В 1552 году, перед военным походом на Казань, в Авраамиев монастырь прибыл Иван Грозный – заручиться поддержкой небесных покровителей, получить благословение и укрепить боевой дух. Братией монастыря в царские руки была торжественно передана главная святыня обители – жезл святителя Авраамия, по легенде чудесным образом вручённый ему самим Иоанном Богословом, с помощью которого Авраамию удалось повергнуть главного языческого идола Велеса, показав, таким образом, мощь и силу новой православной веры. Символический смысл этой легенды для Ивана Грозного стал сакральным – покорение Казанского ханства, помимо завоевательной миссии, преследовало целью ”обращения в истинную веру” татар-мусульман. Тогда перед прощанием царь дал обет – поставить каменный храм в случае успешного исхода военной операции. Казанский поход, как известно, завершился победой русской армии (и практически тотальным разрушением Казани, сопровождавшимся огромными жертвами среди осажденных защитников города, после которого появилось выражение ”сирота Казанская”). А царь вернулся в Ростов в 1553 году и сдержал слово – на пожалованные им средства в тот же год было начато строительство каменного собора, завершенное в 1555 году.
Богоявленский собор Авраамиева монастыря в Ростове Великом – трехпридельный, пятиглавый, крестовокупольный, четырехстолпный, трехапсидный храм. Изначально (в южной апсиде) существовал и четвертый придел Введения во храм Богородицы, не сохранившийся до наших дней, ибо его престол спустя полтора века был перенесен в построенную при ростовском митрополите Ионе в 1650-х годах Введенскую церковь – в 20 метрах к юго-востоку от собора. Два придела (Иоанна Предтечи с северо-запада и Иоанна Богослова с юго-запада) симметрично расположены с западной стороны четверика, между ними – притвор с пристроенным крыльцом (разобрано, отсутствует). Третий юго-восточный придел святителя Авраамия вплотную примыкает к южной апсиде, два придела по южной стороне соединялись галереей (перестроена).
Многопридельных храмов тех лет в России сохранилось немного – по пальцам перечесть. Самые известные из них – Покрова на Рву в Москве (он же Собор Василия Блаженного), построенный также в память о Казанской победе в 1555-1561 годах; и в подмосковном Дьяково - Иоанно-Предтеченский храм, тоже датируемый 1550-ми годами. К сожалению, о такой роскошной реставрации, какой удостоились упомянутые два памятника архитектуры, наш Богоявленский собор может только мечтать – зато у нас есть возможность увидеть, так сказать, воочию древние камни, помнящие самого Иоанна Грозного. И камней будет даже слишком много. Частично реставрационные работы в соборе, параллельно с научными исследованиями, проводились в 1960-х годах, частично в 1980-х, и хотя в результате специалисты вернули к жизни ряд исторических архитектурных форм, на общее катастрофическое состояние памятника их деятельность почти не повлияла.
Юго-восточный шатровый придел Богоявленского собора посвящен преподобному Авраамию Ростовскому, основателю древней обители, и представляет собой высокий четверик, каждая стена которого разделена лопатками на три части, увенчанные килевидными кокошниками, над которыми возвышается пониженный восьмерик, декоративное оформление оконных проёмов которого повторяет профиль кокошников. В 1820-30-х годах в монастыре осуществлялись масштабные ремонтные работы, сопровождавшиеся перестройкой и поновлением всего и вся, в ходе которых в шатре были пробиты оконца-люкарны, выглядящие по меньшей мере странно на фоне архитектуры XVI века. В 1960-х годах советские реставраторы вернули шатру первоначальную форму.
Два четырехгранных западных придела изначально имели одинаковую высоту, двухъярусную структуру, три ряда кокошников и барабаны равных пропорций в завершениях. Сходность их облика заметна и сейчас. Кардинально отличался второй ярус – в приделе Иоанна Богослова (справа) в нём располагалась ”часозвонь” – то есть, колокольня с обустроенным в ней полноценным часовым механизмом (упоминается уже в монастырской описи 1629 года – “а на церкви колокольня, да часовня”). “Над оным приделом колокольня об одной главе… На оной колокольне десять колокол болших и малых…Поверх оных колоколов часы боевые во своё время бьют в ымеющияся на той колокольне колокола” Циферблат располагался на южной стене второго яруса, на месте заложенной правой арки.
При ремонтных работах в 1830-х годах часовой механизм был демонтирован, а придел ”обновлен” – с надстройкой двух четвериков и восьмерика, увенчанных псевдо-шатром, совершенно исказивших исторический облик сооружения. “Обновленцы”-таки живы во все времена, и испокон веков нет на них управы.
Восточный фасад собора сохранил свой исторический вид – нетронутые узкие окна (в первом ярусе – оформленные своего рода порталами) позволяют оценить толщину стен подцерковья и понять, как выглядели все оконные проёмы четверика – часть из них была растесана в ходе ремонтов в XVII и XVIII веках.
Собор увенчан тяжеловесным пятиглавием – нынешнюю форму главы получили после поновления 1818 года, взамен иоанновских шлемовидных. На лаконично декорированных тремя поперечными поясками барабанах сохранились древние узкие окна. Обратите внимание на пропорции и массивность конструкции – столь серьезную нагрузку могут выдерживать только надежные опоры – но именно их внутри собора нет, ибо и стены, и арки, и столпы необратимо разрушаются на протяжении последних как минимум полутора веков, чему способствовал ряд выполненных дотоле непродуманных перестроек: расширение окон, пробивка дополнительных арок в несущих стенах.
Храм стоит на высоком подклете, посему к трем входным, высоко расположенным порталам изначально вели лестницы. Западный вход в собор пролегал через притвор с пристроенным к нему парадным крыльцом с тремя всходами (не сохранилось).
