Кремёнки. Церковь Михаила Архангела.

Деревянная церковь в селе была построена тщанием прихожан в 1778 году (здесь и далее данные 1848 года). В ней находился один престол – во имя Архангела Михаила. Священник жил в деревянном доме, возведённом прихожанами, а диакон и причётники имели собственные деревянные дома на церковной земле. Ближайший Вознесенский храм с. Головкино находился примерно в 5 км. В Михайло-Архангельской церкви хранились копии метрических книг с 1780, а исповедных росписей с 1829 года.

Должность священника исполнял Пётр Константинов Яхонтов, рукоположенный в этот сан к сей церкви архиепископом Анатолием в мае 1840 года. Любопытно, что за обращение из раскола Спасова согласия в православие пяти крестьян помещиков Наумовых указом Симбирской духовной консистории от 37 июня 1846 года ему была объявлена душевная архипастырская благодарность. Диаконом с 1844 года являлся Козьма Герасимов Архангельский, до этого 3 года служивший в Чердаклах. Дьячком был Николай Платонов – он дольше всех пребывал в Кремёнках – с 1810 года! «Отличился» тем, что в октябре 1836 года «за бытность его в нетрезвом виде при бракосочетании в церкви был посылаем под епитимью в Архиерейский дом в чёрную работу на один месяц». И, наконец, должность пономаря с 1847 года исполнял Василий Прокофьев Олтарёв (до этого с 1834 г. служил в Богоявленской церкви Старой Майны).

Время шло, и старый деревянный храм стал нуждаться в ремонте и расширении. 18 декабря 1874 года Самарская духовная консистория направила в Самарское губернское правление для рассмотрения и утверждения сопроводительное письмо с планом и сметой на постройку каменной церкви в с. Кремёнки Ставропольского уезда. Однако дело несколько затянулось, и 31 декабря 1875 года священник Николай Листов послал отношение в Самарское губернское правление: «В прошлом 1874 году в июне месяце, по требованию Самарской Духовной Консистории, согласно резолюции Его Преосвященства, я представил план и смету на постройку приходского каменного храма лично Его Преосвященству. По разсмотрении Духовныя Консистория представила оные на разсмотрение Губернского правления и Утверждение Начальника губернии. В марте месяце сего 1875 года одобренный Губернским Правлением и Утверждённый Начальником губернии план я получил, а смета до сих ещё не возвращена, почему обращаюсь в Самарское губернское правление с покорнейшей прозбою о высылке сметы, как необходимо нужного в настоящее время руководства и указателя при покупки и подрядах строительных материалов».

Видимо, хлопоты священнослужителей и жителей села возымели действие, и через 8 лет, в 1883 году, была сооружена новая каменная однопрестольная церковь в честь Архангела Михаила на 600 богомольцев (всего в ГАСО сохранилось 48 дел со сведениями по этой церкви за 1834-1910 гг.). В отличие от других сёл, где старый храм обычно ломали, а его части использовали в новом строительстве, жители Кремёнок решили оставить деревянное здание возведённой в 1778 году церкви. Интересные сведения содержатся в церковной ведомости 1910 года. В ней отмечалось, что храм имеет достаточное количество утвари, среди которой выделяются напрестольное посеребрённое Евангелие большого размера в апликовом окладе, изданное в 1779 году, серебряный крест 1771 года и малый серебряный сосуд 1777 года. Кремёнковская церковь обладала большим земельным наделом – 102 десятины, из них 99 составляла пахотная земля (обычно у храмов было 33 десятины). Каменный и деревянные дома для причта построили прихожане в 1894 году. Также церкви принадлежали здания церковно-приходской школы и сторожки. Земские школы в поселениях приходы были учреждены: в селе Кремёнках в 1879 году, в деревнях Кремёнские Выселки и Урень – в 1897 и 1898 годах, церковно-приходские – в Кремёнках в 1894 году и в деревне Ольговке – в 1901 году. С 1904 года старостой при церкви состоял Иван Николаев Гутов. Интересный факт: его 16-летний сын Иван работал учителем церковной школы в с. Архангельское.

