Часть 1
История одного из трех кафедральных соборов губернского города - первого здания Днепропетровска - окутанная загадками и тайной, подобно зеркалу отразила перипетии жизни города первых десятилетий и органически связана с развитием нашего города и края. Заложенный двумя императорами, спроектированный по классическому европейскому образцу, главный собор третьей столицы империи так и не был построен. Как впрочем, не состоялась и сама «третья столица». Собор появился почти через пять десятилетий - на том же месте и с тем же названием - но в несколько раз меньшим по размерам и по другому проекту...
Сам же Спасо-Преображенский кафедральный собор - это своеобразное доказательство преображения и изменения нашей жизни в лучшую сторону. Более 200 лет прошло с тех пор, как Екатерина II торжественно заложила на месте собора первый камень. И только спустя 48 лет, в 1835 году, Преображенский кафедральный собор - один из выдающихся архитектурных памятников Российской империи - был окончательно достроен. Его возведение на одном из холмов на берегу Днепра явилось символом перемен - преображения степного края в большой город. С самого первого дня своего освящения этот религиозный и духовный центр выполнял ответственную миссию - он, как и сам праздник Преображения Господня, должен был содействовать преображению всей земли в благодатный край. В настоящее время Спасо-Преображенский кафедральный собор является памятником архитектуры национального значения, о чем свидетельствует его охранный номер - № 149.
В «Начертании города Екатеринослава» Г.А. Потемкин говорит о соборном храме «в подражание Святаго Павла, что вне Рима». Это не помешало комментатору первой публикации «Начертания» в журнале «Русский архив» в 1865 г. утверждать, что екатеринославский храм «Потемкин при закладке велел архитектору пустить «на аршинчик длиннее», чем собор св. Петра в Риме». Бытует историческая легенда (подтверждающих документов нет), что Г.А. Потемкин будто бы дал задание архитектору составить проект «на один аршинчик выше» (существует вариант - длиннее) чем римский храм св. Петра, да еще и с 12 престолами, а потом архитектор, испугавшись такого заказа, убежал «за тридевять земель». Эта точка зрения в крайне упрощенном виде стала стереотипной и закрепилась не только в большинстве историко-краеведческих работ, но и в основных работах русской историографии «века Екатерины» с середины XIX века вплоть до нашего времени. Вследствие этого произошло два удивительных казуса.
Первый. Историки XIX века приписали самому Г.А. Потемкину ошибку, считая, что он имел в виду римский храм св. Петра, а в тексте «Начертания» банально ошибся, написав «св. Павла, что вне Рима». Выдающийся русский историк, профессор Дерптского университета А.Г. Брикнер, комментируя в «Истории Екатерины Второй» текст «Начертания», указал, что надо было выстроить храм «в подражание храма св. Петра в Риме», делая примечание «в бумаге, очевидно, по ошибке сказано «Св. Павла». Известный украинский историк Д.И. Багалей в конце XIX века сделал аналогичное замечание: «Очевидно, Потемкин хотел сказать св. Петра».
Два сооружения признавались и признаются единым целым, хотя в опубликованной еще в 1929 г. статье H.Д. Полонской-Василенко эта легенда подвергнута аргументированной критике. В работах историков архитектуры второй половины XX века уже говорится о храме «св. Павла, что вне Рима», а В.И. Тимофеенко впервые опубликовал в 1984 г. чертеж бокового фасада храма по проекту К. Геруа. Несмотря на все вышесказанное, соотнесение екатеринославского собора с собором св. Петра в Риме, кажется, получило постоянную прописку в большинстве историко-краеведческих работ.
В действиях Г.А. Потемкина можно найти логику и трезвый расчет. Ошибки не было! В Риме и сейчас существует храм «san Paolo fuori le mura», то есть св. Павла за городскими стенами. Он является старейшей сохранившейся христианской базиликой IV века. До сего дня остается без ответа вопрос: зачем было Г.А. Потемкину для наибольшего (по уверениям большинства историографов) храма России и православного мира брать за образец главный католический храм, построенный значительно позднее раскола 1054 г. на западных (католиков) и восточных (православных) христиан? Есть основания считать, что Г.А. Потемкин сделал серьезный стратегический шаг, избирая в качестве образца главный православный храм России - старейший храм Рима, построенный в досхизматический период.
Между двумя возможными прообразами екатеринославского собора имеется еще одно существенное различие. Храм св. Петра в Риме крестово-купольного типа, а храм св. Павла за стенами - базилика. Проект Преображенского собора работы К. Геруа представляет собой не крестово-купольное, а базиликальное сооружение с пятью нефами, то есть кардинально отличается от собора св. Петра в Риме и типологически подобен римскому собору св. Павла.
