Единственные точные сведения, касающиеся самого начала Спасо-Преображенского храма, содержатся в так называемом Пискарёвском летописце - русской летописи начала ХVII века, наиболее оригинальная и любопытная часть которой относится к эпохам царей Ивана Грозного, Фёдора Иоанновича, Бориса Годунова и русской Смуты. Описывая заслуги умершего в 1598 году Фёдора Иоанновича, автор летописи перечисляет заметные храмы, при нём выстроенные, - и, в частности: "Да при царе же Феодоре Ивановиче всеа Руси, а по челобитью боярина Бориса Федоровича Годунова в селе его на Веземе зделан храм камен о пяти верхах и плотина камена у пруда". Таким образом, верхняя граница временного промежутка, когда была создана эта красивейшая церковь, определяется без труда - это 1598 год. Нижняя, по той же схеме, - 1584 год: начало царствования Фёдора Иоанновича. Далее всё основано на предположениях. Мы знаем, что войдя на трон, царь Фёдор вскоре передоверил дела управления государством своему шурину Борису Годунову и всячески обласкал его. Примерно в 1584-1586 годах самодержец даровал будущему преемнику Большие Вязёмы в вотчину. Годунов на новых своих землях начал большое строительство. В 1590 году (и это документально зафиксировано) здесь уже стоял деревянный дворец. Каменный храм, надо думать, появился уже вскоре. Годунов вообще любил строить каменные храмы в разных местах и вотчинах. Задаётся вопрос - имелась ли в вяземской церкви особая нужда или здесь не обошлось без проявления серьёзных амбиций Бориса Годунова? Дело в том, что в Вязёмах была деревянная Никольская церковь (село очень долго и называли двойным именем - Никольское-Вяземы) и даже действовал небольшой Иоанно-Богословский монастырь, известный, как и сам Вяземский ямской стан с 1492 года. И церковь эта, и обитель погибли во времена Смуты, но в 1590-х годах их, надо думать, вполне хватало местному населению и проезжающим мимо Вязём путешественникам для отправления их религиозных надобностей. Однако Борис Годунов "бил челом" о построении каменного храма. В работах некоторых исследователей приводится точная дата его освящения - 1600 год, то есть храм освящался уже при Борисе-царе, основателе, как мнилось ему тогда, новой царской династии.
Что любопытно, освятили первоначально главный престол церкви во имя Живоначальной Троицы, а не Преображения Господня. Нижний храм в высоком подклете освятили во имя святителя Николая Угодника. Получили свои посвящения и приделы: южный - в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, северный - во имя Михаила Архангела. Правда, на протяжении всего ХVII столетия они, согласно документам, "стояли без пения", то есть либо так и не дождались официального освящения, либо же не были подготовлены для совершения регулярных богослужений. Отметим, что нынешняя звонница является современной каменному храму. Её очевидная псковская архитектура иногда понуждает исследователей делать авторов и строителей церкви (о которых вообще ничего неизвестно) псковичам, хотя доказанным это считать нельзя: на самом деле в Москве и её окрестностях в те времена звучало немало псковских "реплик" - вспомним хотя бы не менее "псковскую" первую звонницу Покровского собора на Красной площади. Так что тут влияние могло быть не прямым, а опосредованным. Большие Вязёмы получили статус царского села после восшествия Бориса Годунова на трон, но годуновскими они оставались недолго. Царствование Бориса, столь счастливо начавшееся, оказалось трагическим: оно стало "предисловием" к русской Смуте. Борис Фёдорович умер в 1605 году, когда войска спонсируемого поляками Лжедмитрия I уже вступили в пределы России. Самозванец, быстро вошедший в "роль" монарха, как бы унаследовал Вязёмы, устроив здесь свою резиденцию. Сюда к своему жениху в 1606 году приехала Марина Мнишек. Она вела дневник, в котором отмечала: "2 мая царица имела свой ночлег в Можайске, а пан Воевода в селении Вяземе... Это селение принадлежало умершему царю Борису. В нём есть дворец, довольно обширный, обнесённый палисадником и окопанный рвом с рогатками. Подле дворца каменная церковь, очень изрядная; иконы и подсвечники в ней богаты и прекрасной работы". Поляки в Вязёмах особо не стеснялись, о чём свидетельствуют нанесённые ими на стены церкви многочисленные граффити, сохранившиеся по сию пору. После себя они оставили пепелище - в одном из тогдашних пожаров сгорел и дворец Бориса Годунова.
