Старая Русса. Спасо-Преображенский монастырь.

Спасо-Преображенский Старорусский монастырь, 1 класса, в городе Старой Русе. Основан Мартирием, который при новгородском князе Ярославе Владимировиче выстроил здесь в 1192 году несколько келлий и деревянную церковь во имя Преображения Господня; в день Успения архиепископа новгородского. Григорий освятил ее и назвал монастырем, поставив игуменом его основателя Мартирия (в 1193 года избранного архиепископом Новгородским, скончавшегося 24 августа 1199 года и погребенного в Новгороде, в притворе Софийского собора). Во время литовских и шведских набегов монастырь весьма часто подвергался разорению, но после каждый раз снова возобновлялся.

Преображенский соборный храм построен в 1442 году; в нем иконостас — пятиярусный, византийского стиля. В монастыре находятся части святых мощей 50 угодников, перенесенные из Новгородского Софийского собора в 1805 году, и празднуемая 4 мая чудотворная Старорусская икона Божией Матери. Эта святая икона имеет в длину 3 аршина 14 вершков, в ширину 2 аршина 14 вершков; на ней богатая риза с драгоценными украшениями; стоимость иконы простирается до 12000 рублей; изображение на ней Богоматери с сидящим на Ее левой руке Богомладенца — весьма величественного вида. По преданию, эта святая икона пребывает в Старой Русе с X века, будучи сюда принесена греками из Ольвиополя (Херсонской губернии).

В 1570 году, по случаю морового поветрия, она была принесена в город Тихвин и находилась в Тихвинском Богородицком монастыре до 1888 года, когда с разрешения Святого Синода, вследствие ходатайства граждан о возвращении им святыни, была торжественно перенесена в Старую Русу. В честь ее в 1892 году освящен вновь сооруженный обширный храм. В первое воскресенье после Воздвижения совершается обнесение частиц святых мощей вокруг монастыря с крестным ходом из Старорусского собора. При монастыре духовное училище. К монастырю приписан Кречевский Николаевский монастырь, в 3 верстах от города Старой Русы; время основания его неизвестно.

Из книги С.В. Булгакова «Русские монастыри в 1913 году»

С северной стороны к притвору Преображенского собора примыкает четырёхъярусная колокольня. Впервые о наличии колокольни в Спасо-Преображенском монастыре говорится в Писцовой книге 1624 года: "На монастыре ж на колокольнице два колокола больших весом семнатцать пуд, два колокола середних весом четырнадцать пуд, два колокола малых весом шесть пуд бес чети". Из этой записи не ясно, каменная была "колокольница" или же деревянная. Но вернее всего второе, поскольку уже в конце 1620-х - начале 1630-х годов, при игумене Иосифе, в монастыре выстроили существующую ныне колокольню, которая на самом деле исторически являлась не просто колокольней, а церковью под колоколы. Это выяснилось при обследовании здания, выявившем заложенные алтарные ниши на уровне второго яруса.

Действующей церковь оставалась недолго, уже в ХVIII веке в ней не служили, а потому даже посвящения её не сохранилось в монастырских документах. Колокольня является высотной доминантой всего монастырского комплекса. Если внимательно присмотреться, то можно увидеть, что сие сооружение имеет четыре яруса, из которых два нижних прямоугольные в плане, а два верхних - восьмиугольные ("восьмерик на четверике").

Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №59, 2013 г.

Исторический очерк обители. Основание (кон. XII). Мартирий — первый игумен. Обновление храма св. Евфимием и последующие судьбы обители.

Густа, непролазна чаща лесов новгородских. Только зверь да недобр человек проберутся сквозь них и найдут там убежище. Широко, широко пораскинулись те леса дремучие. Березняк, а порою и сосны, и ели с дубами могучими тянулись по десяткам, по сотням верст.

Много веков прошло с тех пор... Густа чаща лесная на островке, что охватывался Полистью-рекою, Порусьей с Алабушевым протоком, да соляным ручейком Войе. Что стена темно-зеленая стоял лес по ту сторону ручейка, рядом с торговым городом Руссою. Зверье только и жило в непочатых зарослях лесных. Да и там появился человек благоприветливый. Пришел он откуда-то 1), поселился на полянке лесной один одинешенек. Это был инок Мартирий. Охваченный молитвенным восторгом среди трудов и поста, он будто бы не замечал ничего окружающего. А благостного молитвенника скоро заметили рушане. Один по одному узнали они о подвижнике; с изумлением смо­трели на жизнь его среди лесных дебрей, а подвижник приветливо, с ласкою встречал всех и каждого. Понра­вилась рушанам его жизнь ради Господа, да так понрави­лась, что многим захотелось навсегда остаться около него. Никого не отгонял пустынник, всех принимал в брат­ство свое; и мирно, в любви зажили около него пустыннички.

1) Возможно, что он был рушанин, только познакомился (1 Новгор. летоп.) с монашеством в новгородских монастырях, которые уже тогда как бы кольцом охватывали Великий город. Там в это время славился монастырь Хутынский Варлаамов. Видимо-невидимо народу шло к подвижнику. Да не заглохли тогда еще рассказы чудные о другом подвижнике, преподобном Антоние Римлянине. Здесь-то и мог получить подвижник старорусский первые наставления в иноческой жизни, здесь он мог полюбить ее под руководством духоносных мужей. Писано на основании рукописи о Владыках Новгородских из библ. Тихомирова. В летописи монастырской прямо говорится, что он происходил от благородных родителей, по фамилии Рушанины из самого города Русы.

Устроил Мартирий посреди келий братских небольшую деревянную церковку «на прибежище крестьянам 1). Сам новгородский Владыка Григорий в день Успения Божией Ма­тери освятил новый храм, а инока Мартирия сделал игуменом новой обители. Еще больше народа пошло теперь в лесок к Мартирию: кто за советом участливым, а кто для церковной молитвы. Услышали об учительном игумене купцы — гости новгородские: понаведались к нему, и так полюбился им трудник игумен, что когда умер в Новгороде святитель, стали поговаривать они на вече за Мартирия, чтобы его избрали святителем. Выбрали новгородцы, по обычаю, еще двух кандидатов на святительство и по­ложили жребии избираемых на престоле святой Софии. После литургии они послали туда слепца взять один из жребиев, веруя, что такова воля Божия об избраннике. И жребий был вынут Мартириев…

1) Полн. собр. русских летоп., т. 3, стр. 20.

Оставил тогда Мартирий свою родную обитель... Тяжки были годы его святительства для Новгорода. Почти три четверти города выгорело. Тогда и святитель, не покладая рук, тру­дился, чтобы помочь несчастным жителям. Главною заботою его были храмы. «Владыка трудился палимый зноем во время дня, а ночью скорбел от заботы как бы окончить и видеть в полной красоте церковь», — говорить летописец о Мартирии по поводу построения им храма Воскресения Христова на озере Мячине 1). Не забыл святитель и детище свое, монастырек Спаса-Преображения в Русе.

