Вторая из рассматриваемых нами часовен построена в Красной Сельге. Эта деревня, по данным за 1873-1926 гг. носившая название Грязная Сельга, находится в северо-западном Заонежье. Культура западного Заонежья характеризуется существенными карель-скими компонентами, связанными с притоком на эту территорию, начиная с XVII в., карел, сохранявших, судя по данным 1873 г., свою национальную идентичность в отдельных анклавах, например, в Великогубской волости, до последней четверти XIX в. В настоящее время на месте деревни находится открытое безлесное пространство в границах территории бывшей деревни. Место расположения застройки, так же как и в Масельге, долгое время использовалось для заготовки сена и поддерживалось от зарастания кустарником и лесом.
По свидетельству Л. Петтерссона, Казанская часовня располагалась «на краю деревни без какой-либо связи с ландшафтом», то есть, по-видимому, вне кладбищенской рощи и не на самых высоких отметках рельефа местности. Последнее хорошо прослеживается при натурных обследованиях. Часовня имеет неканоническую ориентацию с направлением продольной оси с северо-востока на юго-запад, стоит на выраженном перепаде рельефа местности в направлении с севера на юг, поэтому имеет подклет переменной высоты, достаточно высокий под юго-западной частью здания. Главный двухкамерный сруб часовни включает молитвенное помещение и притвор. Над притвором надстроена шестигранная колокольня с небольшим повалом рубленого основания, с семистолбным ярусом звона, увенчанным невысоким шатром с полицами, главкой и крестом.
Судя по следам на поручнях и фотографиям 1944 г., сплошное ажурное ограждение яруса звона было выполнено в виде простой решетки с двумя рядами вертикальных прорезей. К боковой юго-восточной стене основного сруба примыкают сени. Получившееся в результате пристройки Г-образноев плане здание перекрыто разноскатной крышей с общим коньком. В интерьере на северо-восточной стене молитвенного помещения сделана подтеска для храмовой иконы, а слева от нее в углу сохранились следы устройства полки.
Фотографии и зарисовкиЛ. Петтерссона 1944 года дают возможность составить представление о существовавшем в часовне иконостасе с заворотами на боковых стенах, с искусной барочной позолоченной резьбой рам, и двумя ярусами икон, одна из которых, храмовая икона Казанской Божьей Матери была датирована 1780-м годом. Петтерссон отмечает, что в часовне хранились и расписанные многоцветным растительным орнаментом по белой основе тябла предшествующего иконостаса, относящиеся к периоду до конца XVIII в., что дает возможность косвенно датировать существовавший в 1940-е гг. иконостас XIX веком.
В строительной истории часовни было несколько строительных периодов. Ларс Петтерссон выявил четыре строительных периода, но датировал только три из них. На основании отчета Космозерского прихода за 1871 г., первый строительный период датирован 1780 годом, когда часовня была срублена в виде равноширокой и равновысокой двухкамерной клетской постройки с юго-западным входом. Датировка не противоречит архитектурно-конструктивным признакам часовен, бытовавшим во второй половине XVIII в., в частности, трехкосящатому окну с соединением косяков между собой «в ус» и под прямым углом с нижележащим бревном. Не позднее 1853 г., как установил Петтерссон по дате на потолке яруса звона, над притвором была надстроена колокольня. По-видимому, вместе с постройкой колокольни был обновлен и иконостас.
В последней четверти XIX в. с южной стороны храма вместо разобранного крыльца пристроили трехстенный сруб сеней. Одновременно было прорублено окно в северо-западной стене кафоликона, а вместо первоначального входа в храм в юго-западной выпилен широкий проем и в нем устроены новые входы раздельно в притвор и на колокольню с вставкой из вертикально установленных тесин между ними. Кроме того, в связи с необходимостью перекрыть сложный Г-образный в плане объем был частично переделан южный скат крыши основной постройки.
