Новозыбков. Церковь Вонифатия Милостивого.

Церковь построена в 1896 г. купцом Афанасием Шведовым после пожара на одной из его фабрик. Причиной пожара, по-видимому, послужило пьянство персонала. Церковь была освящена во имя святого Вонифатия. Взорвана в 1932 г. Ворота просуществовали до 1967 г. и тоже были снесены. Сейчас на месте храма располагается сквер, на краю которого в 2003 г. была восстановлена часовня святого Вонифатия.

http://www.novozybkov.ru/

«Зачем нужна дорога, если она не ведет в храм», - фраза героини из перестроечного фильма грузинского режиссера Тенгиза Абуладзе весьма замечательна и справедлива. В дореволюционном Новозыбкове это понимали: при меньшем населении в городе был костел, 3 синагоги, 3 православные церкви, 3 единоверческие, 2 старообрядческих храма (из книги «Весь Новозыбков», 1914 г.). Видно, заботились в процветающем городе о душе. Центральная улица (ныне им. Ленина) прямо упиралась в Вонифатьевский храм, на месте которого теперь скромный скверик (перед педколледжем). То, что взрыв этого святилища в 30-е годы прошлого века был кощунством — очевидно. Наверное, поэтому неуютно себя «чувствовали» и пушка на постаменте, и бюст председателя Центробалта Павла Дыбенко, теперь здесь сиротливо «стоит» Д. А. Драгунский. Не мог предположить купец Афанасий Иванович Шведов, что его святым замыслам придет такой конец… Богатых людей и сейчас немало, но далеко не каждый готов делать родной город лучше и облагораживать его, как Афанасий Шведов. Дадим слово его праправнучке Наталье Михайловне Афониной:

- Вонифатьевский храм построен Шведовым в знак искупительной жертвы за грех, в котором он винил себя. На одной из его фабрик случился пожар: сгорело 11 рабочих. Было ли причиной трагедии пьянство персонала, сегодня вряд ли кто сможет ответить на этот вопрос. Но храм Афанасий Шведов построил и освятил в честь Святого, которому обыкновенно молятся, прося избавить, исцелить от рабства у зеленого змия.

Афанасий Иванович занимался торговлей и фабричным производством кирпича и спичек. Его зятья ездили в качестве снабженцев по другим городам для закупки товаров в лавки и магазины своего тестя. Из кирпича шведовского завода и была построена Вонифатьевская (в просторечии Шведовская) церковь. Этим же кирпичом со штемпелем А.Ш. (Афанасий Шведов) вымостил купец и часть новозыбковских улиц. Сын Иван родился поздно, и счастливые родители специально не закрывали окна. чтобы прохожим было слышно, как кричит Шведовский Наследник. Происходило это в доме, напротив храма (где ныне Дом детского творчества). Ванечке досталась нелегкая жизнь - в советское время клеймо купеческого сына определило его путь. Сначала - тюрьмы и лагеря, потом бездомное, голодное существование. Да еще моральная травма - вернувшись из мест не столь отдаленных, Иван обнаружил оскверненный родительский склеп. В нескольких домах, принадлежавших Афанасию Шведову до революции, его единственному наследнику не нашлось даже маленькой комнатушки.

Между тем И.А. Шведов был яркий, талантливый художник (по словам близко знавшего его Д.Т. Сулоева). Но тяжелая жизнь, пережитые унижения, не утихающая боль за оскверненную память родителей развили в нем потребность в спиртном. Он уже не мог жить без зелья, с которым своеобразно (строительством храма) боролся его отец. Умер он неожиданно, еще совсем нестарым человеком.

По свидетельству современников, Вонифатьевский храм был маленький, но чрезвычайно красивый (чем-то напоминал храм Василия Блаженного), что и послужило основанием для уничтожения его (взорвали в 1932 году с резолюцией: мешает проведению праздничных демонстраций). Кроме заботы о духовной пище для своих сограждан, Афанасий Иванович думал и об образовании молодых новозыбковцев: на его средства была построена школа им Петра I (сейчас там находится административное здание медицинского училища). Учебный корпус медучилища тоже был построен Шведовым - там находилась богадельня (что-то вроде дома для престарелых). Потому-то там такие крохотные аудитории - это жилые комнаты, каждая - для 1-2 старушек. Храм был единоверческим, т. к. именно такой веры придерживался А.И. Шведов. Выходец из старообрядцев, он, скорее всего, вынужден был присоединиться к единоверию, чтобы быть неуязвимым. Старообрядческая вера до 1905 года была гонимой, брачные свидетельства, оформленные ею, законными не признавались. Потому все новозыбковское купечество перешло в единоверие - они не изменили ни в чем обряды старообрядческие. Единоверцы служили по старым (дониконианским) книгам и старому обряду, но приняли священника, рукоположенного православным епископом, и вошли в состав русской православной церкви (подчинялись православному епископу).