Второй исторический казус - куда же следовало прибавить «аршинчик» по просьбе князя Г.А. Потемкина? По проекту К. Геруа, выполненному в 1786 году, здание Преображенского собора должно было иметь 151,5 м (71 саж) в длину, 44,8 м (21 саж) в ширину и около 139 м (65 саж) высотой. Первый историк нашего города архиепископ Гавриил (Розанов) о величии будущего храма в Екатеринославе в 1857 году писал: «… соборная церковь заложена была мерою в длину 71 саж (151,5 м), в ширину 21 саж с аршином (45,5 м). … Следовательно, святилище в Екатеринославе предполагалось самое обширное в свете…». Далее архиепископ-историк пишет, что при закладке его, как гласит народная молва, князь Г.А. Потемкин сказал архитектору: «Прибавь один аршинчик», что и было сделано.
Дмитрий Яворницкий полностью повторил слова архиепископа Гавриила и написал, что ширина собора стала 45,5 м вместо 44,8 м. Версию об увеличении ширины собора привел Г.В. Николенко в заглавии своего очерка - «На аршин шире, чем в Риме». Следует отметить, что эту же версию без ссылки на первоисточники неоднократно приводили и другие местные авторы книг и газетных очерков.
Но есть и другая версия о тех событиях, которая, с нашей точки зрения, логически и технически более правильно указывает, куда нужно было добавить «потемкинский аршинчик». М.М. Владимиров в 1887 году дал следующую информацию: «… высота же его (Преображенского собора), согласно приказанию Потемкина архитектору «пустить на аршинчик длиннее, чем собор Св. Петра в Риме», должна была быть 65 саж и 11/з арш (139,62 м)», так как высота собора Святого Петра в Риме равна 65 саж и 1/3 арш (138,91 м). Н. Пехотинский и П. Гинзбург - техники-землемеры в «Книжке к плану г. Екатеринослава 1898 года» написали: «Храм по своим размерам предполагался единственным в мире длиною 151,5 м, шириною 45,5 м, а высотою до 139,62 м - на один аршин (71,12 см) выше собора Петра в Риме».
О том, что Преображенский собор должен был быть выше Римского, а не шире, писали в 1928 году в справочнике «Донбасс», в котором подробно изложены сведения о Днепропетровске. Автор-составитель данного издания также считает главное различие между зданиями соборов в Екатеринославе и Риме - это их высота, а не ширина, так как именно высота определяет величие любого здания, а не его ширина. Хотя с другой стороны, рассказ об «аршинчике» скорее всего легенда, глубоко укоренившаяся в народном сознании. Но, несмотря на эти исторические разногласия, проект собора действительно был грандиозным, но символом «обильного вертограда» и «попечений» императрицы ему стать не пришлось…
Официальная церемония закладки основания Преображенского собора и вместе с ним нового города Екатеринослава на правом берегу Днепра состоялась 9 (22) мая 1787 года во время уже упоминаемого в предыдущих главах путешествия Екатерины II на Юг империи. Сохранились сведения, что императрица, взойдя на гору, промолвила: «Место сие имеет вид приятного обиталища». Французский посол граф Л.-Ф. Сегюр упоминает в своих мемуарах об этом торжестве: «9 мая - в царском шатре отслужили молебен, и государи, в присутствии архиепископа, совершили закладку собора нового города в чрезвычайно красивой местности». Детальное описание церемонии закладки Екатеринослава помещено в «Устных воспоминаниях» запорожского казака Никиты Коржа; с той поры оно более-менее детально воспроизводилось во многих изданиях, в том числе «Истории города Екатеринослава» Д.И. Яворницкого.
Знаменательное событие началось с торжественной и пышной встречи Екатерины II. Преосвященный Амвросий, архиепископ Екатеринославский и Херсонес-Таврический, приветствовал императрицу, а затем в специально подготовленной палатке с походной военной церковью в присутствии почетных гостей совершил Божественную литургию. На вершине днепровского холма императрицей, в присутствии большой части российской элиты и иностранных дипломатов, был положен первый камень в основание Преображенского собора. Второй камень положил император «Священной Римской империи германской нации» Иосиф II Габсбург, сопровождавший Екатерину II в путешествии, третий - генерал-губернатор князь Г.А. Потемкин, а четвертый - архиепископ Амвросий (Серебрянников). Австрийский император Иосиф II, уложивший в фундамент второй кирпич, достойно оценил разыгранный перед ним спектакль. «Мы с императрицей Екатериной в один день сделали великое дело: она заложила первый камень нового города, а я – второй и последний», – заметил он своей свите по окончанию церемонии. Дмитрий Яворницкий заметил: «И его пророчество, как показало будущее, вполне оправдалось». Французский посол граф де Сегюр также со своей стороны отметил, что в только что заложенном храме едва ли будет совершаться богослужение. Позднее в беседе с Иосифом II граф Сегюр подчеркнул по поводу нового города, что «в Екатеринославе мы видели начало города, который не будет обитаем, начало церкви, в которой никогда не будет службы; место, избранное для Екатеринослава, безводное…».
