Хорошево. Вознесенский женский монастырь. Церковь Вознесения Господня.

О существовавшей ранее церкви

Воскресенская церковь построена в 1776 г. старанием прихожан, деревянная, однопрестольная. От Харькова в 15 верстах. Земли 33 дес. Прихожан муж. пола 614 душ, жен. пола 647 душ. Капитала причтового 3050 руб.

Причта по штату положено: священник и псаломщик. Жалование священнику 294 руб., псаломщику 98 руб. Помещение для священника и псаломщика – общественные. Имеется церковно-приходская школа, приходского попечительства нет.

Священник Григорий Крыжановский, на настоящем месте с 1899 г., состоит законоучителем местной школы. Псаломщик Константин Попов, на настоящем месте с 1901 г. Церковный староста крестьянин Гавриил Коц с 1901 г.

«Справочная книга Харьковской епархии», составил Секретарь Харьковской Духовной Консистории Иван Самойлович. Литография И.М. Варшавчика Николаевская ул. дом №3, 1904 г.

Вознесенский храм Хорошевского монастыря

Хорошевский монастырь был сооружен харьковскими казаками на древнем Хорошевском городище около 1655 г. Вскоре после заселения на горе была построена Архангело-Михайловская церковь, а в 1664 г. по челобитной черкас было повелено устроить у той церкви монастырь. Земли для него отвели по р. Уды. В конце XVII ст. был построен и первый деревянный Вознесенский храм. После пожара 1744 г. храм был построен заново каменным и стал соборным. Деньги на него выделила монахиня Ефросинья, бывшая прежде вдовой Волчанского сотника. А строился собор в 1754-59 гг. тщанием игуменьи Марии Квиткиной-Гамалеевой.

Церковь стала первой крупной каменной постройкой на Слободской Украине, возведенной после периода почти тридцатилетнего упадка в каменном строительстве, вызванного экономическими причинами – запретом экспортной торговли для малороссийских купцов, строительством Старо-украинской оборонительной линии, введением повинности по зимнему расквартированию Российских регулярных частей, тяжким бременем легшей на население края. Не случайным поэтому явилось обращение к более древнему и почитаемому образцу – Покровской церкви в Харькове (на это прямо указано в строительном задании, выданном настоятельнице монастыря благочинным).

Сравнивая планы двух храмов, мы видим, что мастера подошли к поставленной задаче творчески. Они увеличили на простую сажень (152,7 см) длину и ширину центрального объема. Глубина бабинца осталась примерно такой же, как на Покровском храме (1,74×3) - 5,22 м. Глубина алтаря составила 4 простых сажени (около 6 м). Стены храма были достаточно массивными, 1,4-1,45 м толщиной, как и конструкции центральной башни. Видимо, квалификация каменщиков была несколько ниже или отсутствовали средства на устройство в стенах металлических поясов жесткости. Кладка велась из кирпича «старого» формата 30×15×7,5-8 или 31×16×8 см, производившегося на месте. Массивные стены позволили устроить внутристенную лестницу на хоры, о наличии которой свидетельствуют косвенные данные – отсутствие нижнего откоса в южном окне бабинца. Другой проход, также видимо внутристенный, выводил из алтаря храма в подземные помещения, очевидно, оставшиеся от предшествовавшей деревянной постройки. В них инокини перед закрытием монастыря в 1920-е годы успели спрятать останки игуменьи – строительницы храма, найденные и расхищенные при его окончательном разрушении в 1978 г.

Вознесенская церковь, как и многие другие памятники народного зодчества, возводилась без проектных чертежей. При ее постройке зодчий лишь сделал набросок-схему ее плана и продольного разреза. При этом он пользовался простыми приемами, характерными для деревянной архитектуры. Отметим некоторые из них.

Высота первого яруса внутреннего объема до начала верхов была равна 11,5 м – внутренняя ширина центрального нефа (соответствует той же высоте в Покровском храме). Такова же высота центрального верха до зенита купола, общая же его высота видимо составляла 11,5×3=34,5 м (37 м с крестом). Внутренняя высота боковых верхов составляла половину диагоналей прямоугольника со сторонами 9,5×11,5 м – соответственно внутренняя длина и ширина центрального объема. Такой же, видимо, была и высота их деревянных завершений. Внутренняя длина первого восьмерика центрального верха составляла половину полной ширины центрального объема (вместе со стенами). Его наружная высота вместе с кровлей – половину полной длины центрального объема. Внутренняя длина верхнего восьмерика центрального верха, равная его наружной высоте, составляла половину внутренней ширины нижележащего. Его внутренняя ширина составляет 1/3 полной ширины центрального объема и т.д.