Шведов много помогал (деньгами, продуктами, в строительстве) единоверческому Малиностровскому монастырю, что находился в живописнейшем месте у реки Ипуть в 4 км от пос. Вышков (ст. Злынка). Там подолгу жила жена купца Анастасия Павловна. Здоровья она была слабого, а на Малиновом острове (или в стенах древнего монастыря) был удивительно целебный воздух.

Монастырь славился и обладанием двумя святынями (чудотворной иконой Николая Угодника и антиминсом, освященным иерусалимским патриархом). Антиминс - шелковый плат с вышитым по нем изображением Христа. В край антиминса обязательно вшивается частица мощей мученика. Без антиминса нельзя служить литургию (по преданию первые христиане служили ее на могилах первых мучеников за Христа).

Обладание этими святынями делало монастырь привлекательным для паломников, а красота монастыря заставляла многих возвращаться туда не раз. Золотые купола на двух монастырских храмах - тоже заслуга Шведова.

«Осколки старины» собирать было непросто. Но все же нашлись люди, чьи свидетельства давали все новые и новые факты. Очень уважаемый в городе человек, художник Дориан Тихонович Сулоев, рассказал об Иване Шведове:

- Иван жил у пожилой монахини в районе опытной станции. Когда я первый раз его увидел, поразился его лицу. Да. жизнь «проехалась» по нем. Рассказывали, как он после возвращения из лагерей пригоршнями сгребал прах, - то, что осталось от захоронения родителей после разрушения склепа, горе свое изливая по-французски. Люди из его скорбной речи поняли лишь одно слово - вандалы. Да.., а человек он был хороший, добрый, щедрый, любил рыбалку, частенько и я с ним ездил с удочками. И в день его смерти мы тоже собирались порыбачить… Иван Шведов — сильный, самобытный художник. Он делал иллюстрации православного сюжета в акварели, а я их усиливал графически. В музее есть эти вещи, есть также холст Шведова, на котором изображено праздничное шествие старообрядцев через мост.

Также Дориан Тихонович описал часовню которую в этом году по решению администрации города решили отреставрировать:

- Часовенка, что была возле храма, осталась цела, исчезла лишь облицовка, пропало кое-что из рельефа. Она была выложена очень хорошо, в полкамня, все швы проработаны графитом. Рядом с одноглавой часовней лежал мрамор, чуть поодаль - могилы. Я видел открытку 1905 года с изображением часовни: создавала особое впечатление красивая ограда, вход из чугунного литья - настоящая кузнечная работа. Такую сейчас не встретишь в современных строениях.

Благодаря историку-краеведу Александру Георгиевичу Кублицкому, мы узнали и точную дату построения храма. Александр Георгиевич сообщил нам, что в «Трудах Черниговской губернской архивной комиссии 1906-1908 г.г.» был дан алфавитный список церквей Черниговской епархии, в котором значилось: «Новозыбковъ. Вонифатiевская, к., п., 1896 г., Шведовымъ». Эта краткая запись стоит дорогого.

А ещё увлеченный краевед подарил интересное свидетельство своей учительницы Александры Марковны Точеной. Из Москвы (проживала у своих детей) в 1998 году она вспоминала в письме к А.Г. Кублицкому: «О церкви Шведовых, что была против здания пединститута, почти ничего не помню. Называлась она на народном языке «Нифатьевской» и, помню, что сама форма здания более походила на западную архитектуру: здание с колоннами и башнями. Помнится, высокая, красивая, сверкающая розовыми бликами, башня (даже не помню, был ли крест на ее вершине), к ней примыкал молитвенный зал. Площадь вокруг огорожена была металлической решеткой с красивыми воротами и иконой.

Церковный ансамбль очень красиво светился розовым цветом в лучах заходящего солнца.

Потом в молитвенном доме был устроен пионерский клуб. Ребята обнаружили в подвальном помещении захоронение, видно, основателей. Клуб вскорости закрыли, так как шел слух, что что-то пугало там детей. Храм заняли под зернохранилище, а потом его снесли».

