История обнаружения
В 1894 г., при строительстве дома на ул. Пророков (Ха-Невиим) в иерусалимском районе Мусрара к северу от Шхемских (Дамасских) ворот Старого города, были обнаружены развалины небольшой церкви с полностью сохранившимся мозаичным полом. (По другой версии дом уже был построен, а церковь была обнаружена, когда турецкий офицер, занимавший квартиру на первом этаже, решил благоустроить подвал под ней.) Сразу по обнаружении мозаичного пола церкви строительные работы были прекращены, и оттоманские власти обратились с просьбой о проведении раскопок и консервации к работавшим тогда на горе Сион археологам Фредерику Блиссу (Frederick Jones Bliss (1857 – 1939)) и Арчибальду Дики (Archibald C. Dickey). Поскольку надпись, включенная в мозаичную композицию, оказалась на армянском языке, все здание было выкуплено Армянской патриархией Иерусалима. Возможно, именно это предотвратило вывоз мозаики в Стамбул, каковая участь постигла «мозаику Орфея», обнаруженную в нескольких десятках метрах к юго-западу от церкви Полиевкта и выставленную ныне в Музее древностей в Стамбуле. Под церковью Полиевкта с юго-западной стороны была раскопана пещерная погребальная камера с останками массового захоронения и стеклянными и керамическими сосудами и светильниками. Человеческие останки, вероятно, были перезахоронены без антропологического изучения, а остальные артефакты, найденные в церкви Полиевкта и относящиеся к V-VI векам – вывезены в Стамбул, и их местонахождение в настоящее время неизвестно.
Эпиграфика
Перед небольшой апсидой часовни тянется в две строки заключенная в традиционную «ушастую дщицу» – tabula ansata – надпись следующего содержания: I. ՎԱՍՆ ՅԻՇԱՏԱԿԻ ԵՒ ՓՐԿՈՒԹԵԱՆ II. ԱՄԵՆԱՅՆ ՀԱՅՈՑ ԶՈՐՈՑ ԶԱՆՈՒԱՆՍ ՏՐ ԳԻՏԷ
Надпись выполнена на древнеармянском языке (грабаре) древним армянским унциальным письмом «еркатагир», в современном написании она будет выглядеть так (вместо классической буквы «хьюн» (հիւն) – Ւ – выступает принятый сегодня диграф – ու) : «Վասն յիշատակի եու փրկոութեան ամենայն հայոց զորոց զանոուանս տ[Է]ր գիտԷ». Перевод: «В память и во спасение [душ] всех [сих] армян, чьи имена известны Господу».
Описание церкви и мозаики
В плане церковь была прямоугольной, вытянутой с запада на восток, размерами 6,3х3,9 м. Пол церкви покрывает мозаичное панно, датируемое (по аналогии с мозаиками в урочище Шалала и кибуце Меон-Нирим) первой половиной VI века.
Композиция мозаики такова: из амфоры, изображенной посредине у западного ребра, произрастает виноградная лоза, которая, извиваясь и выдавая побеги, листья и гроздья винных ягод, образует 43 круглых медальона по пяти в девяти «ярусах» с запада на восток. В среднем ряду медальонов семь, а не девять, поскольку место двух нижних (западных) занимает сама амфора. В каждом из девяти медальонов четырех боковых рядов (по два ряда справа и слева) изображены птицы: голуби, горлицы, гуси, ласточки, цапли, фазаны, куропатки, павлины. В раннехристианском искусстве птицы были олицетворением душ верующих. Птицы в четырех боковых рядах символизируют воссоединившиеся с Творцом души верующих после смерти. Изображения в семи медальонах среднего ряда несколько отличны от остальных. Птица в клетке в третьем медальоне с востока в центральном ряду символизировала душу, заключенную в греховном теле (при жизни человека) – особенно в сознании христиан, подвергшемся влиянию философии неоплатонизма. Виноградные гроздья обозначали кровь Христову, а корзины и вазы с фруктами (над эпиграфической армянской строчкой в апсиде и во втором и шестом медальонах с востока в центральном ряду) – плоть Христову, то есть два элемента таинства евхаристии. Продолжая линию символического истолкования птиц, следует отметить, что орел (или гриф) в четвертом медальоне с востока в центральном ряду олицетворяет зло, подстерегающее и соблазняющее душу человека в бренном мире, а два павлина, пьющие из основной амфоры мозаики, символизируют напитание души Духом Святым. В пятом медальоне с востока в центральном ряду изображена раскрытая раковина, в древнегреческой традиции служившая символом царства, а в христианской переосмысленная, как символ Царствия Небесного, ключи от которого Христос вручил св. Петру. Наконец, в шестом медальоне предположительно изображен пеликан. По бытовавшему поверью, пеликан в голодную годину питает свое потомство собственной кровью, разрывая себе грудь, почему среди христиан сия птица стала олицетворением Христа, собственной плотью и кровью искупившего человеков – чад своих, а также символом Страстей Христовых и евхаристии.