Что же в реальности происходило после того, как кортеж императрицы покинул место закладки храма на горе? В том же 1787 году строительство собора началось согласно проекту Клода Геруа. По скупым свидетельствам источников, в 1787-1789 гг. был полностью закончен только фундамент: вырыты глубокие рвы, положен крупный и мелкий дикий камень с известковой заливкой. Историк Екатеринослава архиепископ Гавриил (Розанов) утверждает, что стоимость этого фундамента обошлась казне в колоссальную сумму - 71102 рубля. Есть свидетельства, что начали и возведение стен здания с высотой где-то нескольких метров.
В многочисленных работах, посвященных начальному этапу строительства Екатеринослава, принято упоминать, что основным фактором, затормозившим строительство города, и, особенно, собора, стала русско-турецкая война 1787-1791 гг., начавшаяся несколько месяцев спустя после торжественной закладки. Известный украинский историк Н.Д. Полонская-Василенко еще в 1929 г. приводила цитату из статьи 1853 г. «Историческая и статистическая записка о городе Екатеринославе», где утверждалось, что екатеринославский губернатор Хорват (сменил на посту В.В. Коховского в 1794 г.) отсылал Екатерине II «план величественнаго соборнаго храма, и оттуда не возвращен, чрез что прекратилась и самая постройка его, ограничившаяся тем, что успели выбутить только фундамент». Однако сама же исследовательница выразила сомнение по поводу достоверности этой информации: Коховский не нашел плана церкви Старова, и маловероятно, чтобы его нашел Хорват. Она задает вопрос: «поэтому не ясно, какой план «величественного храма» послал Хорват: Геруа или Старова? Окончательно осветить этот вопрос можно, только разыскав в архивах Петербурга или Москвы этот план».
Через восемь десятилетий после этого утверждения данный вопрос так и не был разрешен. Чертежи «Екатеринославской соборной церкви» обнаружились в московском архиве, их автором признан Геруа, никаких следов чертежей Старова (кроме плана) нет. Мы вынуждены обратиться к самим генеральным планам Екатеринослава этих двух архитекторов, благо на них хорошо прорисован ансамбль центральной площади на холме. Видимо, И. Старов создал-таки свой проект собора, с некоторыми изменениями. Хотя исследователи долго сомневались и полемизировали по этому вопросу, ведь чертежи, позволяющие судить хотя бы о внешнем виде здания, не сохранились. На планах Старова и Геруа выражены несколько разные идеи расположения и параметров здания собора. На плане Геруа собор - центр площади - более массивен и соединяется с очень близко стоящими зданиями «Архиепископии с дикастериею» и семинарии. Мало того, собор и дворец генерал-губернатора не находятся на одной линии.
А вот Иван Старов несколько «высвобождает» собор. На плане Екатеринослава 1792 г. собор также не является отдельно стоящим зданием, на чертеже прорисованы полукруглые переходы, соединяющие храм со зданиями архиерейского дома и консистории. Однако последние два сооружения отстоят на довольно значительном расстоянии, а соединительные колоннады (или переходы) не окружают собор с двух сторон, как на плане Геруа. Значительно уменьшив собор, И. Старов перенес место его предполагаемого строительства на единую ось с дворцом наместника, приблизительно на 85 м от центра закладки. Рядом Старов запланировал дом архиепископа и Консистории, объединенные с собором большой полукруглой колоннадой, спроектированной тоже по римскому образцу - колоннады Бернини перед храмом св. Петра в Ватикане.
Касательно чертежей из московского архива: четкие критерии, по которым они были приписаны Геруа, неизвестны. Старовский собор в плане также напоминает сооружение, изображенное на архивных чертежах. Кроме того, подписи на чертежах, приписываемых Геруа, очень схожи с подписями на целом комплексе чертежей построек на Юге Украины И. Старова, опубликованных исследователями Н. Белеховым и А. Петровым в книге «Иван Старов: Материалы к изучению творчества» в 1950 году.
