Давным давно, на месте, где стоит нынче удивительной красоты храм, стояла деревянная церковь, которую сожгли отряды Батыя. Позже церковь выстроили вновь. Но деревянный храм снова был уничтожен в Смутное время. После чего местные жители на этом месте воздвигли деревянный крест. Через 300 лет на этом месте на собственные средства решил построить каменную церковь московский промышленник и предприниматель Иван Павлович Кузнецов, судьба семьи которого была связана с Петушками. В 1904 году Ивану Павловичу, владельцу тогда крупной бумаго-прядильной фабрики в Переславле-Залесском, удалось приблизиться к реализации своей давней мечты - постройке в Петушках, рядом со своим особняком, кирпичной церкви.

5 сентября 1904 года был отслужен молебен на начало постройки, 15 мая 1905 года произведена закладка храма. Кирпич для строительства выпускал собственный завод. Раствор готовился на яичном белке и схватывался намертво. Иван Павлович лично следил за ходом строительства, был требователен и строг. Все мастера, строители и художники в основном были местными, владимирскими. Размеры построенного храма впечатляли: 47 м в длину, 21 м в ширину, 8,5 м в высоту. Иван Павлович делал заказы только тем, кто мог выполнить работу на высокопрофессиональном уровне. Большинство предметов для совершения обрядов было выполнено московской фабрикой "Товарищество П.И. Оловянишникова", которую считали лучшей по производству церковной утвари в начале 20 века.

19 июля 1910 года храм был торжественно освящен. Присутствовали архиепископ Николай, возглавивший богослужение, протоиреи владимирских Успенского и Дмитриевского соборов, духовенство Покровского уезда. В этот же день при участии пртодиакона А.И. Лебедева были освящены и престолы; левый - во имя Святителя Николая Чудотворца, правый - во имя Иоанна Богослова. Первым настоятелем Свято-Успенского храма стал Петр Григорьевич Покровский. Он и оставался настоятелем храма до своей смерти в 1954 году. Во "Владимирских епархиальных ведомостях" вышла статья: "Село Петушки и его храм во имя Успения Божией Матери". Автор статьи подчеркнул значимость события, рассказал об особенностях нового храма: "Своей стильностью, художественностью и изящностью он производит на посетителя огромное впечатление. Вход в храм украшает надпись: "Вера без дела мертва есть". Особую ценность представляет внутреннее убранство храма. Удивительное архитектурное пространство, живописное оформление и предметы декоративно-прикладного искусства не имеют аналогов. Великолепно выглядит резной дубовый иконостас, на общем темном фоне которого золотом сияют иконы. Живописные орнаменты храма, изображения херувимов на иконостасе, святых на столпах и на стенах, а так же некоторые сюжеты настенных росписей перекликаются с монументальными произведениями Виктора Васнецова и Дмитрия Поленова. На многих предметах церковной утвари выгравирована или вышита надпись по просьбе основателя церкви И.П. Кузнецова: "О спасении Иоанна и Наталии со чадами" (Наталья Никитична - жена Ивана Павловича Кузнецова). На открытие храма в июле 1910 года прибыло много столичных гостей, для приема которых даже были поставлены палатки на территории усадьбы. Для обслуживания гостей использовали походную кухню с шеф-поваром французом, а фарфоровую посуду с вензелем однофамильца Кузнецова возили на подводах со станции Петушки.

Уникальная трехчастная церковь Успения Пресвятой Богородицы построена в "псевдорусском" стиле, характерном для конца 19 - начала 20 века, и представляет собой редкий для Владимирской области памятник, который исследователи относят к направлению "ретросиентивизм" являющемуся разновидностью позднего модерна. Иван Павлович умер в годы Гражданской войны. Его похоронили в северной части церковной ограды. На его могиле поставили деревянный крест.

В 2004 году одна из постоянных прихожанок храма отдала все свои сбережения для установки памятной доски на могиле Кузнецова. Крест располагается теперь за памятной доской. В начале 1930-х годов с колокольни церкви были сброшены большие и малые колокола. Многие из них раскололись. Во второй половине 20 века удалось вернуть в храм несколько малых колоколов, а языки больших хранятся на слуховом ярусе колокольни. 30-31 июля 2010 года в Свято-Успенском храме проходили торжества, приуроченные к 100 летию со дня освящения храма. К этому времени в церкви был произведен ремонт, а еще раньше благотворителями были пожертвованы новые колокола и выделены финансовые средства для золочения купола храма.

