Местность, где сейчас стоит храм Николая Чудотворца, изначально принадлежала кремлёвскому Чудову монастырю. Здесь за границами Земляного города, располагались митрополичьи конюшни, а соседствующая с ним слобода называлась Чудовкой. Но в начале ХVII века вместо конюшен появляется хамовная слобода. Хамовников, то есть ткачей, выделывающих хамовное (а попросту белое) полотно и скатерти для царского двора, перевели сюда из тверской деревни Константиново - поближе к заказчику. Новое поселение росло очень быстро: уже через двенадцать лет после этого основания, в 1638 году, в нём, согласно переписи, насчитывалось 38 дворов, а ещё через пятнадцать лет - почти сто. Объяснить столь бурный рост несложно - у ткачей было множество льгот, ведь слобода являлась одним из центров текстильного производства. К концу столетия здесь обосновался также царский Суконный двор, а к началу ХVIII века появилась казённая полотняная фабрика, ещё позже голландский предприниматель Тамес открыл весьма крупное по тем временам предприятие на 77 станков - фабрику "парусиных, лентовых и прочих" материалов.
Но это потом. А пока, в 1625 году, в окладных книгах Патриаршего казённого приказа упоминается деревянная церковь Николая Чудотворца. Спустя четверть века о храме уже пишут как о каменном, а в 1677 году его называют храмом "Николая Чудотворца у митропольичьих конюшен". По данным, которые приводит в своей книге "Сорок сороков" известный исследователь Пётр Паламарчук, "нынешнее здание строилось при царе Фёдоре Алексеевиче, заложено 21 мая 1679 года, освящено 25 июня 1682 года. Одностолпная трапезная с подклетом и колокольнею пристроены несколько позднее: антиминс на престол св. Алексия выдан 17 декабря 1694 года. 15 сентября 1757 года дозволено слева в трапезной устроить придел Дмитрия Ростовского. 5 ноября 1872 года на его месте устроен придел Богоматери "Споручница грешных". Среди изографов, писавших иконы для храма, известно имя мастера Ивана Максимова. Он - автор иконы святителя Алексия, митрополита Московского, которая датируется 1686 годом, на ней есть изображение Московского Кремля со Спасскими воротами. Храм Николая Чудотворца в Хамовниках, с одной стороны, вполне типичен для московских посадских церквей - построен из кирпича, с применением белого камня, украшен поливными изразцами, основной объём с трапезной и шатровой колокольней расположены по одной оси... Московское барокко, да не совсем. Очень многое здешние зодчие заимствовали у ярославских мастеров узорочья: яркие россыпи уже упоминавшихся изразцов, жизнерадостная красно-зелёная раскраска самой церкви на фоне белой штукатурки...
Неоднозначно оценивают исследователи древней архитектуры и сам храм и колокольню. Так Михаил Красовский высказывался в несколько неожиданном ключе. Он считал, что "в это время начинает уже чувствоваться упадок самобытного стиля... Первый признак - вычурность и излишнее богатство деталей - виден на колокольне церкви Николы в Хамовниках... остаются прежние прекрасные пропорции, но от былого спокойствия и благородства мотивов не осталось почти ничего". С другой стороны, есть и версия, "оправдывающая" эту "вычурность", - согласно ей, под яркой раскраской колокольни и храма мастера просто решили "спрятать" некоторые промахи ремонтников, допущенные во время одного из поновлений, или использовать её просто для выделения архитектурных деталей, как предполагал автор путеводителя начала двадцатого века "По Москве".
Отдельно хочется сказать про колокола Никольского храма. Ещё в описаниях ХIХ века приводились сведения о надписях на двух из них. Первая гласила: "Лета 1685 году вылит сей колокол, лил сей колокол мастер Михайла Ладыгин". Вторая надпись сообщала, что "общим старанием и рачением приходских людей 1784 году мая 1 дня вылит сей колокол к церкви Николая Чудотворца, что в Хамовниках, лит на заводе Никифора Калинина, весу 300 пуд, лил мастер Яков Завьялов". Кроме того, отмечался и интересный подбор других колоколов и "необычность" храмовой колокольни. В дореволюционном путеводителе, в главе "По дворянской Москве", можно познакомиться с вот таким наблюдением: "Мы недаром в государевой хамовной слободе. Напоминанием о ХVII веке служит прелестнейший храм св. Николая Чудотворца в Хамовниках. Великолепна его высокая шатровая колокольня... Под "звоном" введён лишний этаж; это повышает саму колокольню и очень важно для распространения колокольного звука...".
Никольская церковь в Хамовниках принадлежит к числу тех "счастливых" московских храмов, которые избежали в ХХ веке закрытия. Более того, её регулярно реставрировали. Даже далёкая от религии власть признала в этом храме как минимум ценный памятник архитектуры. Церковь всегда оставалась действующей. Впрочем, потери храм всё-таки понёс - в безбожные 1930-е годы его лишили колоколов. Уникальный ладыгинский колокол чудом удалось спасти - долгое время он оставался в коллекции Государственного Исторического музея. Среди колоколов церковной звонницы он был вторым по весу - весил более ста пудов. Потом, в 1990-е годы, когда Церкви стали возвращать её святыни, колокол снова занял своё прежнее место. В советское время храм реставрировали, при этом никаких архитектурных изменений не вносили, только ограду передвинули немного ближе к зданию самой церкви, когда расширяли Комсомольский проспект. Кроме того, тогда же, в 1970-е годы, специалисты востановили керамическое убранство храма и подлинную раскраску фасада. В последний раз церковь поновляли совсем недавно - заново побелили, а яркие элементы декора покрыли новым слоем краски.
