Нас интересует ансамбль Мгарского монастыря, основанного в 1619 г., лежащий примерно в трех километрах от Лубен. О его основании сохранилась весть в летописи: «Того же времени (1622) Копинский, съехав из Киева совсем, жил построек в Лубенском, строєчи его, который зветця Мгар». Первые постройки были деревянные и не уцелели. Для монастыря выбрали высокую гору, которая кажется длинным коленом между Сулой и глубоким оврагом, что было очень выгодно с точки зрения обороны. Ансамбль состоит из Преображенского собора, трапезной с кельями и надвратной колокольни. Когда задумали строить новый храм, то по совету Лазаря Барановича для составления проекта и самого строительства пригласили И. Баптиста, который незадолго до того закончил сооружение Троицкого собора в Чернигове. Огромное громадье этого сооружения, видно, оказало большое влияние на воображение современников, и оно стало образцом и для Мгару.
Место, выбранное для собора, осматривал сам гетман Самойлович, будучи проездом в Лубнах. Когда Баптист показал проект – «абрис Черниговской монастирской церкви», который собирался повторить, то план показался гетману «за повеликую махину до этого места». Эта фраза гласит, что заказчик входил в тонкости проекта и разбирался в чертежах, ибо мог определить масштабность «большой махины» – Черниговского собора на «мгарском месте». В самом деле, храм был бы слишком велик – он бы «раздавил» гору своим массивом. Поэтому после замечания Самойловича в соглашении появляется точное определение предусмотренных размеров храма: «внутри стены – 57 локтей (около 38 метров), ширина – 37 локтей (около 24 метров), а высота – 63 локтя без креста (около 42 метров)».
По этому поводу гетман пишет в письме: «Вам господину Якову Баптисті, мастеру дела нашего мурового, Мартину Томашевскому подмайстеру, по всем вашим обществом доброго от господа бога здоровья зичим». Далее определяется плата каждому: «Якову Баптисту в неделю 8 золотых и муки на все лето: ржаной – осьмачок - 5, гречневой – 2, гороха – 1, соли – 7, гусей – 100, сала – 2 пуда, баранов – 6, масла – 2 кадушки, сыра – 2, пива – 3, водки – 100 кварт, масла – 30 кварт, яловицю и кабана. Подмастерью Мартину Томашевскому в неделю – 6 золотых и соответственно на 25 процентов меньше тех же продуктов. Далее идет челядь, каменщики – 8 человек с платой по 3 золотых в неделю, 4 человека – по 2 золотых в неделю, 6 человек – по 13 шагов и пять человек – по півталяра. Затем определяются на лето каждому продукты, примерно, на 25 процентов меньше, чем Баптисту.
Далее летопись сообщает: «И тако почаша кирпич в построек делать» – с 1682 г. в 1684 г. В 1684 г., в день святого Юрия, «начаша фундаменты копать немного вишше старой деревянной церкви». Возложение первого камня обставили очень торжественно: присутствовали от гетмана оба его сына и много казацкой старшины. Это происходило 24 апреля 1684 года. «А наутро, 24 априля, начали сооружать фундамент мастер мурарський бысть немец с Вильня, зовом Иоанн Баптиста. Тогда же кельи старые разбросали и вал старый засыпали и за тем старым засыпанным валом кельи новые поставили. И новым валом того же лета в круг весь монастырь обвели". А уже в 1687 года которую церквей юж тинковали». Но в церкви не была закончена баня над бабинцем; ее окончили в 1688 г. «Того же лета начали каменную ворота с церковью Михаила вместо старой деревянной... и того же времени докончили и внутри витиньковали и на зиму снопками накрыли», потому что не успели сделать крышу.