Таким образом, исходя и из содержания эпиграфики, и из символики напольной мозаики, церковь представляла собой мартирий, возможно, даже будучи не церковью, а поминальной часовней-усыпальницей, призванной подвигнуть верующих задуматься о смерти и помянуть усопших и погибших во славу Господа.
Датировка
Существующая в научно-популярной литературе тенденция «вешать всех собак» на персидский погром 614 г., когда, якобы, были разрушены все христианские здания Иерусалима и окрестностей, какие только могли быть разрушены, привела к появлению однозначного вывода о погребении под церковью св. Полиевкта армянских жертв означенного погрома. Поскольку, как было сказано, антропологическое и археологическое (монеты, пряжки, монисты и т.п.) исследование останков не проводилось, то прямым следствием указанного стереотипа стал тот вывод , что после погрома 614 г. армяне переселились в Иерусалиме из не защищенного стеной северного предместья в существующий и поныне армянский квартал, находящийся внутри городских стен. Вывод этот не учитывает, по меньшей мере, двух обстоятельств, а именно: 1. за прошедшие 2 тыс. лет городские стены Иерусалима срывались и возобновлялиь не менее 10 раз, и город неоднократно подолгу существовал без стен; 2. армянское (и, возможно, алуанское) присутствие в городе и до и после персидского погрома зафиксировано археологически не только в Армянском квартале, но и на Масличной горе (Елеоне) и в описываемом нами районе, к северу от городской стены (как описывается ниже). После однозначной, на основании данных эпиграфики и искусствоведческого анализа напольной мозаики, датировки строительства церкви 500-550 гг., популяризаторы и авторы путеводителей не успокоились: в итоге появились смехотворные тексты, со всей наукообразностью утверждающие, что поминальная часовня-усыпальница св. Полиевкта была построена в первой половине VI века для захоронения и увековечения памяти жертв персидского погрома начала VII века. Более продуктивным представляется подход, при котором в истории периода 500-550 гг. следует искать события, которые могли бы привести к массовой смертности населения в таком масштабе, что могильщики не имели возможности осуществлять индивидуальные захоронения и не знали имен умерших (см. эпиграфику). Таких событий в описываемый период истории Иерусалима (без учета землетрясений) было, по крайней мере, два: восстание самаритян 529 г. и Юстинианова чума 540-544 гг. Что вполне объясняет поминальный характер данной церкви (часовни) без привлечения к ответственности вездесущих персов. Естественно, при наличии места, жертвы персидского погрома спустя 70-80 лет могли быть «подхоронены» в ту же погребальную пещеру, что, однако, вызывает большие сомнения, поскольку разделение по национальному признаку трупов (по большей части, расчлененных) Фомой-«Могильщиком» и его командой в 614 г. представляется выходящим за рамки человеческих возможностей.
