Разрушенный в середине XX века Троицкий собор в Павло-Обнорском монастыре (Вологодская обл., Грязовецкий р-н, дер. Юношеское) был сооружен, по одним сведениям, в 1505-1516, а по другим – в 1521 г. Этот четырехстолпный собор, судя по описям XVI в., первоначально был трехглавым, но позднее, видимо во время «возобновления» в 1879-1888 гг., был сделан пятиглавым. В 1546 г. с юга к собору был пристроен придел Павла Обнорского над гробом основателя монастыря; над этим приделом позднее была надстроена шатровая колокольня и придел Сергия Радонежского. В 1536 г. в монастыре была сооружена каменная трапезная с церковью Успения, стоящая и поныне к западу от места разрушенного собора.
Сведений об архитектуре Троицкого собора сохранилось немного: нет планов этого значительного памятника, известно всего несколько фотографий в изданиях конца XIX – начала XX в. с общими видами монастыря, а также необыкновенно отчетливая фотография в фототеке Государственного музея архитектуры имени А.В. Щусева (коллекция II N 1894), показывающая собор с северо-западного угла. На фотографии виден массив собора с обходящей его с запада и севера галереей, придельный храм над гробом Павла Обнорского у юго-восточного угла собора и шатровый придел у северо-восточного угла здания.
Шатровых храмов до нашего времени дошло не так уж много, так что любые сведения о них, как существующих, так и исчезнувших, важны для составления общей картины истории древнерусского шатрового зодчества. Поэтому в данной работе мы попытались датировать исчезнувший шатровый придел собора Павло-Обнорского монастыря и поставить его формы в связь с формами других памятников шатровой архитектуры.
Шатровый придел появился у Троицкого собора не одновременно с его строительством, а более столетия спустя. В Писцовой книге 1628-1630 гг. придела еще нет: «Монастырь Павлов на реке Нурме: в нем церковь Живоначалныя Троицы с приделом Павла Обнорскаго; другая церковь Успения Богородицы с трапезою; третья церковь преподобнаго Сергия Радонежского; все три каменныя». Исследователи, опиравшиеся на неизданные монастырские описи, отмечали, что придел с посвящением в честь Рождества Иоанна Предтечи упоминается уже в монастырской описи 1654 г. В статье в «Известиях Археологической комиссии» говорится об описи 1644 г., в которой придел тоже упоминается, но здесь среди перечисления описей не упоминается опись 1654 г., так что это, вероятно, опечатка: речь идет все о той же описи 1654 г.
В описи монастыря, составленной в 1683 г., интересующая нас придельная церковь упоминается следующим образом: «По левую сторону соборные церкви церковь Рождество Иоанна Предтечи каменная, шатровая, глава крыта белым железом»; кроме того, говорится как о паперти соборной церкви, так и о «паперти у Рождества Иоанна Предтечи», то есть об отрезке паперти вдоль северного фасада собор. Издатель описи 1683 г. Н.И. Суворов в примечании к этому описанию датирует придел временем около 1660 г., но здесь он противоречит сам себе, так как в своей книге о монастыре он указывает на то, что этот храм уже упоминается в описи 1654 г.
Итак, из сравнения письменных источников становится ясно, что шатровый северный придел Рождества Иоанна Предтечи построен у Троицкого собора Павло-Обнорского монастыря между 1630 и 1654 годами. В последующее время придельный храм, как и сам собор, несколько раз ремонтировался: в 1866-1877 гг. и в 1905-1912 гг., когда его «возобновили» после пожара и заменили каменный пол асфальтовым.
То, что видно на упомянутой фотографии из ГНИМА, сделанной около 1914 г. (на западном фасаде собора видна цифра «500», отмечающая юбилей монастыря, основанного в 1414 г.), не противоречит извлеченной из сопоставления источников датировке. На фото изображен небольшой шатровый храм первой половины XVII столетия. Композиция этого придельного храмика состояла из небольшого четверика, несколько превышающего по высоте соседнюю галерею, глухого, но довольно стройного восьмерика и, наконец, стройного и высокого восьмигранного шатра, завершенного восьмигранным барабаном с главкой. Апсиды придела на снимке не видно, но виден край ее кровли – примерно на две трети высоты четверика. Восьмерик своей южной гранью прислонен к северной стене собора.
Четверик придела по краям северного фасада обработан лопатками, которые под обрезом кровли соединены уступчатой полоской кладки, превращающей весь фасад в филенку. Единственное окно на видимом северном фасаде имеет лучковую перемычку, и приобрело свою форму, как и схожие окна в галерее, уже в эпоху эклектики. Нижняя часть восьмерика лишена каких-нибудь украшений, тогда как в верхней трети, отделенной уступчатым карнизом, находятся килевидные, по форме очень напоминающие стрельчатые, нишки – по две на каждой грани. Ребра шатра имеют гурты, по всей видимости, первоначальные. Все перечисленные детали в целом хорошо укладываются в образ шатрового храма второй четверти XVII в., но прямых аналогий мы назвать при этом не можем.
