Вегоруксы. Церковь Николая Чудотворца.

Расположена на невысоком холме, на кладбище. Рублена из сосновых бревен, снаружи обшита профилированной доской. Представляет собой клетскую церковь, сблокированную с колокольней. Первоначально это была двухчастная клетская часовня и отдельно стоящая колокольня, соединенные переходом. В 1889 году часовня была преобразована в церковь. В настоящее время к более высокому срубу храма примыкает пятигранный алтарь и трапезная, соединенная переходом с трехъярусной колокольней типа "восьмерик на четверике". Четверик невысокий на 11 венцов, восьмерик оканчивается мощным повалом. С запада к колокольне пристроено открытое крыльцо с основанием в виде сруба и навесом на столбах. Крыши храма, трапезной и перехода - двускатные, алтаря - пятискатная. На коньках основного помещения и алтаря установлены главки с крестами. Колокольня завершается высоким шатром с главкой. Покрытие шатра дощатое, остальные кровли, включая покрытие глав, железные. В первом ярусе колокольни расположена широкая лестница, ведущая в сени. Сохранились конструкции тяблового "неба". Декоративное убранство представлено красным тесом полиц шатра и восьмерика, резным поясом колокольни, причелинами крыльца, пилястрами, прикрывающими углы и перерубы. Является одной из немногих сохранившихся в Карелии церквей, сблокированных с колокольней.

Источник: http://monuments.karelia.ru

На территории Заонежья сохранилось 39 объектов культовой архитектуры. Один из памятников – церковь Николая Чудотворца находится в центре куста деревень, позднее объединенных общим названием Вегоруксы. Церковь расположена на невысоком холме и окружена с трех сторон старым кладбищем. Постройка рублена из бревен. Она представляет собой клетскую церковь, сблокированную с колокольней. Здание колокольни построено в виде восьмерика на четверике и увенчано высоким шатром с главкой. Интерьер церкви отражает характерный для конца XIX века этап эволюции культовых построек – объединение молитвенного помещения с притвором (трапезной) путем растесывания разделяющего их переруба.

Церковь входила в состав Великогубского прихода, насчитывавшего около десятка часовен и три церкви. Две из них – каменная и деревянная находились в Великой Губе. Никольская церковь расположена в самой южной части восточного берега Уницкой губы Онежского озера. Она обслуживала значительную территорию, включающую оба берега Уницкой губы и частично Лижемской.

История этого храма началась со строительства в середине XVIII века клетской часовни и отдельно стоящей шатровой колокольни, соединенных переходом. В конце XIX века настойчивые просьбы прихожан о перестройке Вегорукской часовни в церковь были удовлетворены, в связи с тем, что в деревянной церкви Великой Губы из-за ветхости службы уже не велись, а потребность в собственном храме существовала. После получения разрешения и сбора средств были проведены работы по пристройке алтаря, расширению храмового помещения, переделке перехода. Из-за недостатка средств работы продолжались уже после освящения храма, и только в начале ХХ века церковь приобрела тот вид, в котором и дошла до нашего времени. За счет пожертвований была возведена ограда вокруг церкви. В 1895 году в Вегоруксах была открыта церковно-приходская школа.

Данные о ремонте церкви после 1917 года отсутствуют. На протяжении ХХ века храм обветшал, поэтому в начале 1990-х г. приступили к его реставрации. К этому времени наиболее ценные иконы были вывезены Карельским музеем изобразительных искусств, а роспись и конструкции «неба» - музеем-заповедником «Кижи». Ремонтно-реставрационные работы велись Карельским научно-реставрационным производственным управлением. Была проведена замена нижних венцов, кровель, отреставрированы главки, декор, оконные и дверные заполнения, восстановлена обшивка, конструкции тяблового «неба». В 1998 году тесовые кровли шатра колокольни были обработаны гидрофобизирующим составом, состоящим из воска, живицы, скипидара и олифы. В результате проведенной реставрации был восстановлен облик, обретенный Никольской церковью в конце своей строительной истории.

