Екатеринбургские старообрядцы принадлежали к тому направлению, которое принимало священство и признавало три чина Церковной иерархии и все таинства Православной церкви. Путь к единоверию начала небольшая группа екатеринбургских купцов во главе с Яковом Филипповичем Толстиковым. Однако основная масса екатеринбургских "раскольников" не желала переходить в единоверие. Причин тому было несколько: во-первых, у екатеринбургских староверов не было проблем с нехваткой священников — прочные связи с Москвой, Рогожским кладбищем, Стародубьем и Иргизом позволяли обеспечивать необходимые службы и требы исправленными священниками, наместниками и уставщиками. По воспоминаниям Мельникова, в Екатеринбурге было по пяти и более иргизских попов в одно время. Священников хватало и на молитвенный дом во имя Святителя Николая (Николаевская часовня), и на три часовни, и на женские скиты, располагавшиеся на Шарташе. В своём послании министру духовных дел князю Голицину в 1819 году екатеринбургские старообрядцы уверяли, что главная причина неуспеха единоверия заключалась в том, что они не получили просимого ими архиерея и оставлены были под властью православного епархиального начальства. Зависимость по духовным делам от епископа, признававшего древние обряды неверными, была противна их совести, поэтому присоединение к Православной церкви на условиях единоверия они считали отступничеством от тех убеждений, за которые их отцы и деды терпели пытки и ссылки и всякого рода преследования. Это послание сохранилось до наших дней и свидетельствует о начале того грандиозного дела, которое возглавили в те годы старшины екатеринбургского старообрядчества Яким Меркурьевич Рязанов и Фома Федотович Казанцев.
В то время это были всесильные люди, и именно им принадлежала идея строительства самого большого старообрядческого храма в России. 27 мая 1810 года Рязанов отправил прошение на имя Императора Александра I. Старообрядческое общество города Екатеринбурга находило приличным и сообразным со всеми обстоятельствами вместо ветхого выстроить "каменный с покрытием железом и с приличным украшением храм длиною до 20-ти, а поперек — 9 сажень в виде состоящих в Москве и Казани таковых же старообрядческих молитвенных храмов по плану вниз по течению реки Исети..."
Однако Главная контора екатеринбургских заводов через Екатеринбургскую управу благочиния активно противодействовала этому начинанию, требуя предъявить проект, согласованный с Синодом. Через три года Рязанов вновь обращается с прошением к Императору, представляя на утверждение "два фасада". Первый — по образцу каменной часовни, имеющий вид церкви в городе Казани, второй образец — "за подписом моим, по которому екатеринбургское старообрядческое общество строить располагает". В результате этих прошений старообрядческое общество начало строительство храма, игнорируя и Синод, и Екатеринбургскую управу благочиния, мотивируя начавшееся строительство желанием: "переместить Богослужения вместо ветхого — в новое прочное и приличное истинному значению строение", и тем, что "место прошено, отведено и план дан, и строение сие не в начине, а к окончанию приводится; и стоит по приготовлениям не менее 50 тыс. рублей..." ("Объяснение Екатеринбургской управе благочиния от 14 июня 1815 года"). Таким образом, можно предположить, что начало строительства храма, которому Рязанов и его сподвижники уготовили выдающуюся роль в своём деле, началось в 1814 году. Вторая часть дела была не менее масштабной. Получив поддержку у Пермского архиерея, старообрядческие старшины то вместе, то порознь зачастили в Санкт-Петербург и Москву. Они ходатайствовали о даровании старообрядцам независимого священства (а в перспективе — и архиерея) и об учреждении в городе Екатеринбурге старообрядческой духовной конторы, подчинявшейся правительству на принципах полной независимости старообрядчества от духовенства Православной церкви. 30 апреля 1818 года в Екатеринбурге состоялось собрание старообрядцев, на нем было 1370 выборных из разных мест Пермской, Оренбургской и Тобольской губерний. Они (учинив общий совет) дополнили известные "Правила единоверия" своими просьбами, приложили записку о притеснениях, делаемых приходским духовенством и дали одиннадцать доверенностей за 1370 подписями Якиму Меркурьевичу Рязанову на ходатайство по делам екатеринбургских и сибирских старообрядцев перед правительством и Святейшим Синодом. Принципиально новыми пунктами были те, в которых заключались просьбы „Высочайше дозволить обществу старообрядцев Сибирского края иметь по духовным делам собственное начальство под именем "кантора", а священникам и дьяконам подчиняться только этой "канторе", которая доносит о них министру духовных дел, т.е. министру правительства, а не Священному Синоду. Через полгода, отвечая на просьбу екатеринбургских старообрядцев, князь Голицин отвечал Якиму Меркурьевичу Рязанову: "Вам следовало бы в прямом духе Христовом соединиться на основании Правил Платоновых (единоверия), а я предлагаю Вам более снисхождение, ибо, будучи только под Синодом, влияние его не может быть на внутренние дела Ваши, а только в том, где может быть нужда духовная…". Рязанов не ответил на это письмо, а правительство не согласилось на предложение екатеринбургских старообрядцев. Ожидая прибытия в город Екатеринбург Императора Александра I, они подготовили прошение на Его имя.