К южному порталу вела каменная галерея, также с крыльцом (не сохранились). В 1818 году галерея была перестроена, превратившись в крытый переход из Богоявленского собора в расположенный напротив Введенский храм. После закрытия монастыря в 1929 году переход был разобран на кирпичи вместе с ведущим к нему крыльцом – исключив возможность входа в собор с юга. Вот тогда-то в разы ускорился дотоле почти незаметный, но необратимый процесс постепенного ослабления конструкций четверика, несущего на себе громадное пятиглавое завершение. Искаженный реконструкцией южный фасад превратился в потихоньку разрушающуюся, кое-как заложенную стену с абы-как приспособленными то ли окнами, то ли дверями в подклет.
Не забудем, что в верхних частях южной и западной стен - неосмотрительно растесанные в начале XVIII века окна, и что стены служат опорой для пятиглавия, и что распор и силу тяжести никто не отменял.
Судя по тому, что ни на одном из архивных фото не видно никаких намеков на каменное крыльцо у северного фасада – оно изначально было деревянным. Именно этот факт спас древний северный портал, единственный дошедший до наших дней из трех первоначальных - разрушаться тут было почти нечему.
В августе 1736 года интерьер собора был впервые расписан - местными художниками, из подмонастырской Богоявленской слободы. В 1870-х годах воспринимаемые как ветхая архаика древние изображения были записаны масляными красками. До недавнего времени, поднявшись по железной лесенке, можно было заглянуть внутрь сквозь решетчатые ворота – дальше нас не пустят, вход в законсервированный храм опасен для жизни. Всё пространство от пола до сводов густо заполнено деревянными конструкциями, удерживающими от обрушения горизонтальные плоскости, и подпорками, не позволяющими стенам обвалиться. Опорные столпы снизу доверху опутаны железными скрепами, дабы не рассыпались и хоть как-то поддерживали своды. И лики, безмолвно взирающие на эту архитектурную агонию.
Послереволюционная судьба Богоявленского собора, уже к тому времени требующего серьезного капитального ремонта, сложилась на редкость неудачно. Приспособленный под зерносклад, храм на долгие годы остался без должного присмотра. Извечные проблемы с кровлей, отсутствие средств и материалов на восстановление – фактически на полвека древний собор оказался полностью заброшен. Сам Авраамиев монастырь превратился в жилой квартал для рабочих расположенной неподалёку ткацкой фабрики ”Рольма” – с детским садом (а в дальнейшем, и медвытрезвителем) в Введенском соборе, сквером и спортивной площадкой на месте некрополя. В надвратном Никольском храме впоследствии разместилась воинская часть и квартиры. До собора ли было в самом деле? Атеистов растили…
Нынешнее ветхое состояние Богоявленского собора специалистами ГМЗ ”Ростовский Кремль” оценивается как предсмертное. Критическое, после которого памятники не выживают. В начале 2000-х годов стены стянули металлическими креплениями (которые сейчас уже не выдерживают нагрузки), но это не помогло – фундамент имеет серьезные деформации, а кладка в таком состоянии, что тронь – и начинает сыпаться.
Храм рассыпается, ибо раствор, скрепляющий древние кирпичи в арках и стенах, растворён осадками – результат многолетнего отсутствия элементарной кровли. Это вывод экспертов. Старая кладка нуждается действительно в каком-то чуде, точнее не так – чудо, что храм еще вообще стоит, до сих пор не превратившись в груду строительного мусора с железными куполами, опрокинутыми поверх…
Уму непостижимо, как и кем в 2015 году с московской строительной компанией “ЭШЕЛЪ” был заключен контракт на проведение реставрационных работ в несчастном соборе. Люди, друзья, сограждане, россияне – опомнитесь, что же вы делаете, ведь именно эти товарищи из Эшела угробили бесподобный архитектурный памятник в Борисоглебске, в 20 км от Ростова, превратив южные монастырские ворота с надвратной Сергиевской церковью в белое неопознаваемое нечто.
В начале весны 2015 года были начаты реставрационные работы, “в ходе которых участки кирпичной кладки XVI века были раскрыты, временной кровли над ними не было, и кладка вымокала и вымораживалась. Раствор, скреплявший кирпичи, растворился, и здание держалось фактически на металлических креплениях 1990-х годов” (цитирую слова директора “Эшела” Евгения Загоскина). Состояние кладки реставраторы описывали так: “Висит стена, и она в любой момент может упасть”. По свидетельствам с объекта, обрушения опасались даже от порыва ветра. Гром грянул 13 августа 2015 года – прямо в процессе реставрационных работ рухнули своды южной галереи. Снова цитата из Загоскина: ”Обрушение конструкций произошло при демонтаже поддерживающей опалубки, которая держала свод и в свое время сильно прогнила, поскольку на протяжении длительного времени никакие работы не производились”. Почему перед демонтажом опалубки не было исследовано состояние кладки и не были подведены новые укрепляющие конструкции, не поясняется. Разве не нужно сначала укреплять кладку, а уже потом производить с нею какие-либо манипуляции? Теперь разрушившийся кирпич заменяют современным, дополнительно укрепляют стены и строят новые поддерживающие конструкции.
Эта величейшая потеря происходит на наших глазах. Заново отстроенный из современного кирпича храм перестанет быть Иоанновским Собором. Но с другой стороны, предпринимать какие-то грамотные, продуманные шаги по спасению памятника архитектуры необходимо. Или рухнет в силу ветхости - или уцелеет, но при этом превратится в "новодел". Из двух зол снова нужно выбрать наименьшее?
3 декабря 2020