Наружный декор Вознесенского храма был очень близок Покровскому в Харькове, но более сдержан. Все объемы завершались зубчатыми карнизами, а их углы подчеркнуты висячими полуколонками. Нижний восьмерик центрального верха был декорирован пучками полуколонн, разделенных треугольными гуртами. Наличники первого яруса были оформлены наиболее богато и, видимо, имели пятилопастые завершения. Остальные завершались треугольными фронтончиками. Некоторые проемы верхних ярусов вообще не имели наличников. Интерьер, как отмечалось ранее, носил черты, сближавшие его с Николаевским храмом в Глухове. Свет от высоко расположенных (6 м от пола) проемов не доходил в нижние части храма и там царил легкий сумрак. Верха, напротив, были ярко освещены светом из многочисленных проемов. Границы между светом и тенью мягко терялись. Алтарь выделялся среди других частей здания большей освещенностью. Его окна в первом ярусе были расположены ниже, световой проем «верха» был вытянут в восточном направлении так, чтобы направленный пучок света во время заутренней службы падал на престол. На границе центрального помещения и бабинца располагались деревянные хоры, выходя к востоку балконом – эмпорой. Находясь на большей высоте, около 4,5 м, они, как и некоторых памятниках Лиманской школы деревянной архитектуры, не расчленяли единого интера. Как и в деревянных храмах, росписями были украшены первоначально только «верха», отделенные от нижнего объема карнизом. Отдельные фигуры, написанные на фоне белых стен, и плафоны в куполе воспринимались легко, силуетно. Основным художественным акцентом интерьера был резной золоченный иконостас.

За время своего существования храм подвергался многочисленным перестройкам. Так, видимо еще в 80-е годы XVIII ст. были растесаны световые проемы первого яруса. Взамен кирпичного декора они были оформлены лепными наличниками с парными скульптурными изображениями херувимов в тимпане. Остальной декор тогда, видимо, не был поврежден.

В 1835-1837 гг. при игуменьи Анатолии Веревкиной церковь была расширена и стала пятиверховой. Граненые объемы с двухъярусными верхами были построены с севера и юга, а прямоугольный притвор с запада. При этом первоначальный декор нижнего яруса был полностью уничтожен, пилястры срублены, зубчатые карнизы выровнены штукатуркой. Толстый штукатурный намет скрыл кирпичные детали завершений. Уровень полов в интерьере был поднят на 70 см, первоначальные хоры сломаны. Были искажены очертания кровель – их мягкие барочные силуэты были заменены прямоскатными. В таком виде храм представлен на рисунке С. Таранущенко конца 1920-х гг. В 1856 г. был вновь устроен деревянный иконостас (орехового дерева) с живописными иконами, резьбой и позолотой.

Архангело-Михайловская церковь, сгоревшая в 1744 г., заново была построена в 1785 г. стараниями игуменьи Тавифы Розалион-Сошальской. В 1839 г. к нему был пристроен придел с колокольней за деньги Харьковского купца 1-й гильдии Дмитрия Даниловича Ковалева. В 1857-58 гг. к нему же с северной и южной сторон были пристроены ещё два придела.

После закрытия монастыря его храмы стояли заброшенные, здания комплекса серьезно пострадали в годы Великой Отечественной войны. Попытки включить их в реестр памятников архитектуры в конце 1950-х - нач. 1960-х годов, инициированные архитекторами А.Ю. Лейбфрейдом и Л.Е. Розвадовским, наталкивались на постоянное противодействие в архитектурном руководстве области. Руины собора были взорваны в 1978 г. почти на нашей памяти, при попустительстве органов охраны памятников, до сих пор руководимых теми же лицами. Вскоре «расчищенная» территория монастыря была застроена современными пятиэтажными корпусами дома престарелых.

Филарет Гумилевский (Историко-статистическое описание Харьковской епархии)

1. Местность монастыря и состояние его до 1744 г.

Хорошев Вознесенский девичий монастырь справедливо может называться хорошим по своей местности. Окруженный с трех сторон глубокими оврагами, а за ними холмами, из которых иные и поныне ещё покрыты вековыми дубами, поставленный на высоте саженей в 20 над близкими низменными местами, омываемый при подошве горы своей рекою, он занимает одно из лучших мест Слободской Украины. С какаго времени он начал существовать? В каком виде существовал он в древнее время? Хороша, прекрасна местность Хорошева монастыря; но название — Хорошево указывает на кого-то или на что-то, кому или чему принадлежало место.

В росписи 1571 г. местам, которые должен был переезжать рыльский Голова для наблюдения за татарами, сказано: “да вниз по р. Удам (ехать) через Павлово селище к Донецкому городищу, да к Хорошеву городищу через Хорошев колодезь, да чрез Удские ровни” и пр. В книге Большого Чертежа, сочинение которой относится ко времени Ц. Бориса Федоровича, читаем: “на левой стороне вверх по Удам, выше Хорошего городища Донецкое городище, от Хорошего верст с пять”.

Донецкое городище — остаток города Донца, известного еще в 12 столетии, ныне находится в 5 верстах от Хорошева монастыря и в 8 от Харькова, между Бабаями и Филиповым селом; ваш и рвы городка и теперь еще видны. Часть той горы, на которой стоит Хорошев монастырь, отделенная теперь с севера и юга глубокими обвалами, поныне называется городищем, Хорошевым городищем. Итак, Хорошев монастырь называется Хорошевым собственно потому, что место его принадлежит Хорошеву городку. Таким образом на месте, где стоит Хорошев монастырь, уже в 12 столетии был православный храм, и возносились хвалы и мольбы Богу истинному. Это не подлежит никакому сомнению, потому что город Донец и, очень близкий к нему город. Хорошев в 12 стол. были русскими городами, как это известно по истории Кн. Игоря Святославича. Был ли в 12 стол. монастырь в Хорошем городке — не знаем. Дикие татары обширную полосу земли русской превратили в степь дикую. Удивительно ли, что ими истреблены памятники древнего русского христианства? Теперь остается только вал, который, окружая городище и весь монастырь, идет еще на юг, так что длина его простирается на 1170 саженей.