И, все-таки, как быть с ситуацией, когда на чертежах из архива изображено отдельно стоящее здание, а на обоих планах оно заключено с другими сооружениями в единый комплекс с помощью пристроек?… Также остается тайной - почему главная композиционная ось нагорной части Екатеринослава, задуманная И. Старовым, была нарушена, а великолепный градостроительный ансамбль, один из лучших эпохи классицизма в России, не состоялся? Многие исторические вопросы еще требуют объяснения, но важным является неоспоримый факт: на сооруженном уже фундаменте Преображенского собора по проекту Геруа должна была возвыситься другая церковь - по проекту Ивана Старова.
В конце екатерининской эпохи кафедральный собор в Екатеринославе так и не был сооружен, ни по проекту Геруа, ни по проекту Старова. В дальнейшем около сорока лет строительные работы не производились, а все место постепенно заросло травой посредине огромного пустого пространства на горе. После внезапной смерти Г.А. Потемкина в бессарабской степи 5 октября 1791 года процесс строительства нового Екатеринослава приобрел действительно хаотический характер. Можно согласиться с несколько риторическим высказыванием Д.И. Яворницкого: «Все сразу почувствовали, что (его) смерть есть начало конца всех широких и грандиозных его замыслов в крае».
Несколько лет, пока жива была Екатерина II, с 1791 по 1796 гг., все планы строительства города и собора сохраняли официальную силу. Скоропостижная смерть Г. Потемкина сама по себе стала причиной свертывания и ограничения правительственных мероприятий по обустройству южных губерний. Сменивший его на «посту» официального фаворита Платон Зубов, если и пытался декларативно сохранить прежние темпы и «блеск» преобразований, то попытки эти завершились неудачей. Можно предположить, что со временем план собора затерялся в петербургской неразберихе, связанной с передачей дел от Екатерины к Павлу. Последний вовсе не желал продолжать политику своей матери, и… Екатеринослав «впал в немилость».
Указом 1797 года император Павел I переименовал Екатеринослав в Новороссийск. Хотя город остался центром огромной Новороссийской губернии, император запретил на всей этой территории любое каменное строительство. Архиерей на то время носил титул «Новоросийский и Днепровский». В новый XIX век Екатеринослав вошел с другим именем, без генерального плана, с отсутствием четких оптимистических перспектив своего развития. Завершилась эпоха, где блеск и изощренность идей Просветительства воплощались в «правильности» и изысканности сооружений, ансамблей, городов. Началась качественно иная эпоха: при всей имперской риторике идеи становятся прагматичными, трезвыми; это выражается в четкости и строгости, «скучности» николаевского классицизма. Архитектурный символ эпохи - масштабное протяженное здание казарменного типа желтого или бежевого цвета с максимально строгим декором.
Первый этап истории со строительством екатеринославского собора, как нам кажется, хорошо показывает противоречия правительственной политики по колонизации Новороссии и в то же время ее успехи. Успехи в том, что верно были намечены узловые моменты, этапы и векторы колонизации, противоречия — между правительственными идеями и их конкретным воплощением – связанные с массой причин – личного, финансового, эстетического или иного характера. Однако идеи, предложенные в конце XVIII века, были в массе своей дальновидны, и Преображенский собор - символ нового Екатеринослава - все же был построен, хотя и не с первой попытки.
С приходом к власти Александра I (годы правления с 1801-1825 гг.) положение Екатеринослава снова стремительно изменилось. 8 октября 1802 г. городу возвращено прежнее имя - Екатеринослав. В 1804 году в город переезжает епархиальный архиерей, и он становится настоящим административным центром огромной епархии, занимавшей пространство всей теперешней Южной Украины. Архиепископ Афанасий (Иванов) по синодальному утверждению получил титул «Екатеринославский, Херсонский и Таврический». Опять начинается работа над составлением генерального плана города. И здесь первое место занимает собор. Однако новым разработчикам структуры города теперь приходится иметь дело с уже существующим городом, реальность жизни которого сильно отличалась от задуманной. Основной массив городской застройки начал сосредоточиваться в низинной приднепровской части. К началу XIX века эти тенденции сделались очевидными, что вызвало необходимость внести коррективы в генеральный план. В начале XIX века появляются два новых генеральных плана Екатеринослава, 1806 и 1817 гг. План Вильяма Гесте 1817 года более известен и довольно подробно проанализирован в работах историков архитектуры. Обстоятельства появления плана 1806 г. и его значение, напротив, изучены недостаточно…
… В документе под названием «Экспедиция о плане соборной церкви в Екатеринославе» впервые фигурируют данные о проектировании нового собора. Александр І, одобрив доклад министра Кочубея, повелел, чтобы представленные губернатором фон Бергом «план и фасад… были исправлены или переделаны здесь (в Петербурге), и чтобы построение здания сего произведено было в несколько лет». Здесь же указывается, что представленный план был отклонен, а к проектированию Екатеринославского собора привлечен известный русский архитектор и зодчий Андриан Дмитриевич Захаров (1761-1811).