В настоящее время храм, к сожалению, не действует. Постоянных жителей в Вегоруксах не осталось, несколько домов используются под дачи. Из архивных источников известно, что в состав поселения Вегоруксы во второй половине XIX века входило 39 дворов с общим населением 306 человек, в начале ХХ века число дворов выросло до 48, а число жителей составило 387 человек. Сейчас о том, что здесь существовало большое село, напоминают лишь заброшенные старые дома-комплексы и церковь, по-прежнему служащая пространственным ориентиром.

http://monuments.karelia.ru/napravlenija-dejatel-nosti/populjarizacija/stat-i-ob-ob-ektah-kul-turnogo-nasledija/cerkov-nikolaja-chudotvorca-v-derevne-vegoruksa/

История села Вёгорукса в заливе Большое Онего оказалась типичной для селений самой северной зоны Заонежья. Бухта Вёгорукса Онежского озера была на пути новгородцев к Белому морю, и там быстро сформировалось большое селение с таким же названием. О нем упомянуто в документах ХV столетия, как об одном из древних сел Заонежья со знаменитым погостом, с главным храмом во имя Николая Чудотворца. Это место вокруг быстро обрастало богатыми деревнями, названия которых сохранились до наших дней: Посад, Вянешь-Поле, Южный Двор, Рамполе, как сохранилось и название главного села и бухты Онежского озера – Вёгорукса.

Мы там оказались в августе 1971 г. Наша экспедиционная тройка – Юрий Сергеевич Ушаков, Андрей Александрович Иванов и я, Волкова Мальвина Петровна – отправилась в Вёгоруксу увидеть, что же дошло до нашего времени. Нам показалось, что мы прибыли в необыкновенный оазис, так красивы здесь бухты, серые скалы вокруг, ступенчатые береговые террасы среди лесного моря и бесконечной водной глади.

На одной из террас стоит старинная церковь, сохранившая облик храмов XVI в., с элементами того времени: церковная клеть с пятигранным алтарным прирубом, с маленькой луковичной главкой на тонкой шейке, врезанной в острие двускатной крыши; трапезная с простым крыльцом. При ней поставлена мощная восьмигранная колокольня на невысоком четверике со своим крыльцом, покрытая высоким шатром с круглой главкой и крестом. Несомненно, эта церковь, возведенная в XVII–XVIII вв. сменила более древние постройки большого погоста, сохранив его традиционные элементы.

Церковь была недоступна для посетителей, ее окна и двери были заколочены досками. Нам удалось попасть внутрь и увидеть ее интерьер при слабом освещении. Он поразил нас своим великолепием: резным иконостасом, позолоченными царскими вратами, множеством икон на стенах, но больше всего – небом, собранным из 16-ти треугольных звеньев: икон, написанных на библейские темы ярко, живо, вставленных в рамы из виноградной лозы и гроздей винограда. Два звена выпали, и мы их приставили к стене. Из-за недостатка света нам не удавалось зафиксировать на фотопленку или зарисовать, что мы видели. Наши попытки увидеть кого-либо в ближайших деревнях, чтобы узнать что-нибудь о судьбе церкви, оказались безрезультатными.

Деревни давно опустели, лишь в летнее время в них появляются «дачники» (чаще всего чужие люди), которые ничего не знают, а то и вовсе нет никого, как в Вёгоруксе, куда нас доставили на лодке из Ламбасручая и поселили в пустой дом своих родственников (давно здесь не живущих). Звонница господствовала в этом архитектурном комплексе, и не случайно – подчеркивалось важное общественное значение пристани. Это был своеобразный маяк на озере.

Дом, в котором мы поселились, не выглядел традиционным усадебным, какие мы видели повсюду на Русском Севере. Непривычными показались наличники на окнах, с валютным завершением, подобные домам карел, вепсов, финнов. Это можно объяснить вероятностью длительных культурных контактов между этими северными народами. За домом поднимался высокий каменистый холм. Оттуда открывался вид на окрестности, с ближними деревнями, ровесниками Вёгоруксы, но теперь безлюдными. А на центральной террасе господствовал церковный комплекс с доминирующей колокольней, который «держал» все окрестные деревни, какими бы они ни были.