С 1887 года священником был Василий Иванов Модестов. Он являлся законоучителем в Кремёнковской земской и заведующим и законоучителем церковной школ (с 1887 и 1894), законоучителем Уренской земской школы (с 1908) и заведующим Ольговской церковно-приходской школы (с 1901), а также заведующим земской школы в Кремёнских Выселках (с 1908). Кроме того, он состоял кандидатом в члены благочиннического совета (с 1908), кандидатом и помощником окружного следователя (с 1908), председателем приходского попечительства (с 1890), проходил должности катехизатора1 (1889-1890, 1906-1907) и ревизора епархиальной свечной лавочки. В общем, В.И. Модестов вёл активную просветительскую деятельность. За отличную ревностную службу его награждали набедренником (1895), бархатной фиолетовой скуфьей (1905) и камилавкой (1910). Должность диакона (и учителя церковно-приходской школы) с 1906 года исполнял Сергей Алексеев Лебедев. До этого он служил во многих населённых пунктах, из которых наибольший интерес представляют Самара (кафедральный Воскресенский собор), Ставрополь-на-Волге (Успенская церковь), пригород Ерыклинск и село Сосновка. В Ставрополе и Ерыклинске он состоял учителем соответственно второклассной и церковно-приходской школ, отличался грамотным и хорошим почерком. Псаломщиком с 1881 года являлся Алексей Дмитриев Весновский. С 1896 года был учителем пения местной церковной школы, а с 1908 года состоял членом благочиннического совета.

В фондах Государственного архива Ульяновской области частично сохранились документы, раскрывающие историю Михаило-Архангельского храма в 1930-е гг. Из письма члена президиума районного исполкома Барышева председателю Кремёнковского сельсовета Столярову от 8 апреля 1937 г. выяснилось, что служба в церкви прекратилась в сентябре 1932 года без решения общего собрания граждан из-за отсутствия служителя культа. До апреля 1934 года храм принадлежал церковному совету и находился под его охраной. Налоги, в частности, земельная рента и страховка, выплачивались им регулярно. В апреле 1934 года колхозники (в том числе верующие) согласились отдать храм колхозу «Волна Революции» для яровизации злаков и последующего хранения зерна при условии составления описи имущества и утвари. Но при обследовании храма 26 марта 1937 г. акта описи имущества не оказалось, а большая часть церковного имущества и утвари находилась в алтаре, сложенная в кучу. Кроме того, были выбиты оконные и дверные стёкла, разломаны внешняя ограда и паперти у трёх входных дверей. Естественно, охрана отсутствовала. В конце письма чиновник утверждал, что с начала 1936 года церковного совета не существует, а помещение храма опять готовят под яровизацию. Поэтому от лица райисполкома председателю сельсовета предписывалось создать комиссию для произведения описи религиозного имущества и утвари (копию акта выслать в РИК), к 1 мая 1937 г. закончить работу по сбору подписей населения за закрытие храма с последующим утверждением на общем собрании граждан и вынесением соответствующего решения. Также рекомендовалось поставить охрану.

Местные власти не случайно обратили особое внимание на Михайло-Архангельскую церковь и верующих прихожан. Дело в том, что ранее последние направили заявление в отдел по религиозным делам Куйбышевского крайисполкома (видимо, после тщетных попыток добиться справедливости у сельской и районной власти): «12.06.1936 года наша община подала заявление относительно службы в храме, ответа до сих пор нет, в храме у нас продолжают сортовать хлеб. Мы со дня на день ждем ответа и верно нам не дождаться; опять повторяем за нашим храмом задолженности нет, что полагается за него мы стараемся уплачивать; вновь просим возвратить его в наше пользование для наших религиозных потребностей. Просим ответить нам по адресу … гражданину Гурьянчеву Семёну Иванову. 17 сентября 1936 г.».

