в присутствии заместителя настоятеля храма священника Шпаковского и члена приходского совета Крупко Ивана. Старой описи предъявлено не было, и священником Шпаковским было заявлено, что имеющиеся в церкви иконы и ризы только посеребренные, но не серебряные… При дополнительном изъятии, произведенном зампредом комиссии Шведовым и членом Ковалевским в присутствии заместителя настоятеля священника Шпаковского и старосты Никитченко и замстаросты Крупко было обнаружено гораздо больше ценностей, чем при первом изъятии. Духовенство всячески старалось противодействовать изъятию, затягивать работу, отказываясь помочь снять ризы с икон и ссылаясь на принадлежность последних прихожанам, но оправдательных документов не представило. К делу при заявлении настоятеля в Наркомат РКИ было прислано две расписки приходских советов деревень Чистенькое и Збурьевки о получении для церквей означенных деревень утвари из Всехсвятской церкви и подписи приходского совета о том, что в 1915 году по распоряжению епархиальной власти из Крыма для приходской военной церкви были взяты дискос и лжица, каковые расписки и подписи подтверждаются справкой из епархиальной канцелярии.

Спрошенные в качестве обвиняемых: 1. Настоятель храма, он же председатель приходского совета священник Швец Николай Федорович в: а) сокрытии описей и ценностей и б) ведении пассивной обороны против изъятия. 2. Священник Шпаковский Степан Яковлевич в: а) сокрытии описей и ценностей, б) ведении активной обороны против изъятия. 3. Диакон Изотов Тимофей Спиридонович в: а) соучастии в сокрытии описей церковных ценностей и б) ведении пассивной обороны против изъятия. 4. Староста Крупко Иван Андреевич в соучастии в сокрытии описи и ценностей. 5. Староста Никитченко Дмитрий Иванович в: а) сокрытии описи и ценностей и б) ведении пассивной обороны. Виновными себя в предъявленных выше обвинениях не признали и объяснили: 1). Обвиняемый Швец не получал предписания от властей, не представил ценности сам, а ждал комиссию для сдачи ценностей, опись не скрывал, был в деревне за 7 верст, где и живет, опись была под замком, ключ же находился у него, но его не уведомили о приходе комиссии, вследствие чего он отсутствовал при изъятии, но не потому, что вел пассивную оборону. 2). Обвиняемый Шпаковский Степан как второй священник исключительно для треб при изъятии присутствовал ввиду отсутствия настоятеля, инцидентов не было, народу тоже, за исключением сторожа и двух-трех случайных прихожан. Все время при изъятии не мог быть, отлучался на требы и к малолетним детям, оставленным без присмотра. Активной обороны не могло быть, так как советом прихода было постановлено сдать ценности. О том, что в архиве была опись, не знал. При первом изъятии заявил, что не знает, какие предметы ценные, если бы было сказано, что целью прихода было изъятие ценностей, то послал бы за настоятелем нарочного, чтобы составить более точную опись. 3). Обвиняемый Изотов Тимофей — соучастия в сокрытии ценностей и описи не принимал, не только не сопротивлялся изъятию, но даже помогал, подавал иконы с престола и прочее. 4). Обвиняемый Крупко Иван — староста с июня 1922 года, а потому не мог быть соучастником в сокрытии ценностей. 5). Обвиняемый Никитченко Дмитрий — старостой с 1919 года, никакого вообще имущества не принимал, описи не видел, инструкции старостам не получал и не читал, не присутствовал при изъятии потому, что не знал о нем, а не потому, что вел оборону. Допрошенный по делу в качестве свидетеля сторож кладбищенской церкви Алексано-Колочков Алексей Никитич показал, что комиссия сама снимала ризы с икон, но почему, не может сказать». «Все это происходило в Великий Пост, — пишет известный автор многих книг на церковно-исторические темы крымский протоиерей Николай Доненко. — Не умея найти и вынести все сразу, члены комиссии приходили в каждый храм по два-три раза, оставляя в сердцах верующих скверное, гнетущее впечатление. С удивительным усердием и занудством изыматели выискивали любые свидетельства о материальных ценностях, а так как почти все храмы уже были обворованы, им приходилось подолгу, на ощупь выяснять, что же на самом деле украдено и что от них утаили, нередко пользуясь услугами стукачей.