Спустившись с каменного хребта в западную сторону и пройдя около километра вдоль озера, мы вдруг неожиданно подошли к гигантской печи на берегу, со сточным коллектором, наполненным темной вязкой жидкостью, тут же стояли бочки, наполненные дегтем. Догадались, что это «самокурня». О ней мы только слышали, а теперь увидели. Нигде такую печь не встречали, хотя ходили по приречьям Русского Севера не первый год. Пожалели, что эта печь разрушается, и никому нет дела до ее спасения.

После нашего летнего путешествия нами были отправлены письма в отдел культуры Российской Федерации и Петрозаводский университет о плачевном состоянии памятников Севера: «Необходимо незамедлительно заняться возрождением жизни в этом благодатном краю, реставрировать Никольскую церковь, “самокурню”, дома-усадьбы, благоустроить людей, чтобы они могли и захотели здесь жить!»

Источник: Рябининские чтения – 2019: Материалы VIII конференции по изучению и актуализации традиционной культуры Русского Севера // Карельский научный центр РАН. Петрозаводск. 2019.

По материалам статьи: Волкова М.П. (г.Санкт-Петербург) «Путешествие в Вёгоруксу» на сайте музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru

https://kizhi.karelia.ru/library/ryabininskie-chteniya-2019/1945.html

«…История церкви Святителя Николая Чудотворца в дер. Вегорукса просле­живается с первой половины XVIII в. Первоначально это была клетская часовня. Во второй половине XVIII в. к ней пристроили колокольню, а в 1887 г. к молитвенному помещению с восточной стороны прирубили алтарь, и часовня была преобразована в церковь. На восточной стене, по данным архитектора Г. А. Кутьковой, сохранились гнезда для тябел первоначального трехрядного иконостаса и первоначаль­ного расположения «неба», которое на один венец было ниже последующего. Основу интерьера кафоликона составлял трехъярусный ордерный золоче­ный иконостас с Царскими вратами, расположенными в глубине за счет ши­роких боковых откосов.

Перед Царскими вратами была устроена двухступенчатая солея. На кли­росах размещалось по две хоругви и иконы в киотах. Трехъярусный иконо­стас по содержанию был четырехрядным: верхний ряд состоял из сдвоенных (двухчастных) изображений праздников и пророков. Иконостас имел про­должение на северной и южной стенах.

На восточной стене в местном ряду было по две иконы и по одной иконе на откосах Царских врат. На фотографиях 1959 г. видно, что три иконы в окладах. Две из них определяются. На левом боковом откосе портала перед Царскими вратами находится образ Богоматери «Тихвинская», справа – храмовая икона с ростовым изображением Святителя Николая, по содержанию – либо «Николай Можайский с житием», либо «Николай Зарайский с житием». На третьей окладной иконе ростовая фигура святого с житием. Она расположена между образом Богоматери и иконой святого в рост, с разверну­тым вверх свитком, в длинном до позема гиматии (или в мантии – досто­верно определить по фотографии невозможно). Иконостас имел продолжение на боковых стенах.

На северной стене читается икона «Успение Богоматери», за ней расположена еще одна, более узкая по сравнению с предыдущей, икона. Она пере­крыта своеобразными конструкциями. Иконы местного ряда располагались на высоких панелях, украшенных повторяющимся орнаментом с Голгофским крестом в центре. Панели под каждой иконой ограничивались резными кон­солями. Резные золоченые Царские врата с сенью занимали по высоте два яруса. В них было шесть круглых иконок, включающих сюжет «Благовеще­ние» и изображения четырех евангелистов. Средний ряд состоял из деисусных икон, центр его занимала глубокая арка портала. Слева размещалось пять икон и три в завороте.

Икона Вседержителя (оплечный вариант) – в центре верхнего (третьего) яруса. Этот ряд включал двухчастные иконы: вверху – победренные изображения пророков с хартиями в руках, внизу – праздничные композиции. Такого типа иконы имели широкое распростране­ние в храмах Заонежья и в целом Обонежья. Резная рама иконостаса со сложным антаблементом, колонками со сквозной резьбой виноградной лозы, двойными завитками на капителях, формой консолей напоминает декор ико­ностаса церкви Преображения Господня на о. Кижи. Углубленное относи­тельно линии иконостаса размещение Царских врат – необычное явление для столярных рамных иконостасов заонежских деревянных храмов. Прини­мая во внимание позднюю установку Царских врат (1887 г.), можно предпо­ложить, что это своеобразная реплика более ранних форм врат с заглублен­ным арочным порталом. Местонахождение иконостасных икон в настоящее время неизвестно.