Как следует из документов, краевой исполком отреагировал на заявление требованием к районному исполкому разобраться в этой ситуации и решить все проблемы с непокорными верующими из Кремёнок в соответствии с текущей политикой партии примерно в таком духе: жалобы сельчан рассматривать надо, но и церкви закрывать надо тоже. 27 октября 1936 года председатель райисполкома писала председателю комиссии по делам культов при президиуме крайисполкома Суханову, что жалобы верующих Краснореченского и Кремёнковского сельсоветов на незаконное обложение налогами лежат без движения, поскольку все силы района брошены на завершение сельхозработ. И далее: «…На эти работы и выполнение планов госпоставок нажимаем на все, что называется «Педали». Словом, я даю Вам слово, что этим вопросом после 1.11. я займусь и безусловно постараемся добиться решения о закрытии церквей. Ведь очень не ладно выходит? В районе действующих 5 церквей и сейчас благодаря, можно сказать, отсутствия массовой работы начинают буквально поговаривать ещё в ряде сёл об открытии церквей. Ставлю Вас в известность, что жалобщики по вопросу открытия церквей в селе Красной Реке и Кременках ко мне лично не обращались».

Надо отдать должное православным жителям Кремёнок во главе с С.И. Гурьянчевым: несмотря на политику репрессий по отношению не только к верующим, но и ко всем инакомыслящим (и не только) вообще, они нашли смелость идти против богоборчества властных структур и упрямо отстаивали свои права. Об этом ярко свидетельствует заявление секретарю Центральной постоянной комиссии по вопросам культов ВЦИК (Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет) от общества верующих с. Кремёнки от 12 октября 1936 года: «12 июня, мы, верующие подали… прошение о возвращении в наше пользование отнятого у нас три года тому назад храма. 3 года с половиной ссыпали в него хлеб и превратили его хуже конюшни, стёклы оконные перебили, утварь едва ли сохранилась, иконы из иконостаса убрали, книги разрывались и растаскивались, вообще проявлено столько безобразия, что мы думаем, неприятель и то пощадит религиозное чувство верующих и не проявит такого кощунства. Мы, верующие, скрепя сердце, всё переносим и аккуратно в течение этого периода платили страховку и земельную ренту, надеясь, что придёт время храм вернётся в наше пользование и вот 12.06. в край и подали прошение, но дело это и до сих пор рассматривается… в храме стоит веялка и кучи хлеба. Радостно отозвались в наших сердцах слова т. Сталина о свободе совести, но нет верно написаны они не для нас и не для нашего края. Пробывали ходить в сельсовет с заявлением… но председатель отказался наложить резолюцию, ссылаясь на рик (, говоря: «рик даст распоряжение: я задерживать не буду». Бывали с той же просьбой в рике, но везде напрасно. В конце концов решили написать Вам…».

Сохранился и ответ, поступивший из Комиссии по вопросам культа президиума ЦИК СССР в Куйбышевский крайисполком и датированный 19 октября 1936 года: «Из прилагаемой жалобы религиозного общества с. Кремёнок, Старо-Майнского района, усматривается ряд грубых нарушений законодательства о религиозных культах со стороны районных и сельских органов власти. Церковь изъята из пользования верующих административно 3 года тому назад. Незаконно закрытая церковь приведена в негодное состояние, культовое имущество испорчено и расхищено. Мало этого, несмотря на то, что верующие не пользуются церковью 3 года, с них аккуратно взыскиваются все налоги и платежи за здание». Поистине лицемерие власть предержащих не знает пределов… Почему? Потому что вся эта история неравной борьбы верующих граждан и государственной машины закончилась тем, что в мае 1937 года церковь закрыли (колокола с неё сняли еще в 1930 г. – 5 штук весом 2,71 тонны) – и всё это было сделано вопреки мнению многих сельчан.

Позже, перед затоплением, где-то в 1954-1955 гг., Михайло-Архангельский храм сломали, хотя он, как и храм в Волостниковке (49 км сухопутной дороги), находился на высоком берегу и необходимости в этом акте вандализма не было никакой. Старожилы рассказывают легенду о том, что церковь с 36-метровой колокольней не могли разрушить, для чего устроили подкоп под фундамент, а вдоль неё вырыли трёхметровую траншею. И храм рухнул…

Сейчас на месте Михайло-Архангельской церкви стоит деревянная часовня, сооружённая в 2009 году на средства спонсоров. Изредка священником из Ивановки проводятся службы.

https://www.staraya-mayna.ru/forum/viewtopic.php?id=561