1) Полн. собр. русских летоп., т. 3, стр. 23.

А там случилась крайняя беда. Погиб монастырек от огненного запаления, сгорела церковка Преображения, и за­глохла бы совсем пригородная обитель, да святитель, осно­ватель ее заложил новый каменный храм на пепелище…

Быстро подвигалась спешная работа, по благословению и на щедроты святительские, и через два месяца храм был готов. (21 мая заложен, 31 июля был готов 1098 года). 15 августа Мартирий явился с клиром своим, и началось невиданное, неслыханное в Русе торжество. Архиепископ Нова-города святил церковь в родной своей оби­тели. Растроганный, ликующий, он мазал и кропил стены церковные, а потом в неземном восторге стал молиться вслух: «Господи Боже, призри на иноки сия и виждь и посети винограда сего и сверши иже насади десница Твоя; и призри на церковь сию, юже создах раб Твой архиепископ Мартирий, во имя святого Твоего Преображения, да аще кто помолится в церкви сей с верою, то услыши молитву его и отпусти грехи его молитвами святыя Богородицы и всех святых Твоих. Аминь».

С тех пор громче стали раздаваться удары в клепало да била в обители. Разрослась она с благословенья и молитвы святительской.

Умер Мартирий, «устроив себе блаженною душою память вечную» 1) во многих храмах, созданных тяжелыми тру­дами его. Остался и монастырек Преображения на острове в Русе, как живой памятник об основателе на веки вечные.

1) Полн. собр. Русск. летоп. 3-й т., стр. 217.

Много веков пролетело с тех пор над обителью, что стояла «в Русе на посаде». Для города не раз наступали тяжелые времена. Не раз разоряли его вороги, а вместе с городом страдала и обитель. Памятна для ветхого Преображенского храма жестокая, беспощадная Литва. Помнит оби­тель 1201, 1224, 1228, 1230, 1237 годы, — годы нашествий литовских. Особенно были жестоки вороги в последний раз. (В Новгороде княжил тогда Ярослав). Внезапно напали они на Русу, среди потоков крови добрались до обители, как демоны, ворвались в монастырские стены и ничего не пощадили. Надругались они над святынями, ободрали св. иконы и престол, забрали казну и тут же убили трех иноков, не успевших скрыться. Кто куда мог, попрята­лись остальные насельники обители, — кто в лес, кто в болота от беспощадных врагов. И только ушли вороги, выползли они из своих убежищ на старое пепелище да развалины и поновили разоренное...

Не один год пролетал с тех пор над обителью. Поближе подвинулся за это время к ней город. Два с половиною века уже прошло, как появилась она. Между тем древний Мартириев храм совсем обветшал. Расщелявились стены из дикого камня, совсем нависли и готовы были обрушиться церковные своды. Увидел это тогдашний святи­тель Новгородский Евфимий и решил помочь обители. Разобрал он ветхий храм и с помощью горожан на прежнем основании воздвиг новый каменный храм. К Воздви­женью (1442 года) храм был готов. Сам владыка прибыл на освящение его. С вечера городские священники с игуме­нами отправили всенощную в новом величественном, по тому времени, храме. По выражению летописца, церковь была «высочайше первой» (церкви). Святитель «добре ю украси и иконами на злате добрым писанием устрои, и ины потребные места добре соверши, якоже подобает церкви на красоту; и церковные служебные сосуды серебряные сотвори, и иные сосуды серебряные устрои на потребу монастырю».

А на утро он сам «освящи ю... и святую Литургию совершил» 1).

1) 1 Новгор. летопись под 6950 годом.

Так обновилась обитель Мартириева, и опять в мире пошла жизнь монашеская. Год за годом пролетали... Порасчистился уже совсем лесок около монастыря, да и город пододвинулся к самому деревянному частоколу. Полюбили миряне в это время жизнь иноческую, зато много обителей появилось в разных концах Руссы.

Наступило смутное время. Город, занятый сперва Литвою, а потом войсками шведского воеводы Делагарди, был разграблен, разорен и сожжен. Той же участи подвергся мо­настырь. Сиротливо стояли в нем обгорелые стены храма Преображения... Да не запустела и теперь обитель. Только удалились враги, как снова собрались насельники ее, выта­щили припрятанные святыни и поправили разоренный храм.

Не прошло и семи лет после вражеского нашествия, как в ней уже красовались три церкви — одна с другою рядом — каменная Преображения Господня, каменная же Рождества Христова и деревянная Сретения Господня 2). А на колокольнице было шесть колоколов, из коих два больших весом сем­надцать пудов, два средних — четырнадцать пудов и два малых — шесть пудов без четверти 3). Не оставили в это время и цари благочестивые обители своею милостью. Много чего пожаловали ей Михаил Феодорович и преемники его; дали они указы царские на владенье обители пожнями, землями, озерами в разных местах.

2) В 1630 году и она была сделана (перестроена) каменною. Неизвестно, были ли эти церкви до последнего нашествия.

3) По описи Чоглокова.

Так жила обитель до сих времен — то ветшая от вре­мени и невзгод, то поновляясь. По временам до крайности умалялось в ней и число иноков 4).

4) Например, в 1760 году архимандрит Виссарион доносил в марте, что в его монастыре находится один только (иеромонах Силуан и монах Александр, почему и просил о переведении из Бежецкого монастыря двух иеромонахов и одного иеродиакона. Макарий, 61 стр.

При царе Алексее Михайловиче она была даже приписана к новому патриаршему Иверскому монастырю (1655 г.), но через пять лет, по определению московского собора, была возвращена ей самостоятельность (1661 г.). Когда же были проведены монастырские штаты, обитель причислили к третьеклассным монастырям, а игумена ее сделали архимандритом; тогда к ней приписаны были другие закрытые теперь монастыри — Еречев, Козьмодемьянский, Леохновский и другие.

Много перемен произошло в обители и в течение последнего столетия. В 1805 году настоятелям архимандритам дано было право носить камлотовые мантии с зелеными скрижалями, а в 1830 году, по милости Императора Николая Павловича, монастырь был возведен во второклассный, а настоятелям его разрешено было носить на мантиях бархатные скрижали малинового цвета и отправлять богослужение на коврах при открытых царских вратах во время боже­ственной литургии до причастного стиха.

Многочисленны в это время были владенья монастырские. К нему отошли все земли упраздненных обителей. Жертвовали в обитель и частные лица свою землю на помин души. Зато монастырская земля была в самых лучших участках города 1). Таким образом, около монастыря собиралось довольно много земельных наделов, которые присоединились к казенным участкам земли, разбросанным в разных местах и даже на берегах Волхова.