Завершалось храмовое убранство потолочной живописью, где Творцу (иконография «Троица Новозаветная») предстоял ангельский чин. Иконы и тябла «неба» вывезены в фонды музея «Кижи» в связи с их аварий­ным состоянием и попыткой хищения (две иконы были изъяты из церкви неизвестными лицами и обнаружены в сенях заброшенного дома). Потолочная живопись состоит из медальона, 16 клиньев и 4 парусов. На медальоне изображена Троица Новозаветная.

Стилистически иконы «неба» напоминают иконы из иконостаса Троицкого собора Сыпанова монастыря, исполненные в 1679–1680-х гг. Компози­ционно вегорукский медальон «неба» «Троица Новозаветная» и центральная икона «Троица Новозаветная» праотеческого ряда из Троицкого собора однотипны. Эта иконография получила широкое распространение со второй половины XVII в. Примером для неё, по всей видимости, послужил образ 1666 г. работы Симона Ушакова. На рубеже XVII – XVIII вв. и особенно в ХVIII столетии она получает распространение в заонежских храмах на «небесах» (часовни Спаса Нерукотворного в дер. Вигово, Петра и Павла на Волкострове и Николы Чудотворца в дер. Вегорукса, церкви Преображения Господня на о. Кижи), приобретая местные черты. Кижская икона-медальон композиционно очень близка образу С. Ушакова.

Медальон вегорукского «неба» также очень близок указанным иконам, отличаясь в мелких деталях, например в прямоличности фигуры Саваофа. В этом плане он сближается с сыпановской иконой. Положение фигур у этих икон прямоличное, между ними – сфера с восьмиконечным крестом и обра­зом Святого Духа. Они восседают на шестикрыльцах. Но есть и отличия. Крест на вегорукской иконе с атрибутами распятия. На иконостасной иконе нет престолов, которые в типичном для Заонежья виде – колес с крылыш­ками и глазами – изображены в ногах Спасителя и Саваофа.

Удлиненная форма сыпановской иконы предопределила сближение фигур, в то время как вегорукский медальон позволил разместить фигуры Христа и Саваофа просторно. В результате вегорукская композиция выглядит изящней. Легкость и изящество композиции усилены светлонежным одея­нием Саваофа. Он в белом хитоне с отделкой оплечья жемчугом и камнями, белом гиматии с голубыми складками. Его одежды украшены нежными трав­ными узорами, исполненными серебром. Есть сходство в колористическом решении, например – необычный цвет фона – розово-кирпичный, близки по форме и цвету завитки облаков. В обеих Троицах поза Саваофа и форма складок одеяния подобны. Здесь же отметим сходство в изображении одежд. В формировании гиматия вокруг плечей с покрытием одной руки прослежи­вается связь с подобными изображениями на иконах из иконостаса и «неба» кижской Преображенской церкви и на иконах из волжских регионов.

Композиция сыпановской иконы и вегорукского медальона в свою очередь аналогична кижскому преображенскому центральному изображению «неба». Но фигуры Саваофа и Христа на кижской иконе слегка развернуты друг к другу, а на двух других они восседают прямолично. Различия в небольших деталях: кисть левой руки Саваофа на сыпановском образе и кижском медальоне в одинаковом благословляющем жесте, а кисть правой руки покоится на сфере. На вегорукском изображении в руке Бога Отца свернутый свиток, правой рукой он благословляет сферу.