В статистическом описании Харьковской губернии 1782 г. читаем: “Харьковский Хорошевский Вознесенский девичий монастырь построен, как значится по запискам, хранящимся в оном монастыре, по данной от свят. патриарха Питирима, а в котором году, в тех записках не значится, старанием бывшей того монастыря игумении Александры”.

К сожалению, ныне нет никаких записок в монастыре о его основании, чтобы поверить, верно ли говорить статистическое описание о начале монастыря или не осталось ли каких-либо черт, не тронутых описанием, но которые подали бы новую мысль о сём предмете.

В Истории Иерархии видим сходное известие о начале монастыря, но сходное не во всем. Здесь, во-первых, Питирим, давший грамоту Александре, назван не патриархом, а митрополитом сарским и подонским. Крутицкий и подонский архипастырь в 17 стол. не мог от себя давать грамоты о монастыре Хорошевском, так как места но Донцу не принадлежали тогда к его епархии. Но Питирим митрополит крутицкий, в звании. блюстителя патриаршего престола, во время пребывания П. Никона в Воскресенском монастыре (1656-1660 г.), мог послать грамоту на Донец о новом монастыре, точно также как мог он дать ее и в звании патриарха (1672-1673 г.). Итак, мы можем быть уверены пока только в том, что грамоту о Хорошевском монастырь игум. Александре дана была не прежде 1656 г.

Во-вторых, История иерархии говорит: “известно, что еще в начале 17 стол. игум. Александра с сестрами просила вел. Государя, чтоб дать им под монастырь земли с угодьями в харьковском уезде, в селе Хорошеве”. Здесь История говорит против себя, так как начало 17 столетия не было временем митрополита Питирима. Важно известие ея о прошении игумении поданном Царю, чего не сказано в статистическом описании: однако и это известие требует объяснения относительно просьбы дать землю “в селе Хорошеве”. Известно по актам, что храм собственно для деревни Хорошевской построен только в 1695 году, когда поселились здесь боярские дети Бабаевцы, служившие сперва в Чугуеве, а потом в Харькове; до того же времени для черкасов, живших близ монастыря, приходским храмом был монастырский храм. Потому надобно положить одно из двух или Хорошево не верно названо в Истории селом, когда говорит она о начале монастыря, или тогда, когда игумения подавала просьбу Царю о земле, в монастыре был уже храм, по которому и поселение хорошевских черкасов называлось селом, как было это и после того. В последнем случае получится то заключение, что когда дана была грамота Питиримом, монастырь уже основался, хотя и не имел еще иерархического освящения, и просьба игумении относилась преимущественно к отводу земли для монастыря, на что и указывают слова Истории. Поелику же по другим актам Хорошево в 1654 г. называется еще деревнею, а в актах 1665 г. называется селом: то ясно, что в 1654 г. в Хорошеве еще не было монастыря, как это видели и по имени архипастыря, дававшего грамоту монастырю, а в 1665 г. Хорошевский монастырь уже существовал, так как его только храм мог давать тогда поселению хорошевских черкасов название села.

После сего становится несомненным, что грамота о Хорошевском монастыре дана была Питиримом, митрополитом сарским, как блюстителем патриаршего престола, не прежде 1656 г. и не после 1660 г., и что основание Хорошевского монастыря относилось к этому же времени. Нельзя не пожалеть, что до нас не дошла грамота митр. Питирима, столько важная для монастыря. Потому-то должны мы дорожить грамотами, какие только могли быть найдены в обители. Помещаем здесь самые древние из них.

Первая грамота архиеп. Петра, от 25 февр. 1742 г.
“Божиею милостию Петр, архиепископ Белогородский и Обоянский. Сего года. февр. 25 д. Белгородской нашей епархии харьковского Хорошсвского Вознесенского монастыря от игумении Афанасии Ковалевской прошением предложено: в оном де монастыря в давних годах построена церковь во имя Вознесения Господня, под которою чрез долгое время подвалены и крыша огнили; а ныне она желает оную церковь подважить и покрыть вновь, и в том требовала позволение. По которому её прошение благословительно позволяема оную церковь подважить и покрыть вновь, токмо опасно смотреть, дабы престол не порушен был; аще же порушен будет, то по подваживании оныя об освящении ея просить обычайно.... Дана в Белегороде, ефвр. 26 д. 1742 г.”.

Другая грамота от 20 окт. 1744 г.
“Божиею милостию Антоний, митрополит Белгородский и Обоянский. Сего 1744 г. окт. 20 д. Белоградской епархи харьковского Хорошева Вознесенского монастыря девича от игумении Афанасии с сестрами прошением нам предложено: тогож-де сентября 17 дня оной девичий монастырь, и в нем две церкви и все келии Божим изволением от внезапного пожарнаго случая все погорели без остатку, а ко устроению вновь того монастыря и в нем церквей Божих со всем украшением, також келий и ограды для испрошения от христолюбцев в Белгорадской епархии в городах, местечках и селех доброхотного подаяния намерена послать того монастыря из монахинь, в чем о позволении просила благословительной грамоты. По которому ея прошению благословительно позволяем им, игумении с сестрами, в возобновлении той обители всеприлежное старание иметь и в-первых всем христоименитым восточныя православно-грекокатолического исповедания Церкви чадом Божие благословение при молитвах наших препосылая, пастырски просим от такового доброхотного к устроению упомяненной обители и в ней храмов Божиих подаяния щедролюбно не отвратить десницы с несомненным упованием, яко сторичное воздаяние в той обители вечно приносимыя к Богу теплейшия будут молитвы. Чего для такового от боголюбивых доброхотного подаяния саморучной имени записки, ради всегдашнего в том Вознесенском девичьем монастыре в церкви поминовения, дана за печатию прошнуренная книга. И сия грамота с подписанием: нашей руки печатию утверждена; дана в Белгороде, октября 20 дня 1744 года”.