1) Например, старец Сергий Волков подарил, обители свою землю около соляного озерка на Голубице. В 1840 году эту землю пришлось продать казне за 511 рублей 42 коп. серебром. Жертвовали монастырю лавки и просто дома в городе. В 1853 году Лебедева пожертвовала лавку на правах половинного владения с собором, или в 1877 г. Лаврентьева. Ныне эти лавки уже проданы.

По временам, по-видимому, было обширно и хозяйство мо­настыря. В 1762 году было два скотных двора — один при монастыре, другой при Редьевском мельничном поселке. А в самой обители не проходило и года, чтобы не было каких-либо перемен или перестроек. То перестраивались храмы, переносились и заново строились монашеские кельи и корпуса, то стены монастырские. Особенно много было сделано при архимандритах Мардарии и Мелетии. До всего хо­зяйства касалась рука заботливых настоятелей. Не говоря уже о храмах, корпусах для братии, — и скотные дворы, и гумна, и сараи, и кладовые, и мостовые — все было поновлено и перестроено в их настоятельство... Правда, и теперь видала обитель бедность и скудость в стенах своих, особенно в прошлом столетии.

Но в последние годы она воспрянула духом. Всего 27 лет тому назад в нее был возвращен после долгих стараний, усиленных просьб и ходатайств Чудотворный образ Богоматери, взятый в древние века в Тихвин. И ожил монастырь. Новый величественный храм вырос в нем в честь Богородицы.

Отодвинулось вместе с этим все старое, былое, отжитое на задний план; все обращено теперь к новому святилищу с древнею святынею города и всего христианского мира.

Монастырь теперь сделан первоклассным (1892 г.), но без назначения ему каких-либо средств на содержание от казны и без предоставления настоятелю его каких-либо преимуществ при Богослужении.

Так, переиспытав многое в течение своего восьмивекового существования, монастырь крепко устоял среди всех невзгод и ныне стоит, напоминая о древних временах, обращая взор благочестивого человека к дивной святыне своей, с которою связаны ныне все мысли о нем.

В. Пылаев "Старая Русса". - Сергиев Посад Типография Св.-Тр. Сергиевой Лавры. 1916. http://russa.narod.ru/books/pilaev/005.htm

Старорусский второклассный Спасопреображенский мужской монастырь находится на северо-восточной стороне г. Старой Руссы. Название получил от сооружения в нем первого храма во имя Спаса Преображения Господня основателем монастыря и первым игуменом Мартирием, в последствии с 1193 г. архиепископом Новгородским.

Монастырь был основан в 1192 г. при новгородском князе Ярославе Владимировиче первым его игуменом Мартирием, который по словам I новгородской летописи, в этом году срубил деревянную церковь во имя св. Преображения, которую святил архиепископ Новгородский Григорий на праздник Успения и назвал монастырем.

Монастырь в 1201, 1224, 1228, 1230 и 1234 гг. подвергался опустошительным набегам литовцев, сам монастырь грабили, церковь, св. иконы и престол ободрали… Равным образом, монастырь сей в 1611-17 и 1625 гг. опустошался шведами, оказалось, что после этого Спасский и Космодамиановский мужские монастыри разорены, дворы вокруг их выжжены. Но, несмотря на таковые бедствия, Спасский монастырь всегда был возобновляем усердием старорусских жителей.

Вместо сгоревшей деревянной церкви игумен Мартирий, возведенный 10 декабря 1193 г. в сан архиепископа, соорудил в 1196 г. однопрестольную каменную церковь также во имя Преображения Господня. Эта церковь начата постройкою 21 мая и окончена 21 июля. Сию церковь освящал в день Успения Божией Матери сам Мартирий. Поступивший на место представившегося архиепископа Мартирия епископ Митрофан в 1193 г. в Старой Руссе украшал владычню церковь св. Спаса иконописью.

По истечении более 200 лет и после разорительных литовских набегов каменная церковь пришла в совершенную ветхость, почему Евфимий, архиепископ Новгородский, при вспомогательном содействии старорусских и новгородских граждан выстроил вновь в 1442 г. каменную же церковь при князе Василии Васильевиче Темном, хотя на старом основании, но гораздо выше прежде бывшей и украсил иконописью.

По прошествии двух столетий церковь в 1628 г. при царе Михаиле Федоровиче, старанием и усердием игумена Иосифа окончательно возобновлена с устройством в нижнем этаже монастырских келий, вместо бывшей деревянной паперти построена каменная. Кроме сего древнего храма в монастыре в начале XVI ст. существовали, как значится в описи после шведского разорения, две деревянные церкви, именно: церковь Рождества Христова и Сретения Господня, вместо которых около 1630 г. сооружены были каменные двухэтажные. Итак, в обители сей находятся в настоящее время три каменных храма, с имеющимися в них 4-мя приделами.

Из описания 1761 г. архимандрита монастыря Пахомия видно, что, кроме каменных храмов с колокольнею и переходов от соборной до трапезной Сретенской церкви, под коими имелись теплые подвалы и кладовые, всякое монастырское строение, как то: настоятельские и братские кельи, вокруг монастыря ограда – все было деревянное, и все существовало до 1786 г. С этого года указом духовной консистории дозволено было игумену монастыря Герману строить каменные кельи из неокладной суммы, и на построение настоятельского корпуса разрешено было ему в 1787 г. употребить кирпич от разобранной от ветхости каменной Николая чудотворца Кречевской церкви. Указом консистории в 1788 г. в связи со смертью игумена Германа было поручено приемнику игумену Пахомию окончить строения, следовательно, начало существования братских келий и других каменных строений относится к исходу прошлого столетия.

В 1810 г. при архимандрите Моисее св. монастырские ворота устроены с южной стороны. Над вратами возвышается большая восьмиугольная каменная башня, построенная в том же году. В этой башне в 1812 г. была устроена церковь во имя Всех Святых и вход в нее был под св. воротами. Около 1819 г. архимандритом Дионисием как церковь, так и лестница под воротами были упразднены.

Архимандрит Арсений, будучи смотрителем старорусского духовного училища, в 1828 г. сделал вход через эту башню в училище из своих келий для удобнейшего надзора над оным; в последствии башня была обращена в настоятельскую кладовую.

К монастырским воротам до 1820 г. примыкали: справа деревянный частокол, а слева небольшое, одноэтажное каменное, о 4-х окнах строение, где помещалось дух. правление. По вступлении в управление монастырем архимандрит Дионисий, уничтожив деревянный частокол, в 1821 г. выстроил на этом месте вчерне каменный двухэтажный настоятельский корпус. Он же, будучи и ректором дух. училища в 1819 г. испросил благословения у преосв. Амвросия, епископа Старорусского, на постройку нового двухэтажного здания для дух. училища; им же заменено и здание дух. правления.