Такая ситуация связана, прежде всего, с тем, что придел Рождества Иоанна Предтечи имеет, помимо аналогий в зодчестве XVII в., еще и образец в зодчестве предшествующего столетия. Дело в том, что постановка шатрового придела у крупного четырехстолпного собора встречается очень редко. В XVI в. нам известен только один шатровый придел к храму соборного типа: придел Авраамия Ростовского, примыкающий с юго-востока к Богоявленскому собору Авраамиева монастыря в Ростове. Этот придел над мощами преподобного Авраамия был сооружен, как и сам собор, и его другие приделы, в 1554/1555 г. Придел Авраамия, поставленный на подклете, как и собор, имеет невысокий восьмерик, поставленный на четверик и завершенный шатром. Придел собора ростовского монастыря так же примыкает к собору (правда, с другой стороны), как и шатровый придел Павло-Обнорского монастыря, его восьмерик (почти совсем глухой, так как в нем имеется всего одно окно) так же прислонен к стене собора, а кроме того, в ростовском приделе мы находим и те же пары килевидных нишек на гранях восьмерика, которые видели и в приделе Рождества Иоанна Предтечи. Не остается никакого сомнения в том, что придел Авраамия Ростовского был избран в качестве образца для постройки шатрового храма Павло-Обнорского монастыря.
Следует отметить, что одинаковая постановка приделов у соборов (хотя, повторим, и с разных сторон) и близкая декорировка глухих барабанов исчерпывают формальное сходство ростовского шатрового памятника эпохи Ивана Грозного и придельного – времени первых Романовых в одном из крупных северных монастырей, находившегося до 1658 г. в Ростовской митрополии. Пропорциональный строй придела Рождества Иоанна Предтечи совершенно иной: у него довольно высокий, но очень маленький четверик, стройный восьмерик и «острый» шатер, что выдает его принадлежность XVII веку. Однако выявленное обращение к ростовскому храму показывает пути проникновения форм в зодчество севернорусских монастырей, исторически связанных с Ростовом.
Эту связь с Ростовом в зодчестве севернорусских монастырей показывает не только шатровый придел Павло-Обнорского монастыря, но и придельный храм преподобного Мартиниана в Ферапонтовом монастыре, сооруженный над гробом чтимого святого в 1640-1641 г. Здесь и постановка придела к югу от собора (правда, без подклета, тогда как собор стоит на подклете), и расчленение четверика лопатками на три прясла, и низкий восьмерик, и, наконец, пропорции восьмерика напоминают тот же придел Авраамия в Богоявленском монастыре в Ростове. Здесь, как и в Павло-Обнорском монастыре, обращение к ростовскому образцу эпохи Ивана Грозного очевидно.
Менее ярко обращение к тому же образцу ощущается в церкви Евфимия в Кирилло-Белозерском монастыре (1646 г.), в которой сохраняется членение на прясла (но неодинаковое для разных фасадов), а восьмерик под шатром исчез, как в некоторых храмах эпохи Ивана Грозного (собор Брусенского монастыря в Коломне и церковь в Прусах под Коломной), и потому шатер «надет» прямо на четверик. Однако церковь Евфимия является уже вариацией на тему храма Мартиниана в Ферапонтовом монастыре, а этот более ранний храм ориентирован именно на ростовский памятник. Ориентация всех трех указанных памятников на ростовский образец достаточно хорошо объяснима: до 1658 г. все три монастыря, Павло-Обнорский, Ферапонтов и Кирилло-Белозерский, входили в состав Ростовской митрополии. Только в 1658 г. все три обители попали в состав Вологодско-Белозерской архиепископии, а до этого времени именно Ростов мог быть и являлся источником форм и композиционных решений.
Церковь Мартиниана (1640-1641 гг.) в Ферапонтовом монастыре и придел Рождества Иоанна Предтечи в Павло-Обнорском монастыре (между 1630 и 1654 гг., как уже говорилось) близки и по времени постройки, и по общему источнику форм, но при этом образы этих памятников разные, как отличаются и сами типы, к которым их можно отнести.
Церковь Мартиниана почти прямо копирует образец середины XVI в. (придел Авраамия Ростовского) и потому приобретает и всю тяжеловатую систему пропорций, тогда как придел Рождества Предтечи намного более строен и по общему строю намного ближе архитектуре своего времени. Если предлагать деление на типы для шатровых храмов, то по характеру шатров можно выделить три типа: храмы с конструктивными, псевдоконструктивными и декоративными шатрами.