Да, человек смертен. Лишь вечны его добрые дела. Как написал в своем «Этюде о былом» К.Ф. Попов, руководитель клуба «Зыбчане»: «Могила же самого Афанасия Шведова неизвестна. Покрыты тайной последние годы его жизни. Лишь в потемневших от времени стенах, сквозь ажур кованых кружев парадного входа, да в просвете окруженных резной вязью последних сохранившихся в городе каменных ворот его бывшего дома. чудится нам облик этого человека».

Как хотел Афанасий Иванович, чтобы голос его долгожданного сына слышался из окон просторного дома! К счастью, все же детские голоса и сейчас звучат в этом здании. Дом детского творчества - лучшее из возможных использований бывшего купеческого строения. И нам, новозыбковцам, и впредь следует трепетно относиться к старине, чтобы призраки из прошлого (как в пионерском клубе в 30-е годы) не врывались с укором в современную жизнь. Уже началось выполнение гражданской целевой программы «Сохранение и развитие архитектуры исторического центра Новозыбкова». Восстановлены здание банка (по улице Коммунистической), особняк (где располагалась 13 школа), продолжается работа в Никольско-Рождественском храме. Решен вопрос об аренде дома Осипова (бывшая 3 школа).

По информации, полученной у главного архитектора города М.Е. Комаровой, нам стало известно, что в конце апреля 2003 года начались восстановительные работы в шведовской часовне. Кровля воссоздавалась по фото, которое хранится в архиве краеведческого музея. Кстати, в ходе работы реставраторы обнаружили подземный ход, о существовании которого и раньше ходили слухи. Он связывал часовню со Шведовским домом. По всей видимости, купеческая семья использовала этот переход в ночное время, если была духовная необходимость в молитве.

Мария Евгеньевна сообщила, что торжественное открытие часовни состоится осенью, в День города, после чего она будет передана в ведение православной церкви.

Автор: С. Ложковая «Вонифатьевская церковь. Жемчужина, которую мы потеряли». Опубликовано в газете «Маяк» (Новозыбков) от 17.07.2003.

Выпускница Новозыбковской женской гимназии, стоявшая у истоков зарождения отечественного кино, Эсфирь Шуб, в 60-х годах прошлого столетия напишет:

«Уроженка Черниговской губернии, я с тринадцати лет помню пылающие усадьбы помещиков. Вместе с народом, борющимся за свободу, мы ненавидим кровавый режим самодержавия, царя, его министров, господствующие эксплуататорские классы, аристократию, помещиков, буржуазию, либеральную партию кадетов. Величайшим позором для России мы считаем Распутина, распутинщину и черносотенную организацию. «Пуришкевич» - было самым обидным словом.

Мы жадно ловим всё, что говорит о распаде этого гнойника, о подпольных революционных организациях, о ширящемся революционном сознании и сопротивлении рабочих и крестьян. Нам хотелось быть полезными деятелями. И все же мы довольно неопределенно произносили слова: «бороться за свободу». Как понести свои знания в народ, как это осуществить – была наиболее волнующая нас тема».

Эсфирь Шуб, как и многие другие ее современники, думавшие и писавшие в таком же тоне, будто предвидели грядущие кардинальные изменения в нашей стране. Буквально через несколько лет с момента описываемых Шуб событий не станет 300-летней Российской империи, произойдет революция, разразится братоубийственная Гражданская война со всеми ее последствиями – невинными жертвами, голодом, болезнями, лишениями и невыносимыми людскими страданиями. Веками формировавшаяся система морально-нравственных ориентиров и духовных ценностей будет полностью уничтожена.

Новая власть подвергнет гонениям всякую религию и общину верующих. Большинство часовен, храмов, монастырей по всей стране будут осквернены, разорены и разграблены, святые мощи и чудотворные иконы вскрыты и поруганы, а многие священнослужители и миряне расстреляны, либо отправлены в ссылки и тюрьмы на долгие годы, их имущество конфисковано. В.И. Ленин прямо писал в секретной записке членам Политбюро «чем больше мы уничтожим духовенства, тем лучше».

Безусловно, с приходом революции коренные изменения произошли и в привычной жизни тихого провинциального Новозыбкова. В первую очередь по решению местных властей в городе закрыли храмы, церкви и молитвенные дома всех конфессий, включая единоверческую церковь в честь святого мученика Вонифатия.