Сопоставление личного письма на гранях «неба» и иконах праотеческого ряда сыпановского иконостаса также свидетельствует об их значительном сходстве. Особенно близко письмо лика праотца Вениамина из праотече­ского ряда сыпановского иконостаса и лика Спаса в силах, костромского происхождения, с живописными приемами письма ликов вегорукских анге­лов, например – на раскрытой грани «Ангел» с хорошей сохранностью лика (КП-401/12). Белильные блики в виде тонкой штриховки здесь заменены маз­ками-высветлениями над бровями и на скулах, придающими ликам характер­ный объем и типаж.

Стилистическая близость костромским иконам, композиционная – киж­скому медальону «неба» и поновления на гранях позволяют датировать «небо» первой половиной XVIII в. – временем строительства часовни. Вокруг медальона на вегоруксом «небе» изображены архангелы Михаил и Гавриил, ангел-хранитель и ангелы; на парусах – евангелисты и их символы.

Служение ангелов представлено, включая архангелов Михаила и Гаври­ила, разнообразно. Их позы со слегка склоненными головами как бы внемлют указаниям, они созерцают происходящее в церкви. Подтверждением тому служит текст на зерцале в правой руке архангела Михаила: «ВОНМЕМ БОГА ВСЕХ». Атрибуты в руках нескольких ангелов содержат страстную тему. Так, ангел держит атрибуты распятия: копье и трость, другой – большой восьмиконечный крест. Архангел Михаил изображен в воинских одеждах с копьем. Есть ангел с маленьким красным восьмиконечным крестиком, изображение которого можно соотнести с темой мученичества, а образ ангела-хранителя с мечом в ножнах – с темой заступничества.

Своеобразно также включение в надписи литургических текстов в руках ангелов, например – воззвание: «Вонмем Бога всех» на иконе «Архангел Михаил»; «Хвалим, Тя благословим Тя, кланяемся, славослов...» на грани «Ангел»; «Свят, свят, свят Господь Саваоф» – на иконе «Архангел Гавриил».

Тесная связь ангелов с атрибутами в их руках с центральной композицией «Новозаветная Троица» прослеживается в ее иконографии на слова пророка Давида: «...Седи одесную Меня, доколе положу врагов твоих в подножие ног Твоих». Христос возносится на престол Саваофа после распятия и воскресе­ния. Саваоф в данной иконографии восседает на силах небесных: херувимах, серафимах, престолах. Замковое кольцо, в котором находится медальон, также обрамлено херувимами. Верх граней опять же включает серафимов и херувимов – верхнюю ступень иерархии небесных сил. Такое троекратно повторяемое изображение ассоциируется с наименованием Саваофа как Гос­пода Сил, Господа Воинств в переводе с еврейского. По всей вероятности, такое содержание означает определенную программу вегорукского «неба», которая значительно отличается от других заонежских «небес» с изображе­нием ангельского служения.

Одежды ангелов этого комплекса разнообразны (хитоны, туники, гиматии, далматики, воинские доспехи), отличаются богатством цветового реше­ния и украшения. Например, архангел Гавриил изображен в красно-коричне­вом далматике, богато украшенном по оплечью, переду, поясу, поручам и подолу драгоценными камнями и жемчугом и зеленом гиматии. На иконе «Ангел-Хранитель» иконописец вначале нанес на плащ рисунок узора, затем поверх проработал складки красным цветом (сурик ?) разной плотности. Завершают письмо одежд лессировочные слои желтого колера на гиматии и серо-зеленого – на хитоне. Рисунок узора и «нежность» его исполнения напоминает травные рисунки на одеждах и тканях икон из кижской Преоб­раженской церкви. В оформлении материй туник, кольчуг, портов, сапожек много барочных узоров (рис. 8). Крылья ангелов светлые, с черневой штриховкой.

В живописном плане иконы значительно отличаются от других заонежских небесных комплексов, прежде всего колористической гаммой, в которой доминирует насыщенный цвет синего звездного неба. На этом фоне очень эффектно смотрятся светлые крылья ангелов, барочный орнамент кольчуги архангела Михаила, светлые пастельные тона одеяния ангела-хранителя. Не традиционно решены на гранях облака, на которых парят ангелы. Облака двух видов, они, подобно позему, занимают нижние части икон. Простейший набор из завитков на одних иконах чередуется на других набором из много­слойных облачков, завершающихся трехлистниками. Их «пышность» стро­ится послойным высветлением коричневого пигмента белилами, а необыч­ность – в завершении белильными трехлистниками. Синие облака-завитки на парусах очень близки и по форме, и по цвету облакам в розово-оранжевом (опять же) сегменте с изображением Богоматери «Знамение» на иконе «Апо­стол Андрей Первозванный и святой князь Андрей Боголюбский» из Успен­ского собора г. Владимира. Икона датируется серединой XVII в., что опять же подкрепляет вероятность исполнения вегорукских «небес» волжскими мастерами.