"Всемилостивый Государь! Приими не лестную, но чистую дань благодарности от всех губерний, чем воздадим за вся дивная вечными молитвами об Особе Твоей, всего Царского Дома, воинства и боярах. Дозволенный свершить храм к прибытию столь важному, не готов потому только, что остановлен указом правительствующаго Сената, иначе мы бы, наверно, имели счастье видеть в нем Августейшего Монарха. Церковь дозволена нам та, которая существовала до лет Никона патриарха, но та имела и крест, и звон. У нас глава и крест под червонным золотом готовы. Повели, Всемилостивейший Государь, воздвигнуть оные, и иметь звон в память незабвенности пребывания Твоего здесь в отдаленнейшие роды родов наших".
29 сентября 1824 года горный начальник Екатеринбургских заводов Осипов уведомил старообрядческое общество, что "на построенной каменной часовне Его Величество дозволяет иметь Крест". Итак, вопреки желаниям Святейшего Синода, епархиального архиерея и Управы благочиния, окончание строительства, пусть не храма, а часовни (старообрядцам разрешено тогда было строить и освящать только часовни или молитвенные дома), было подтверждено Высочайшей монаршей милостью. Казалось, что благодаря своим связям и удивительной целеустремленности Рязанов достиг небывалого в истории старообрядчества успеха.
В 1824 году Я.М.Рязанов был оглашен несостоятельным должником, то есть банкротом "за неплатеж вступивших на него по взысканию частных и казенных взысканий". От больших неприятностей Якима Меркурьевича спас его племянник Аника, уплативший за него все частные долги. Но даже разорение Якима Меркурьевича и временный переход в низкое сословие не подорвали его авторитет у старообрядцев. Он продолжал упорно добиваться официального признания старообрядческих общин, приемлющих священство.
В 1826 году Рязанов был в Санкт-Петербурге и ходатайствовал перед Государем Николаем Павловичем о возвращении старообрядцам "беглых" попов. Государь просьбу отклонил и позволил иметь священников только от епархиального ведомства. Рушились надежды на то, что когда-нибудь Богослужения в новом храме будут открытыми, а не тайными и не будут иметь притеснений со стороны православного духовенства. Екатеринбургские старообрядцы просили Пермского губернатора, чтобы епархиальный архиерей не имел на выбранных ими священников никакого "влияния и заведования". Ссылаясь на "Высочайшее утвержденные Правила от 26 марта 1822 года", которые разрешали им иметь священников, "отлучившихся от епархиальных церквей и не совершивших уголовных преступлений", они дерзновенно напоминали об Императорском манифесте при вступлении на Всероссийский Престол, в котором Его Императорское Величество обещал следовать примеру вечной памяти Государя Императора Александра I и вселял надежду, что "царствование Его Величества будет продолжением только прежнего царствования". Представил ли губернатор прошение в министерство — неизвестно.