В храмах с конструктивными шатрами шатер будет открыт внутрь пространства храма и его «работа» как конструкции будет обусловлена именно тем, что над четвериком находится сужающееся пространство, уводящее взгляд ввысь. Тип конструктивных шатров, бывший единственным типом в шатровой архитектуре XVI в., в зодчестве XVII в. встречается не так уж часто, к нему принадлежат следующие памятники: собор Михаила Архангела в Нижнем Новгороде (1628-1635 гг.), а среди московских храмов можно назвать церковь Покрова в Медведкове (1634-1635 гг.), Троицы в Троице-Голенищеве (1644-1647 гг.) и Успения в Вишняках (1644-1646 гг.). К тому же типу относятся и упоминавшиеся церкви Мартиниана в Ферапонтовом монастыре и Евфимия – в Кирилло-Белозерском. Нетрудно заметить, что храмы с конструктивными шатрами строились в первой половине XVII в. и как бы продолжали традиции предшествующего столетия.
Другой полюс шатрового зодчества образуют храмы с декоративными шатрами: в этом случае один или даже несколько глухих шатров на маленьких барабанчиках ставятся на сомкнутый или лотковый свод и внешне воспринимаются как одна из форм декоративных главок. Классическим образцами данного типа являются одношатровая Казанская надвратная церковь Троицкого монастыря в Муроме (1648 г.), двухшатровая церковь Духова монастыря в Рязани (1642 г.) и трехшатровая церковь Рождества Богородицы в Путинках в Москве (1649-1652 гг.).
Между этими полюсами находится промежуточный тип, псевдоконструктивный, в котором барабан под шатром уже отсечен от нижестоящего четверика сомкнутым или лотковым сводом, но внешне восьмерик и основание шатра имеют примерно те же размеры, что и четверик, так что храм кажется относящимся к конструктивному типу. То, что это не так, можно понять не только в интерьере, но и снаружи: восьмерики в таких храмах обычно глухие, а четверики довольно маленькие и часто довольно высокие. Именно так выглядит на старой фотографии и придельный храм Рождества Иоанна Предтечи, что позволяет с большой долей уверенности отнести его к типу псевдоконструктивных шатровых храмов, к которому принадлежат и такие памятники, как церковь Зосимы и Савватия в Троице-Сергиевой Лавре (1635-1637 гг.) и Успенская (Дивная) церковь в Угличе (1638-1639 гг., датировка И.Л. Бусевой-Давыдовой). То, что церкви Мартиниана (1640-1641 гг.) и Евфимия (1646 г.) относятся еще к более раннему типу с конструктивным шатром, заставляет предположить, что шатровый храм Рождества Иоанна Предтечи Павло-Обнорского монастыря, который, судя по сравнению письменных источников, был сооружен в промежуток между 1630 и 1654 гг., был построен позже названных храмов, то есть после 1646 г., когда построена церковь Евфимия, но до 1654 г., когда придельный храм уже упомянут в описи.
Чрезвычайно сузив датировку исчезнувшего шатрового памятника и отнеся его к одному из типов шатрового зодчества XVII в., мы можем попытаться найти и памятники, в которых в пределах Ростовской епархии были развиты в дальнейшем тип и формы придела у собора Павло-Обнорского монастыря, а именно: псевдоконструктивный тип, высокий и маленький четверик и равный ему по ширине высокий глухой восьмерик под стройным шатром. Такие памятники действительно имеются. Это придельные храмы трех ярославских церквей середины XVII в., в которых общие пропорции и сам тип напоминают то, что мы видели на изображении придела Рождества Иоанна Предтечи.
Речь идет о паре шатровых приделов у церкви Иоанна Златоуста в Коровниках (1649-1654 гг.), паре очень похожих приделов у церкви Николы Мокрого (1665-1672 гг.) и северном приделе церкви Спаса на Городу (1672 г.). Все эти пять шатровых памятников Ярославля, таким образом, восходят к придельному храму собора Павло-Обнорского монастыря (1646-1654 гг.), сооруженному, кажется, незадолго до начала постройки первой пары приделов у церкви в Коровниках, то есть в еще более узкий промежуток между 1646 и 1649 гг. Кроме того, можно констатировать, что и группа ярославских шатровых храмов-приделов псевдоконструктивного типа, и исчезнувший шатровый храм Павло-Обнорского монастыря продолжают линию, начатую в шатровом приделе Авраамиева монастыря в Ростове, но продолжают эту линию уже в формах и с использованием типа и пропорций, характерных для своего времени и для зодчества Ростовской епархии XVII в.
Источник: Седов Вл.В. Шатровый придел собора Павло-Обнорского монастыря. В кн.: История и культура Ростовской земли. Ростов, 2003. http://www.rusarch.ru/sedov20.htm