В 1619 году, на излёте Смуты, вяземский каменный храм явился свидетелем торжественной встречи возвращавшегося из польского плена митрополита Филарета (Романова), отца царя Михаила Фёдоровича. К этому времени Вязёмы уже приписали к Дворцовому ведомству. Особенно любил местный храм царь Алексей Михайлович, делавший в него богатые вклады. А бывал здесь Тишайший нередко - проездом в "царский" Саввино-Сторожевский монастырь, что под Звенигородом. В 1694 году Вязёмы получили нового хозяина. Пётр I пожаловал усадьбу своему воспитателю Борису Алексеевичу Голицыну. Именно Дубровицы царев "дядька" считал своей главной вотчиной, однако немало он занимался и Вязёмами: построил новый дворец (не там, где раскинулась нынешняя усадьба, а по другую сторону от храма), предпринял украшение церкви, пригласив для этого известных мастеров Оружейной палаты Спиридона Григорьева, Георгия Зиновьева, Василия Леотьева и других. Все они работали в манере Симона Ушакова - и работали превосходно. Созданные ими иконы после революции разошлись по музеям... Помимо всего прочего, Борис Голицын настоял на переосвящении Троицкой церкви - уже в документах 1702 года она значится как Спасо-Преображенская. Чем было вызвано это решение - не вполне понятно: возможно, в его основе лежали политические мотивы. "Преображенская" тема представлялась Петру I, заезжавшему в Вязёмы дважды, весьма близкой к сердцу. Правнук владельца Вязём Николай Михайлович Голицын перенёс усадьбу на новое место, тоже на берегу пруда, но по другую сторону от храма. В главном усадебном доме в 1797 году Голицыны дали торжественный обед в честь Павла I, прибывшего в Москву на коронацию и не затруднившегося посетить все именитые московские семейства. В нач. ХIХ столетия хозяином Вязём стал двоюродный племянник Николая Михайловича Борис Владимирович Голицын. Вместе с ним в вяземский дом въёхала его матушка - знаменитая придворная статс-дама Наталья Петровна Голицына, послужившая прототипом старухи в пушкинской "Пиковой Даме". С 1806 по 1811 год на лето родители Александра Сергеевича выезжали в имение Захарово, принадлежавшее бабушке будущего поэта. Своей церкви в Захарове не имелось - оно относилось к приходу вяземского Спасо-Преображенского храма, и к обедне пушкинское семейство с отроком Александром ездило именно в Вязёмы. В 1807 году в Захарове умер младший брат Пушкина Николенька. Похоронили его в ограде Преображенского храма; могила эта сохранилась.
Отечественная война 1812 года не обошла стороной усадьбу, стоявшую на главной "западной" дороге. Правда, все ценности Спасо-Преображенского храма удалось вывезти в Москву, на Басманную улицу, где у Н. П. Голицыной был дом, и закопать в землю - от пожара они, таким образом, не пострадали и спустя месяц, в октябре, вернулись в церковь. Выполнил эту трудоёмкую работу настоятель храма отец Иоанн Емельянов, о чём позже была сделана подробная запись в церковной метрической книге - "в память потомкам". 1 сентября (по старому стилю), на следующий день по оставлении Вязём русским штабом во главе с М. И. Кутузовым, в усадьбу въехал Наполеон. Ночевал он чуть ли не в той же нижней библиотеке и на том же диване, что и Кутузов. Вели себя оккупанты, как варвары, - ничем не лучше поляков начала ХVII века. Стены Преображенского храма "украсились" новыми признаниями в том, что тот или иной француз "был здесь". В 1813 году владельца усадьбы Бориса Владимировича Голицына, согласно его просьбе, похоронили в северном приделе Спасо-Преображенского храма, устроив в стене специальную нишу с бюстом почившего. К концу ХIХ века Преображенским храмом заинтересовались исследователи, готовился план его реставрации и реконструкции. В 1870-е годы серьёзные опасения вызывало состояние "псковской" звонницы: она ветшала и явно кренилась, намереваясь рухнуть. Пришлось снять с неё колокола и заняться её укреплением. Увы, прямым следствием этого стало решение о строительстве колокольни на месте торжественного "всхода" на галерею верхнего храма. В 1878 году исказившая гармоничный вид церкви пристройка была выполнена. Последний владелец усадьбы Большие Вязёмы (с 1882года), Дмитрий Борисович Голицын, много и с любовью занимался усадьбой, в том числе и храмом. В частности, при нём отреставрировали иконы конца ХVII столетия, написанные мастерами Оружейной палаты.
После 1917 года Преображенскому храму пришлось присоединиться к тысячам других церквей, в которых всё, что представляло хоть какую-то ценность, отправилось в музеи или было "употреблено" на нужды победившего пролетариата. В самой усадьбе последовательно располагались: колония для беспризорников, санаторий для старых большевиков, школа парашютистов, танковое училище, эвакогоспиталь (во время Великой Отечественной войны), Институт Коневодства (любимое детище маршала Семёна Будённого!), Московский полиграфический институт, ВНИИ фитопатологии и, наконец, музей... Спасо-Преображенский храм держался до 1938 года, когда его окончательно закрыли и разграбили. По закрытии в осквернённой церкви устраивали то склад, то столовую. Лишь после присвоения усадьбе и храму статуса охраняемого памятника истории и культуры в Преображенской церкви началась реставрация - особо активная её фаза пришлась на 1950-1960-е годы. Лишь в 1992 году, на волне тогдашних событий, верующим вернули нижнюю, Никольскую церковь. Весь Спасо-Преображенский храм передали приходу в 1999 году.
Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №126. 2015 г.