В 1804 г. около церквей устроено на ряду с садом монастырским кладбище для погребения граждан г. Старой Руссы со взносом посильного вклада в пользу монастыря. Слева от главного входа в монастырь находится каменный простенок, отделяющий училищный двор от монастыря. Этот простенок соединяется с каменным двухэтажным корпусом, построенным в 1789 г. при игумене Пахомие. До 1826 г. корпус был настоятельским, потом трапезным, а ныне братским, с помещением вверху бывшего дух. правления, а внизу просфорни.

С 1818 г. началось строение каменной ограды с северной стороны, а в 1817 г. продолжилось построение оной с западной стороны. На окончательную достройку каменной ограды с северо-восточной и юго-восточной сторон Высочайше ассигновано в 1827 г. 17 018 руб. 75 коп. ассигнациями. Таким образом, ограда монастырская совершенно окончена в 1830 г. Всей ограды около монастыря 328 погонных саж. На юго-западном углу ограды находится каменная восьмиугольная часовня во имя Александра Невского. На углах ограды с западной стороны устроены круглые, со шпилями небольшие башни, крытые железом, украшенные ангелами вместо крестов.

Миролюбов Н. К. (Макарий) «Церковно-историческое описание города Старой Русы, содержащее в себе сведения о старорусских церквах, Спасском монастыре и духовном училище». Типография Э. Классона, 1866 г.

Все, кто посещал этот замечательный город, несомненно, обратили внимание на живописную группу тесно стоящих культовых зданий на правом берегу реки Полисть, неподалеку от “Нового моста”. Сейчас это почти центр города, прежде же это было уединенное место, околица. Перед нами древнейший в Старой Руссе (и один из самых древних на Новгородской земле) Спасо-Преображенский монастырь. В его храмах запечатлены все основные вехи многовековой истории города.

В 2024-м году году обители исполнилось 832 года с момента освящения первой каменной монастырской постройки — церкви Спаса, ровесницы знаменитого Нередицкого, что чудом сохранился возле Великого Новгорода. Архитектура ансамбля весьма интересна и несомненно уникальна!Драматичная судьба Старой Руссы, десятки раз разоряемой набегами агрессивных соседей, войнами, предопределила бедность источниковой базы, острый дефицит документов по ранней истории. Это касается как города в целом, так и его монастырей и храмов. Этот недостаток можно преодолеть разными путями... В данном случае имеет смысл привлечь богатый материал натурных исследований памятников, полученный в процессе реставрационных работ 1960-х годов.

Сведения об основании обители и первых годах ее существования содержатся в летописях, там же можно найти сообщение о перестройке главного храма в XV веке. Кроме этих летописных статей о дальнейшей судьбе монастыря нет никакой полезной информации вплоть до XVII века. Неизвестны его экономическое состояние, строительная история, состав построек и прочее. В период “шведского разорения” монастырь, как и все другие храмы и дворы, сильно пострадал, хотя трудно говорить об этом конкретно. Есть некоторые сведения о возобновлении обители, а затем снова, до конца XVIII века, — белое пятно. Начиная с XIX столетия история монастыря прослеживается уже достаточно подробно. При учреждении духовных штатов (1764 г.) Спасо-Преображенский монастырь причислен к третьему, самому низкому классу, то есть в этот период он не благоденствовал. В XIX веке экономическое положение стало улучшаться, в 1830 году обитель причислена ко второму классу, в 1892 году — к первому. В начале XX века она уже одна из самых известных и почитаемых в епархии. Здесь хранилась чудотворная икона Старорусской Богоматери (возвращена из Тихвина в 1888 году), находилось духовное училище. В это время архитектурный комплекс монастыря был весьма значительным: три древних каменных храма, колокольня, собор Старорусской иконы Богоматери (1889-1892 гг.), часовня, многочисленные каменные, полукаменные и деревянные здания обители и духовного училища, окруженные кирпичной стеной.

С 1818 г. началось строение каменной ограды с северной стороны, а в 1817 г. продолжилось построение оной с западной стороны. На окончательную достройку каменной ограды с северо-восточной и юго-восточной сторон Высочайше ассигновано в 1827 г. 17 018 руб. 75 коп. ассигнациями. В связи с чем, ограда монастырская была окончена в 1830 году. Всей ограды около монастыря 328 погонных саженей (1 погонная сажень - 2, 134 м). На юго-западном углу ограды находится каменная восьмиугольная часовня во имя Александра Невского. На углах ограды с западной стороны устроены круглые, со шпилями небольшие башни, крытые железом, украшенные ангелами вместо крестов. Стоит заметить, что в 1888 году в Старую Руссу была возвращена чудотворная икона Старорусской Божией Матери, находившаяся в Тихвине с 1570 года. (В 1570 году, по случаю морового поветрия, она была принесена в город Тихвин и находилась в Тихвинском Богородицком монастыре до 1888 года, когда с разрешения Святого Синода, вследствие ходатайства граждан о возвращении им святыни, была торжественно перенесена в Старую Руссу). Для её размещения в июне 1889 года был заложен собор Старорусской иконы Божией Матери, который был освящён 31 августа 1892 года. В 1960-е годы собор был перестроен и превращён в спортивную школу.

Вскоре после Октябрьской революции монастырь был закрыт. Большинство его построек вплоть до Великой Отечественной войны оставались целы, хотя некоторые были разобраны и на их месте, почти рядом с храмами, началось строительство четырехэтажных жилых домов, основательно исказивших панораму ансамбля. Когда-то знаменитая и древняя, Старая Русса была процветающим городом, соперничающим даже с Великим Новгородом, в феврале 1944 года, в момент окончательного освобождения города от немецкой оккупации, продолжавшейся 950 дней, представляла собой сожженную и разоренную пустыню, процесс возвращения к жизни которой затянулся на несколько десятилетий. Спасо-Преображенский монастырь еще 16 послевоенных лет простоял в виде мрачных руин, без крестов и кровли, с пробитыми от пуль и снарядов, стенами и пустыми каркасами-скелетами вместо куполов, и лишь в 1961 году попал в руки советских волшебников-реставраторов из Новгородской специальной научно-реставрационной производственной мастерской. В последующие годы (1961-1973 гг.), за сравнительно короткий срок, все старорусские храмы, в том числе и монастырские церкви были отреставрированы. После их завершения в 1973 году в зданиях монастыря разместился краеведческий музей, в цокольном этаже церкви Рождества Христова - хранилище фондов.

