21 ноября Православная церковь отмечает Собор Архистратига Михаила и прочих небесных сил бесплотных. Архангел Михаил архистратиг (по-гречески верховный военачальник), полководец, воевода верных Богу ангелов, победоносный враг сатаны, победитель зла. Он считается покровителем воинов, бьющихся за правое дело. Архистратиг Михаил очень полюбился русскому народу, постоянно отражавшему атаки неприятеля. В честь его на русской земле строились храмы. Есть такой храм и в Норском.
Норское издавна делилось на две части - старинный Норский посад, основанный в XIII веке, и село Норское, упоминания о котором мы находим лишь в начале XVIII века. Четыре храма стоят на благословенной норской земле. Три из них сияют куполами в посаде, в зелени волжского берега, каждый из них связан с именем нашего земляка, известного не только на ярославщине, но и за ее пределами. В Троицкой церкви (Николы Зимнего) (1745 г.) была крещена своим дядей отцом Димитрием будущая русская поэтесса Мария Петровых. Отец Димитрий (Смирнов) в 2001 г. канонизован, стал первым святым земли Норской.
В приходе Успенской церкви стоял дом купца Ивана Угрюмова. Его сын Григорий стал известным русским историческим художником, его картины хранятся в Третьяковской галерее и Русском музее, своей церкви он подарил плащаницу «Христос во гробе» (сейчас она хранится в Краеведческом центре Дзержинского района). Небольшая церковь Благовещенья Святой Богоматери (1765 г.) родовая церковь Курочкиных, выходец из которых Георгий Иванович врач, норский летописец.
Все три церкви разрушены в послереволюционные годы и лишь сельская церковь Михаила Архангела дошла до нас в первозданной красоте, не прекращая работать до наших дней. Что же спасло храм от разрушения и чья в том заслуга?
Землями села владели помещики Голохвастовы, Тюрины, Тормасовы. В основном на их пожертвования и бы ла построена в 1748 году небольшая деревянная церковь. Во время одного из сильных пожаров церковь сгорела, лишь чудом сохранилась икона Божьей Матери Казанской. Сохранились и колокола, на самом большом из которых выгравированная надпись гласит: «Отлит в 1752 году, весу 30 пудов (482 кг), мастер Козьма Мартынов». В 1760 году из руин поднялись белоснежные стены нового, каменного храма.
Мы не знаем, кто был зодчим сельской церкви, но в своем облике она стойко хранит древнерусские традиции, проявившиеся в облике стройной шатровой колокольни и в неизменном пятиглавии. Даже декоративные детали - наличники, изразцовые вставки, мелкие кокошники как бы пришли к нам из старины глубокой. Храм Михаила Архангела отличает одна особенность. На колокольне церкви фантазией неизвестного автора изображены часы. Смотрят они на запад и только под определенным углом освещения заходящего солнца видно, что и циферблат, и стрелки нарисованы золотом. Стрелки навсегда застыли на отметке без двенадцати минут двенадцать.
Исполнилось 190 лет со дня начала Отечественной войны 1812 года и немеркнущей битвы на Бородинском поле. Помнит народ и генералов «грозы» 12 года. Среди них норский помещик Александр Петрович Тормасов - граф, генерал от кавалерии, победитель в Кобринском сражении, битве под Красным, освободитель Польши, заместитель самого Кутузова. Земли Тормасова с севера и востока примыкали к церковной территории. Не сам ли Михаил Архангел осенил своими крылами русского полководца, не его ли крестьяне молились в церкви, прося у Бога победу над французом?
Но время идет, звенят колокола церкви Михаила Архангела и рассказывают нам следующую историю. На бывшей земле помещиков Тормасовых, в крестьянской семье, в 1854 году родился первенец Василий. Шум стоит на дворе Комаренковых, кричит-ругается хозяйка: «Васька, шельмец, опять все ворота измалевал, вот я батьке скажу, он те уши-то надерет!» Едва научившись ходить, Вася Комаренков начал рисовать углем, мелом, щепочками, все что видел и на всем, что под руку попадалось. Не раз жаловался Дмитрий Еремеевич на сына настоятелю церкви Михаила Архангела, прихожанином которой являлся: «Подскажи, батюшка, что с сыном делать, такой плут все измалюет». На что священник мудро отвечал: «Дмитрий Еремеевич, ты с ним ничего не делай, вырастет вдруг худа не будет».