Вне зависимости от того, кто и насколько подчинился изъятию, все были обвинены в сопротивлении властям, в расхищении, в небрежном хранении и в симуляции хищений. …впоследствии оказалось: никакая лояльность, никакие встречные шаги и прочее не спасли верующих от обвинений и суда. Властям нужны были не только ценности (они знали, что их получат в любое время), но и головы их владельцев». Богоборческие власти разоряли, закрывали, уничтожали храмы и в последующие годы. Незадолго перед тем как в самый праздник Воздвижения Креста Господня 1930 года (в ночь с 26 на 27 сентября) в центре Симферополя был взорван кафедральный собор Святого Александра Невского, удалось перенести оттуда на кладбище рядом с Всехсвятской церковью останки архиепископа Таврического Гурия (Карпова) и еще нескольких священнослужителей.

Как свидетельствуют архивы, «к концу 30-х годов на территории Крымского полуострова была прекращена деятельность всех конфессий, лишь в Симферополе на территории нового кладбища действовала Всехсвятская церковь». Во время оккупации Крыма в годы Великой Отечественной войны перед Православной Церковью возникли новые испытания. И в этих тяжелейших условиях священнослужители церкви Всех Святых проявили себя настоящими подвижниками и героями-патриотами своего отечества. «Все духовенство Крыма во время немецкой оккупации было руководимо церковным подотделом, во главе которого стоял некий Семенов, а затем епископом Серафимом, имевшим резиденцию в г. Мелитополе, — писал в своем докладе патриаршему местоблюстителю митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Алексию (Симанскому) «о посещении Крыма после его освобождения и о церковной жизни в епархии» специально направленный сюда им и Священным Синодом летом 1944 года протоиерей Александр Архангельский. — Этот епископ приехал откуда-то из Украины, объявил себя епископом Мелитопольским-Таврическим и по распоряжению немецких властей начал управлять всеми крымскими церквами. Хиротонисан он в 1942 г. украинскими автономистами (имена установить не удалось). Подотдел был организован 22 ноября 1941 г. и существовал до 14-го мая 1943 г. Приехав 9 июня 1944 года в Симферополь, о. Александр Архангельский, как он пишет, «остановился на квартире у священника Всехсвятской кладбищенской церкви о. Владимира Соколова, где мне была отведена особая комната для приема духовенства крымских церквей. В течение первых пяти дней я провел беседы с вызванными мной духовенством и церковными старостами церквей г. Симферополя. Эти церкви следующие: Троицкая (Русско-Греческая); Всехсвятская; Благовещенская; Трехсвятительский молитвенный дом; Покровский молитвенный дом; 6. Владимирский молитвенный дом. Выслушав рассказы духовенства и старост, я в свою очередь рассказал об учреждении Священного синода, о выборах патриарха Сергия, об его замечательной мудрой деятельности во время 17-летнего управления Матерью-Церковью в качестве местоблюстителя, о его неожиданной мирной кончине. Рассказал о новом патриаршем местоблюстителе Алексии, митрополите Ленинградском и Новгородском, о сотрудничестве и дружбе всех восточных патриархов; ознакомил каждого с книгой «Правда о религии в России». Духовенство во главе с отцами благочинными и старосты внимательно выслушали мои сообщения… «Спасибо Вам», — говорили они. Ибо процветание церкви Христовой и православной веры радовало их несказанно. 15-го июня 1944 г. я собрал все духовенство г. Симферополя и всех отцов благочинных городов и округов Крыма. Перед началом было пропето «Днесь Благодать святого Духа нас собра». Затем я передал собравшимся Ваше Первосвятительское благословение и сделал подробный доклад о патриотической деятельности нашей Матери-Церкви и русского духовенства, в котором особенно отметил торжественное молебствие во всех храмах Советского Союза о даровании победы. Рассказал о сборах средств на военные нужды отечества. По окончании доклада по инициативе духовенства была составлена приветственная телеграмма на имя Вашего Преосвященства. Затем был выработан текст исповеди для воссоединения духовенства с Московской патриархией. После этого во Всехсвятской церкви мной через покаяние были воссоединены с Матерью-Церковью Русской все участники собрания старого рукоположения. Текст исповеди зачитывал благочинный 3-го округа православных церквей Крыма и настоятель Свято-Николаевского собора г. Евпатории митрофорный протоиерей Хрисанф Брагинец (оригинал текста исповеди прилагается). Ставленники епископа Серафима Кушнерюка мной воссоединены не были. 17-го июня 1944 г., в субботу, я совершил всенощную в Всехсвятском храме в сослужении с местным причтом в составе протоиерея Евгения Ковальского и священника Владимира Соколова, а 18-го июня, в воскресенье, при большом скоплении народа и там же литургию. За обеими службами я проповедовал и передал верующим Ваше Первосвятительское благословение. После литургии с участием духовенства города был отслужен молебен о победе над врагом, по окончании которого мной была произнесена патриотическая речь и зачитано обращение Вашего Высокопреосвященства ко всем пастырям и пасомым. Вечером этого же дня… я совершил опять в этом же храме вечерню и акафист святителю Николаю Чудотворцу. Во время всех служб среди молящихся чувствовался огромный молитвенный подъем. Верующие горячо благодарили Господа за освобождение их от ужасов оккупации. 18-го же вечером, после молебна, мной была отслужена панихида по Святейшем нашем Сергии, патриархе Московском и всея Руси. При выходе из храма каждый верующий получил от меня благословение, я выслушал множество горячих благодарственных приветствий… В 1944 г. Всех Святых настоятелем был благочинный Евгений Ковальский.