В настоящее время от древнего монастыря сохранилась компактная группа из трех каменных церквей и колокольни, также уцелели стоящий южнее собор Старорусской иконы Богоматери, до неузнаваемости перестроенный под спортивную школу, и два каменных корпуса XIX века (поздних построек мы здесь касаться не будем). Несмотря на бездумную довоенную и послевоенную градостроительную политику, еще не все испорчено в Старой Руссе: весьма выразительный, собранный, оригинальный по силуэту храмовый комплекс монастыря с некоторых точек обозревается издалека, притягивает к себе, манит подойти поближе. Не будем сопротивляться этому желанию и познакомимся с замечательным архитектурным ансамблем.

Об основании монастыря новгородские летописи сообщают следующее: “В то же лето (1192 г.) в Русе сърубиша церковь на острове, Мартирии игумен, в имя святого Преображения, и створи манастырь, и бысть прибежище крьстьяном”. Стоит заметить, что в этом году близ Новгорода основан Хутынский монастырь и закончено строительство каменного храма Петра и Павла на Сильнище. Личность Мартирия весьма значительна, хотя известно о нем немного. На следующий год он избран по жребию новгородским архиепископом, продолжил довольно активную строительную деятельность своего предшественника Гавриила, после смерти погребен в Софийском соборе, а позднее канонизирован. Не совсем понятно именование Мартирия игуменом в момент основания обители. Существует предположение, что он был игуменом в одном из новгородских монастырей и, будучи уже в этом сане, положил начало монашеству в южном пригороде Новгорода. В 1194 году Русса сгорела; погибла, видимо, и деревянная церковь Спаса. В 1198 году Мартирий строит в основанном им монастыре каменный храм: “Заложи церковь камяну в Русе Святого Преображения боголюбивыи архепископ Мартурии; нацяша делати месяця майя в 21..., а коньцяша месяця июля в 31, на святыя Улиты; и святи церковь на Успение Святей Богородици, и створи праздьник честьн и служьбу створи...” На следующий год храм был расписан фресками и, видимо, освящен вторично (“испьсаша церковь в Русе святого Спаса владычьню в манастыри”).

В летописном сообщении кроме самого факта возведения первой в городе каменной постройки заслуживают внимания еще две подробности. Во-первых, из цитаты следует, что работы проведены за один сезон, за два с небольшим месяца; это давно вызывало законные сомнения некоторых ученых. В других регионах подобный феномен “срочного”, “ускоренного” строительства неизвестен, в Новгороде летописи об этом упоминают, хотя и не часто. В свете последних данных ведущий исследователь русского зодчества П.А. Раппопорт пришел к выводу о достоверности летописных известий, о возможности за один сезон провести основные строительные работы. В основе этого, вероятно, — отлаженная подготовка и организация строительного цикла, высокая квалификация и опыт мастеров, изобилие строительного материала. Во-вторых, летопись под этим же годом сообщает о сооружении под Новгородом церкви Спаса на Нередице (также за один сезон), и закладке каменного храма Ильи Пророка на Славне. А под следующим годом — об одновременной росписи Спасских церквей (на Нередице и в Русе). По мнению ученых, это свидетельствует о существовании в конце XII века двух строительных и двух живописных артелей в Новгороде, о расцвете этих ремесел.Что же можно сказать об архитектуре древнейшего храма Старой Руссы? В полном объеме постройка Mapтирия не сохранилась: в середине XV века она, видимо, из-за ветхости разобрана почти до земли и на “старой основе” возведена заново. Однако при натурных исследованиях остатки здания ХII века обнаружены и определены некоторые его типологические черты и особенности. Уцелели фундаменты и нижние участки стен на высоту до 1,8 м.

Таким образом, нам известны план церкви, ее размеры, некоторые архитектурные приемы и конструкции; сравнивая эти данные с параметрами сохранившихся одновременных храмов, можно строить предположения и об объемно-пространственной композиции и декоративном решении. По основным признакам церковь Спаса органично вписывается в рамки новгородской архитектурной традиции последней трети XII - начала XIII веков: это постройка средних размеров, почти квадратная в плане (16,4х13 м), с тремя алтарными апсидами, четырьмя столбами-опорами внутри, трехчастным членением фасадов лопатками, двумя или тремя входами, квадратным притвором с западной стороны, минимальным использованием декора. Все эти показатели находят близкие соответствия в новгородском зодчестве этого периода (церкви Благовещения на Мячине, Петра и Павла на Сильнище, Спаса на Нередице и др.) Можно было бы с полным основанием отнести памятник к “типу Нередицы” и утверждать, что их внешний облик был идентичен или близок, поскольку храмы в ту пору мало отличались друг от друга. Однако есть один момент, который не позволяет это сделать.

В 1984 году в шурфе у северо-западного угла здания была обнаружена характерная кладка XII века. Выяснилось, что найдены остатки лестничной башни, примыкавшей снаружи к основному объему, по которой попадали на хоры. Эта архитектурная форма хорошо известна в древнерусском зодчестве, начиная с самых древних построек; в Новгороде башни имелись у крупных соборов XI - начала XII веков (Софийского, Благовещенского на Городище, Георгиевского, Рождественского в Антониевом монастыре), то есть они характерны для “княжеского” периода монументального строительства. С 1130-х годов в практику входят внутристенные лестницы, а башни появляются как исключение, в каких-то особо значимых зданиях; в Новгороде, например, это не дошедший до нас, но известный по археологическим раскопкам, изображению на иконе, упоминаниям в летописях, огромный, почитаемый и во многом загадочный собор Бориса и Глеба в Детинце 1167-1173 годов.

Судя по всему, лестничная башня считалась “престижной”, “парадной” формой, и ее появление в конце XII века у сравнительно небольшого храма явно говорит о желании заказчика подчеркнуть его особое значение как первой и единственной в городе культовой постройки, как своего детища, о стремлении прославить Русу, соперничая с Новгородом. Этот вывод подтверждает еще одна деталь мартириевской церкви. В шурфах, заложенных внутри в 1960-х годах, обнаружены фрагменты первоначального пола из керамических плиток с цветной поливой. Подобные нарядные полы зафиксированы в новгородском зодчестве у нескольких древних храмов, в основном княжеского заказа — соборе Благовещения на Городище 1103 года, Софийском соборе (пол. XII-XIII веков), а также церкви на Нередице. Надо полагать, красивый, эффектный, разноцветный пол также воспринимался как престижная форма. Наличие лестничной башни затрудняет реконструкцию первоначального облика памятника. Сохранившиеся в Новгороде башни имеют не только функциональное, но и декоративное значение и даже какой-то, еще не совсем понятный идейный смысл: все они архитектурно выделены, повышены и увенчаны главой с крестом. В двух случаях, видимо, для уравновешивания композиции поставлена дополнительная глава и над противоположным углом здания, что функционально не требовалось (соборы Антониева и Юрьева монастырей).