Согласно отчету Новозыбковского уездного исполнительного комитета совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, с ноября 1922 по ноябрь 1923 года в Новозыбкове произведено изъятие молитвенных домов. На основании постановления городской рабоче-крестьянской конференции и ряда постановлений Горсовета «изъята никем не используемая бывшая Шведовская церковь и Синагога каменная по Замишевской улице. Изъятая Шведовская церковь была приспособлена под детскую площадку, а Синагога под клуб физкультуры. В процессе изъятия со стороны населения и верующих эксцессов не было и таковое прошло безболезненно».

Жительница Москвы А.М. Точеная в письме краеведу Кублицкому А.Г. напишет: «...Потом в молитвенном доме (Шведовской церкви) был устроен пионерский клуб. Ребята обнаружили в подвальном помещении захоронение, видно, основателей. Клуб в скорости закрыли, так как шел слух, что что-то пугало там детей. Храм заняли под зернохранилище, а потом его снесли».

По воспоминаниям местных жителей разрушили церковь в начале 30-х годов, поскольку она «мешала проведению демонстраций». Только вот само место, где располагался храм, так и не было занято проезжей частью, колонны и демонстрации по нему не проходили. По всей видимости, такая формулировка была лишь только поводом для радикальных действий.

Ещё несколько десятилетий сохранялась кирпичная ограда с чугунной решеткой и ажурными воротами. За оградой на территории церкви был склеп с могилами ее основателей – известных в городе и за его пределами купцов Шведовых. Поруганные осколки гранитных надгробий находились на месте захоронений до 90-х годов, а затем и вовсе исчезли.

Храм был построен в конце XIX столетия за капитал, пожертвованный почетным гражданином Новозыбкова – Афанасием Ивановичем Шведовым. Он располагался практически в центре города, по улице Чугуновской (Ленина), напротив бывших реального училища и дворянского собрания.

Архитектором храма стал бывший студент Императорской Академии художеств Николай Никонов. Он разработал детальный чертеж храма и представил его на утверждение. Место для храма «между улиц от торговой площади Чугуновки, Карховской и Кубановки, против двора реального училища» выделила городская Дума. План площадки для строительства составил участник русско-турецкой войны 1877-1878 годов, землемер, надворный советник Иван Шмаков.

Освятили церковь в честь мученика Вонифатия не случайно. С. Ложковая в опубликованной в 2003 году в газете «Маяк» статье «Жемчужина, которую мы потеряли…», пишет: «Дадим слово его (Шведова А.И.) праправнучке Наталье Афониной:

- Вонифатьевский храм построен Шведовым в знак искупительной жертвы за грех, в котором он винил себя. На одной из его фабрик случился пожар: сгорело 11 рабочих. Было ли причиной трагедии пьянство персонала, сегодня вряд ли кто сможет ответить на этот вопрос. Но храм Афанасий Шведов построил и освятил в честь святого, которому обыкновенно молятся, прося избавить, исцелить от рабства у зеленого змия».

По официальной версии Вонифатьевский храм возвели в память события 17 октября 1888 года. В тот день произошла трагедия – под Харьковом сошел с рельсов и потерпел крушение поезд с императорской семьей. Несмотря на то, что Августейшие особы остались живы, катастрофа унесли жизни 21 человека.

Церковь была каменная, небольшая по величине. Купола покрыты золотом. Стены снаружи украсили изображениями святых. Внутри храм был расписан сюжетами из библейских событий. Иконостас великолепный, прекрасной резной работы, в золоте.

Освятил церковь епископ Антоний 16 сентября 1896 года (все даты указаны по старому стилю). В Новозыбков он прибыл на поезде вместе с товарищем обер-прокурора Святейшего Синода Саблером и губернатором Е.К. Андреевским.

Через 4 года епископу последовал Указ Святейшего Синода об открытии при церкви единоверческого прихода с причтом из священника и двух псаломщиков. Для этих целей жена Афанасия Шведова – Анастасия Павловна пожертвовала 25 тыс. рублей, предоставила дом для священника, псаломщиков и сторожа.

В начале прошлого столетия настоятелями храма были Симеон Акимов, Феодор Храмцов, Григорий Григоровский. Псаломщиками в разное время служили крестьянин Полтавской губернии Иван Остапенко, мещанин и крестьянин со Злынки Григорий Воронин и Иосиф Говядин. В 1904 году к исполнению обязанностей псаломщика при церкви допущен мещанин Моисей Осипович Немцев – отец Василия Немцева, одного из знаменитых фотографов дореволюционного Новозыбкова.