В сентябре 1828 года Рязанов и Казанцев просили "особым" письмом "всех православных христиан" прибыть в Екатеринбург на совет. Решение этого совета, к сожалению, тоже неизвестно, но в начале 1829 года Рязанов вновь отправился в Петербург ходатайствовать о "беглых" попах. Пермский губернатор просил министра внутренних дел выслать из Петербурга купца Рязанова, "ибо ожидание, — как писал он, — бесполезного успеха от его действий, как видно из сведений миссионеров, удерживает обращение раскольников к Православию". Об этом же была просьба и Преосвященного епископа Мелетия в Святейший Синод. Ничего не добившись, Рязанов выехал из Петербурга на родину, а в мае 1829 года он и Фома Казанцев сложили с себя звание старшин старообрядческого общества.
В 1832 году умер сподвижник и соратник Рязанова Фома Федотович Казанцев. Его смерть повлияла на ход дальнейших событий. В 1837 году Рязанов предпринял последнее усилие и подал прошение Главному начальнику горных заводов генералу Глинке о том, чтобы иметь независимых от епархиального ведомства священников, с подчинением их Главному начальнику горных заводов Уральского хребта. Несмотря на столь неожиданную идею, генерал-лейтенант Глинка поддержал прошение Рязанова, однако в мае 1838 года Государь Император соизволил повелеть: "Поручить Главному начальнику сделать лично внушение просителям, что просьба их, как неоднократно отвергнутая, не может быть и ныне удовлетворена; но что от них самих зависти войти в общий порядок, для всех верноподданных учрежденный, как то уже и сделали более пятидесяти тысяч душ их собратий испрошением для себя священства на правилах единоверия; ибо вся разница в отправлениях их Богослужений с единоверцами состоит в том, что у последних совершают Богослужения правильные священники, а раскольников — беглые попы по тем же старинным книгам, а потому у единоверцев оно делается в учрежденном порядке, а раскольников — беззаконно. Затем обязать просителей подписками, чтобы они впредь не осмеливались утруждать начальство подобными просьбами". В этом же году Рязанов, видя неудавшимися свои ходатайства, обратился к Православию на условиях единоверия. Вместе с ним письмо подписали купцы — Иван Харитонов, Дмитрий Чирьев, Михаил Егоров, Моисей Ерусалимов, Константин Якушев с сыном Иваном, а позднее и сыновья самого Рязанова: Яков, Иван и Александр и внук Евгений Яковлевич. Остальные же купцы-староверы отказались поддержать инициативу Якима Меркурьевича, несмотря на то, что многие условия старообрядцев были выполнены вплоть до выбора общиной "своего священника", который, формально находясь в подчинении епархии, мог вести богослужение по старопечатным книгам и древнему уставу. Первым таким священником стал Парамон Лебедев, перешедший из старообрядчества в единоверие в Верхнейвинске в 1838 году. 12 ноября 1839 года он освятил престол во имя святителя Иоанна Златоустого, в той самой огромной церкви, которая была построена еще в 1824 году тщанием старообрядческого общества. Осуществилась наконец эта часть грандиозного дела, более тридцати лет ждавшая своего часа. Улица, ведущая к храму, с тех пор стала именоваться Златоустовской, а храм неофициально "Рязановским".
Церковь была второй по величине из числа восьми, выстроенных в XIX веке в стиле классицизма культовых зданий, "каменная, крепкая, покрытая железом и окрашенная малахитом, а купол и пять глав покрыты белым заграничным железом, обнесена каменной оградой с железными по ней решетками, поставленными между чугунными столбами".
В 1845 году Яким Меркурьевич Рязанов тяжело заболел, перенес инсульт и стал страдать забывчивостью. Дела по дальнейшему строительству храма были переданы сыну Ивану и Гавриилу Казанцеву, сыну соратника и сподвижника Фомы Казанцева. Возможно, что болезнь дяди привела в единоверческий храм на праздник Святой Живоначальной Троицы Анику Терентьевича Рязанова; чуть позже к единоверию присоединились Харитоновы, Блохины, Баландины, Расторгуевы.