Возможно, то же могло иметь место и в Русе, в таком случае здесь стояла уменьшенная копия древнего трехглавого новгородского собора. Нужно особо отметить типологическую близость нашего памятника и собора Антониева монастыря: почти точно совпадают их основные габариты (ширина, размер подкупольного квадрата и, следовательно, диаметр барабана), ритм лопаток южного и северного фасадов, форма восточных столбов (Т-образные в сечении), размещение лестничной башни. Может быть, Мартирий, создавший первую обитель в Русе, сознательно ориентировался на собор Антония Римлянина, одного из основателей новгородского монашества. Если наши рассуждения верны и образцом для церкви Спаса послужил Рождественский собор, то можно полагать, что она была высокой, устремленной вверх, стройной, трехглавой. Все же надежных данных слишком мало для научной реконструкции храма на XII век. Ясно одно, памятник был замечательным, уникальным для своего времени, с интересной, запоминающейся композицией. Уже одно только сочетание лестничной башни и западного притвора (кстати, единственный пример в русском зодчестве) создавало неожиданные, эффектные ракурсы, сложную игру объемов. Мартирий хотел произвести впечатление и это ему удалось. Здесь уместно отметить один любопытный факт. Вплоть до 1371 года летописи больше не сообщают о возведении в Русе церквей. Получается, что постройка Мартирия почти 200 лет оставалась единственной в городе (правда, может быть имелись небольшие деревянные церкви). В результате сложилась редкая ситуация: монастырский храм долгое время служил одновременно и общегородским и все верующие стекались в обитель, нарушая ее покой.

Как свидетельствуют летописи, в 1442 году последовала решительная перестройка храма: “Того же лета постави боголюбивыи архиепископ Новгородскыи владыка Ефимии святого Спаса Преображение в Русе, на старой основе, а быша пособници новгородци в рушани; и свершена бысть сентября месяца в 13 день... и свяща ю сам на праздник Воздвижения честьнаго креста...”

Заказчик перестройки Евфимий II (Вяжищский) — один из ярчайших деятелей в истории феодальной республики, идеолог новгородской самостоятельности, самобытности, старины в борьбе против набирающей силу Москвы. Почти 30 лет его правления — это цепь непрерывных усилий по возрождению местного патриотизма, прославлению богатой истории и культуры Новгорода. С этой целью Евфимий проводит целую серию мероприятий, которые иногда условно называют “реставрациями”: обветшавшие древние храмы разбирают и строят заново “по старой основе”, повторяя при этом главные особенности (план, высоту, силуэт). Таким образом было перестроено более десятка памятников, некоторые из которых сохранились. Однако в нашем случае “реставрации” не произошло: здесь повторен лишь план предыдущей постройки, а ее основной объем возведен в соответствии с бытовавшими тогда архитектурными канонами — уже без лестничной башни, с трехлопастным завершением фасадов, с довольно насыщенным декоративным оформлением. Вероятно, к этому времени “реставрационная” концепция владыки еще не созрела.

Церковь Спаса в редакции Евфимия сохранилась на значительную высоту, до верхних сводов. Данных для графической реконструкции достаточно и она выполнена архитектором Т.В. Гладенко (западный и восточный фасады). На первый взгляд памятник органично вписывается в новгородскую архитектуру последней трети XIV - первой половины XV веков, принадлежит к числу так называемых “классических храмов”. Однако при внимательном рассмотрении заметны новшества, свидетельствующие о повороте к новому канону, новому стилю, и появились они, скорее всего, именно в Русе. Эти нововведения заключаются в следующем: разделение здания на два этажа деревянным перекрытием; устройство порталов второго яруса для входа в собственно церковь; устройство деревянных крылец для подъема к этим порталам; появление нижнего ряда окон для освещения подцерковья; ликвидация хор; видоизменение декора; усиление тенденции к пирамидальной композиции объемов (в данном случае это делается за счет сужения и утонения лопаток в верхних частях); столбы получают переменное сечение (в подцерковье — квадратные, выше — круглые), что делает интерьер просторным, “зальным”. Этот новый стиль, у истоков которого стоит церковь Спаса, в полной мере проявился в таких новгородских постройках как храмы Двенадцати Апостолов, Симеона Богоприимца и других, но был прерван ликвидацией боярской республики. Таким образом, и второй этап в биографии нашего памятника оставил заметный след в истории русского зодчества и связан с именем выдающегося деятеля, русского святого.

Следующий строительный период, как и у большинства зданий Новгородской земли, обусловлен событиями Смутного времени и “шведского разорения” и последующим восстановлением. По свидетельству всех дореволюционных авторов (использовавших, вероятно, монастырский архив), возобновление церкви Спаса и строительство двух других каменных храмов и колокольни относится к 1628-1630 годам. Эта дата вызывает некоторое удивление. После ухода шведов Новгородская земля находилась в запустении, обезлюдела, своих строительных артелей не было, крупные работы не велись. Оживление экономики приходится на середину - вторую половину XVII века, более ранние сведения о масштабных работах в Новгородском регионе нам не известны. Спасо-Преображенский монастырь предстает неким исключением, “первой ласточкой” возрождения Новгородской области. Удовлетворительного объяснения этому феномену пока нет; надо полагать, здесь сыграли роль и царские пожалования вотчин, и целенаправленные денежные вклады, и доходы от соляных варниц.

При восстановлении главный монастырский храм кардинально перестроен, хотя зодчий старался по возможности сохранить все старые части, а новые элементы использовал с учетом предшествующей архитектуры. Были разобраны и возведены заново все верхние части (барабан, своды, арки), западные столбы, углы четверика надложены и вместо трехлопастного завершения сделано модное тогда палаточное (многофронтонное), междуэтажное перекрытие стало сводчатым, увеличен в размерах притвор, изменены форма и расположение проемов, декора. Некоторые участки фасадов евфимиевского времени остались нетронутыми (окна на восточном фасаде, вкладные кресты, многие декоративные детали), и это сочетание мотивов XV и XVII веков придает памятнику особое своеобразие. Зодчий сохранил (но преобразовал) и основную идею старой постройки — динамизм композиции за счет сужения и наклона к центральной оси верхних частей. Данная перестройка — яркий пример умения допетровских мастеров модернизировать здание, гармонично сочетая старое и новое.

Через сравнительно небольшой промежуток времени последовал еще один ремонт, существенно изменивший облик памятника. В источниках о нем нет никаких сведений, вся информация получена в ходе натурных исследований. Судя по характеру некоторых деталей (наличников окон), перестройка проведена в 1690-х годах. В это время вместо палаточного покрытия сделана четырехскатная кровля, расширены и выделены богатыми наличниками отдельные окна, другие, наоборот, заложены, уничтожены некоторые детали декора. В результате этих работ облик здания не стал лучше: утрачены многие выразительные элементы наружного убранства, более бедным стал силуэт.