Третья грамота от 10 мая 1749 г.
“Божиею милостию Иоасаф, епископ Белгородский и Обоянский. Сего 1749 мая 10 дня, Белоградской вашей епархии харьковского Хорошевского Вознесенского девичья монастыря игумения Фефана, поданным прошением объявила: объявленной Хорошевской Вознесенской девичь монастырь в прошлых годах погорел весь без остатку, и от того пожару пришел в крайнюю бедность и убожество, от чего ныне за скудостию и убожеством того монастыря сестр в прежнее состояние привести никак невозможно. К тому же в нынешнее голодное время за недородом хлеба она с сестрами в пропитании имеют крайнейшую нужду, и просила, чтоб за скудостию онаго монастыря на возобновление и строение вновь для испрошения в Белоградской нашей епархии от доброхотных дателей щедролюбного подаяния Дать позволительную бдагословительную грамоту. Того ради благословительно позволяем онаго харьковского Хорошевского Вознесенского девичья монастыря игумении, или кто от нея посланы будут, Белоградской епархии великороссийских и малороссийских городах и слободских полков в слободах и селах такового щедролюбного подаяния у доброхотных дателей просить со всякою учтивостию. При сем и мы щедролюбного дателя пастырски просим для вышеписанных нужд не отвратить в подании своей десницы, ведуще, яко о таковых о сторичном, яко временных, тако и вечных благ воздаянии онаго харьковского монастыря во храме Вознесения Господня непрестанные приносимы имеют быть молитвы. В знак же вечного в том монастыре оных датетелей поминовения каждому даяние в данную ей игумении на помянутое испрошение из, консистории шнурованную за печатию книгу подписывать своеручно; чего во уверение сия наша благословенная грамоту рукою нашею подписана и печатью утверждена; дана в Белгороде мая 10 дня 1749 года”.

По этим грамотам о начале монастыря несомненно можем сказать только то, что основание его далеко предшествовало 18 столетию. Ибо в грамоте 1742 года, данной игумении монастыря сего Афанасии Ковалевской, сказано: “в оном де монастыре в давних годах построена церковь во имя Вознесения Господня, под которою чрез долгое время подвалины и крыша огнили”, а потому игумения просила дозволения укрепить храм фундаментом и вновь покрыть, что ей и разрешено.

В грамоте 1744 г., данной митрополитом Антонием той же игумении, говорится о двух церквах и келлиях, сгоревших от внезапного пожара. В чье имя построена была главная из двух сгоревших церквей, это уже видно по тому, что монастырь называется монастырём Вознесения Господня; притом в первой грамоте и прямо говорится о церкви Вознесения Господня. Но кому посвящен был другой храм обители, о том в грамотах не сказано. Но делам известно, что монастырский храм до 1787 г. быль приходским храмом для монастырских черкасов, а в исповедной книге о сих прихожанах за 1730 г. приходский храм их называется храмом Архангела Михаила, тогда как в документах других годов называется он храмом Вознесения Господня. Таким образом несомненно, что второй сгоревший храм обители посвящен был имени Архистратига Михаила, именем коего украшен и нынешний второй храм обители.

Хотя монастырь, по словам грамот, сгорел до основания, но трудно поверить, чтобы не спасены были от огня, по крайней мере, некоторые священные вещи, тем более, что сохранилась до нашего времени грамота 1742 г. Итак, нет ли в нынешних храмах обители вещей, принадлежавших древнему храму?

а) Ченстоховская икона Божией Матери — древнего письма с подписью на славянском языке. Это есть собртвенность старых черкасов.
б) Владимировская икона Божией Матери с частями мощей пр. Пимена многострадального и Агапита врача, с незапамятных времен предмет особенного благоговения в обители.
в) Два Евангелия, одно 1703 г., другое 1735 г. Пролог. изд. 1696 г. Псалтырь 1637 г. Апостол, с кратким жизнеописанием 12 Апостолов и 70 учеников апостольских, древнего издания, но без заглавного листа, принадлежат также древнему монастырю. Вот всё, что можем с некоторою вероятностью считать принадлежностью древней обители.