29 марта 1806 года Александр І приказал план «препроводить» к Дюку Ришелье для составления сметы с последующей доставкой ее в Петербург для назначения нужной суммы для строительства. Министр Кочубей сообщал Ришелье, что «император высочайше повелеть изволил план для сего здания составить здесь в Академии Художеств и, вследствие того, сделанные академиком Захаровым план, фасад и профиль были представлены мною Его Величеству, и удостоены высочайшего одобрения». Новый план Екатеринослава с учетом высказанных замечаний был подготовлен к началу 1806 года. Проект признал нужным «назначить Главную Площадь в Большом Пространстве противу прежняго и строение на ней соборной церкви, присудственных мест и Гостинаго Двора в другом виде…». План был высочайше утвержден в том же году. Интересно, что согласно этого плана, центральная «Главная площадь» с «Соборной церковью» должны были расположиться точно там, где сейчас находятся здания областной государственной администрации и облсовета в начале проспекта Кирова с окружающим их парком.
Вопрос о постройке главного храма города вновь стал на повестку дня только в 1807 году, когда Дюк де Ришелье представил министру Кочубею подготовленную екатеринославским губернским архитектором смету на постройку соборной церкви на 69550 рублей. Строительство планировалось завершить за три года - до 1810. 8 февраля 1807 года Александр І повелел выделить на постройку требуемую сумму и произвести строительство здания в течение трех лет. Дальнейшая судьба этих инициатив известна - соборная церковь во имя святой Екатерины так и не была построена. Для строительства соборного храма уже начали заготавливать строительный материал - кирпич, известь и т.д. Но строительству помешала начавшаяся русско-турецкая война 1806-1812 гг., а затем и Отечественная война 1812 г., после которой из финансовых соображений было запрещено сооружение каменных зданий во всей империи.
В следующий раз вопрос о постройке собора в Екатеринославе был поднят только через десятилетие. Пятнадцать лет соборной являлась ветхая Успенская церковь на «площади съестных припасов», а место на горе зарастало травой. Екатеринославский архиепископ Иов (Потемкин) и Новороссийский генерал-губернатор Ланжерон вступили в переписку между собой, в результате чего приняли решение - добиваться строительства соборного храма в Екатеринославе, только не на месте закладки Екатериной ІІ, потому, что «оно по возвышенности своей, будучи скудно водою, отдалено и от реки». Начался долгий затяжной спор о новом месте для собора. Мнения разделились. Преосвященный архиепископ Иов предложил строить собор на «площади съестных припасов», возле Успенской церкви. Граф Ланжерон считал наиболее выгодным для такого строительства место Свято-Духовской деревянной церкви. Этот храм находился недалеко от места, где сейчас находится Свято-Троицкий кафедральный собор. По меткому выражению архиепископа Гавриила (Розанова): «Доколе прение сие происходило, Проведение потребовало новых лиц к действию». Графа Ланжерона на генерал-губернаторской должности сменил граф Воронцов, а преосвященный Иов в 1823 году преставился ко Господу.
Новоназначенный Екатеринославский архиепископ Феофил (Татарский) не согласился ни с одним из предложенных вариантов размещения храма и выдвинул свой: «в виду деревянных Семинарских строений, … прямо против дороги, ведущей с горы в нижнюю часть города». Согласно современной сетке застройки кварталов это место можно примерно обозначить как пересечение проспекта Карла Маркса и ул. Ворошилова и Клары Цеткин. В построенном позднее здании семинарии сейчас располагается корпус № 4 ДНУ и банк «Аваль». В 1827 году Преосвященнейший Владыка Феофил подал свое «мнение» Святейшему Правительствующему Синоду. Началась переписка между Синодом и Министерством внутренних дел. Неожиданно Феофил по болезни сложил с себя «бремя Епархиального управления», а в 1830 году почил о Господе в одном из монастырей близ Харькова.
В 1828 году на Екатеринославскую кафедру назначен был архиепископ Онисифор (Боровик). Он поднял вопрос о строительстве в Екатеринославе не холодной церкви, а «теплой», то есть с отоплением. По этому поводу появился интересный документ. 21 января 1828 года Святейший Синод определил: в несуществующем еще екатеринославском соборе «устроить необходимое число печей, а при Алтаре камин по образцу Санкт-петербургскаго Петропавловскаго Собора». В это время в Строительный Комитет Министерства внутренних дел уже были «препровождены» план, фасад и смета на постройку нового собора. В этом Комитете они были рассмотрены и исправлены.