С северной стороны к притвору церкви Спаса примыкает четырехъярусная колокольня типа “восьмерик на четверике”. Натурные исследования показали, что она возведена одновременно с этим притвором, то есть подтвердили ее датировку 1628-м годом. Обращает на себя внимание завершение в виде двух рядов кокошников и барабана с главой, не характерное для колоколен. Действительно, перед нами не обычная колокольня, а так называемый храм “под колоколы” или столпообразная церковь (или просто “столп”). Это выяснилось при исследовании здания, когда на восточной стене второго яруса были обнаружены заложенные алтарные богослужебные ниши, а в северной стене — сквозная шахта, проходящая сквозь верхние ярусы; последняя предназначалась для подъемного механизма курантов, которые размещались на северной грани яруса звона (звонящие часы — также “престижная” форма — часто устанавливались в подобного рода постройках). Эта небольшая по площади церковь не упоминается в документах, не известно, когда здесь прекратилась служба, мы не знаем даже ее наименования. Нижний этаж “столпа” использовался для хозяйственных нужд и не сообщался с верхними ярусами. Второй этаж (собственно церковь) перекрыт сферически сводом на тромпах (куполом), что характерно для подколоколенных храмов, имеет входы с двух сторон и сообщается с верхними ярусами посредством внутристенной лестницы...

С северной стороны к колокольне примыкает третья каменная постройка комплекса — церковь Рождества Христова, притвор которой на втором этаже сообщается с храмом “под колоколы”. В литературе по вопросу датировки памятника существует путаница. Почти все авторы, упоминавшие о нем, приводят противоречивые сведения. Один из первых авторов, архимандрит Макарий, например, пишет: “Сей храм, как значится в церковной монастырской описи построен около 1620 года, по истечении трех лет от бывшего шведского нашествия. При учинении в 1625 году описи города Старой Русы, храм сей уже существовал. По летописи, сохранившейся на дощечке, значится, что сия церковь построена вместе с колокольнею, при поправке главного Преображенского собора...” Видимо, следует понимать, что в 1620 году срублена деревянная церковь Рождества, а около 1630 года она заменена каменной. Этот вывод подтверждают натурные данные, которые показывают, что храм пристроен к уже существовавшему “столпу”.

Церковь Рождества представляет собой еще один редкий тип культового зодчества. Эта предельно простая по архитектуре постройка включает в себя небольшой бесстолпный двухэтажный (с подцерковьем) основной объем, сильно вытянутую апсиду, равную ему по ширине, и широкий западный притвор; последний необычно ориентирован — он поставлен перпендикулярно основному объему и обслуживает одновременно входы в церкви Рождества и “под колоколы”.

Все решено максимально просто, но рационально: все шесть помещений на первом и втором этажах перекрыты цилиндрическими сводами с распалубками, имеют хорошо продуманное освещение и систему запорных устройств (двери с засовами, ставни), все объемы покрыты обыкновенными двускатными кровлями, чуть повышенный четверик церкви выделен маленькой глухой главой; декор практически отсутствует за исключением лицевого фасада притвора, где по контрасту с другими стенами мы видим два широких богато оформленных окна и пояса с изразцами (то есть декор на памятнике также использован рационально и экономно).

Интерьер церкви — светлый, высокий, уютный. Все говорит о том, что в каменном храме повторена композиция деревянной “клетской” церкви, вероятно, его предшественницы 1620 года. Подобные небольшие клетские храмы были широко распространены, их и сейчас можно встретить на Севере или в музеях деревянного зодчества; однако, их копии в камне в XVI-XVII веках нам больше не известны.

На северном фланге ансамбля, в 8 м от Рождественского храма, стоит еще одна интересная постройка — церковь Сретения. Датируется она по письменным источникам и по строительным материалам тем же временем — около 1630 года. Памятник представляет еще один тип здания — монастырскую трапезную с храмом. Подобные сооружения начали активно строить на Северо-Западе с 1530-х годов. Они имелись почти в каждой обители (каменные или деревянные в зависимости от финансовых возможностей), однако до нас дошли очень немногие — в монастырях Антониеве, Духове, Хутынском, Михалицком, Клопском, Воскресенском на Красном поле. Каждая из этих построек состоит из двух основных объемов — большой двухэтажной трапезной (внизу кухня, вверху — трапезный зал) и примыкающей с востока более высокой, бесстолпной, также двухэтажной церкви, часто без апсиды. Трапезная обычно — квадратная в плане, с массивным столбом посредине, на который опирается система сводов с распалубками.

Одна из особенностей нашего памятника заключается в асимметричной, но более развитой композиции: храм расположен не строго по продольной оси трапезной, а несколько сдвинут к югу; кроме того, с северной стороны к трапезной примыкал двухэтажный братский корпус, разобранный в конце XVIII века. Вторая особенность — весьма лаконичное по сравнению с трапезными XVI века декоративное решение. Стены почти лишены украшений, монументальны, пластичны, несколько суровы; немногочисленные детали убранства сосредоточены на западном фасаде (обработка каменного крыльца), в верхних частях стен церкви и на барабане. Правда, нужно учитывать, что завершение фасадов храма утрачено в XIX веке при устройстве четырехскатной кровли. Нет сомнений, что оно было весьма живописным, вероятно, в виде двух рядов треугольных кокошников — как на стоящей рядом колокольне, церкви Троицы Духова монастыря или Никольском приделе церкви Никиты Мученика в Новгороде. В старорусской трапезной была хорошо продумана система отопления — дым от кухни по специальным каналам обогревал верхний зал и кельи. Как и на главном храме обители и, отчасти, на колокольне, здесь также на фасадах заметна тенденция к пирамидальности (легкий наклон стен, сужение лопаток).

С сайта: http://rusarch.ru/jadryshnikov2.html/Ядрышников В.А. Восемь столетий старорусской обители (архитектура Спасо-Преображенского монастыря)/альманах “Чело”, № 3, 2000.

Сравнительный анализ показывает, что архитектура памятника ближе всего трапезной Клопского монастыря, сооруженной в 1570-х годах, возможно, по заказу Ивана Грозного: почти точно совпадают их размеры и плановое решение (только трапезная в Клопском монастыре чуть шире из-за большей толщины стен и ее композиция симметрична), характер сводов в церкви и одностолпной палате, наличие одной апсиды, расположение и форма окон в алтаре; эти параллели, несомненно, многочисленнее, но постройка в Клопском монастыре сильно искажена переделками и не изучалась подробно. Можно с большой долей уверенности утверждать, что именно она послужила образцом для нашего памятника.