Затем о состоянии Хорошева монастыря до истребления его пожаром 1744 г. можем сказать еще следующее:
а) Из дела о побегах козаков в 1738 г. видно, что в этом году монастырь уже владел поселением черкасов, приписанных к монастырю в виде подданных его.
б) В Истории иерархии говорится, что в 1721 г. монастырь был ограблен разбойниками. Не сомневаемся, что в источнике, откуда взято это известие, сказано было, кто были эти разбойники. Очень хорошо известно, что с 1711 по 1721 г. включительно, запорожцы в соединении с крымцами, делали непрестанные нападения и грабежи в нынешних уездах Змиевском, Харьковском и Валковском. Более чем вероятно, что те же дикие гости посещали и тихую обитель. Более чем вероятно и то, что и татары по временам тревожили обитательниц Хорошева монастыря. Поныне еще цел подземный ход из обители за ограду монастыря с железными дверями, устроенный для тайного выхода из обители, на случай осады монастырской горы татарами.
в) В 1741 г., след. за три года до пожара, по просьбе игум. Афанасии, Хорошев монастырь был приписан к Куряжскому монастырю, хотя до того времени был самостоятельным, а в 1749 г. по просьбе игум. Феофании опять получил независимость. Что побудило игум. Афанасию просить о подчинении обители ея Куряжу — в сохранившемся деле не сказано: но по всей вероятности надежда получать пособие от Куряжа по сношениям с гражданскими властями и по постройкам обители. Обыкновенно монастырь приписывался к другому, когда становился беден и малолюден.

2. Обитель возсозданная:

а) каменный храм Вознесения Господня. Бедствие, постигшее обитель 17 сентября 1744 г., заставило сестр долго терпеть скорби, и особенно игумении обители пришлось испытать много неприятностей. В фамильной летописи г. Квиток замечено: “Хорошевский монастырь сгорел, и тот день тетка госпожа Мария и панна Фефана приехали в Основу, и жили до состроения вновь им келий”. Пожар истребил храмы; без молитвы души иноческия тоже, что рыба без воды и птица без воздуха; без храма молитвы трудно молиться и крепким душам, тем более слабым. Игуменья Афанасия Ковалевская, получив книгу в конце 1744 г. для сбора подаяний на построение сгоревшей обители, в продолжении пяти лет готовила нужное к устроению храма. Преемница ея, Феофания Квиткииа, встретилась с новыми огорчениями. “В нынешнее голодное время, говорит грамота 1749 г., за недородом хлеба она с сестрами в пропитании имеют крайнейшую нужду”. Получив новую грамоту и книгу для сбора подаяний, заботливая Феофания, спустя 5 лет, увидела себя в состоянии заложить соборный храм, притом не деревянный, а каменный. Прошением от 20 июня 1754 г. она испрашивала разрешения вместо сгоревшего храма заложить и построить новый каменный храм во имя Вознесения Господня, так как “материалы принадлежащая, писала она, в готовности имеются”. В грамоте 27 июня 1754 г., преосвященный Иоасаф писал: “благословительно позволяем означенную каменным зданием церковь заложить вновь на удобном месте во имя Вознесения Господня, по церковному чиноположению, харьковского коллегиума архимандриту и ректору Рафаилу Мокренскому, а по заложении велеть строить”; при чем архипастырь предписывал, чтобы главы на церкви и алтарь были соразмерны самому зданию и на главах были бы устроены железные четыреконечные кресты. Спустя четыре года каменная церковь во имя Вознесения Господня была уже окончена постройкою. К такому успешному окончанию немалоценного здания, конечно, способствовали доброхотные подаяния, собираемые с 1744 по 1754 г.

В церковной описи сказано, что церковь Вознесения Господня каменная, устроена коштом монахини Ефросинии, прежде бывшей Сотнички Волчанской, и старанием игумении Марии Квиткиной-Гамалеевой”. В фамильной летописи г. Квиток читаем: “в хорошевском девичьем монастыре зачата строиться каменная церковь Вознесения Господня, коштом Ефросинии монахини, бывшей Уголчанской (а не Волчанской) сотнички Нестерсвой”. По этому известию видно, что пожертвования, собиравшиеся с 1744 г., были незначительны, так что если бы не помогли пожертвования Уголчанской сотничихи Нестеровой, не были бы в состоянии и начать постройки каменного храма. Благочестивая Ефросиния щедро пожертвовала своим достоянием на сооружение новой церкви: память последующих жилищ монастыря приписала преимущественно ей честь сооружения церкви. Благодарные сестры монастыря почтили память создательницы своей главной церкви тем, что в помяннике церковном поставили имя монахини Ефросинии на первом месте в числе усопших сестр. Но и деятельное участие игумении Марии Квиткиной в этом деле достойно особенного замечания. По рассказу стариков и старух, слышанному нынешними старицами монастыря, кирпич на возведение здания церковного доставляем был из-за Липец, из белгородских заводов. При постройке кирпичи переносимы были к месту постройки мальчиками и девочками, которые, по самому возрасту, не будучи заняты никаким делом в деревне, охотно и как бы для забавы служили своими посильными трудами доброй игумении. А игумения обыкновенно просиживала по целым дням около постройки, и за труды мальчикам и девочкам из своих рук давала по три коп. Это рассказывали те самые старики и старухи Безлюдовские, которые сами получали из рук игумении по три коп. за ношение цеглы, как тогда называли кирпич. Главная церковь освящена Иоасафом Миткевичем, еп. Белгород., 9 сент. 1759 г.

Храм, освященный в 1759 году, имел три главы и был весьма тесен внутри. В 1835 году игумения Анатолия Веревкина начала, а в 1837 году окончила переделку этого храма. Храм распространен: к северной, южной и западной сторонам сделаны пристройки, пропорциональные величине и наружному виду его; к 3 главам прибавлены еще 2; верх храма и весь храм получил от того более величия и красоты. На хорах западной части храма, на пространстве новой пристройки, сделан придел в честь Владимирской иконы Божией Матери; придел сей освящен преосвящен. Мелетием, архиепископом харьковским, сент. 2, 1837 года.