Но каким образом после стольких десятилетий скитаний Преображенский собор удалось «вернуть на гору»? Длительный спор вокруг места расположения екатеринославского собора разрешился неожиданно. Министр внутренних дел предоставил план - фасад, профиль и смета на сумму 178246 руб. 50 копеек «на Высочайшее усмотрение Государя Императора Николая Павловича». Монарх, первый раз ознакомившись с документами по екатеринославскому собору, утвердил их, согласившись с доводами о перемене места. 24 июля 1828 года Святейший Синод указал - соборную церковь строить на площади съестных припасов (современная пл. Демьяна Бедного).
В это время снова сменяется епархиальное начальство: в должность вступает энергичный и просвещенный архиепископ Гавриил (Розанов), ставший одним из первых, если не первым, историком Екатеринослава. Новый архиерей составил строительную комиссию, которая занялась подготовкой к строительству. Однако на сей раз, с возражением выступил екатеринославский гражданский губернатор Дмитрий Андреевич Донец-Захаржевский. Он известил архиерея, что «место, отводимое для построения Собора, по низменности своей, по зыбкому грунту земли и по очевидной тесноте, совсем неудобно для предполагаемаго каменнаго величественнаго строения». Губернатор просил о перемене места. Архиепископ Гавриил, со своей стороны, отвечал, что не имеет права нарушать высочайшие распоряжения. Губернатор вступил в переписку с графом Воронцовым, чтобы через него информация об этой полемике была доложена царю.
А тем временем император Николай I сам вновь заинтересовался ситуацией со строительством кафедрального собора в Екатеринославе. Узнав о затяжном споре, он вдруг «единым ударом разрешил недоуменный узел». На докладе исполняющего должность Синодального обер-прокурора 10 августа 1829 года Николай I собственноручно написал: «Я считаю лучшим местом то, на коем была закладка покойной Императрицы. Собор не есть здание ежедневнаго посещения, потому временное отдаление его от жилой части города не есть препятствие. По плану предполагаются вокруг Собора присутственные места, стало быть - нет и затруднения для сего назначения от отдаления от воды». 26 августа того же года последовал указ об этом Святейшего Синода, направленный архиепископу Гавриилу. Долгожданная подготовка к строительству, наконец, началась.
20 апреля 1830 года развернулись подготовительные работы, а через месяц - 22 мая состоялась повторная закладка Преображенского собора. Во время церемонии закладки были возвращены на место вынутые во время подготовительных работ 67 рублей и медная позолоченная доска, заложенные императрицей Екатериной ІІ. Описания церемоний повторной закладки и освящения построенного Спасо-Преображенского собора, в период с 1830 по 1835 годы довольно подробно представлены в ряде работ, прежде всего, самого архиепископа Гавриила (Розанова): «Историческая записка о заложении в Екатеринославе соборного храма и начала самого города» (Одесса, 1846) и «Описание Екатеринославского собора и Самарского Николаевского монастыря. Историко-хронологическое описание церквей епархии Херсонской и Таврической» (Одесса, 1848).
Вот что пишет свидетель и непосредственный участник знаменательного события архиепископ Гавриил (Розанов): «Аз видех и свидетельствую: в 20 день апреля 1830 года, погода была сухая, день ясный, теплый, только ветреный. Тогда в четыре часа пополудни, при собрании почетного дворянства, знатного купечества и прочих сословий, сделано очертание нового, строиться имевшего собора. Глава положена во главу, т.е. престол назначен совершенно на том же месте, где оному быть назначили при первом заложении собора; а пространство в стенах сокращено сообразно вновь созданным плану и фасаду. Поле открылось, дан знак, и делатели приступили к своему орудию. Тот час начали копать рвы для построения, во-первых, фундамента церковного, что для мастеров было не без особливого затруднения; ибо им следовало из старого фундамента выбрать столько камня, сколько надобным казалось для фундамента нового, и потом из тех же камней, скипевшихся между собою, строить новый фундамент. При сем случае, за важнейшее почтено: дойти в старом фундаменте до той глубины, где запечатлены следы августейших рук покойной государыни императрицы, т.е. где лежат драгоценные монеты,… при первой торжественной храма Преображения Спасителя закладке, положенные…. Нашли, во-первых, ярко вызолоченную медную доску с вырезкой на ней, потом все положенные монеты, всего суммою на шестьдесят семь рублей…. Далее шел бут или фундамент обыкновенный. Вынутые из земли вещи были предметом общего любопытства до 22 дня следовать имевшего майя месяца (1830 г.), а на сие число, при вторичной закладке храма, они снова и в новый положены фундамент точно тем порядком и таким же образом, как лежали прежде, с присовокуплением только к ним нескольких новых монет, в том числе одного серебреного рубля 1830 года. На обороте той же самой вызолоченной медной доски вырезано вновь: «Николай I храм Преображения Спасителя нашего воздвиг на сем месте повелением своим и щедротами, 1830 года, мая 22 дня».