13 декабря 1849 года, не дожидаясь праздника, был освящен престол на северной стороне во имя Святителя Николая Чудотворца, а 14 декабря, на следующий день, умер бывший старшина старообрядческого общества, главный строитель храма — Яким Меркурьевич Рязанов. Велики заслуги этого удивительного мудрого человека перед Богом и людьми. Еще в 1840 году Яким Меркурьевич был награжден золотой медалью на Владимирской ленте за усердие и содействие, оказываемое им к обращению раскольников на путь истинный и "особенное попечение об устройстве в городе Екатеринбурге единоверческой церкви". Несмотря на банкротство, городское купечество в 1841 году избрало его городским головой, а в 1843 году генерал-губернатор Восточной Сибири ходатайствовал перед правительством о награждении купца 1-й гильдии Я. М. Рязанова "за особые заслуги среди купеческого сословия" званием коммерции советника. Однако для старообрядческого общества, которое не принимало никаких компромиссов, он стал отступником от "чистой веры". Судя по тем публикациям и мнениям современных исследователей, можно только предполагать, как оценивали причины его перехода в единоверие. К сожалению, одним из самых популярных мнений, которое существует по этому поводу по сей день, является предположение об угрозе генерала Глинки лишить Рязанова золотых приисков.
После его смерти Аника Терентьевич и Иван Иоакимович Рязановы вместе с Казанцевым и многочисленными прихожанами-купцами объединили свои усилия по завершению строительства храма. 18 мая 1852 года был освящен главный престол во имя Святой Живоначальной Троицы, а в 1854 году пристроена колокольня. С этого времени храм и получил название Свято-Троицкой (Рязановской) единоверческой церкви.
Его длина, считая колокольню, составляла 58,7 метра, наибольшая ширина — 18,1 метра, а высота до верха карниза — 11,7 метра. Колокольня была в три яруса, высотой до верха карниза 37,3 метра; на ней имелось десять колоколов весом от 348 пудов до 19 фунтов.
Церковь украшали семь глав с золочеными крестами. Она отапливалась четырьмя кирпичными голландскими печами. Иконостас в главном храме был пятиярусный, длиной 16,3 метра, высотой 13,5 метра. В приделах устроены иконостасы в два яруса: длиной 10,3 метра и высотой 3,2 метра. В числе икон были две особо чтимые: образ Казанской Божьей Матери в серебряной позлащенной ризе с венцом из чистого золота, украшенный 132-мя бриллиантами, и образ Святителя Николая Чудотворца в серебряной позлащенной ризе. Таким образом, "единеми усты и единим сердцем" была дана возможность прославлять Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа многим староверам-екатеринбуржцам, напрасно уклонившимся от Православной церкви.
Но сомневающихся и упорствующих было столь много, что сам Яким Рязанов в письме к епископу Екатеринбургскому Евлампию "сожалел о своих присных, что они всё еще колеблются вне решимости своей". Дело в том, что переход в единоверие всех членов купеческой семьи был простым: официальную подписку давал только глава семьи, от женщин и детей формально этого не требовалось, поэтому многие домочадцы еще долгое время жили по старым духовным правилам. Например, когда в 1846 году, пока Аника Терентьевич вместе со своей женой находились в Ирбите, умерла его пятнадцатилетняя дочь Олимпиада. Домочадцы же в продолжение болезни оставили её без напутствия Святой Церкви "чрез своего благословеннаго иерея ни прощением грехов, ни приобщением Тела и Крови Христовой". Выражая своё искреннее соболезнование родителям, Архиепископ Пермский Аркадий пишет: "Где после сего искать нам утешения в скорбной утрате? В тебе… и, может быть, в тебе одном, родитель почившей! Ты взошел в ковчег Церкви… ты по вере Святой молитвы о умершей приносишь и к Олтарю Господню; купно со Святыми возлагаешь ты свои приношения и моления на престол Спасителя, Который умерый за нас, внемлет сим приношениям и молениям, особенно когда Кафолическая и Апостольская Церковь чрез своих священнослужителей приносит безкровную жертву за Божественной Литургией… Утешься, мой родимой Аникий Терентьевич, утешься: и олтарь Пермскаго Кафедральнаго Собора, за жертву твою ему по вере твоей, по единению твоему с Церквию Божиею, будет слышать во времена свои сию молитву: помяни, Господи, душу усопшия рабы Твоея отроковицы Олимпиады". Обращаясь же к жене Рязанова, архиепископ пишет: "Супруга почтеннейшаго супруга! Новое тебе призывание — приитти в Церковь: призывание уже не ума, не сердца, а смерти… Вот какого, наконец, увещателя послал тебе Господь, Премилосердый Господь, к тебе и к детям твоим Милостивый Господь: последуй примеру супруга, который один только и есть теперь молитвенник об умершей дщери, молитвенник благонадежный по благодатному соединению с Церковию, которая Едина имеет ключи Царствия Небеснаго".