Священник Владимир Соколов в настоящее время служит в Всехсвятской церкви г. Симферополя с 1943 г. В начале 1942 г. он был назначен в с. Мандуш Бахчисарайского района. Это село не раз переходило из рук в руки. Много жителей его было в партизанском отряде. Священник Соколов, имевший дом и 16 ульев, все время поддерживал с ними связь. Когда спускались в село советские парашютисты, он получал от них советские газеты и распространял их с опасностью для него, ходил слушать передачу нашего радиоцентра через тайный приемник. Наконец, немцы сожгли дом и ульи неугодного им священника и издали приказ о расстреле всего мужского населения села. К счастью, Соколову с сыном удалось спастись и пробраться в г. Симферополь, здесь священник Соколов уже знакомится с упомянутым мной Смирновым, чей сын и внук организовали партизанский отряд в количестве 200 человек, и ушли в лес. Соколов со Смирновым снова слушают радиопередачу из Москвы и распространяют полученные сведения. Священник Соколов жестоко пострадал от немцев: две его дочери 17 и 20 лет угнаны в немецкую каторгу»…

Церковная жизнь постепенно налаживалась. Отцы благочинные воссоединили с Московской Патриархией во вверенных им округах все духовенство правильного рукоположения. Священнослужители Всехсвятской церкви и других православных крымских храмов старались как можно чаще произносить патриотические проповеди, служили молебны о даровании победы Красной Армии, организовывали сборы и отчисления в фонд обороны Родины. Однако и после освобождения родной земли от фашистов и их приспешников-«самосвятов», в мирные послевоенные годы Церкви пришлось претерпеть еще немало скорбей. Лишь в 1995 году, постановлением правительства АР Крым № 261 от 16 августа здание храма с прилегающими к нему строениями было возвращено в собственность общине Всех Святых Украинской Православной Церкви.