Через несколько лет подросшего Васю забрал с собой уходивший на заработки в Санкт-Петербург сосед и пристроил его к богатому дворянину. Василий отделывал у того дома внутри и снаружи и рисовал, рисовал. Восхищенный его искусством, хозяин отдал Комаренкова на свои деньги в Строгановское училище ваяния и зодчества. Но проучиться Васе довелось лишь год. Умирает мать, и отец требует старшего сына домой. По приезде поступил работать маляром на Норскую мануфактурную фабрику Прохорова, вскоре становится главным маляром. Отделать новый дом на Набережной хозяин доверил лишь Комаренкову, по окончании работ щедро наградив. Говорят, много картин кисти Василия Дмитриевича висело в домах Прохорова, картин безыскусных, но трогающих душу Волга, норские пейзажи. Немного картин дошло и до нашего времени, два пейзажа и автопортрет. Хранятся они у его потомков.
В те времена в церкви Михаила Архангела служил отец Платон (Платон Александрович Розов). По-настоящему преданный своему делу, добрый и отзывчивый пастырь старался помочь каждому страждущему, чем мог. Тонкий знаток живописи, отец Платон сам прекрасно рисовал. Картины его кисти хранились в Норском краеведческом музее, имеющем, кстати, статус государственного. На этой почве и подружились священник и главный маляр. Даже первого сына назвал Василий в честь батюшки Платоном.
Однажды отец Платон обратился к Комаренкову с необычной просьбой полностью заменить роспись зимней церкви и изобразить на главном плафоне бога Саваофа.
- Батюшка, а каким мне его изобразить-то, добрым али грозным?
- Построже, Василий, построже!
И вышел бог Саваоф грозным, брови нахмурены, борода седая по ветру, кругом черные тучи. И, как бы в противовес, порхают вокруг него розовощекие смешливые ангелочки... Не сохранились росписи Василия Дмитриевича до наших дней. В 60-х годах XX столетия, когда провели электричество в церковь, решено было обновить за копченные росписи и пригласили для этого двух монашек златошвеек, осевших после войны в Норском. Но что может рука непрофессионала. Ангелочки исчезли, а Бог стал совершенно другим, притом не совсем правильно изображенным с точки зрения техники рисования. Позже, в 70-х годах, пол в церкви заменяли и, когда подняли железные плиты у левого клироса, нашли на одной гравировку, что «писал сию церковь Василий Комаренков, сын Дмитриев», и год росписи.
Истово чтили норяне православные традиции. В июне, в первое воскресенье после Троицы, православные отмечают праздник Всех святых. Все святые с давних времен считаются главным норским праздником, почитается особо он и по сей день. Норский летописец, доктор Курочкин в своих рукописях с любовью и тонким юмором описывал нравы и обычаи своих земляков. Что же мы у него читаем?
«Еще в субботу, накануне праздника, начинали приезжать в гости близкие родственники, а утром, в самый праздник, самые дальние. После обеда устраивался крестный ход, начинался он от церкви Параскевы Пятницы (Успенской). Отстояв обедню, под колокольный звон всех норских церквей выносили хоругви, затем в киотах на особых носилках четверо крепких мужиков несли на плечах иконы. Шли в определенном порядке прихожане сельской архангельской церкви, никольские, благовещенские, заключали ход хозяева пятницкие. Шествие замыкала особо чтимая посаде икона от Благовещенской церкви «Богородица всех скорбящих радость». Эта икона в серебряной позолоченой ризе была когда-то привезена из Толгского монастыря, люди почитали ее чудотворной. Когда после революции происходило уничтожение церковных ценностей, риза была снята, а икона сожжена около церкви.
За иконами шло духовенство в красивых ризах, певчие, толпы народа. В посаде крестный ход шел по всей на бережной, затем поднимался к церкви Михаила Архангела села Норского и оттуда, полем и овинами, возвращался к церкви Параскевы Пятницы. Протоиерей церкви служил молебен. По окончании молебна умиротворенные норяне и их гости расходились по домам, пили чай с пирогами, затем принимались за обед с жирной лапшой и жареным барашком с картофелем. Заканчивался обед сладким пирогом с молоком. К вечеру на Успенской улице проходило гуляние, а на площади, на крутом берегу Норы, где заканчивались дома посада и села, весело танцевала молодежь. Раздавались над Волгой звонкий смех, визг девчат, частушки. Гуляли до зари ночи стояли светлые, танцующих становилось все меньше и меньше, то одна пара исчезнет, то другая... Домой возвращались под утро.
