«…Церковь Козьмы и Демьяна в Муроме, относимая преданием к постройке Грозного, после падения верха ее в 1868 г., дошла до нас в полуразрушенном виде, и, вероятно, потому не вошла и не заняла того места, которое принадлежит этому памятнику в истории русского зодчества. Обмер и рисунки, изображающие церковь до разрушения, дают материал для суждения о ней.
Сохранившийся низ в плане почти квадратной формы, с алтарной апсидой полукруглой, несколько приплюснутого очертания; алтарь сообщается с церковью двумя арками – центральной и северной, в юго-западном же углу его была ризница, в виде особой каменной палатки, о чем говорят остатки сводика, иная выстилка пола и дверные крюки. В самой церкви и алтаре – ряд ниш с полукруглым и городчатым верхом, а также голосники, симметрично расположенные по стенам. Одно старое окно на западной стене и вновь пробитое – на южной. Порталы сохранились полностью, все три – прямоугольного профиля и с килевидным архивольтом; им, видимо, предшествовало несколько ступеней, т. к. сейчас они на значительной вышине. Фасады членятся на три части пилястрами, раскрепованными в цоколе, карниз образуется четырьмя полочками с лентой поребрика. Карниз апсиды очень широк и иного профиля, в его составе пояс из глиняных балясин, сейчас значительно замурованных; цокольный профиль идет и по апсиде, несколько деформируясь. Под апсидой крытое сводом с распалубкой помещение с одним окном на восток и входом с юга, здесь, видны бесформенные части кирпичной кладки стены церкви и фундамента из крупной булыги и известковой плиты. Гранные дубовые связи стягивают арку среднего алтарного входа и стены в углах.
Переход к восьмерику осуществлен сложной системой – маленькой конической тромпы внизу и двумя удлиняющимися ступенчато-повышенными арочками с шелыгой, параллельной шелыге тромпы. Снаружи, путем плетения кокошников, получена в плане звездчатая 16-конечная форма, так как поля кокошников, изломленные по центральной оси, выступают и уходят вглубь; а так как кокошники, кроме того, наклонны, происходит сужение основания восьмерика; система эта, призванная его упрочить, однако, сводит к минимуму толщину стенки. Восьмерик обработан филенками. Низ шатра оплетен тою же системою кокошников трехгранной формы, со сломанными полями, и с них идет звездчатый глухой шатер. Под барабаном главки постамент с лентой кокошников; шея – с фальшивыми оконными впадинами; сама главка небольшая, луковичной формы. На юго-западном углу четверика – трехстолпная звонница, обработанная, как и восьмерик, филенками, что говорит о ее бесспорной современности самой церкви. Таков облик памятника, даваемый сохранившейся частью и дополненный по рисункам.
Вопрос о дате освящения церкви совершенно определенен, она освящена в 1565 г. Время же основания, в связи с другим вопросом – о мастере и заказчике, следует значительно отодвинуть, основываясь на той исторической обстановке, в которой живет Муром в половине XVI столетия. Последний Казанский поход Грозного имел Муром своей операционной базой; здесь Грозный живет около десяти дней, производя смотр войскам, отсюда они идут водой и сушей к Казани, мимо Мурома «въ великихъ струзехъ» везут в Москву плененную Сююнбеку. Круг преданий, вяжущих, по той или иной причине, возникновение церкви с именем Грозного, становится более резонным, при сопоставлении с данными жития Константина Муромского. Сложившийся культ последнего, утвержденный собором 1547 г., был особо подчеркнут моленьями Грозного «новоявленным чудотворцам», и обетом, в случае победы, воздвигнуть храм Благовещенья с их приделом.
В 1555 г. присылаются сюда каменьщики; сооружают Благовещенскую церковь; об окончании ее доносят в Москву муромские гости Четверток Сычев и Семен Попяткин. Поставление Благовещенских церквей в Муроме, Казани, бывшем Сновицком монастыре, в соединении, в первых двух случаях, с муромским культом, – объясняется иконой Благовещения, присланной Макарием князю Владимиру Андреевичу во время похода. К этой группе патронов Казанского похода можно, с осторожностью, отнести также Козьму и Демьяна, в день которых, по одной версии, Грозный возвратился в Москву. Был ли, однако, сам Грозный заказчиком Козьмо-Демьянской церкви, остается вопросом.