б) церковь Архистратига Михаила. Теплая каменная церковь во имя Архистратига Михаила, называемая трапезною, построена в 1785 году, старанием игумении Тавифы Сошальской, и освящена харьковского коллегиума ректором, архимандритом Василием в 1786 году, мая 3 дня; так показывает грамота, данная на имя игумении Тавифы, Аггеем еп. бедгородским, апр. 6, 1786. В 1797 г. игумения Тавифа с сестрами доносили Консистории, что ею устроен новой разной иконостас в Михайловской церкви и вокруг монастыря устроена деревянная ограда, к которой приделаны хлебные каморы и келарня и устроена гостинная келия.

в) Иконостас и иконы главного храма; утварь, ризница; денежные вклады и угодья; каменная ограда. С 1827 года по 1849 г. была игумениею обители Анатолия Веревкина. В нынешнее благолепие обитель приведена трудами этой благочестивой, умной и попечительной настоятельницы. На что ни посмотрите в нынешнем Хорошевом монастыре, — на всем увидите печать заботливой и боголюбивой души, так недавно переселившейся в вечность. Мы уже сказали, что ею перестроен главный храм монастырский, причем дано ему не только более вместительности, но и более красоты и величия. Взойдем во внутренность храма, посмотрим на иконостас и дорогие иконы. На храмовой иконе Вознесения Господня серебряная вызолощенная риза, ценою в 920 р. серебр., труд игуменьи Анатолии. На иконе свят. Николая серебр. вызлощен. риза в 1000 р: сер.; на сей предмет пожертвовано Елисаветою Демидовою 286 р. и Екатериною Демидовой 286 р., остальное собрано игумениею Анатолиею. Два киота, из которых один на Владимирской иконе Божией Матери в 570 р. сереб., устроены при игумении Анатолии. Иконостас главной церкви обновлен живописью и позолотою в 1846 г. Плащаница на малиновом бархате, вышитая золотом и жемчугом, украшенная дорогими камнями, с изображением на ней жен Муроносиц, в 1143 р. устроена в 1832 г. старанием игумении Анатолии Веревкиной и монахини Антонины. Хоругви по пунцовому бархату, шитые золотом, в 1428 р., а другие по синему бархату, также шитые золотом, в 300 р. сереб., сделаны при игумении Анатолии Веревкиной.

В Михайловском храме устроен новый иконостас в 1200 р. Сер.; на храмовой, иконе Архистратига Михаила киот и риза сребренная, вызолоченная, в которой весу 9 фунт. в 372 р. сер.; приношение Надежды Савичевой при игумении Анатолии Веревкиной.
Другая икона Архистр. Михаила в серебряной и вызолоченной ризе и резном киоте пожертвована Елисаветою Демидовою, также при игумении Анатолии. Несколько небольших икон, обделанных в сребрянныя и вызолоченный ризы, пожертвованы: генеральшей Екатериною Акимовною Дьячкиною, Маргаритою Васильевною Тертичниковою и Екатериною Ивановною Мартыновою, при игумении Анатолии. Какие были св. чаши, дискосы, гробницы и напрестольные кресты до управления монастырем игумении Анатолии — не известно. Первая церковная опись сделана в 1828 г., вторая в 1843 г. — обе при игумении Анатолии; но по этим описям видно, что игумении Анатолии монастырь обязан почти всеми нынешними напрестольными и к жертвеннику относящимися вещами. Без сомнения старые вещи переделывались на новые, но это требовало забот и издержек; а самая большая часть их - вновь приобретена игумениею Анатолиею. Одна только гробница сребрян. позлочен. стоющая ассигнац. 490 р пожертвована Надеждою Васильевною Филиповою, ныне монахин. Аполлинариею. Из 6-ти Евангелий, которые все в бархатных переплетах, обложены серебром, одно напеч. 1800 г. пожертвовано неизвестным лицом, при игумении Анатолии. Два Евангелия приобретены игумениею Анатолиею Веревкиною в 1836 и 1838 годах , и одно в 1834 г. пожертвовано купчихою Пелагиею Абакулинковою. Как замечательнейшая священ. вещь в церкви хранится маленький серебренный ковчежец, с надписью, что в нем хранятся св. мощи игумении, княжны Ольшанской. Кем приобретен этот ковчежец со св. мощами, в описи не означено, а сестры не знают. По всей вероятности, эта вещь принадлежит ко временам Тавифы Сошальской или даже Феофаны Квиткиной, но не могла быть внесена прежде последней.

Лица, сделавшие пожертвования разными вещами, относящимися до ризницы и теперь состоящими в описи 1843 г., суть следующая: Екатерина Телишова, куп. Иван Лежобоков, монахиня Палладия, Надежда Алексеевна Савичева, куп. Мария Ковалева, куп. Александр Скрынник, Мария Димитриевна Миллер, куп. Иван Урюпин и некот. другие. Все эти лица современны игумении Анатолии. Лучшие же ризы из залотой парчи с вышитыми золотыми оплечьями сделаны самою игумениею Анатолиею Веревкиною. При той же игумении монастырь получил вклады, которые ограждают его от крайних нужд. Елисаветою Сергеевною Демидовою в 1817 и 1849 г. внесено в кредитные установления до 10 тысяч руб. асс.; на что имеются в монастыре надлежащие документы. Побуждением к благотворению для Демидовой былого, что сын ея, лечившийся в Славянске и умерший там, перевезен в Хорошевский монастырь для погребения. Милостыня незабвенной Графини Анны Алексеевны Орловой, определенная монастырям, соборам и попечительствам, уделена и Хорошеву монастырю. В 1823 году, по завещанию сделанному дворянкою курской губ. Кубасовою, в пользу монастыря назначены: мельница в Белгород. уезде на р. Разумной и под нею 5 десятин земли; в Корочанском уезде земли до 60 десят.; завещание утверждено по закону.