В 1685 г. для изготовления иконостаса договорились о сницаря Степана М-тяницю за 2000 золотых и большое количество продуктов, например, одних только телок – 15, овнов – 60, откормленных кабанов – 20, простой водки – 1500 кварт, меду пресного – 5 пудов и т. д. Так же точно определяется плата плотникам, извозчикам и другим рабочим. После смерти Баптиста соглашение на окончание других работ в 1701 г. было заключено с мастером Афанасием Пирятинским. В 1692 г. все работы в соборе закончились, и храм освятили. В 1728 г. упала средняя баня, а в 1729 г. построена новая. В 1736 г. монастырь потерпел от большого пожара. Восстановление тянулось долго и только в 1754 г. было закончено. Тогда сделали новый иконостас и лепленные орнаментальные украшения на церкви. В 70-х г.г. XVIII в. построена новая надвратная колокольня.
А теперь, когда мы знаем историю строительства и имена его исполнителей, посмотрим, как осуществлен замысел заказчиков. Лубны-город казацкого полка. Тем-то в сооружении храма деятельное участие принимали не только гетман Самойлович, стремясь увеличить свою популярность в массах, но и лубенская полковая старшина. Надо сказать, что тогда вкусы казацкой верхушки не были еще так далеки от народных. Это заметно и в быту, и в одежде. Достаточно взглянуть на портрет лубенского полковника Ильяшенко, и станет ясно, что художник изобразил без идеализации, украшений не такого напыщенного «господина полковника», а «рачительного хозяина», который вникает во все хозяйственные дела, контролирует расходование каждого гроша. У него даже и прическа и борода такие, как у чумака.
Место для ансамбля выбрано чрезвычайно удачно, продуманно. Как только выйти из Лубен, на горизонте сразу привлекает внимание монументальный силуэт. Дорога спускается в балку и поднимается на гору, делая несколько поворотов, поэтому по мере приближения к монастырю он воспринимается с высоких холмов каждый раз с других точек. Еще подъем на один горб – и уже можно разглядеть и очертания бань, и колокольню.
При подходе к самому монастырю гора на время закрывает ансамбль так, как в театре опускают занавес, чтобы показать новые декорации. Еще поворот – гора отходит в сторону, и мы оказываемся в долине, у подножия горы, увенчанной зданиями, во главе которых – высокая надвратная колокольня. Следует отдать должное и Самойловичу, и мастерам: масштаб здания относительно «Мгарского места» найден точно. Храм непринужденно, естественно вырастает из холма мягких очертаний. Сооружения и ландшафт взаимно дополняют друг друга.
Как уже сказано, Баптист повторил планово-пространственную композицию Троицкого собора в Чернигове. Он тоже имеет три пары опорных столбов и две башни – на западных рогах, где содержатся лестницы на хоры. Сначала было семь бань, а после восстановления в XVIII в. их оставили только пять. Как и его прототип, черниговский собор имеет членение горизонтальным карнизом на два яруса, классические профили наличника и карнизы, пилястры и капители. Но у него меньшие размеры, другой порядок пропорций, более мелкий шаг пилястр, часть из которых сделана из архитектурных соображений и не отвечает пространственной разбивке сооружения стенами и столбами в интерьере.
Изначально собор не имел орнаментальных украшений, его массив делили по вертикали пилястры и выступы трансепта и бабинца, а по горизонтали – карниз. Тени обрисовывают четкую структуру объемов и ордерную отделку фасадов, благодаря чему она приобретает вид светского сооружения. Как видим, мастер пытался усложнить пластическую обработку об разъемов исключительно архитектурными средствами – членением массива и применением ордера. Отстраивая собор, его украсили уже в соответствии с другими вкусами, потому что он казался бедным по сравнению с пышно украшенными лепленными орнаментами и живописью сооружениями 30-40-х г.г. XVIII в. его фасады обогатили орнаментальными украшениями.