Следует отметить, что помимо Вонифатьевской церкви Афанасий Шведов построил в городе несколько добротных каменных зданий, которые сохранились до наших дней. За его средства тротуары некоторых улиц вымостили кирпичом желто-коричневого цвета.

Крупным благотворителем был и отец Афанасия Шведова – Иван Львович. Он умер 30 декабря 1889 года. А за четыре года до этого распорядился раздать бедным жителям Новозыбкова собственный капитал в 100 тыс. рублей «на поминовение души его».

Руководитель клуба «Зыбчане» К.Ф. Попов, размышляя о судьбах Шведовых, в статье «Этюды о былом. Инициалы на кирпиче» напишет: «Могила же самого Афанасия Шведова неизвестна. Покрыты тайной последние годы его жизни. Лишь в потемневших от времени стенах, сквозь ажур кованых кружев парадного входа, да в просвете окруженных резной вязью последних сохранившихся в городе каменных ворот его бывшего дома чудится нам облик этого человека».

Трудно пришлось сыну Афанасия Шведова – Ивану. Он родился в 1898 году. Работал художником-цинкографом на Новозыбковской опытной станции и в редакции местной газеты «Ударник». В 1937 году был обвинен по ст. 58 УК РСФСР в призывах к свержению и ослаблению советской власти. Приговором специальной коллегии Западного областного суда в г. Смоленске от 2 февраля 1937 года Ивана Шведова признали виновным в названном преступлении и отправили на 10 лет в лагеря (реабилитирован посмертно лишь 24 марта 2003 года).

Недавно в руки попалась книга воспоминаний бывшего заключенного, инженера Льва Хургеса (1910-1988) «Москва – Испания – Колыма. Из жизни радиста и зэка». В одном из мест он пишет об Иване Шведове. Думается, что речь здесь идет о «нашем» Иване. Уж очень много совпадений.

О непростой судьбе Ивана Шведова в свое время поведал и новозыбковский художник Дориан Сулоев: «Иван жил у пожилой монахини в районе опытной станции. Когда я первый раз его увидел, поразился его лицу. Да, жизнь «проехалась» по нём. Рассказывали, как он после возвращения из лагерей пригоршнями сгребал прах, то, что осталось от захоронения родителей после разрушения склепа, горе своё изливая по-французски. Люди из его скорбной речи поняли лишь одно слово – вандалы».

Знал Ивана Шведова художник из Брянска Александр Поддубный. Он с теплотой рассказывал об Иване, как о талантливом, но одиноком человеке доброй и тонкой души, ученике знаменитых «Кукрыниксов». Поддубный работал вместе с Иваном Шведовым в городском парке. Иван оформлял и рисовал афиши предстоящих мероприятий. Иногда употреблял спиртное. Собственной семьи и детей у него не было. О дальнейшей его судьбе неизвестно. Ушел человек, словно никогда и не было его...

Не стало и церкви. До наших дней от неё ничего не сохранилось. Сегодня на святом месте разбит сквер, проложены пешеходные дорожки, установлены лавочки и бюст генералу Драгунскому Д.А.

Проходя каждый раз место, где находился храм, его незримый силуэт невольно возникает в памяти и надрывает душу. Ведь когда-то храм задавал ритм жизни, регламентировал чередование будней и праздников. Практически все центральные улицы города вели к нему. Вокруг бурлила жизнь, слышался скрип экипажей и повозок, гул людских голосов, радостные вскрики детей. Не радует глаз крест Христов. Храм давно утратил свой голос. Городские улицы не оглашаются печальным колокольным перебором во дни Великого поста и радостным трезвоном на Пасху. Выросшие на святом месте деревья безмолвным укором смотрят на равнодушных прохожих. Больно, горько, стыдно.

И всё же отрадно сознавать, что благие дела Шведовых, и в первую очередь построенный ими Вонифатьевский храм, способны не осуждать, а оправдывать их пред Богом, поскольку изначально заложенная в этих делах идея любви и добра так или иначе становится содержанием и смыслом жизни для многих. А посему и земная память о благотворителях Шведовых, безусловно, получает отсвет той благой Вечности, к которой мы непрестанно молитвенно зовем ушедших.

Александр Дудников «Вонифатьевский храм в Новозыбкове и его создатели», 7 февраля 2021 г. (Новозыбков-Брянск-Москва)