Остается сказать и то, что заботливостию игумении Анатолии: а) Построена каменная колокольня и монастырь ограждён каменною оградою с красивыми небольшими башнями. Каменная ограда на место деревянной, существовавшей с 1795 г. и потому обветшавшей, начата постройкою в 1839 г. и окончена в 1841 г. Она идет на протяжении 400 саженей; и та и другая поделка стоила более 13,000 р. сер., самая значительная часть сего капитала была пожертвована боголюбивым купцом Димитрием Даниловичем Ковалевым, которого дочь спасается в обители, и который заботливо надзирал и за самою постройкою. б) При ней же устроена больница, на пожертвование Демидовой в 2150 р. серебр., заведение необходимое для обители, но которого дотоле не было.

3. Игумении монастыря и прежняя жизнь обитательниц его.
В церковном помяннике, писанном собственноручно с помянника 1783 года, священником сего монастыря Иоанном Острогорским, умершия игумении перечисляются в таком порядке: 1) Таисия, 2) Викентия, 3) Феофана, 4) Мария, 5) Афанасия, 6) Елисавета, 7) Марфа, 8) Тавифа, 9) Феофана, 10) Евпраксия. Но здесь, как очевидно, нет даже самой древней строительницы монастыря, игумении Александры. По грамотам архипастырей и указам Консистории, а частью и по другим памятникам, известные игумении Хорошева монастыря следовали в таком порядке:
1) Игумения Александра, строительница обители в 17 столетии.
2) Тавифа, известная по царской вотчинной грамоте 23 февр. 1700 г., данной Феодору Донцу на с. Бабаи.
3) Таисия, и
4) Викентия. Последняя известна по делам 1733-1736 г. Без сомнения были и другие преемницы игумении Александры до Афанасии: но они не известны.
5) Афанасия из фамилии дворян Ковалевских, столько известной в Слободской Украине, получившая грамоту в феврале 1742 г. на обновление храма, и другую 1744 г. на собрание пожертвований для построения сгоревшего монастыря. Тяжело было для сей игумении, когда на месте монастыря остались только пепел и уголья. Много надобно было иметь духа, чтобы сколько-нибудь умерять скорбь оставшихся без крова сестр. Те, которые имели вблизи зажиточных родных, могли на время перейти к родным, как это и видим в примере Кветкиных. Но что было делать с бедными бесприютными? Как ни тяжело было настоятельнице, но надлежало отпустить иных в другие обители. И некоторые из удалившихся уже не возвратились в Хорошев, не возвратились потому, что надлежало построить себе на свой счет келию, а оне не были в состоянии построить. Одна из таких удалившихся в Борисовский монастырь, быв вызываема в Хорошев по просьбе настоятельницы, отвечала: “не токмо в том монастыре на погорелом месте келлию от своего кошту построить не может, но и дневного пропитания не имеет.” В деле 1748 г. сказано, что после пожара 1744 г. “многие монахини по разным местам жительство имели”, многие, и след. не все; след. некоторые оставались на пепелище с игумениею, конечно поспешив построить себе кое какие хижины - мазанки. В 1746 г. игум. Афанасия писала к Преосвященному: “умершего сотника, Григория Ковалевского дочь девица, а моя племянница, Марфа, чрез многие годы живя в обучении страха Божия и в послушании в харьковском Вознесенском девичьем монастыре, по непременному давнему намерению, единому Господу уневестити себе желает.” И архипастырское благословение на пострижение Марфы было преподано. Это с одной стороны показывает, что внутреннее монастырское устройство уже начало получать свой правильный порядок, с другой говорит, что игум. Афанасия была сестра сотника Григория Ковалевского, бывшего владельцем имения Кадницкого. По ведомости 1758 г. игумения Афанасия приняла пострижение в 1718 г. и в 1758 г. была еще жива, но жила уже на покое, будучи 61 года.
6) Феофания Кветкина, по грамотам 1749 и 1754 г. много заботившаяся о построена нового храма Вознесения Господня; она успела приготовить некоторые средства, но положила только основание храма и построила келии. В летописи Кветок полковник Иван Григорьевич Кветка записал: “1728 г. янв. 28 д. сестра моя Феодосия приняла иноческий чин, и наречено ей в иночестве имя Феофания; постригал архимандрит харьковский Ефрем Черкасский”. В другом месте замечено, что в игумению поставлял ее преосв. Иоасаф Горленко, 5 окт. 1748 г.
7) Игумения Мария Квиткина-Гамалеева. По летописи Кветок: “Василий Андреевич Гамалея, умерший в Гилянском походе, имел в супружестве дочь харьковского полковника Григория Семеновича Квитки, Марфу Григорьевну, которая после его смерти в 1729г. приняла монашество в Хорошевом монастыре, и там была несколько лет игумениею; фамилия Гамалеев в Стародубе, ии деревни весьма богатыя”. В ведомости 1758 г. “Мария-Марфа Кветковна” показана уже бывшею игумениею и 55 лет.
8) Игумения Елисавета, из дворянской фамилии Дуниных. В Синодике Славянского монастыря в 1760 г. записано: “род Хорошевского Вознесенского монастыря игумении, Елисаветы Дуниной”. Сама игумения поминается здесь еще между живыми. В летописи Кветок под 1747 г. сказано: вознамерилась Евдокея, панна Дуневна, дочь г. бригадира Дунина, оставя киевский Флоров монастырь, переехать в Хорошевский монастырь для принятия иноческого чина, и пострижена Антонием митрополитом”. В ведомости 1758 г. она — игумения 33 лет.
9) Марфа Авксентьева, из дворянской фамилии, бывшая настоятельницею 1764-1777 г. и потом жившая на покое в Хорошеве. При игумении Тавифе ей предлагали поступить на вакансию игумении в Белогородский девичий монастырь, но она отказалась.
10) Тавифа Сошальская, из дворянской фамилии, строительница Михайловского храма. Она известна по бумагам с 1777 г. до половины 1798 г. При ней Хорошев монастырь поставлен во 2 класс штатных монастырей.
11) Феофания Ковалевская, поставленная в игумению в половине 1798 г.; она умерла, по словам давно служащего в монастыре священника Михаила, в 1812 г. При ней поступили в монастырь старейшие сестры, остающиеся теперь в живых, как то: Аполлипария, Вриенна, Мария Кубасова, из которых последняя живет в монастыре с 1804 г.
12) Евпраксия, из дворянской фамилии Тимошенковых, с 1812 г., скончалась в 1827 г.
13) Анатолия, из дворянской фамилии Веревкиных, с 1827 г. Оставшись сиротою в юных летах, она вместе с сестрою воспитывалась у дяди, который очень любил ее и сестру. Почувствовав влечение к монашескому уединенно, она открыла желание свое дяде, но тот не хотел и слушать о ея монастырской жизни; долго томясь душою, звавшею ее из мира в монастырь, она наконец тайно ночью скрылась из дома дяди, жившего в Курской губернии, и пришла в харьковский Хорошев монастырь, где жила тетка её — монахиня. Долго не знал дядя, где скрывалась племянница; но узнав, сказал, что более не хочет знать ее. Это значило, что молодой дворянке-послушнице надлежало бороться с нуждами, и нуждами обучать душу молитве. Пред смертью дядя пригласил ее к себе и просил прощения у племянницы, что был несправедлив в отношении к ней и её желаниям святым. Сестра также перешла в монастырь и скончалась монахинею-казначеею. Двадцать два года мать Анатолия управляла обителию, и справедливо пользовалась общим уважением за стенами обители и любовью в обители. Она мирно почила в августе 1849 г. на 66 году своей жизни, тогда как цветущее лицо её не давало ей на вид более 45 лет.
14) Анатолия 2, по любви к уединению отказавшаяся от должности.
15) Антонина Чубарова, с 27 дек. 1850 г.