С неусыпным усердием, под непосредственным личным наблюдением и руководством производил Преосвященный Гавриил постройку собора, которая была окончена в 1835 году. В том же году архиепископ Гавриил освятил все три соборных придела: 9 мая первый с правой стороны придел во имя святителя. Николая, 29 июня - главный престол Преображения Господня, а 30 июня - второй с левой стороны придел во имя великомученицы Екатерины.
Нововозведенный Преображенский собор в том же году стал кафедрой правящего Архиерея. Он был в шесть раз меньше, чем по проекту 1787 года и сильно упрощенный по сравнению с первоначальным проектом начала XIX столетия. Но несмотря на это он все же сохранил характерный петербургский стиль и изысканную пластику, характерную для русского классицизма начала ХІХ века и уже почти утраченную в 1830-х годах.
Но, говоря об уникальной истории Преображенского собора, имеет смысл остановиться на последнем из основных вопросов: кто же все-таки является архитектором ныне существующего здания Преображенского собора? До середины ХХ века имя архитектора Преображенского собора оставалось неизвестным. Только в начале 1950-х гг. удалось доказать, что Преображенский собор - творение Андреяна Дмитриевича Захарова (1761-1811) - великого русского зодчего эпохи классицизма, создателя прославленного Адмиралтейства в Петербурге. Архитектор И.А. Бурлаков в ходе историко-архивных исследований к своей диссертационной работе «Памятники зодчества Днепропетровска (конец XVIII - начало XIX веков)» в ЦГИА обнаружил нигде ранее не опубликованные документы о проекте Преображенского собора, где говорится о том, что «для сего здания…, сделанные академиком Захаровым план, фасад и профиль… удостоены Высочайшего одобрения». Самих же захаровских чертежей екатеринославского собора Бурлаков не нашел.
Поэтому возник вопрос о том, не был ли проект Захарова заменен при постройке чертежами другого автора. Ведь проект выполнен в 1805-1806 гг., а строительство собора началось лишь в 1830-м году. Осуществив тщательное обследование сооружения в натуре, обмеры и фотофиксацию существующего состояния, проведя архитектурно-художественный анализ и сопоставление собора с другими известными постройками Захарова, Бурлаков по своим обоснованиям делает вывод - автор Преображенского собора в Екатеринославе является гениальный русский зодчий А.Д. Захаров, и что именно по его проекту собор был построен. В сравнительном анализе Преображенского собора с Андреевским собором в Кронштадте и центральной башней Адмералтейства в Санкт-Петербурге обнаружились многие сходные черты. Оба собора - вытянутой прямоугольной формы, спроектированы в общем объеме с колокольней. Близко совпали и размеры отдельных элементов сооружений - ширина передних и боковых портиков, внутренний диаметр куполов, ширина средней части обоих зданий. Позднее в петербургском архиве обнаружатся чертежи, которые в первой половине 1820-х гг. выполнил отставной витебский губернский архитектор Федор Санковский и в 1825 году ученик А. Захарова по Академии художеств Авраам Иванович Мельников. На них изображен построенный позднее екатеринославский храм: фасады, разрезы. Исследователи (С.Б. Ревский) признали их как восстановительные, сделанные с неизвестных нам оригиналов А. Захарова.
Чертежи А.И. Мельникова, по которым Преображенский собор был построен в 1830-1835 гг., пока не обнаружены; поиск их следует продолжать в архивах Строительного комитета Министерства Внутренних дел, где этот проект неоднократно перерабатывался и был утвержден. Таким образом, мы можем смело сказать, что Спасо-Преображенский кафедральный собор Екатеринослава был построен по проекту А.Д. Захарова с некоторой корректировкой, внесенной архитекторами Ф. Санковским и А.И. Мельниковым. Также возможно, что в процессе строительства культовое здание претерпело еще ряд изменений. Так, вместо ажурной легкой ротонды второго яруса колокольни, был сделан более массивный, хотя и меньший по диаметру, менее изящный кирпичный барабан с четырьмя проемами. Изменение форм и пропорций барабана и шпиля, искажение пропорций четверика под первым ярусом колокольни, изменение обработки стен (русты), небольшие искажения пропорций портика, все это хотя и не отразилось на общем решении сооружения, но снизило гармоничность его облика.