Западный, главный фасад щедро и чрезвычайно сочно украшен свободно нарисованными и закомпонованными лепленными из штукатурки сюжетными рельефами и растительными орнаментами. Входной портал, фланкирован широкими пилястрами, сплошь укрывает «густой», акантового характера орнамент. их форма, обрезанная под прямым углом, четко обрисовывается светотенью и воспринимается как кованная из серебра, подобно орнаментам на иконах или окладах Евангелий. Главенствующая стена над низким бабинцем имеет вокруг большого крестообразного окна огромное орнаментальное панно с ангелами, которые напоминают, например, путти в Загаровському апостоле XVI века. Стиль орнаментов, даже отдельные мотивы имеют много общего с заставками печатных книг и с орнаментами на окладах евангелий, икон, в вышивке и гаптуванні. Все образования той эпохи проникнуты радостным жизнеутверждающим чувством. Стоит сравнить буйные орнаменты этого собора с отличным окладом евангелия оттуда же, чтобы убедиться в единстве стиля и тесной связи всех видов искусства.
В прямоугольный формат оправы хорошо вкомпоновано наугольники с рельефами четырех евангелистов. Они изображены на фоне архитектурного ландшафта целиком в стиле гравюр. Ювелир знает законы перспективы и соблюдает их. С полным знанием анатомии человеческого тела тщательно моделирует он лицо, руки и форму складок. В центре доски, в картуше сложной формы помещено «Распятие», а вдоль него крест-накрест - медальоны с рельефами четырех главных праздников. Всю плоскость доски укрывает растительный орнамент. Он буйно стелется, окутывая сюжетные композиции и образуя с ними одно целое. Аналогии для хрупких орнаментов некоторых наличников восточных окон можно найти в украшениях сделанного в 1723 г. напрестольного креста с этого собора. Легкие ветви с короткими листочками и почками очень тонко чеканные, что придает серебряной плоскости приятный вид. Итак, орнаменты на серебряных вещах и на стенах собора построены на одних художественных началах.
Центром орнаментальных композиций в ризалитах боковых фасадов, как и на главной стене, являются окна. Вдоль крещатой нишки помещены стилизованные розетки-цветы, стебли которых, извиваясь, спадают вокруг окон, переходя под окном в большую гирлянду. В верхних частях лепные орнаменты далеко не такие «густые» и занимают меньшую площадь. Над лучков фронтончиком расцветает огромное рокайлева цветок, ответвлениями охватывает верхнюю часть окна. В ее ветви вкомпанованы рельефы домашних животных, лошадиные и овечьи головы. На боковых фасадах орнаменты размещены так, чтобы подчеркнуть центральную часть фасадов – ризалиты. Над порталами в первом ярусе, вокруг круглых окон, закомпонованы крупные орнаментальные панно, целиком заполняющие всю плоскость между пилястрами. Над украшениями работало несколько артелей мастеров. Те, которые украшали восточный фасад, были воспитаны на традициях народного искусства, их композиции напоминают орнаменты выбойных тканей или резьбы по дереву. Орнаменты южного фасада имеют мягкое моделирование, а на северном, наоборот, форма моделируемая очень энергично, потому что здесь нет солнечного освещения, как на южном фасаде.
В интерьере так же борются две тенденции в раскрытии внутреннего пространства – глубинная и высотная. Средний неф, благодаря тому, что боковые нефы имеют хоры, доминирует в интерьере. Он открыт в направлении иконостаса. Это движение на перекрестке нефа и трансепта сменяется противоположной тенденцией – движением вверх вертикалей опорных столбов и линиями окон бани. Опорные под-банные столбы расставлены широко, баня просторная, поэтому она «солирует» в интерьере. В этом сочетании двух противоположных тенденций, очевидно, и кроется сила воздействия на зрителя.
Колокольня является необходимым компонентом монастырского комплекса и своей вертикалью, так сказать, поддерживает героическую ноту ансамбля.
Логвин Г.Н. «По Украине». – К.: «Мистецтво», 1968 г., перевод с украинского, орфография сохранена.
19 марта 2011