До введения штатов и почти до 1800 года сестры монастыря жили каждая “хозяйственно”, т.е. имели своих коз, а некоторые и коров, и сами ухаживали за ними или чрез младших послушниц. Монастырь до введения штатов владел землями с крестьянами и имел хорошие хозяйственные заведения. Теперь еще живущие старицы говорят, что на их памяти, в 1800-1812 годах, в монастыре не была в обычае однообразная одежда, а одевалась каждая, как могла и хотела. Но пред пострижением одевались в лучшее платье, вплетали цветы в косы (волосы), и в таком порядке шли в церковь для пострига, как под венец брачный с женихом Иисусом Христом. По пострижении налагали на новопостриженную такие подвиги, которые она едва переносила. Например, матери держали ее постоянно на молитве в церкви и днем, и ночью. Если новопостриженная уставала и сон смыкал глаза её, чередная мать выводила ее из церкви, обводила кругом храма, и у каждых дверей церковных заставляла класть по 100 поклонов. Это продолжалось, с дозволением весьма малого отдыха, целую седмицу.

По ведомости о монахинях Хорошевского монастыря 1758 г. видно, что в числе сестер обители обыкновенно бывала значительная часть дворянок. Так в сей ведомости показаны — Мелания, в мире Марфа, Ковалевская, Феофана-Феодосия Ковалевская, Елена-Екатерина Мапуйлова 53 лет, постригшаяся в 1728 г. — бывшая наместница; Марфа-Мария Моренкова — бывшая наместница; Евгения-Евдокия Ольховская — наместница, постригшаяся в 1754 г., Макария-Мелания Саницкая; Акилина-Анастасия Скочковна; Паисия-Параскева Скочковна; Марфа-Мария Авксентьева; Евфимия-Екатерина Двигубская; Макария-Мария Саницковна — полатная; Варвара-Васса Тертичникова. Всех монахинь показано в сей ведомости 49. Так как в настоящее время большая часть сестр обители бедны, а иныя воздыхают и о насущном хлебе: то и по этой одной причине оказалось необходимым для обители общежитие; вместе с тем обет монашества требует молитвы, не разсееваемой заботами житейскими, послушания воле настоятельницы, а не жизни по своей воле, и покорности, правилам общежития: потому, с упованием на Господа, в 1851 г. введена общая трапеза в обители.

http://otkudarodom.ua/ru/horoshevskiy-devichiy