Конфессиональная принадлежность
Сложившееся, на основании современного положения дел, представление, в соответствии с которым армяне – неправославные, глубоко укоренено в народном сознании как православных, так и армян. У православных нет особых причин задумываться над этим, армянам же оно удобно, ибо не нарушает стройной и целостной картины мира, в которой они занимают свое достойное место. («Мы до сих пор армяне, поскольку наши предки сохраняли христианскую веру в рамках приверженности Армянской Апостольской церкви (ААЦ); мы адепты ААЦ, поскольку мы армяне» – сии суть естественные издержки этноконфессиональности.) Однако положение вещей не всегда было таковым. Для ученых, в том числе и армянских, вопрос конфессиональной принадлежности армян на протяжении веков представляет значительный интерес. В самых общих чертах картина представляется следующей. С распространением христианства вообще и среди армян в частности, армяне ничем не отличались от остальных христиан. Диаконы, священники, епископы с течением времени стали рукополагаться из числа самих армян, но в целом все церковное строительство в исторической Армении проходило под омофором Константинопольского и Антиохийского патриархатов. После Халкидонского собора возможность отвергнуть его решения стала формальным поводом для отложения Армянской Апостолькой церкви и оформления ее в самостоятельную неправославную (национальную) церковь (при том, что сегодня ААЦ утверждает, что принимает и всегда принимала решения Халкидонского собора). На данном этапе происходило это в районах, условно говоря, Восточной Армении, не входившей в состав Византийской империи и испытывавшей на себе менее сильное византийское влияние. Однако даже там на протяжении еще 500-600 лет продолжали существовать православные общины. В Западной же Армении подавляющее большинство верующих в V-VIII веках были православными. Не вдаваясь в подробности дальнейшего развития событий в обеих Армениях, обратимся к Иерусалиму. Здесь, для периода V-VIII веков, не существует никаких документов (ни западных, ни греческих, ни армянских), свидетельствовавших бы об основании и строительстве в Святой Земле церквей и монастырей, изначально относившихся бы к ААЦ. И это несмотря на значительное армянское присутствие. И напротив, существует немалое количество свидетельств совместного отправления веры армянами, греками и сирийцами, естественно, сообща окормлявшимися православным иерусалимским патриархом. Армяне-монахи подвизались в большинстве православных монастырей вместе с греками и сирийцами. В некоторых обителях они могли составлять большинство. Так, например, поначалу они были подавляющим большинством насельников православной лавры прп. Евфимия Великого, армянина родом из Мелитены (память в РПЦ 20 января / 2 февраля). Лавра эта была основана примерно за 70 лет до строительства обсуждаемой церкви Полиевкта. Современником строительства нашей церкви был епископ из армянского города Колония св. Иоанн Молчальник, подвизавшийся простым монахом в Лавре Саввы Освященного (память в РПЦ 3/16 декабря, а также 30 марта / 12 апреля). Спустя же примерно 70 лет после строительства церкви Полиевкта другой армянин даже стал Иерусалимским патриархом, причем до того он был игуменом православной обители Феодосия Киновиарха – крупнейшего монастыря киновиального типа в Пустыне Святого Града – имеется в виду св. Модест, Патриарх Иерусалимский (память в РПЦ 18/31 декабря).
Обнаруженная в 1997 г. в паре сотен метров к западу от церкви Полиевкта армянская мозаичная надпись, т. н. «надпись Евстафия», содержит два имени греческого происхождения. Греческое имя «Евстафий» в полной форме, написанное армянскими буквами, не встречается в армянских текстах вплоть до 1200 г. и не содержится в индексах армянских личных имен, опубликованных Матенадараном. Второе имя – брата упомянутого Евстафия – также греческое – Лука. Мозаика, в отличие от мозаики церкви Полиевкта, датируется серединой VII века, как terminus post quem, по позднейшей из пяти монет, обнаруженных в известковом растворе ложа мозаики, (самая ранняя монета относится к IV веку). Палеографически надпись соответствует VII веку (в сопоставленнии с надписями в церкви в Текоре, церкви Сурб-Рипсимэ в Эчмиадзине (618 г.) и анийской надписью 622 г.). Надпись Евстафия обнаружена в предположительно церковном строении, в апсиде которого была найдена греческая мозаичная надпись, что свидетельствует о совместном подвизании греков и армян в одних и тех же монастырях в данный период, в том числе и в самом Иерусалиме, а не только в Пустыне Святого Града. Греческие же имена армян (неважно, данные при крещении или при пострижении в монахи) свидетельствет о принадлежности этих армян к Иерусалимской православной церкви, в которой главным и первым языком и поныне остается греческий.