Был в посаде такой интересный обычай, который может кому-то показаться довольно диким. На следующее утро, часов в восемь, кавалер приходил будить свою даму и, если находил ее в постели, брал в охапку и тащил прямо в Волгу. Дама барахталась, визжала, крича на потеху соседям, а потом мокрая, бегом возвращалась домой. Поэтому девицы старались вставать часов в семь, но один-два случая каждый год все-таки были.
В этот день толпы народа гуляли в старой липовой роще. Молодежь танцевала, именитые граждане угощались пивом. На третий день сидели на лавочках у своих домов и после обеда провожали гостей».
Летят звоны сельского храма над норской землей, напоминая о старине, и поневоле возникает вопрос: «Почему из четырех церквей Норского в 30-е уцелела лишь она одна?»
Всю душу отдавал отец Платон своим прихожанам и церкви и, когда начались гонения на священников, не спрятался, не оставил свой пост. В церкви его и арестовали, увезли прямо со службы. Собралась на сход норская община и стали решать, как вызволить им своего батюшку. Решили «выкупить». Собрали деньги, вещи, продукты по домам, кто сколько мог, и отправили делегацию в ЧК с «пожертвованиями в помощь голодающим», а заодно и за батюшку словечко замолвить.
С тревогой ждали жители решения вопроса: времена-то такие, что и делегатов могли расстрелять. Дождались. На дороге показалась телега, а в ней отец Платон, совсем уже старенький, седые волосы растрепаны, ноги опухшие. Сидит и плачет: «Братья, как же я жить-то буду раздетый, больной!» Женщины плачут вместе с ним, руки целуют, а мужички утешают: «Ничего, батюшка оденем, вылечим». Стал продолжать отец Платон свои службы. Умер в середине 1930-х гг. и, как любимый священник прихожан церкви Михаила Архангела, был похоронен у главного алтаря церкви. К службе приступил новый священник Преображенский, вскоре его сменил Царевский, но они ничем особенным норянам не запомнились.
Летом 1941 года приехал в Норское священник отец Михаил (Михаил Андреевич Андреев), вновь потянулись в церковь норяне. Весной этого же года случилось знамение - молнией с колокольни был сбит крест. Началась Великая Отечественная война. Отец Михаил продолжил дело отца Платона утешал потерявших на фронтах родных, помогал чем мог. Его проповеди запоминались надолго. «Братья и сестры! У нас тяжелая жизнь надо кормить детей, засеивать поля. Но мы с вами в тепле, под крышей, и одежонку какую никакую найдем и еду можем хоть из серафимовой травы сныть сварить и сытыми быть. А солдатики наши холодные, голодные. Надо помочь!» Собранные деньги и средства норян отправлялись на фронт.
За активную работу во благо Отечества отец Михаил был отмечен вышестоящими властями, и к одному из церковных праздников ему подарили точный макет церкви Михаила Архангела. Точным до того, что даже сломанный крест был изображен, хотя и восстановили его еще в годы войны. Но макет, к сожалению, не сохранился. После войны проходили как-то по селу цыгане, заходили в дома и все, макет пропал. В 1948 году, уже протоиереем, отца Михаила перевели служить в подмосковье, в Переделкино.
Смутные 50-70-е, когда в православной жизни царило затишье. В 1987 году настоятелем храма также стал отец Михаил (Перегудов). Незабываем июнь 1991 года. Отец Михаил крестил в Волге более двух тысяч человек. Он же освятил на губернаторство Анатолия Ивановича Лисицына. А накануне переломного 1991-го года история повторилась во время бури с колокольни упал крест. Пять лет назад был реставрирован и освящен престол церкви, собранный из дерева без единого гвоздя. При освящении в его основание заложили капсулу с мощами святого великомученика Ермогена.
Продолжаются в храме службы, по-прежнему несут сюда свои горе и радость люди, а старинные колокола отчетливо выговаривают: «Тенино-Петелино-Чертыково-Ченцы».
Очерк Натальи Русиновой «Сказ о церкви крестьянской» в книге: Летопись Ярославских сел и деревень / Сост. А. Н. Грешневиков. – Рыбинск: Рыбинское подворье, 2004, стр. 112-114.
Летопись Ярославских сёл и деревень.pdf