Свято-Успенский храм, построенный по проекту архитектора Виктора Шерера, за время своего существования не закрывался и не был разорен, сохранив свое внутреннее убранство. Вот уже более 100 лет это храм служит украшением Петушков, и все проезжающие мимо церкви по автодороге Москва-Нижний Новгород, любуются на это возвышающееся на пригорке дивное архитектурное сооружение церковного зодчества.

http://petushki-hram.blagochin.ru/Петушки

Свято-Успенский храм, возникший по воле одного человека – Ивана Павловича Кузнецова - готовится встретить 110-летний юбилей в июле этого года.

Единство интерьера и экстерьера памятника поражает воображение. Модернистский по сути, он направляет входящего в него к древнерусскому искусству. Да, был сделан заказ на многие предметы интерьера Товариществу П. И. Оловяшникова с сыновьями – известнейшим поставщикам того времени (их колокола, например, были увидены автором в 2011 г. во время командировки с докладом в Ярославле на «Библиокараван- 2011» в Спасском монастыре, месте, где Мусин-Пушкин обрел единственный список «Слова о полку Игореве…» Безусловно, это было очень дорого по тому времени, но фабрикант И. П. Кузнецов, имевший дом в Ялте и дело в Переяславле-Залесском, мог это себе позволить.

Влияния крымской архитектуры в данном историческом памятнике нет. Детально фрески храма, к сожалению, не разбирались… Во «Владимирских епархиальных ведомостях» 110 лет назад вышла статья «Село Петушки, Покровского уезда, и его храм во имя Успения Пресвятой Богородицы», 7 августа 1910 г. Автор И. В. Малиновский подчеркнул значимость события, рассказал об особенностях нового храма. Нужно заметить, что тогдашний настоятель Свято-Успенского храма протоиерей Андрей Тетерин в 1992 г. познакомил читателей районной газеты «Вперёд» с этой статьёй. «Своей стильностью, художественностью и изяществом он производит на посетителя особенно художественное впечатление. Здесь всё стильно, художественно-симметрично, начиная с иконостаса и кончая утварью. Иконостас резной, дубовый, великолепной работы с лёгкой штрихами позолотой. На выставке за этот иконостас получена высшая премия – большая золотая медаль, и стоит он, говорят, 40 тыс. рублей. Иконы редкой художественной работы по образу икон в Храме Христа Спасителя. Стенная живопись - копии с картин знаменитых художников Васнецова, Поленова, Семирадского и др. в прекрасном исполнении. Особенный эффект производят стенные запрестольные картины: Васнецовская Богоматерь в главном приделе, моление о чаше в правом Богословском и Тайная вечеря в левом Николаевском; когда смотришь на них с средины храма в открытые царские врата, невольно забываешь, что пред тобою стена, так искусно сделано здесь расположение света и теней. Хороша картина Васнецова Страшный Суд, Поленова – Марфа и Мария, Иисус и грешница и др. Стенной убор под мозаику – васнецовские фрески. Подробное описание этого храма заняло бы слишком много места и поневоле приходится ограничиться только этими общими местами». (Приведено выборочно. - прим. авт.)

Встает перед нашим практически настроенным современником вопрос: «Зачем?». Одной из причин, возможно, была смерть его первой супруги Марфы (в девичестве Вяткиной), которая совсем молодая была погребена на Крутецком погосте (сейчас он слился с д. Леоново западнее Петушков). Что же представлял собой памятник? Это не дань уважения своему святому, в честь которого был крещен И. П. Кузнецов. Не построил его Иван Павлович в честь небесного покровителя своего отца, а почитание по мужской линии в купеческой среде тогда было первостепенным. Это словно белоснежный индийский Тадж-Махал, построенный в свое время как дань безвременно умершей супруге индийского раджи, возможно, памятник в камне любимой…

Остановимся на двух важнейших составляющих его интерьера! Это большие фрески северного и южного приделов храма. Северный придел. Копия картины Г. П. Семирадского «Христос в доме Марфы и Марии». Особо подчеркнем, что Марфа изображена с опущенным вниз кувшином (чего нет у Семирадского), а у ее ног - упавшее яблоко. Бесконечно символично. Вторая загадка - на фреске-копии картины В.Д. Поленова «Христос и грешница», главный персонаж… имеет огромное сходство с покойным на тот момент И.И. Левитаном. Известно, что великий художник бывал в нашем крае, в том числе и в имении Сушнево, принадлежавшем тогда Карповым, куда съезжались В. О. Ключевский, А.П.Чехов, Л. Андреев, М.Горький, Ф. И. Шаляпин… Был ли там И. П. Кузнецов и его дети? Нам пока неведомо. В остальном это копии картин, выполненных в 19 веке в академической манере русскими художниками. Неизвестными нам. Они чудесно передают колорит Палестины, древние оливы, светлые каменные здания. (Видели, ходили, были, можем сравнить. - прим.авт.)