Основанием для датировки второй реконструкции являются даты предыдущей и последующей реконструкций, а также характер сопряжения косяков северо-западного окна кафоликона «в четверть». Трехкосящатые входные двери с сопряжением косяков с вершником «в ус» противоречат такому предположению, так как такая конструкция дверной колоды была распространена в более раннее время, но, скорее всего, колода принадлежала прежнему входу и была перенесена при его переделке. Косвенным подтверждением правомерности датировки служит верхняя граница хронологического ареала заонежских домов-комплексов типа глаголь, безусловно повлиявших на объемно-планировочное реше-ние реконструируемого храма. В 1910-1911 гг. по свидетельству местных жителей, записанному Л. Петтерссоном, произвели наружную обшивку. В это же время прорубили северное окно в притворе, дощатая коробка которого, сильно выступающая из сруба, была рассчитана на обшивку. Вскоре часовня была покрашена и приобрела свой окончательный вид.
Казанская часовня обладает рядом особенностей, которые можно связать с признаками архитектурно-строительных традиций, характерных для карельского населения. Карельские культовые постройки архаизированы. Архаизация применительно к карельским культовым постройкам проявляется не только в сохранении стадиально ранних форм и конструкций, но и древних пластах традиции, восходящих к христианско-языческому синкретизму древних карел, — подчеркнутой природосообразности при организации среды и более отчетливых, чем у русского населения края, переадресаций между архитектурой часовен и жилища.
Архаикой красносельгской часовни, сходной с признаками часовен карел на основной территории их проживания в Карелии, безусловно является вход в притвор с южной стороны, едва ли не единственный для Заонежья второй половины XVIII в., а также отсутствие окон с северной стороны до последней четверти XIX в. в молитвенном помещении и до начала 1910-х гг. — в притворе. Во внешнем облике обращают на себя внимание очень маленькая главка над молитвенным помещением, почти равная яблоку под крестом, шестигранный план колокольни и ее пониженный шатер-колпак. В отношении конструкций архаизация прослеживается в перекрытии молитвенного помещения с его продольной балкой — рудиментом двускатных потолков, восходящих к древнему жилищу, и в настиле перекрытия изтесин «встык», уложенных на балку сверху, а не в боковые пазы, хотя обычно после середины XVIII в. в заонежских часовнях такой потолочный настил делали только над притвором, сенями или галереей.
Особый традиционализм в общей структуре и конструкциях часовни парадоксально сочетается с декоративно богатым иконостасом и отделкой профилированными галтелями потолка в молитвенном помещении. Скорее всего, средства на иконостас были благотворительным даром выходца из Красной Сельги и отразили его индивидуальный вкус. По словам Л. Петтерссона, «известно много историй второй половины XIX столетия, когда строительство либо капитальный ремонт оплачивал человек, живший в Петербурге, но бывший родом из заонежской деревни, а в столице ставший купцом, либо ремесленником».
Карельская природосообразность помогает понять, почему сени были пристроены к часовне сбоку, вопреки традиции наращивать помещения часовен по горизонтали с востока на запад. В нашем случае за юго-западной стеной притвора начинается сильное падение рельефа и развитие храма в длину привело бы к дисгармоничному и нерациональному объемному решению. К тому же пристройку сеней сбоку диктовал и существующий вход в притворна боковой юго-восточной стене.
Во внешнем облике часовни новаторское решение былооформлено с опорой на образцы, которые давало жилище — распространенные в Заонежье дома-«глаголи» с разноскатными крышами разного уклона, исходящих от одного конька. Пристройка и форма крыши придали храму уникальный облик, сходный с местными крестьянским домами-комплексами. Ассоциативное сходство с «глаголем» усиливают широкие двухстворчатые входные двери, по расположению и пропорциям напоминающие ворота хозяйственной части таких домов. Тема жилища в образе часовни подчеркивается широкими причелинами, по своему масштабу сходными с декоративными деталями домов, а по мотивам резьбы и удлиненным каплям — с домовым декором западного Заонежья, в частности таких поселений, как Вегорукса и Пегрема, Мунозеро, Черкасы.
Орфинский В. П., Гришина И. Е., Косенков А. Ю., Орлов А. В. Часовни в заонежских урочищах Масельга и Красная Сельга — памятники исчезнувшим деревням, 2017