Нельзя не отметить, что одним из знаменитых прихожан хамовнической церкви святителя Николая Мирликийского был писатель Лев Толстой. Он жил по соседству и нередко заходил в храм. Другим знаменитым человеком, который бывал в храме, был Патриарх Алексий II. Известно, что на следующий же день после своей интронизации Патриарх Московский и всея Руси Алексий II приехал в Хамовники, чтобы помолиться перед главной святыней храма - иконой Божией Матери "Споручница грешных".
Церковь Николая Чудотворца в Хамовниках - выдающийся памятник русской архитектуры, находящейся на стыке двух стилей: уходящего русского узорочья и набирающего обороты так называемого "нарышкинского" (или "московского") барокко. Композиция храма традиционна для церквей того времени и соотносится с известной концепцией храма-корабля, выстроенного с запада на восток по линии: колокольня - трапезная - основной объём - алтарь. Необычным и запоминающимся храм делает его яркая раскраска. По белым стенам стелется пёстрый ковёр красно-зелёных декоративных элементов. Белый цвет смотрится необычно, в остальном же "буйство красок" - это художественный приём узорочья, "нарышкинское барокко" играло больше белокаменной резьбой на красном фоне стен. А такой резьбы, кстати, на церкви Николы в Хамовниках почти и нет. Разноцветные наличники, изразцовые вставки и накладки, аркатурно-колончатые пояса барабанов, фриз под кровлей трапезной - всё тут геометрически правильно. Наличники хамовнического храма попроще тех, что делали мастера узорочья, и главное в них - не столько изящество белокаменной резьбы, сколько цвет. Центральные наличники второго света на южном и северных фасадах, в отличие от всех остальных, выполнены в виде короны. Поливные изразцы Никольской церкви не образуют сплошные фризы, а как бы разбросаны по фасадам отдельными акцентами. Маленькие плитки под кокошниками выступают за линию стен. На колокольне, напротив, изразцы образуют фактически сплошной орнамент восьмерика, расчленены его гранями и глубоко утоплены в стены.
Построенная чуть позднее шатровая колокольня - тоже, казалось бы, дань традициям: восьмерик на четверике, увенчанный шатром. Но как выполнен этот четверик! Как дерзко он поднимается над землёй! Мало того, что он выше восьмерика, ещё и крыльца, лепестками расходящиеся в разные стороны, как бы сообщают сооружению дополнительный ярус. Кстати, и восьмерик-то удваивается, на самом деле мы видим два больших восьмерика, объединённых между собой. В отличие от конструтивно упрощённой церкви, зодчие, работая над колокольней, явно не искали лёгких путей и создавали сложную вертикаль - провозвестницу изощрённых силуэтов барокко! На примере яруса слуха видно, что зодчие старались максимально усложнить колокольню. Окошек-слухов на ней тридцать два, каждое со своим наличником, и расположены они тремя ярусами (попарно в нижнем и среднем, по одному в верхнем). Бросается в глаза большой, богато украшенный крест центральной главы. Здесь мы видим целый набор символов: традиционная косая перекладина (подножие, чаша весов Страшного Суда), сильно развитые трилистники как напоминание о Святой Троицы, венчающая крест корона (знак того, что в храме побывала монаршая особа) и полумесяц у основания, символизирующий чашу.
"Внутри храма почти не осталось старины", - сетовали дореволюционные путеводители по Москве. Неудивительно, если вспомнить, что в пожар 1812 года церковь практически полностью выгорела. Вход в храм - традиционно через подколокольное помещение. Из трапезной раскрывается внутреннее пространство, которое, впрочем, не кажется столь же высоким внутри, сколь и снаружи. Наверное, дело в относительно низком расположении оконного ряда второго света - все окна храма располагаются визуально ближе к полу, нежели к потолку. Возможно, это оптическая иллюзия, создаваемая кривизной свода и тем, что свод этот - глухой: находясь внутри понимаешь, что барабаны главы церкви - чисто декоративные, участия в организации внутреннего объёма они не принимают. Сформированный в силу этого конструктивного решения сплошной купол, как и стены, необыкновенно богато расписаны. Росписи в храме встречаются везде, где нет икон, карнизов и лепнины с затейливым резным орнаментом. Позолоченнный иконостас храма - четырёхъярусный (без праотеческого чина). Он современен росписям и золотисто-голубыми тонами прекрасно гармонирует с ними. Венчает иконостас Распятие.
Приделы храма освящены во имя святителя Алексия митрополита Московского, и в честь хранящейся в храме чтимой иконы Божией Матери "Споручицы грешных". Они достаточно просторны и светлы, их стены также сплошь украшены яркими фресками. Храм реставрировался в 1896 (не вполне удачно), 1949 и 1972 годах. Советские реставраторы вернули церкви её первоначальный внешний вид.
Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №61, 2013 г.