Царь Пётр I закладывал новую столицу с расчётом поскорее превратить Россию в полноправную морскую державу. В Невской дельте, как грибы после дождя, вырастали новые районы. Одним из первых стали заселять берег Малой Невы, западнее Петропавловской крепости, - даже несмотря на то, что эту местность часто заливало во время наводнений, вследствие чего район получил название "Мокруши". Где селились люди - неизменно тут же ставили храм. В 1708 году уже появилась первая небольшая церковка во имя святителя Николая на Мокрушах. А через два года началось строительство предшественницы Князь-Владимирского храма - мазанковой церкви о трёх престолах. Первыми были достроены и освящены приделы - Никольский и Предтеченский. В 1717 году в них уже совершались богослужения. Двумя годами позже распахнул свои двери и главный храм. Его посвятили Успению Пресвятой Богородицы. Освятил новую церковь Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Рязанский и Муромский Стефан (Яворский).
Царь лично присутствовал на церемонии и даровал храму статус собора, ведь по размеру и количеству престолов он превосходил другие петербургские соборы - Петропавловский и Исаакиевский. Между прочим, храм получил своё посвящение не случайно. Это была своего рода отсылка к Успенскому собору Московского Кремля. Петербург таким образом обозначал своё "преемничество" по отношению к древней столице. Там же, на Мокрушах, рядом с собором, устроили подворье Местоблюстителя, после чего Петербург стал центром не только государственного, но и церковного управления. Пётр любил бывать здесь. В храм он приезжал, по крайней мере, несколько раз в год, в дни престольных праздников - с 1719 по 1724 год. В 1740 году уже новая царица - Анна Иоановна - распорядилась поставить рядом с деревянным каменным храм на три тысячи молящихся. Проект поручили архитектору Пьетро Антонио Трезини. Он предполагал построить одноглавую церковь, похожую на собор Петропавловской крепости. Стройка началась, здание возвели под своды и... законсервировали: дворцовый переворот, Елизавета Петровна на престоле, конец финансирования. Небогатый приход взять на себя оставшиеся расходы попросту не мог. Лишь через семь лет императрица повелела всё-таки достроить собор; правда, она пожелала увидеть на нём пять глав - "как в Москве на Успенском соборе". Окончательный план утвердили только при Екатерине II. Тогда победил проект Антонио Ринальди - мастера из плеяды замечательных итальянских зодчих, работавших в России, он является автором многих запоминающихся построек в Петербурге, Гатчине, Царском Селе, Ораниенбауме.
Новый собор отстроили вчерне за шесть лет. К 1772 году он дополнил городскую панораму, открывавшуюся из окон Зимнего дворца, а его колокольня, превратилась в ориентир для судов, заплывавших в Малую Неву. Оставалось выполнить внутреннюю отделку храма, но произошёл пожар - сгорела стоявшая рядом изрядно обветшавшая старая Успенская церковь. Поэтому для богослужений наскоро приспособили притвор новой постройки - 8 сентября в нём освятили Успенский придел. А потом на десять лет опять забросили строительство - на первое место вышли внешнеполитические задачи: такие, как, например, борьба за выход России к Чёрному морю. В начале апреля 1783 года Крымское ханство было включено в состав Российского государства, превратившись в Таврическую губернию. В качестве её герба утвердили византийского орла со щитом и крестом на нём. Этот крест служил напоминанием о князе Владимире, который, как известно, именно в древнем городе Корсуни (Херсонесе) принял крещение. А в мае матушка Екатерина вспомнила о долгострое Успенского храма (ведь с момента его закладки прошло уже более сорока лет). Императрица захотела, чтобы "начатая давно уже на Петербургской стороне церковь Успения Пресвятой Богородицы приведена была к окончанию", и повелела передать строительство в ведение архиепископа Новгородского и Санкт-Петербургского Гавриила (Петрова). Достраивал церковь архитектор Иван Егорович Старов (параллельно он занимался разработкой городских планов Причерноморского края). Помощник Старова М. Е. Мелентьев взял на себя всё руководство отделочными работами внутри храма. Строительство ожило в 1783 году. Через три года освятили Никольский придел, а в 1789 году и главный престол - во имя святого равноапостольного князя Владимира. "Днём рождения" ордена святого князя Владимира можно считать 22 сентября 1782 года. Награду эту учредила Екатерина Великая по инициативе князя Г. А. Потёмкина "в поощрение службы военной и гражданской". Он имел четыре степени и девиз: "Польза, честь и слава". По степени престижности орден святого Владимира считался вторым после ордена святого Андрея Первозванного.