Составитель Наталья Сагань. http://www.crimea.orthodoxy.su/Chronica/2009-06-14-Simferopol-Vseh-Svyatyh.html

В районе Центрального рынка, за многоэтажным зданием ОСОУ находится первое гражданское кладбище, или Старое, так его называют в народе. У входа на кладбище стоит небольшая церковь во имя Всех Святых. От других храмов Симферополя она отличается простотой архитектурных форм. Храм построен в классическом стиле: прямоугольное в плане здание, вытянутое с востока на запад, с полукруглой апсидой и возвышающимся в центре куполом. Единственное украшение церкви — колокольня, расположенная в западной части здания. Ее проемы оформлены арками, углы — капителями. Над входом в церковь — треугольный фронтон. По свидетельству археолога О. И. Домбровского, в росписи Всехсвятской церкви принимал участие академик Н. Самокиш (1860—1944).

Церковь была построена на средства купца В. Б. Масленникова и освящена 14 июня 1864 года во имя Успения Святой Праведной Анны. Иконостас взяли из Александро-Невского собора, к которому церковь была приписана. В кладбищенской церкви отпевали и поминали усопших. Со временем изменилось ее название, она стала называться церковью Всех Святых. На этом кладбище покоятся многие выдающиеся люди: епископ Таврический Михаил (Грибановский), знаменитый крымский художник Н.С. Самокиш. Рядом с церковью могила Таврического архиепископа Гурия (Карпова), управлявшего епархией с 1867 года по 1882 год.

В 1985 году в связи с прокладкой шоссе на Севастополь кладбище закрыли, а прах священников вновь перезахоронили у Всехсвятской церкви. Когда рыли могилу, неожиданно наткнулись на пустой склеп, как бы специально предназначенный для их упокоения. Здесь же находилось захоронение архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого), его святые мощи покоятся теперь в Свято-Троицком женском монастыре.

Церковь Всех Святых — единственный храм в городе, который никогда не закрывался. Богослужения под его сводом проводили и в годы гонения на церковь и в тяжелые годы войны. Возможно, поэтому именно в этом скромном храме произошло чудесное явление. В ноябре 1998 года в приделе святого великомученика Георгия Победоносца сняли для реставрации икону Христа Спасителя. Когда в реставрационной мастерской икону освободили от стекла, увидели необычное изображение Спасителя, отпечатанное на нем как негатив. Настоятель храма протоиерей Вячеслав Цешковский незамедлительно сообщил о случившемся архиепископу Симферопольскому и Крымскому Лазарю. По его указанию была создана комиссия, в состав которой вошли авторитетные священнослужители, ученые и художники. Освидетельствовав икону, они пришли к мнению, что изображение на стекле — нерукотворный отпечаток иконной росписи, оно представляет собой тонкий налет, состоящий из двух органических кислот и воска. Трудно сказать, как оно появилось. Одно из предположений ученых таково: молекулы кислот могли диффундировать из подкрасочной восковой грунтовки, выделиться из паров горящих восковых свечей или синтезироваться из атомов воздуха. Не исключали они и такой возможности, что фотокопия могла возникнуть под действием неизвестной энергии, исходящей от иконы.

Интересен и тот факт, что, пока проводились исследования, изображение претерпевало изменения. Налет, прежде мягкий, затвердел настолько, что трудно было взять соскоб. Изображение стало четче, появились новые детали. Теперь можно было сказать, что отпечаток на стекле не полностью соответствует оригиналу. В отличие от иконы, на стекле нимб у Христа имеет общие очертания без украшений, более четко отпечаталась правая рука. Уникальное изображение бережно хранят в храме, его выносят к верующим после Божественной литургии.

Е. М. Литвинова. "Крым: православные святыни. Путеводитель"