Писцовая книга 1687 г. называет церковь «мирским строением». «Мир» муромский, по описи 1556 г. характерен сильно развитым посадом, оживленным торгом, а потому значительной гостинной корпорацией. Казанский поход, отвечавший требованиям торгового класса, должен был вызвать активность и муромского купечества, интересов которого особенно близко касался результат кампании, по положению Мурома на самой восточной окраине Московского государства. Упоминавшиеся представители гостинной сотни, Четверток Сычев и Семен Попяткин, и играют видную роль в этой обстановке. Предположение о построении Козьмо-Демьянской церкви гостинными людьми, главным элементом муромского посада, в честь Казанского взятия, подтверждается се поставленном именно «за городом на посаде у Оки реки», а также тем, что план ее воспроизводит типичное решение «посадской церкви», сложившейся, еще раньше, в Москве.
Наличие присланной в 1555 г. строительной артели в Муроме, и близкое хронологическое соседство вызова грамотой 1555 г. псковских мастеров, во главе с Постником Яковлевым, – «новый городъ Казань делати» заставляет заподозрить муромскую артель в ее принадлежности псковской партии, тем более, что путь строителей через Муром был неизбежен. Несколько раньше, при утверждении собором 1547 г. культа князя Константина, необходимые для канонизации муромского патрона стихира, канон и образ заказываются во Пскове; туда, «въ соборную церковь Живоначальной Троицы», направляется Петр Псковитин, живущий в Муроме, и вероятно, являющийся одним из псковичей, рассеянных по городам государства, после выселения из Пскова. При этих условиях появление и строительной псковской артели не покажется случайным.
По существу своих конструктивных приемом Козьмодемьянская церковь чрезвычайно близка центральному столпу Василия Блаженного – строенного на Московском посаде, по заказу Грозного, Бармой и Постником Яковлевым. План его, в основном тот же, но измененный в наружном очертании компоновкой его среди диагонально расположенных столпов, а изнутри иною системой перехода к восьмерику. Система «расчлененной тромпы» Козьмодемьянской церкви имеет место в Благовещенском соборе в Казани, строенном псковичами, и, вероятно, Постником Яковлевым. Сам восьмерик Василия Блаженного, во всех своих ярусах, обнаруживает стремление зодчего, с одной стороны, – облегчать стенку, путем ее утоньшения, с другой, – связывать и загружать ее основание рядами перевязанных кокошников, проделывающих ту же структивную работу, что и, сужающая основание, система плетения кокошников в церкви Козьмы и Демьяна.
Иная в декоративном отношении, система эта особенно ярко выражена в последнем восьмерике и загрузке низа самого шатра, при чем восьмерик с вогнутыми сторонами в форме 8-ми конечной звезды, так же конструктивно оправданный, является первоначальной редакцией приема, получившего блестящее выражение в звездчатом 16-конечном шатре ц. Козьмы и Демьяна. В последнем не введены даже фальшивые главки, поставленные на полице шатра Василия Блаженного, так как их роль, загрузка основания, осуществляется путем излома поля кокошника. Полу-пирамидальные контрфорсы у барабанов боковых столпов, формально и конструктивно близкие трехгранным сломанным кокошникам муромского шатра, дополняют сходство конструктивной мысли в обоих случаях. Сходные формы подножия главки, филеночные обработки, встречаемые также в близкой по духу звоннице Дьяковской церкви, и ряд других моментов подтверждают данное сближение.
Варианты рассмотренных конструктивных приемов в церкви Коломенской и Дьяковской не нуждаются, однако, в сопоставлении при изложенных обстоятельствах, так как ясно наличие одной и той же школы зодчих для столичного собора и церкви Козьмы и Демьяна, строенной на муромском посаде по заказу Грозного или муромских гостинных людей мастерами из артели Постника между 1555 и 1565 годами…»
Источник: Воронин Н.Н. К истории русского зодчества XVI века. В кн.: Государственная академия истории материальной культуры. Бюро по делам аспирантов. Л., 1929. Вып. 1. С. 83–93.
РусАрх - Воронин Н.Н. К истории русского зодчества XVI века