Собор "на Мокрушах" посвящённый святому Владимиру, через полвека получил статус капитульного собора ордена святого князя Владимира. Это значило, что отныне он ведал изготовлением и вручением данной награды. Вместе с тем зародилась традиция отмечать орденский праздник архирейской службой, сопровождавшейся молебном в честь равноапостольного князя Владимира. К столетнему юбилею учреждения награды собор отреставрировали, и осенью 1882 года на орденский праздник в его стенах собрались духовные и светские владимирские кавалеры. С ещё большим размахом спустя несколько лет отмечали 900-летие Крещения Руси. Основные торжественные церемонии проходили, разумеется, в Князь-Владимирском соборе. В него свезли особо почитаемые иконы со всей столицы. После литургии устроили общегородской крестный ход. Процессия тогда растянулась на две версты. В Князь-Владимирском соборе хранятся орденское знамя, списки орденоносцев и орденские регалии.
Первая богадельня при Владимирском соборе (тогда Успенском) открылась в 1721 году. Позже, в царствование Екатерины Великой, традиции церковной благотворительности как-то сошли на нет. Возродились они в 1875 году, когда при соборе появилось благотворительное общество, упразднённое в 1918 году. На Поместном соборе 1917-1918 годов одним из решений учредили новый праздник: Всех святых, в земле Российской просиявших. Отмечать этот день стали с лета 1919 года, причём первый молебен очевидцы описывали как "торжественное благолепное служение в соборе святого князя Владимира". Совершили его митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский), очень любивший Князь-Владимирский собор, и епископ Нарвский Геннадий (Туберозов). На следующий год у собора появился новый придел - его освятили в притворе храма в честь Всех Святых, в земле Российской просиявших.
В начале 1920-х годов большевики "изъяли" у собора огоромное количество церковных ценностей, а препятствующего изъятию батюшку - протоиерея Михаила Союзова вместе с паствой, старавшихся отстоять святыню, привлекли к суду, после которого батюшка был приговорён к трём годам тюремного заключения. В 1922 году Князь-Владимирский собор передали обновленцам. Однако уже через год, благодаря усилиям митрополита Сергия (Страгородского), Московскую Патриархию удалось "легализовать", вновь был сформирован Синод. После легализации Князь-Владимирский собор "отошёл" к общине верующих канонической Церкви. Его переосвятили, сделали капитальный ремонт, на который деньги собирали всем приходом.
Так получилось, что к середине 1930-х годов, когда гонения на Церковь возобновились с новой силой, храм во имя князя Владимира остался единственным действующим на всей Петроградской стороне. Во время Великой Отечественной войны утренние и вечерние богослужения ни разу не отменялись. За каждой литургией читалась особая молитва - о даровании победы. Во всём Санкт-Петербурге вряд ли удастся найти ещё один собор, службы в котором почти никогда не прерывались (храм не функционировал лишь несколько месяцев в 1926-1927 годах). Более того, в лихие тридцатые на всей Петроградской стороне не действовал ни один храм, только Князь-Владимирский выстоял. В послевоенное время в жизни Князь-Владимирского собора происходили важные события. Собор активно участвовал в установлении межцерковных связей. В 1946 году над окрестностями снова поплыл колокольный звон - главный колокол Владимирского собора привезли из Финляндии. Стоит отметить, что Князь-Владимирский собор, что на Петроградской стороне, всегда был особенным храмом среди всех петербургских церквей. Он - словно зеркало русской истории и архитектуры, а заодно - символ преемственности двух столиц: Москвы и Петербурга.
Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам" Выпуск №141, 2015 г.