В 1857 году умер племянник Якима Меркурьевича Аника Терентьевич Рязанов, купец первой гильдии, коммерции советник; умер в самом рассвете своей славы. Дважды (в 1832—1835 и 1847—1850 годах) он занимал пост городского главы, оставаясь несомненным лидером не только среди екатеринбургского купечества, но и общины старообрядцев раскольников. Его заслуги столь же велики, как и дяди: 11 февраля 1835 года ему было пожаловано потомственное почетное гражданство, в 1836 году его наградили золотой медалью на Владимирской ленте "за усердие к пользе края и к развитию горной промышленности". За два года до смерти Аника Терентьевич ходатайствовал об устройстве в Екатеринбурге женской богадельни на принадлежащей ему земле. Он обязался выстроить за свой счет приют "для призрения убогих, увечных и престарелых, не имеющих пропитания, вдов и сирот, в Екатеринбурге находящихся", однако открыть богадельню ему не удалось. После его смерти в 1864 году на этом же месте была открыта Рязановская больница, которая содержалась на средства его вдовы Анны Семеновны.
После смерти Аники Терентьевича Рязанова главным попечителем Свято-Троицкой церкви становится Гавриил Фомич Казанцев, который, перейдя в единоверие, получил в 1848 году звание потомственного гражданина и был дважды городским главой (1850—1853, 1857—1860). Еще в 1840 году, не быв единоверцем, он по приглашению Рязанова Иоакима Меркурьевича пожертвовал на устроение Иоанно-Златоустовского придела единоверческой церкви 1500 рублей ассигнациями; за несколько лет он передал на устройство этой церкви 7000 рублей серебром, пожертвовал приобретенные им дорогие иконы и старопечатные книги. В 1845 году он вместе с Иоакимом Меркурьевичем и Аникой Терентьевичем Рязановым, Зотовым и другими екатеринбургскими купцами-единоверцами участвовал в пожертвовании крупной суммы на сооружение новой серебряной раки для мощей святого праведного Симеона Верхотурского в Свято-Николаевской Верхотурской обители. Став лидером екатеринбургских купцов-единоверцев, Гавриил Фомич продолжил дело Рязанова, который всю жизнь посвятил строительству храма и обретения епископа, который служил бы по старым книгам и древнему уставу.