Итак, перед нами редкий пример неплохо сохранившегося ансамбля, возведенного в числе первых на Новгородской земле после Смутного времени, задуманного и осуществленного в едином архитектурном ключе. Здесь мы видим традиционные для древнерусского зодчества асимметричную композицию, сочетание разновысоких объемов, острый, богатый, живописный, постоянно меняющийся силуэт. На небольшой территории представлена значительная часть типов культовых зданий XVI-XVII веков: здесь и монастырский четырехстолпный храм (который часто называют собором), и миниатюрная “клетская” церковь, и столпообразный храм “под колоколы”, и трапезная церковь; мы как бы листаем учебник по истории архитектуры.

Несмотря на столь разную типологическую принадлежность и масштабность, все здания связаны воедино творческим замыслом зодчего, повторяющимися архитектурными мотивами (заметная пирамидальность объемов, кокошники в завершении “столпа” и, вероятно, церкви Сретения, пояса из фигурных нишек и др.), образуя цельный, гармоничный комплекс. В связи с этим возникают вопросы: кто этот талантливый мастер и откуда трудолюбивая артель? Вряд ли это были новгородцы или рушане — после шведов область была разорена, строительное дело находилось в упадке. Все крупные работы в регионе в XVII веке, авторство которых установлено, проводились пришлыми артелями. Они приглашались из Поволжья, Подмосковья, Тверского края. Однако в архитектуре старорусского монастыря слишком много “новгородского”, местного. Поэтому можно осторожно предполагать работу артели скорее из Северо-Восточного региона (Белозерье), с которым были более тесные связи; эта интересная тема требует дополнительных исследований.

К сожалению, в XVIII-XIX веках гармония ансамбля и отдельных его построек была искажена или разрушена. Все храмы монастыря были капитально переделаны. Ни о каком уважении к старой архитектуре уже не было речи, основными принципами при ремонтах были унылый прагматизм и геометрическая правильность, “регулярность”. На каждом здании разновысокие кровли объемов выровнены для удобства под один уровень, при этом разобраны повышенные части (церковь Сретения) или, наоборот, надложены пониженные. Уничтожен верх “столпа” и надстроен еще один ярус с куполом и шпилем. Вместо верхних сводов церкви Рождества сделаны плоские перекрытия. Все старые окна растесаны или заложены, новые старались делать широкими, одинаковыми, расположенными строго симметрично. Большая часть декора сбита или заштукатурена. Древнее ядро монастыря втиснуто в прокрустово ложе классицизма, искажено многочисленными новыми пристройками, его памятники лишены каких-либо признаков старины и индивидуальности. Примерно в таком виде здания простояли до Великой Отечественной войны.

Разрушения военных лет были огромны. Утрачены все деревянные конструкции (главы, кровли, перекрытия и пр.), имелись большие пробоины и трещины. Особенно в ужасном состоянии, практически в руинах, находились трапезная и церковь Рождества. Поскольку к реставрационным работам смогли приступить лишь в 1961 году, состояние памятников к этому времени еще более ухудшилось и оценивалось как остроаварийное. Научным руководителем работ по комплексу монастыря была назначена Тамара Викторовна Гладенко, один из ведущих новгородских реставраторов. Ввиду сильных разрушений здесь невозможно было использовать “классический” метод реставрации —скрупулезные обмеры, натурные исследования, составление проекта, его обсуждение, доработка и осуществление. Многие циклы приходилось совмещать, работать “штурмом”. Срочно требовались укрепление сохранившихся частей, которые грозили обрушением, заведение связей, разборка завалов и одновременно — локальные исследования. Само состояние памятников диктовало очередность работ. После выведения зданий из аварийного состояния можно было заняться их планомерным изучением.

С некоторыми перерывами реставрация продолжалась до 1973 года. Объем проведенных работ потрясает, не менее поражают их результаты. Несмотря на кардинальные перестройки и разрушения удалось обнаружить почти все древние формы и восстановить их. Особенно показательна реставрация церкви Спаса. Здесь найдены значительные следы всех пяти строительных этапов, четко прослежено изменение облика храма после каждого из них, сделаны графические реконструкции. Поскольку памятник оказался “многослойным”, включающим в себя архитектурные элементы разных эпох, реставрировать его на одну “оптимальную” дату было невозможно. Было решено взять за основу третий строительный период (1628 г.) и раскрыть или сохранить более ранние и более поздние формы. После реставрации фасады приобрели информативный характер, на них читается вся архитектурно-строительная биография памятника. Например, на южном фасаде присутствуют формы XV века, начала и конца XVII века, на северном — XV, XVII и XIX веков. Остатки первоначальной кладки можно видеть в интерьере.

В целом в облике доминирует архитектура начала XVII в., которая примиряет, смягчает некоторую пестроту и эклектизм разновременных элементов. Только для восстановления притвора данных было недостаточно.Главный храм монастыря, как и остальные постройки бывшей обители, реставрированы в архитектурных традициях ХVII века, того времени, когда эти здания строились. Верхний ярус XIX века разобран, по сохранившимся следам восстановлены два ряда кокошников, декор, интерьер. Спорной (сделанной по аналогии) остается лишь форма барабана и главы. В церкви Рождества по натурным данным реставрированы своды, оконные и дверные проемы, декор; как и в предыдущем случае, оспорена может быть только форма барабана. В церкви Сретения и трапезной восстановлены первоначальные своды, проемы, декор, интерьер, западное крыльцо. На северной стене выявлены следы стен и распалубок примыкавшего братского корпуса, а в уровне земли валунами отмечена конфигурация плана. Для реставрации завершения храма натурных данных было недостаточно, поэтому восстановлена четырехскатная кровля, существовавшая до войны.

В целом, реставрация Спасского ансамбля Т.В. Гладенко проведена на высоком уровне, квалифицированно, убедительно, плодотворно. Это тот редкий случай, когда после вмешательства реставраторов все аспекты памятников (исторический, художественный, функциональный, градостроительный) значительно усилились, получили большее раскрытие, и при этом не утрачен ни один ценный подлинный фрагмент. Даже с позиций современных знаний трудно найти какие-либо промахи или ошибки, невозможно представить, что можно было бы сделать лучше. После окончания реставрационных работ мы можем любоваться самым древним, самым выразительным ансамблем Старой Руссы, представшим почти в первозданной красоте. И не только любоваться, но и читать эту своеобразную архитектурную энциклопедию города.

С сайта: http://rusarch.ru/jadryshnikov2.html/Ядрышников В.А. Восемь столетий старорусской обители (архитектура Спасо-Преображенского монастыря)/альманах “Чело”, № 3, 2000.