Наибольшие изменения коснулись конструкций собора. В алтарной части, вместо сферического свода сделан цилиндрический; вместо кирпичных цилиндрических сводов портиков, сделаны плоские деревянные перекрытия; вместо показанного в чертежах Санковского плоского деревянного перекрытия над притвором, сделан кирпичный крестовый свод. В интерьере, по чертежам Санковского, показаны пилястры во всех простенках. В натуре пилястры не выполнены, что отвечает проекту Захарова. Не выполнены также стены и колонны запроектированной Санковским встроенной абсиды в алтарной части собора, что также приблизило натуру к проекту Захарова. В натуре упрощен карниз в основании барабана главы, показанной в разрезе проекта Захарова и повторенной Санковским.
Работы по отделке собора и благоустройству участка продолжались и после его освящения. В 1837 г. была закончены оштукатуривание, побелка собора и цоколя ограды, закончена вымостка проходов в ограде до самого собора. Всего для мощения было уложено «1000 плит бахмутской лещади», причем обработал и уложил их каменщик-экономический крестьянин Иван Матрохин. Имена строителей собора, к сожалению, пока неизвестны. Церковный участок был засажен деревьями, были разбиты цветники и клумбы.
На строительство собора из государственной казны было отпущено 178246 рублей 50 копеек ассигнациями. В действительности же, постройка обошлась в 300000 рублей. Недостающую сумму, около 100000 рублей, собрали местные жители Екатеринослава. В середине XIX в. в западной части ограды были построены два небольших одноэтажных с подвалами здания. В правой части южного портика, в пространстве между двумя крайними колоннами и пилястрами отгорожено квадратное подсобное помещение. Обнаруженная при сборе историко-архивных материалов в 1996 г. в Государственном архиве Днепропетровской области «Опись Екатеринославской Кафедральной Преображенской церкви» (ф.823, №10), составленная в 1879 г., позволяет более конкретно уточнить, какие материалы были использованы при строительстве собора и в его отделке.
«Екатеринославская кафедральная Соборная церковь… снаружи оштукатурена и внутри по штукатурке сделана под мрамор, покрыта железом, теплая, с шестью печами… Колокольня, при ней устроенная зданием каменная, на куполе церкви и спице колокольни, обитая листовым железом, поставлены медные, через огонь вызолоченные, шары с вызолоченными медными крестами; вокруг спицы колокольни восемь медных позолоченных ваз. … Двери, ведущие с крылец двойные: наружные железные и внутренние столярной работы со стеклами. … В притворе церкви у западной двери устроен столярной работы со стеклами тамбур, окрашенный белою масляной краской; в притворе же северная железная дверь ведет в камеру для хранения ризницы, и южная деревянная дверь ведет по деревянной лестнице на второй и третий этажи колокольни. На третьем этаже колокольни повешено восемь колоколов…
На втором этаже находится камера для хранения ризницы и деревянная дверь, ведущая на хоры. Хоры устроены внутри церкви… решетка хор, поддерживаемая четырьмя каменными колонками, железная с железными столбами, обложенными по местам в виде небольших звездочек, через огонь вызолоченной медью. На окнах внутри церкви поставлены железные решетки; полы церкви устроены из ясеня, большими квадратами; решетка, отделяющая солею от храма - железная.
Внутри церкви верхняя часть храма расписана сухими красками и украшена изображениями альфреско, а остальная часть храма масляными красками под мрамор. Из изображений альфреско, находящимися в верхней части храма, замечательно по своей величине и отделке: изображение Божьей Матери и Преподобных Киево-Печерских (на хорах); Изображение Спасителя, несущего крест на Голгофу (повыше северных дверей храма); изображение восьми пророков в кругах (пониже свода и окошек); на парусах церкви четыре Евангелиста, а самый купол и свод украшены шахматными квадратами.
Здание церкви обнесено деревянною (обветшавшею) на каменных столбах решетчатою оградою, в которой устроено четверо решетчатых ворот - трое железных и одни деревянные. Одни… находятся против западного крыльца храма, другие - против северных дверей…, третьи против южных дверей, и четвертые деревянные на южной стороне ограды…, дорога, ведущая от западных и южных ворот… к западному крыльцу храма, устлана бахмутской плитою. Для входа в церковь устроены на западной, северной и южной сторонам храма крыльца, покрытие бахмутской плитою и имеющие каждое по шести каменных колонн… На западной стороне храма, в конце ограды по углам, устроены два небольшие с подвалами флигеля, покрытые железом».
В процессе ремонтов заменялись конструкции крыши, подновлялась поврежденная штукатурка стен и колонн, заменялись деревянные наружные окна, окрашивались фасады и кровля. Купол и шпиль колокольни Преображенского собора, как изображено на цветных почтовых карточках с видами Екатеринослава, были покрыты зеленой краской. После известного землетрясения 1888 году в стенах были обнаружены трещины, но здание устояло. Каких-либо достроек и реконструкций, исказивших облик сооружения, не производилось.