Эффектны на гранях этого «неба» изображения херувимов и серафимов. Их фигуры крупные, выражение ликов необычное для заонежских икон «неба», особенно у серафимов. В ореоле общего синего цвета фона и более темного оттенка крыльев лики серафимов, в основе письма которых темный оливковый санкирь, выглядят строгими, сосредоточено отстраненными, готовыми к служению. Направлен­ный вверх, к Троице, взгляд и устремленное вверх крыло (как бы указующее) у некоторых шестикрыльцев усиливают эффект важности этих образов, их преисполненности своей ролью. Изображение Новозаветной Троицы в меда­льоне, напротив, отличается легкостью подачи, некоторой воздушностью, которая решается иконописцем светлым розово-кирпичным фоном рая, отсутствием трона (Саваоф и Христос восседают на парящих небесных силах) и одеждами Бога Отца, белым с серебряным травным узором, отте­ненным голубыми складками. Синий цвет хитона Христа, темно-синяя сфера со звездами и синий ромб восьмиконечной звезды у Святого Духа объеди­няют живопись медальона с письмом граней, образуя удивительно яркий и насыщенный по цвету образ космического пространства, наполненного ангельскими небесными силами.

Необычна также для Заонежья иконография и живописная трактовка парусов. Паруса этой потолочной росписи сочетают символические изобра­жения евангелистов с их человеческим обликом. Евангелисты изображены поколенно, сидящими, в руках держат свитки, рядом с ними расположены их символы с закрытыми Евангелиями. Нехарактерный для «небес» светлый фон розово-кирпичного оттенка на парусах контрастирует с насыщенным синим фоном граней. В то же время перекличка близких светлых цветовых пятен, гармонично расположенных по всему темно-синему «небу» (светлые крылья ангелов, отдельные одежды ангелов, нимбы, фон в медальоне и парусах), придают торжественную нарядность всей композиции. Цветовое разнообразие и богатство узоров на одеждах некоторых ангелов резко контрасти­руют с простым орнаментом на тяблах, состоящим из повторяющихся листьев-завитков. На одном из тябел наблюдаем необычное включение: оплечное изображение Христа-Еммануила в светлом медальоне.

В трапезной церкви вдоль восточной стены над дугообразным входом в кафоликон находились иконы небольшого размера. На фотографии 1943 г. запечатлено 14 икон. Можно определить образ Вседержителя, располагавшийся почти по центру; слева от него, вероятно, Богоматерь – оплечный деисусный вариант, крайняя справа Богоматерь «Знамение», предпоследняя слева – «Благовещение».

Экспедицией ГРМ в храме были выявлены древние иконы, которые поступили в ГРМ и МИИ РК: «Апостол Петр», кон. XIV–XV в. (ГРМ, инв. 2898), «Никола Чудотворец», XV в. (МИИ РК), складень «Илья Пророк, Никола, Иоанн Предтеча, Богоматерь «Знамение», втор. пол. – кон. XV в. (ГРМ, инв. 2901)11, «Богоматерь «Знамение» (ГРМ, инв. 2900), кон. XV – нач. XVI в.

Источник: Кижский вестник. Выпуск 20: Сборник статей // Интернет-публикация kizhi.karelia.ru. 2023.

По материалам статьи: Фролова Г.И. (г.Петрозаводск) «Внутреннее убранство церкви Святителя Николая Чудотворца дер. Вегорукса (первая половина XVIII в. — 1887 г.)» на сайте музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru

https://kizhi.karelia.ru/library/kizhskij-vestnik-vyipusk-20-sbornik-statej/2351.html