Памятник-юбиляр приоткрывает еще одну свою страницу и загадывает «загадку» - риторические вопросы, на которые пока нет ответа…

Светлана Рябова, г. Петушки

Особенности интерьера Свято-Успенского храма в Петушках. Память о Марфе.

Памятник истории и культуры, украшающий наш город, рожденный по воле одного человека, устроенный в память его первой супруги, которая там «присутствует»… Как? Две монументальные фрески, которые выполнила кисть не последнего русского художника… Что мы видим? Марфы давно нет. Она умерла молодой и покоится на кладбище современного Леонова, там, где был приход семьи Кузнецовых до построения храма Иваном Павловичем. На большом дорогом памятнике – эпитафия от ее имени… Особая фреска, заказанная Иваном Павловичем неизвестному пока мастеру, - «Христос в доме Марфы и Марии».

Композиционно в храме на фреске Марфа смотрит на них, Христос - на Марию, Мария - перед собой. У Г.И. Семирадского на картине Мария внимательно слушает и смотрит на Христа очень аккуратно, по-восточному, чуть приподняв глаза. Проанализируем картину и фреску. Есть принципиальные отличия. На картине Марфа держит кувшин в правой руке высоко. На фреске кувшин, но он опущен. Марфа Семирадского темная, смуглая, одета в белое и имеет охристый головной убор. Марфа на фреске в ином головном уборе, она светловолосая, вся в белом и с красным поясом. (Не забудем о белых одеждах, надеваемых клиром при отпевании, что нас немного напрягает подчас, о ставленниках в священный и диаконский сан только в белом - в церковной терминологии «поставляются» во священника и диакона и слово «ставленая», встретившееся нам в архиве при записи о бракосочетании в 19 столетии. Наконец, белые одежды, ношение которых даруется архиереем только что хиротонисанному священнику). Марфа на фреске вся в белом исполнена не случайно…

Марфа там и там одета проще Марии, без украшений. На картине мы видим нетерпеливый жест ее руки, перебирающей немного одежду, она никак не может отговорить их от беседы и предложить поесть. Но на Востоке она настаивать не может… Восемь разноцветных голубей на картине Семирадского и более темные голуби на храмовой фреске… Картина залита солнечным светом, а фреска церкви более темная, мощная… памятная? Она имеет только одно светлое пятно около главного образа и пасмурное небо. К тому же есть версия, что вторая супруга Ивана Павловича Наталья Никитична Брашнина была двоюродной сестрой первой, что нуждается в более точном подтверждении историческими документами.

Обратим внимание на яблоко около Марфы на фреске. И подумаем о яблоке в христианском и культурологическом аспекте… В.М. Васнецов, В. Д.Поленов, И.И. Левитан точно знакомы. Семирадский работал ранее…

Не случайно, что женские образы являются центральными в обеих огромных овальных сверху по форме фресках на западных стенах приделов. Обе фрески изображают Древнюю Палестину и одно и то же время. Перед нами - копии картин великих русских художников, которые первоначально создавались на мольбертах как картины, а не станковая живопись – жанр церковного искусства… Это – именно фрески высочайшего художественного исполнения и огромного внутреннего содержания… Объединяет их и то, что фрески не подписаны! Такова, преимущественно, традиция безымянности в церковном искусстве. И – увы! – проблема для краеведа… Фреска «Христос в доме Марфы и Марии» выстроена при росписи храма так, что в центре маленький кусочек света и пасмурное небо за оливами. Свет – там, уходящий вдаль… Совпадение?! Едва ли. Здесь не звучит «Реквием» В. А. Моцарта, здесь – иное… Повторение и творческое переосмысление полотна Г.И. Семирадского, выполненное в память о Марфе Вяткиной, в замужестве Кузнецовой – не единственное обращение к русской академической живописной манере 19 столетия.

Иконы иконостаса выполнены в академической манере. И все это в интерьере перекликается с элементами позднего модерна и древнерусского искусства, например, одноярусная алтарная преграда… А три луковичные главки, устремленные ввысь на главном приделе иконостаса и также в приделах – некий «отсыл» к ярославскому искусству («Дивная» трехглавая церковь). И все это создал молодой архитектор Л.М. Шерер. «Прочитаем» ли мы его замысел?! Уникальность памятника в том, что через проломленный алтарь в него не въезжали трактор и грузовик, не лилось на пол машинное масло, не проводились взрывные работы, не сбрасывались оземь паникадила.

Светлана Рябова, г. Петушки.