В 50-х годах XIX столетия возникла Белокриницкая епархия старообрядцев-раскольников; в Екатеринбурге им удалось перестроить одноэтажный каменный особняк-усадьбу в церковь (молитвенный дом) и освятить его во имя Святой Живоначальной Троицы. Церковь имела три придела: главный — Свято-Троицкий, северный — во имя Святителя Николая Чудотворца, южный — Успения Божией Матери. Церковь не имела никаких внешних признаков, кроме крестов над воротами при въезде в усадьбу. В 1913 году к зданию пристроили трехъярусную колокольню. Эта церковь находилась недалеко от Царского моста по Александровскому проспекту в конце улицы Златоустовской, почти в трехстах метрах от Свято-Троицкой Рязановской единоверческой церкви. В этот период единоверцы России объединились в попытке через Московского митрополита Филарета и Святейший Синод в интересах церкви противопоставить появившемуся лжеепископству подлинную старообрядческую иерархию. Святейший Синод направил запрос всем епархиальным епископам: какими средствами и на какой основе можно объединить староверов, приемлющих священство Православной церквью. О возможном создании единоверческой иерархии в этом запросе не упоминалось, и все-таки многие епископы в своих ответах затронули этот вопрос. Одиннадцать епархиальных архиереев были против назначения особого епископа, даже если бы он подчинялся Святейшему Синоду; десять епископов заявили, что для поощрения единоверия надо разрешить епископа, подчинявшегося Синоду; остальные не затронули этого вопроса, и поэтому их следует определить к группе противников единоверческой иерархии; они считали единоверие возможным только при его подчинении местному православному епископу. После того как стала ясна позиция епископов, этот вопрос был отложен, однако после отмены крепостного права в ходе начавшихся реформ екатеринбургские единоверцы в июле 1864 года подали прошение Императору Александру II о назначении викарного епископа-единоверца на Пермскую кафедру. Прошение подписали Казанцев Гавриил Фомич, Иван Якимович Рязанов, Евгений Яковлевич Рязанов, Расторгуев и другие екатеринбургские купцы. Три месяца спустя с аналогичной просьбой к Императору обратились уже московские староверы-поповцы. Министр внутренних дел П. А. Валуев в декабре 1864 года направил пермскому губернатору предписание с предложением разъяснить екатеринбуржцам невозможность подобных просьб.
Начало XX века было ознаменовано особым событием для всех старообрядцев, принявших единоверие. В "Екатеринбургских епархиальных ведомостях" №1 за 1 ноября 1900 года сообщалось: "27 Октября — день знаменательный в истории Единоверия, — как известно из газетных сообщений, торжественно праздновался во всех епархиях, где имеются единоверческие приходы. Так, напр., С.-Петербургские единоверцы просили Высокопреосвященнейшего митрополита Антония совершить по этому случаю в ближайший воскресный день (29 октября) в одном из единоверческих храмов столицы торжественное Богослужение. В Москве в день торжества Владыка митрополит имел совершить торжественно, в сослужении обоих викариев, Божественную литургию во вновь отремонтированном Троицком единоверческом храме, а накануне предположено было совершить заупокойное Богослужение по первым борцам за единоверие, духовным лицам и благотворителям". Екатеринбургские единоверцы также торжественно отпраздновали день столетней годовщины со дня учреждения единоверия. 25 октября состоялось собрание прихожан обеих единоверческих церквей Екатеринбурга, Свято-Троицкой и Спасской, на котором было решено по случаю исполняющегося 27 октября столетия со дня учреждения единоверия независимо от торжественного Богослужения в это число в обоих храмах просить Его Преосвященство совершить в один из воскресных дней Божественную литургию в Свято-Троицком храме по древнему "Чиновнику", а также учредить при Свято-Троицкой церкви церковно-приходскую школу, на которую тут же на совещании было собрано по подписке 600 рублей, а почетный прихожанин Свято-Троицкого храма городской глава Гавриил Гаврилович Казанцев заявил, что он дает в своём доме для школы на первое время квартиру с отоплением и прислугою. Прекрасный придумали единоверцы способ ознаменовать столетие со дня учреждения единоверия. Дай Бог, чтобы проектированная школа при Божией помощи устроилась, окрепла и, широко разливая свет христианского церковного просвещения, привлекала в лоно церкви Христовой заблудших чад ея.