Подводя итог, следует признать, что армянская эпиграфика в церкви св. Полиевкта говорит лишь о значительном присутствии «этнических» армян в данном районе города. Вероятность же того, что церковь эта была неправославной, примерно равна вероятности того, что она была построена не армянами, то есть крайне мала, если не сказать – ничтожна.
Посвящение церкви
Посвящение церкви следует считать условным. История его появления такова. Анастас Вардапет – армянский историк VII века, автор труда «Об армянских монастырях Иерусалима», упоминает «монастырь св. Полиевкта к северу [от городской стены], построенный тетрахом Армении» (приводится по Стоуну). Когда в этом районе была обнаружена армянская мозаика соответствующего периода, то церковь/часовню, нимало не сумняшеся, немедленно назвали церковью св. Полиевкта, при этом полностью игнорируя тот факт, что Анастас пишет о монастыре, а в действительности была найдена небольшая церковь. Однако с течением времени и появлением новых археологических находок стало ясно, что в этом районе, немного к западу от мартирия св. Стефана, построенного императрицей Евдокией, в V-VII веках существовал обширный монастырский комплекс, в котором, в основном, подвизались армяне. По своему местоположению комплекс этот соответствует упомянутому Анастасом монастырю св. Полиевкта Мелитинского. Так что церковь св. Полиевкта с большой вероятностью была частью этого комплекса, хотя, скорее всего, сама и не была посвящена св. Полиевкту. В литературе же название сохраняется, как и на табличке, висящей над входом в церковь. Важно отметить два факта: во-первых, по полученному мной устному свидетельству Геворга Хинтлияна (см. источники), церковь в новейшее время не переосвящалась армянской патриархией, во-вторых, выбор святого (грек на римской службе, принявший мученическую смерть за Христа в армянском городе Мелитене (память в РПЦ 9/22 января)) и упоминание Анастасом основания монастыря «тетрархом Армении» выступают дополнительными указаниями на православную конфессиональную принадлежность церкви.
Источники:
1. Вильнаи Зеэв. Энциклопедия Вильнаи по Иерусалиму. Иерусалим, изд-во «Ахиэвер», 1993. Том II, стр. 943-945. (На иврите.)
2. Bliss, Frederick Jones. Excavations at Jerusalem, 1894-1897. L., PEF, 1898.
3. Goldhill, Simon. Jerusalem: City of Longing. Cambridge, Massachusetts; L., The Belknap Press of Harvard University Press, 2009.
4. Hintlian, Kework.
History of the Armenians in the Holy Land. Jerusalem, St. James, 1976.
5. Клонер, Амос. Археологический обзор Иерусалима. Северо-восточный сектор. Иерусалим, Управление древностей Израиля, 2001 г. (Объект 337[102], стр. 139.) (На англ. и иврите.)
6. Археологическое приложение к Плану развития Иерусалима. Объект 68.
7. Muraviev, Serge N. (Сергей Никитич). Erkataguir, ou comment naquit l’alphabet Arménien. Sankt Augustin, Academia Verlag, 2010.
8. Stone, Michael E. The New Armenian Mosaic from Jerusalem.
9. Sanjian, Avedis Krikor. "Anastas Vardapet’s List of Armenian Monasteries in Seventh-Century Jerusalem." Le Muséon 82(3-4).
10. Новая энциклопедия археологических раскопок в Земле Израиля. Под ред. проф Э. Штерна. Иерусалим, изд-во «Карта», 1992. Том II, стр. 707. (На иврите.)
© Серж, sobory.ru
20 апреля 2011