Накануне юбилейного дня совершены были в обеих единоверческих церквях Екатеринбурга торжественные всенощные бдения, а в самый день юбилея — Литургии и молебны с возглашением, кроме установленных многолетий, вечной памяти Императору Павлу I, митрополиту Платону и всем борцам и деятелям единоверия. За Богослужениями раздавалось народу отпечатанное, по распоряжению Его Преосвященства, отдельною брошюрою слово митрополита Московского Сергия "О значении единоверия". По окончании Богослужения к Его Преосвященству явились почетные прихожане единоверческой Свято-Троицкой церкви и, доложив ему о состоявшемся 25 октября решении единоверцев, просили Владыку совершить в их храме Божественную литургию в один из воскресных дней, на что архипастырь выразил полную готовность. Весьма важно и отрадно, что единоверцы екатеринбургские, до того времени стоявшие особняком от православных архипастырей, возымели желание видеть в своём храме архиерейское Богослужение, пример для Екатеринбурга небывалый, несмотря на то что один из единоверческих храмов существует уже чуть ли не целое столетие, а в другом уже более шестидесяти лет совершается богослужение священниками единоверческий церкви. 29 октября, в воскресение, Его Преосвященством в Крестовой церкви архиерейского дома в присутствии почетных представителей екатеринбургских единоверцев и большого числа молящихся была совершена Божественная литургия и после неё благодарственный молебен Господу Богу по случаю исполнившегося столетия со дня учреждения единоверия. В Литургии кафедральным протоиереем было произнесено слово о значении единоверия и его отношении к Православию; все литургийные песнопения были исполнены по древнему напеву. В служении молебна приняло участие городское духовенство. После возглашенных протодиаконом обычных многолетий архипастырь сам возгласил многолетие единоверцам своей паствы в следующих выражениях: "Возлюбленным чадам православной церкви, единоверцам екатеринбургской паствы — многая лета".
В следующем году "Ведомости" подтверждали, что "единоверие окончательно и вполне вошло в греко-российскую церковь как равноправная часть. Подтверждений этому немало было в конце прошлого года, когда праздновалось столетие единоверия, подтверждением этому служит и состоявшее на празднике Святой Пасхи посещение нашим архипастырем городской Свято-Троицкой единоверческой церкви, посещение, как известно, уже не первое".
6 апреля 1901 года в Пяток Светлой седмицы Владыка Ириней (Орда) прибыл в Свято-Троицкую церковь к началу вечерни; духовенство встретило архипастыря со святым крестом, после чего Преосвященнейший последовал в святой алтарь. По окончании вечерни Владыка обратился к прихожанам со словами: "Радость моя была бы не полна, если бы в Святую Пасху я не повидал и вас, возлюбленные мои чада, не приветствовал вас словами "Христос воскресе!" и не получил бы от вас радостного ответа "Воистину воскресе!". Помолившись вместе с вами и видя ваш чин и утверждение вашей веры, радуюсь тому, что вы стоите в истине, как писал святой апостол Иоанн Богослов в третьем своём послании, находясь в единении со святой соборной и апостольской церквью, вы — по правде православные христиане; вы стоите в сущей истине, а истина есть сам Христос. На вас же, возлюбленные мои чада, да почиет Божие благословение". После этих слов Его Преосвященство благословил собравшихся в значительном числе прихожан и христосовался с мужчинами, благословляя двуперстным сложением каждого отдельно; женщинам также Преосвященнейший преподал благословение каждой. При пении "Христос воскресе!" Владыка отбыл из церкви, провожаемый духовенством и прихожанами до ворот храма".
В те времена приход Свято-Троицкого храма содержал двух священников, одного дьякона и трех псаломщиков, обеспечивая их жильем, дровами и хорошим денежным содержанием. До закрытия храма в 1930 году в Свято-Троицкой Рязановской церкви служили священники: Парамон Лебедев — 1839-1848, Иоанн Колосов — 1857-1866, Иоанн Алексеев — 1857, Андрей Колосов — 1866, Антоний Колосов — 1876-1901, Петр Иванов — 1879, Аристарх Коровин — 1879-1889, Иоанн Колосов — 1882-1885, Николай Карпинский — 1889-1914, Варсонофий Пономарев — 1902-1906, Андрей Новиков — 1908-1925, Александр Сисин — 1912-1919, Николай Нарцисов — 1913-1919, Артемий Ведерников — 1913-1919 и другие, и диакона: Григорий Берников — 1882, Иоанн Новиков — 1903-1909, Владимир Бирюков — 1909-1912, Леонид Мощевитин — 1912, Прохоров Иоанн.
Источник: Книга "Свято-Троицкий кафедральный собор" Издательство «ОМТА», 2004г.
